Денис Щербицкий. Шипа с Тракторного

Молодым, но уже основным голкипером борисовчан, за плечами у которого лишь первый полноценный год во взрослом футболе. Год яркий и запоминающийся, но в то же время не без греха. Вот Щербицкий блестяще вытаскивает мертвый мяч и спасает команду от неминуемого гола, а вот его детско-юношеский ляп, ставящий на дыбы трибуны и интернет-форумы. Лиха беда начало — судят специалисты и прочат фактурному парню большое будущее. Философски оценивает сыгранное и сам Денис, рассказавший корреспонденту “ПБ” многое — и не только о футболе.

— Из Городеи в воскресенье команда возвращалась весело?
— Я сказал бы, что спокойно. Спокойно сели в автобус, спокойно уехали домой. По приезде в Минск снова собрались: некоторые с женами — посидели немного в хорошем месте и по домам. Да еще по дороге нас встретили фанаты. Прямо на трассе. Поблагодарили, пообщались, было приятно.

— Во время матча с “Городеей” успели распрощаться с мыслями о чемпионстве?
— Таких мыслей — что все, это конец — не было. После перерыва хотели выйти и резко прибавить. Вместо того сразу пропустили третий гол. Тяжело, но я до последнего верил, что все будет хорошо. Вообще для нас это был очень трудный чемпионат. Все время догоняли.

— На последних минутах не хотелось рвануть к чужим воротам — как в матче “молодежки” с чехами? Тогда вы помогли команде отыграться…
— Было такое желание. Постоянно смотрел на тренеров — ждал отмашки. Но они все: рано, рано… А я был готов. Я и так последние пять минут играл в центре поля. В случае чего за три секунды прибежал бы в чужую штрафную.

— Почему вы все время догоняли? Ермакович говорит, что конкуренты добавили, но есть и другое мнение: БАТЭ уже не тот…
— Не думаю, что БАТЭ какой-то не такой. А конкуренты действительно здорово шли по ходу чемпионата, стабильно набирали очки. Мы их всех обыграли — и “Динамо”, и “Шахтер”. Но спотыкались там, где не следовало. Просто каждый на БАТЭ настраивается, как на последний бой, очень хочет отобрать очки.

— Вратарь Щербицкий в нынешнем году — это головокружительные сэйвы и феерические ляпы. Как удается сочетать такие крайности?
— У меня это первый взрослый сезон. Никогда такого не было — и тут сразу огромная ответственность. Где-то боялся ошибиться, поэтому стабильности и не хватало. Психология. Плюс, наверное, сказался простой — у меня же целый год в карьере выпал из-за травмы. Я все это понимал, хотя и переживал, конечно. Помогала поддержка — тренерского штаба, пацанов.

— Самая грубая ваша ошибка?
— Дома с “Алашкертом”. Не грубая, но… Шла подача с фланга, мяч можно было зафиксировать либо перенаправить в свободную зону. Я и перенаправил — а там Леха Риос. Я его не видел, от него мяч в ворота и залетел. Еще с “Арсеналом” ошибся. Так получилось, даже не знаю почему. Переволновался, в игру вошел только во втором тайме.

— После неудач грызете себя?
— Мне надо два дня, чтобы отойти. Первый — это сон, потому что в ночь после игры уснуть не могу. Второй — разбор ошибок. Я себя сильно не гружу, но какой-то анализ нужен. Затем могу спокойно готовиться к следующему матчу.

— Комментарии в интернете читаете?
— Нет, но ребята иногда говорят: тебя там критикуют. Ну ладно. Нормально к этому отношусь. Не критикуют того, кто не играет.

— Какой компонент вам необходимо подтянуть в первую очередь?
— Игру ногами. Есть пробел, надо над этим поработать.

— В детстве недоучили?
— Мой первый тренер — Виталий Анатольевич Шимко. Когда созваниваемся, иногда говорит: ой, видишь, недоработал я с тобой… Получилось так, что у меня очень долго не было тренера по вратарям. Я в РИПО начинал, потом перешел в БАТЭ, стал играть на лицензирование. И как-то до сих пор этот недостаток не устранил.

