Непрофильный актив. Пианист, что бомбардир: главное — попасть!

Самый необычный болельщик белорусского футбола, он выдавал на барабане такие соло, что временами игра уходила в тень.
График Блинова насыщен — репетиции, концерты, гастроли, работа со студентами. Но он успевает заниматься спортом и бывать на большинстве матчей любимой команды. 4 и 5 октября Юрий тренировался с “Крумкачамі”, а 8-го пробежал в Киеве свой первый марафон (42 километра в 42 года!). Далее были мастер-класс для студентов киевской консерватории, сольный концерт, очередной матч “воронов”… Уроженец Дрогичина — президент Международной ассоциации пианистов и композиторов и один из первых белорусов, давших сольный концерт в Мекке классической музыки нью-йоркском “Карнеги-Холле”.
У белорусского футбола мало поклонников со столь уникальным бэкграундом. С такими общаться очень интересно — и речь не только о футболе.

— Как вышло, что вы стали болеть за “Крумкачоў”?
— Все началось с… Тони Крооса. Три года назад мы сидели в “Лидо” с украинским пианистом Вадимом Холоденко. Он приехал в Минск исполнять “Кончерто-гроссо” швейцарского композитора Эрнеста Блоха. Мне тогда пришла мысль написать произведение с похожим названием — “Кончерто-Кроосо” и посвятить его хавбеку “Реала” и сборной Германии. Премьера вызвала огромный интерес у прессы. В одном из интервью корреспондент “Комсомолки” Владимир Криулин спросил у меня, как я отношусь к выходу “Крумкачоў” в высшую лигу. Ответил, что считаю их интересным, уникальным проектом. Начал ходить на их матчи, втянулся…

— Не жалеете? Ведь побеждают нечасто…
— Нет. Мечтал быть поближе к миру футбола. “Крумкачы” такую возможность предоставляют. От них всегда ждешь какого-то чуда. Иногда ожидания оправдываются: в прошлом сезоне обыграли “Шахтер” и минское “Динамо”, в нынешнем — БАТЭ. А какой чудо-гол забил вратарь Женя Костюкевич!

— Но после этого он пустил столько “бабочек”…
— Так бывает: тысячи просмотров в ютубе, интервью… Трудно справиться с таким вниманием. Я сам педагог, работаю со студентами. Стремлюсь поддержать молодых, помочь им раскрыться. В прошлом году написал пьесу, посвященную “Крумкачам” и исполнил ее на своем традиционном рождественском концерте в зале “Верхний город”. Тогда команда много проигрывала, и нужно было придумать что-то экстраординарное. У музыкантов и спортсменов есть общее: энергия часто рождается из духа противоречия, когда чем хуже, тем лучше. Музыка пьесы — драйвовая, виртуозная, в ней проходит тема гимна “Крумкачоў” и отдаленно, в духе Скрябина, — гимна Лиги чемпионов.

— Вы сказали про Тони Крооса. Это ваш любимый футболист?
— Знаете, я категорически не приемлю суждений о профессиональных атлетах как людях недалеких. Это снобизм. В спорте высших достижений без головы не обойтись, а в футболе успех невозможен без творческого подхода. Побеждает команда, которой удается удивить соперника. И Тони Кроос в этом смысле — уникум. Его действия трудно предугадать. У него феноменальный пас — с высокой точностью на любые расстояния. Левша, но бьет с обеих ног.
Я все еще надеюсь привезти Тони в Минск — на исполнение “Кончерто-Кроосо”. Мы на связи с его агентами, планировали сделать это еще весной прошлого года. На 22 мая в расписании стоял этот концерт, но и “Реал” стоял на вылет в четвертьфинале Лиги чемпионов с “Вольфсбургом”. Мадридцы победили дома 3:0, а вот выступление сорвалось. Сейчас ближайшая “форточка” может быть в районе Нового года. В конце октября поеду в Кельн на встречу с его агентом.

— Может, повезет посмотреть и матч “Кельн” — БАТЭ?
— Возможно. Говорят, в Кельне, наряду с Дортмундом, самая горячая атмосфера в бундеслиге. В августе удалось попасть на матч открытия сезона “Бавария” — “Байер” на “Альянц-Арене”. Хозяева выиграли 3:1. Но матч запомнился не этим. За десять минут до перерыва началась буря — гроза, град, ураганный ветер! Из-за этого начало второго тайма задержали на 25 минут. Также впервые в истории бундеслиги назначили пенальти после видеоповтора. Левандовского так хитро уронили, что с той точки, где находился рефери, рассмотреть нарушение оказалось невозможно. А с трибуны, где сидел я, было видно хорошо. Едва ли не весь стадион окрасился в цвета маек “Баварии” — красное безумие! Болел за них и при ван Гале, и при Хайнкесе. “Бавария” сезона-2012/13 была едва ли не самой шикарной командой в истории. Тогда у нее случился лишь один прокол — в Минске с БАТЭ. Кроос в самом начале встречи попал в штангу, расстроился — и все пошло наперекосяк. Немецкому футболу я посвятил “Музыкально-поэтическое хулиганство в трех частях с прологом и эпилогом “Швайнски”. Так фанаты называли взаимоотношения Швайн- штайгера и Подольски. Некоторые идеи из этой неоконченной поэмы были потом использованы в “Кончерто-Кроосо”.

