Бутсы на гвоздь. Артем Челядинский: вместо машины купил себе сустав

В “Динамо” он успел поиграть еще с Сацункевичем и Родненком. А сейчас выглядит почти так же: свежо, молодо, ни морщинки. И вообще, Чел — это не только Челядинский. Человек!

— Признайся, карьера могла закончиться раньше?
— Еще как! В Жодино в 2014-м порвал “кресты”. Как сейчас помню — 21 июня в матче с “Днепром”. Я на опорной ноге. Вся нагрузка — на колено. Хватило минимального контакта с соперником. Это был Антон Шрамченко, с которым в прошлом году пересеклись в “Динамо”. Но его вины вообще никакой. Чисто игровой стык. Да еще и на серьезном фоне моей усталости. Чувствовал, что было тяжело. Думаю, этот фактор тоже привел к травме. У нас тогда, кстати, за год-полтора с “крестами” много ребят “повылетало” — Дима Платонов, Хагуш, Сосновский, Мельник, Королюк.

— Лечился ты, кажется, до следующего сезона?
— Чтобы после такой травмы полностью восстановиться, нужно от шести до девяти месяцев. Да и то за шесть, наверное, только Ибрагимович успел. А мне тогда было тридцать шесть — для футболиста уже возраст. Но оперироваться собирался в любом случае — даже с расчетом на жизнь после спорта. Сделал это за свой счет — в Италии. Естественно, дорого. Как раз собирался машину менять. А получилось, что вместо авто купил себе сустав. Самая тяжелая пора — после операции. У меня болевой порог высокий. Во время реабилитации в гостинице в Риме от боли было не уснуть. Колено согнуть не мог. Приходилось долго ногу разрабатывать. Думал, как заново ходить — не то что играть.

— Завершить карьеру год назад в родном “Динамо” — это ведь было бы красиво?
— Может, и следовало так поступить. Но изначально меня собирались оставить в команде. А затем выяснилось, что нет. Предлагали работу в клубе. Но хотелось играть. Если б знать, какой сезон получился в “Крумкачах”… Впрочем, в ноябре в матче с “Динамо” меня проводили с почестями. К тому времени уже принял решение, что заканчиваю с футболом. Родной клуб по такому случаю сделал на той игре подарок. Все же знают, что я динамовец. Мы — дети асфальта. Если перечислять, кто на нем вырос, можно сборную Беларуси составить.

— Через десять дней тебе стукнет сорок. Мужчины эту дату частенько не празднуют. А ты?
— У каждого свои суеверия. У меня особых не было. Разве что в последнее время трижды по деревянной двери стучал перед выходом из раздевалки на игру. А выходить первым доводилось частенько. Капитаном был везде, кроме разве что “Тобола” и “Шахтера”. В Солигорске повязка прочно сидела на рукаве Андрея Иваныча. В общем, день рождения планирую отмечать. Соберемся в узком семейном кругу. С возрастом все реже праздную в большой компании. Кстати, некоторые шутят, что мне можно один подарок дарить на оба праздника сразу — и на день рождения, и на Новый год.

— В чем секрет твоего футбольного долголетия?
— Ничего особенного. Цель, которая непременно должна быть в жизни. Любовь к делу, которым занимаешься. И удовольствие от работы. Я все эти годы держал себя в тонусе, поскольку понимал, что должен быть готов к конкуренции за место в составе. Иначе система тебя просто выкинет.

— Давно одноклубники стали по отчеству обращаться?
— А меня так никогда и не звали. Разве что Саня Павловец в Жодино: “Викторыч, привет!” Но это в шутку, поэтому не считается. Я себя чувствую наравне с молодыми.

— Чел — твое единственное прозвище?
— Да. Еще в “Динамо-Юни” приклеилось. Веселые были годы. Заканчивался сбор в Раубичах, а это время, когда нужно держать ухо востро. Мы одноклубнику в сумку кирпич незаметно положили. Он сразу почуял неладное: “Что-то больно тяжелая”. Рассказали как есть — не поверил! Так кирпич домой и привез. Или другой случай. Тоже в конце сбора в Раубичах. Тренер Домашевич дал выходной: “Отдохните, шашлычок приготовьте”. Ну а мы молодые — надо же пивка взять. Оно рядом стоит — охлаждается. Тут Домашевич подходит. У всех паника — прячем пиво. Парень пакеты хватает, но одна бутылка вываливается и по пригорку катится прямиком к тренеру. Он ее поднимает: “Ребята, давайте-ка аккуратно!”

— Помнишь первую зарплату?
— Как раз в “Динамо-Юни” — двадцать долларов. Ушла на карманные расходы. А первую крупную покупку помню до сих пор. Только-только перевели в основу “Динамо”. Дали подъемные — тысячу долларов. Тогда офис клуба был в гостинице напротив касс стадиона “Динамо”. Явился туда с пакетом — давали наличные. Дома спрятал в диван. Пришли родители с работы — похвастался. Сразу музыкальный центр купил. Он сейчас у мамы — до сих пор работает.

— Самое большое жалованье в Казахстане?
— Да. Но всего через месяц оно из-за дефолта сократилось на треть. Организация государственная — зарплату мы получали в тенге.