— Школа МТЗ-РИПО что собой представляла?
— Вообще-то до РИПО у меня был еще год в “Тракторе”. Ну как год. Приходили с ребятами как на физкультуру, с мячом поиграть. Сразу я в поле бегал, а потом наш вратарь сломал руку. Кто-то сказал: становись, Денис, ты у нас самый высокий. Ну стал, и как-то сразу начало получаться. Играли потом с РИПО своим возрастом. Проиграли 3:5. Я все три гола забил — от ворот до ворот, “за шиворот” их вратарю. РИПО тренировал Шимко. С ним после того матча поговорил отец. Можно к вам на просмотр? Да, приходите. Видите, тогда три гола забил, а играть ногами не научился.

— В РИПО тренировались на легендарном песке возле стадиона “Трактор”?
— И на песке, и еще дальше в лесочке — там полянка с маленькими воротами. Иногда вместо ворот были деревья. Палку наверх прикрепим — перекладина. Такое время было.

— Кто-нибудь из товарищей детства выбился в футболисты?
— Конечно. До сих пор общаемся. Саня Павловец сейчас в Жодино, Саша Джигеро — в аренде в Могилеве, Влад Климович — в “Немане”.

— Вы сказали про тяжелую травму. Когда успели получить?
— Там целая история. Играл за юношескую сборную с грузинами. Победили, но повредил плечо. Выбыл на полгода. Ездил на МРТ, врачи думали, делать операцию или нет. Решили не делать. Восстанавливался потихоньку, а затем, наверное, поспешил — так хотелось сыграть в юниорской Лиге УЕФА. Соперники — “Порту”, донецкий “Шахтер” и “Атлетик” из Бильбао. С такими и по юниорам интересно встретиться.
Рецидив случился зимой, на сборе в Турции. Меня уже взяли в первую команду. На тренировке потянулся за мячом — заболело. Анатолий Анатольевич Капский сказал, что надо лететь в Германию на обследование. Там доктора сразу решили: нужна операция. Прооперировали — и еще семь месяцев без футбола. Такое тяжелое время… Много о чем тогда передумал: молодой, только взяли в основу — блин, как так… Но с выздоровлением уже не торопился. Делал все, что говорили. После Германии — три-четыре месяца в медицинском центре МТЗ у доктора Натальи Масловой. Очень благодарен ей за то, что меня восстановила.

— Говорят, Капский вас ценит особенно.
— Не знаю, но вообще, считаю, человека видно по поступкам. Я мог тогда из Турции и в Минск вернуться. Собрался уже, вещи упаковал, маме позвонил: у меня опять травма… Самолет в четыре утра, сижу, жду. Заходит начальник команды Александр Григорьевич Свирский: летишь в Германию. Капский распорядился, клуб операцию оплатил.
Добирался тоже интересно. 18 лет, никогда один не летал. Пересадка в Стамбуле — аэропорт огромный, перепугался, чуть не заблудился. Потом Мюнхен. Прилетаю — никто не встречает. Стою, оглядываюсь. Наконец объявляется человек: Денис, Денис.
С тех пор, тьфу-тьфу, плечо не беспокоит. Только перед недавними матчами сборной чуть прихватило. Сильно расстроился: первый вызов — так хотелось поехать, доказать. Ни одной тренировки за год не пропустил — и на тебе. Сделали МРТ, оказалось ничего страшного — недомогание от накопленной усталости. У меня же никогда таких нагрузок не было. В этом году сыграл уже 44 матча.

— Почему вы играете под 48-м номером?
— Просто так вышло. Из дубля в основу меня поднимали вместе с Джигеро. Номера не выбирали — взяли ту экипировку, которую дали. Мне 48-й номер, Саше 49-й. А сейчас уже и не хочу ничего менять.