— Когда проявился ваш музыкальный талант?
— Уже в четыре года я мог на голос воспроизвести любую услышанную по радио мелодию. Думаю, музыкальные способности унаследовал от бабушки, она много лет пела в церковном хоре. В шесть лет мне купили пианино. Первая учительница музыки, позанимавшись со мной какое-то время, сказала, что работать дальше не имеет права, так как мне нужны педагоги более высокой квалификации. В восемь меня отдали в ССМШ — среднюю специальную музыкальную школу (теперь это гимназия-колледж), где на четыре с половиной года я попал под опеку Инессы Ивановны Бартошевич. Когда нужно было отправляться на мой первый международный конкурс в Вильнюс, за мной заехал ее муж Геннадий Георгиевич Бартошевич, тогда второй секретарь ЦК компартии Беларуси. Он поднялся на седьмой этаж и, чтобы не дай бог не застрять в лифте, спустил меня за ручку пешком.

— Как в детском сердце уживались две страсти — к музыке и футболу?
— Я был хлипким и понимал, что большой футбол не для меня. Определенно знал, что хочу стать профессиональным музыкантом. Инесса Ивановна поощряла мои занятия футболом, запрещала лишь стоять в воротах — чтобы не повредил руки. Мы жили в микрорайоне Юго-Запад, на проспекте газеты “Известия”. Огромный двор, футбольное поле. Играли дом на дом, 23-й против 14-го. Я был центральным защитником, старался разгадывать замыслы нападающих. В раннем возрасте занимался еще фигурным катанием, которое люблю до сих пор. Кстати, смотрел вживую олимпийский турнир в Солт-Лейк-Сити, а чуть позже, уже после Игр, познакомился с олимпийским чемпионом Алексеем Ягудиным.

— Как это произошло?
— В Далласе, во время шоу “Stars on Ice”, пришлось пойти на военную хитрость: пока участники шоу с поклонниками толпились за кулисами, Алексея вызвали прямо ко мне. Я извинился и высказал ему свое восхищение. Мы поговорили минут десять, он, по-моему, сам был рад вырваться из общего шума. Очень приятный человек, толковый собеседник, без малейшей звездности.

— Как вы вообще попали на Олимпийские игры?
— Играл отбор на известный конкурс Джины Бахауэр, который проводится в Солт-Лейк-Сити. Меня заметили и пригласили участвовать в культурной программе Олимпиады. Концерт был прямо в резиденции губернатора штата Юта, и на приеме мы с ним даже сыграли в четыре руки. Вообще фортепиано в Америке популярно: играют политики, бизнесмены, артисты. Кстати, Илкай Гюндоган, хавбек “Манчестер Сити” и сборной Германии, мечтает этому научиться.

— Вы долго жили в США…
— Почти десять лет. На одном из конкурсов меня услышал профессор Тамаш Унгар и пригласил к себе в Техас, на курс “Диплом артиста”. После четырех лет занятий поступил в один из самых престижных музыкальных вузов Америки — Высшую школу Истмена в Рочестере, штат Нью- Йорк. Джордж Истмен известен миру как изобретатель фотопленки и основатель фирмы “Kodak”. Он когда-то учредил и эту школу. Итогом пяти с половиной лет занятий стала степень доктора музыкальных искусств.

— Кто платил за обучение?
— Частично оплачивал за счет именной стипендии, остальное зарабатывал — концертами, уроками, призовыми международных конкурсов. Подрабатывал органистом в церкви. На эти деньги можно было неплохо жить. Два раза в год летал домой.

— К концертам, как и к соревнованиям, нужно готовиться. Как это происходит у вас?
— Необходимо все время поддерживать базовую подготовку, чтобы пальцы были в форме и я мог ими безукоризненно владеть. Это два — два с половиной часа ежедневной работы за инструментом. Сама подготовка к концерту включает в себя две фазы. Сначала долгая работа по разучиванию произведений. На сольных концертах принято играть наизусть. Вторая фаза длится полторы-две недели непосредственно перед концертом. Если программа новая или давно забытая старая, то предконцертная подготовка может растянуться и на месяц — в зависимости от сложности.