— Кто из вратарей для вас номер один в мире?
— Нойер. Вот кто ногами классно играет. Ну и вообще машина, зверь. Вытаскивает такие мячи, ничего не боится. Такое впечатление, что не играет, а куражится. Смотрю его игру и кайфую.

— Лучший белорусский вратарь всех времен?
— Сложно сказать. Думаю, все, кто прошел через сборную, — очень достойные футболисты. У всех можно чему-то научиться.

— Чему можно научиться у Веремко?
— Наверное, мужеству. Сергей настоящий мужик, ни под кого не прогнется. В играх его часто видят злым, эмоциональным. Помню, как он вернулся в БАТЭ — все говорили: зверь, зверь. Но в жизни Веремко другой. Я это понял уже из первого общения. Мы потом даже стали в один номер селиться, и все было отлично.

— Как ваш сосед по номеру прожил эту осень?
— Переживал очень из-за всей этой истории. Бывало, что не спал. Ребята, понятно, поддерживали, но все равно Сергею было очень тяжело.

— Что думаете о “деле Веремко”?
— Если бы, как раньше, БАТЭ стал чемпионом досрочно, туров за пять до конца, никто эту историю вообще не заметил бы. Но конкуренты почувствовали запах золота, и началось: платил, не платил… Кабинетные дела. В итоге восторжествовал спортивный принцип. Логично, считаю, раз Сергей в том матче не участвовал.

— На следующей неделе БАТЭ закроет сезон игрой с “Арсеналом” — вашим любимым клубом.
— В “Арсенал” мы влюбились вместе с отцом — и в то время, когда туда перешел наш Александр Глеб. Он такое на поле “рисовал”, что остаться равнодушным было невозможно. С тех пор за “Арсенал” и болею. Когда попали с ним в одну группу, у меня просто не было слов от радости.

— Сыграть на “Эмирейтс” — это…
— …кайф. Что-то нереальное для меня. Но мы хотим не просто сыграть. Шансы на второе место остаются, будем бороться.

— Если бы не отец, стали бы футболистом?
— Вряд ли. Все благодаря ему. В раннем детстве на каждую тренировку он меня за ручку отводил. Любит спорт, хотя сам не занимался. Отец на тракторном заводе работает, 25 лет в кузнечном цехе. Недавно получил звание “Ветеран труда”.

— Вы и выросли на Тракторном?
— Да, в рабочем микрорайоне. До 15 лет семья жила в общежитии. Родители приезжие. Папа из Молодечно, мама — из деревни Валище Пинского района. Недавно только получили квартиру и живем спокойно.

— В вашей анкете на сайте БАТЭ можно найти поразительные вещи. Хобби — чтение, любимый писатель — Пушкин, любимая книга — “Мастер и Маргарита”…
— Ай, меня спросили — я и написал. Той анкете уже лет пять, наверное. Нет, я люблю почитать, в самолете, на заезде. Причем по старинке — книжечку, а то от планшета глаза болят. Что-то ребята дают или советуют, что-то сам покупаю на oz.by. Но что любитель — не скажу. Если откровенно, “Мастера и Маргариту” от корки до корки не прочитал.

— Еще в анкете указан фильм “Джентльмены удачи”.
— Вот это точно. Раз семь пересматривал. И другие советские комедии тоже. Отец приучил. Иногда сядем всей семьей и смотрим. Я и музыку такую слушаю — спокойную, не тяжелую. Мне больше это нравится, чем что-то современное.

— Прозвище у вас есть?
— Шипа. Даже на перчатках написано. В детстве звали Шипун. Когда бил по мячу, шипел. Набирал воздуха и в момент удара выдыхал. Сербы наши зовут меня Шелби. Почему-то ассоциируют с машиной “Форд Мустанг Шелби”. Наверное, из-за фамилии.

— Отпуск уже спланировали?
— Пока нет. К бабуле надо съездить обязательно. Давно обещал, соскучился, а сезон был такой — не вырваться. Та самая деревня Валище. Сначала там отдохну, а дальше будет видно.