— В футболе ценится импровизация. В музыке тоже?
— Сейчас все чаще играют по нотам. У этого формата свое преимущество: пианист видит все авторские ремарки, что помогает раскрыть драматургию. Знаете, что самое важное? Форвард “Баварии” Томас Мюллер как-то заметил: главное для бомбардира — в момент удара точно попасть по мячу. Так же и в игре на фортепиано: ты должен сконцентрироваться перед взятием ноты. Потом будет поздно: как взял, так и прозвучит!

— Вы — лауреат многих конкурсов. Какие победы особенно запомнились?
— В 17 лет выиграл конкурс Прокофьева в Санкт-Петербурге. Моя первая большая победа, продолжением которой стали концерты в России и Японии. Это, по сути, начало профессиональной карьеры. В США выиграл Гран-при Шопена в Корпус- Кристи, штат Техас, конкурс Бартока-Прокофьева в Вирджинии и Всеамериканский конкурс пианистов, за который получил в награду рояль “Steinway”.

— Другими языками, кроме английского, владеете?
— Свободно говорю на немецком, французском, польском, украинском. Немного знаю идиш, а вот итальянский почти забыл. Моя бабушка в 80 лет помнила наизусть на польском балладу Адама Мицкевича “Возвращение отца” — 84 строки.

— Знание языков сильно помогает в работе?
— Конечно, ведь выступаю в десятках стран, даю мастер-классы в США, Германии, Польше. А еще слушаю на немецком репортажи матчей бундеслиги.

— Вы в хороших отношениях с выдающимся десятиборцем Андреем Кравченко…
— Я даже сочинил цикл “Декатлон”, посвященный ему. Все получилось спонтанно. Однажды мне пришла идея нескольких этюдов для фортепиано на разные, порой необычные, виды техники исполнения. Но я еще не знал, как это оформить и “продать”. Позже в интернете наткнулся на интервью Кравченко, и меня осенило.
Слежу за выступлениями Андрея еще с Олимпийских игр в Пекине, где он стал серебряным призером. И вообще восторгаюсь десятиборцами, “сверхлюдьми” легкой атлетики. Остальное было делом техники. Я досочинил остающиеся этюды, чтобы их стало ровно десять, написал письмо в федерацию легкой атлетики и пригласил атлета на премьеру — на мой авторский концерт в минской филармонии. Андрей был, похоже, по-хорошему шокирован такой новостью. Я страшно волновался до концерта — все-таки первый авторский в жизни! Последние две недели толком не мог спать. Но когда вышел на сцену и увидел краем глаза, что Андрей пришел и сидит в ложе, на меня снизошло олимпийское спокойствие.
Прошлым летом я сыграл “Декатлон” на фестивале в Германии и был приятно удивлен, когда после концерта ко мне подошли двое немолодых слушателей и высказали восторг от произведения. В разговоре выяснилось, что оба когда-то сами занимались легкой атлетикой, следят за соревнованиями и знают, кто такой Кравченко.

— Слышал, у вас появилось еще одно спортивное увлечение.
— Да, увлекся длительным бегом. Моим первым достижением стал полумарафон в Мюнхене два года назад. Поначалу собирался бежать десять километров, но трасса показалась скучной. В итоге одолел 21 километр — и получил удовольствие от созерцания городских пейзажей. Два года подряд участвовал в минских полумарафонах, лучшее время — 1:47.48. А 8 октября в Киеве впервые преодолел марафонскую дистанцию. Мне очень помогли участники команды “Крылья ангелов”, в особенности Ирина Дергач, с которой мы бок о бок пробежали большую часть дистанции.

— Тяжело?
— До 38-го километра все было прекрасно, а потом ноги стали заплетаться в узел. Еще и дождь пошел. Но дотерпел и даже ускорился на финише. Время для дебюта приличное — 3:53.58. Тренируюсь обычно четыре дня в неделю: три раза бегаю по часу, один раз — два часа или больше. Отличное средство для поддержания спортивной формы. Постоянные слушатели в Германии даже заметили, что мои движения во время игры на рояле стали свободнее.

— Наконец, вы выдержали полуторачасовую тренировку с “Крумкачамi”!
— Это было за четыре дня до марафона и стало для меня хорошей подготовкой. Получил большое удовольствие от работы с профессиональными футболистами, почувствовал настоящий командный дух. Парни тренировались с огоньком и постоянно меня поддерживали. Об этом можно было лишь мечтать!

— Если в межсезонье “Крумкачы” из-за безденежья прекратят существование, за кого станете болеть в чемпионате Беларуси?
— Этот вопрос пока оставлю без комментариев. Как говорится, поживем — увидим.