— Что более всего потрясло в Костанае?
— Выезд на матч на юг страны — по-моему, в Тараз. Накануне прилетели, разместились в гостинице, вечером отправились на предыгровую тренировку. Возвращаемся в отель. Прошу на первом этаже ключи от комнаты. Администратор: “Так их уже забрали”. Я к Володе Байрамову, с которым тогда жили: “Ты брал?” — “Нет”. Открыли дверь запасным ключом — кирдык. Хорошо хоть паспорт оставили — под кровать швырнули. Чудак стащил ноутбук, парфюм, все деньги. Кроссовки мои натянул, майку с эмблемой “Тобола” — и спокойно вышел прочь как игрок команды. Хорошо что я на ту разминку бампы брал. Иначе улетал бы оттуда босиком.

— В составе “Тобола” ты успел сыграть в Стамбуле — против “Галатасарая” Франка Райкаарда. Это самый памятный международный матч?
— Один из них — так точно. Встреча проходила на старом стадионе. Фанаты растянули знаменитый баннер “Добро пожаловать в ад!”. За полтора часа мы вышли на поле — уже свист. Фанатский сектор для гостей — как клетка: ряд толстых прутьев и сетка вокруг. А внутри — пара казахов. Самое интересное, что мы форму забыли. Прибыли на стадион, в раздевалке спохватились — нет ее! Молодые игроки должны были взять, да забыли. Ехать до гостиницы минут десять, но еще попробуй туда добраться. На всех улицах пробки — народ стягивается на футбол. В коридоре мы разминались в одних подтрусниках. К выходу на разминку форму привезти кое- как успели.

— Ты провел в “Тоболе” всего год, хотя контракт заключал по схеме “1+1”. Что так?
— Предлагали остаться, но уже на других условиях. А тут как раз появилась возможность вернуться в чемпионат Украины. В “Зарю” звал Юрий Вернидуб. Звонил мне сам, однако перебраться в Луганск не довелось. Тем не менее хотелось еще поиграть за рубежом. Позвонил Ковалевич: “Давай к нам в Новополоцк. Если что — отпустим”. Ему тогда в защиту игроки были нужны — Верховцов как раз уехал в “Вентспилс”. Я прибыл в феврале на сбор команды, поработал пару недель и вскоре играл против БАТЭ — в матче за Суперкубок.

— В пору выступлений в Саратове в начале 2000-х налетался по России вдоволь?
— Ох, там один перелет в Хабаровск чего стоит! Всюду летали чартером, но все равно тяжело. У нас в команде один паренек в салоне мигом бледнел. Виталя Володенков. С ним тогда даже шутить было нельзя. И Дмитрий Тяпушкин, тренер вратарей, такой же. Он нас, белорусов, все называл “Сябры” да “Песняры”. Так я ему однажды диск нашего ансамбля на память привез.

— Где майки приходилось стирать самому?
— В “Нафтане”, в “Крумкачах”. Даже в Жодино. Получается, в Беларуси — везде, кроме “Шахтера” и “Динамо” в 2016-м. Зато в России уже в 2002-м нам вещи стирали. Надо было потом только из сушилки их забирать.

— В каком клубе остались должны больше всего?
— В последнем — в “Крумкачах”.

— Не припомню твоих конфликтов с тренерами.
— Это, наверное, от моего спокойного характера. Видимо, так был воспитан еще детским тренером. Нам прививали уважение к наставнику, даже если он не прав.

— Удаляли с поля тебя, кажется, сто лет назад…
— Ни разу в карьере! Единственный случай — в товарищеском матче. Да и тот смешной. “Динамо” ездило на сборы в Пуэрто- Рико. Делаю сбоку подкат. Соперник падает с таким криком, будто ему ноги оторвало. А сам — темненький. И судья такой же. Красную показал без раздумий.

— Та самая легендарная поездка.
— Все три недели обитали на какой-то олимпийской базе. Вокруг — сплошь спортивные объекты. Комплекс напоминал пионерский лагерь. Двухъярусные кровати, свет еле-еле горит — толком и не почитать. Ящерицы бегают чуть ли не по комнате. Рядом — лишь горы, трасса и заправка. Солнце палящее — пока доходили до поля, успевала высохнуть мокрая майка. А работать-то надо. Саша Остриков был человек-мумия. Обгорел бедняга и на тренировку заматывал себе руки до рукава.
На сборе принимали участие в международном турнире. Приходим на футбольное поле, а там и вмятины от ядер, и дырки от копий. Полчаса до матча — нет ворот! Спрашиваем: “Где?” — “Сейчас принесем!” Покойный наш тренер, Юрий Анатольич Курненин, все ругался: “Привезли за тридевять земель! Турнир непонятно какой!”
После его окончания — выходной. Нас обещали вывезти в город. А один наш парень незадолго до этого получил перелом плюсневой кости. В больницу не приняли — страховки не было. Благо врач лонгету приладил. И вот собираемся мы на экскурсию, а игрок этот кричит: “Я с вами! За три недели здесь уже с ума схожу!” Его, конечно, не пустили. Иначе пришлось бы кость заново сращивать.

— На фоне путешествия в Пуэрто-Рико меркнет все.
— Примерно в те времена поехали с “молодежкой” в Швейцарию на отборочный матч. Наш отель — в чистом поле возле трассы. До города — полчаса ходу. Выбираемся из гостиницы на игру, а автобуса-то нет. Наш тренер Иван Иваныч Савостиков остановил маршрутку. Набилось нас туда до упора. Ехали в конце салона на мешках с мячами. Красота!

— Сергей Сосновский самым неприятным нападающим называл парагвайца Кардосо из “Бенфики” — исподтишка бил локтем в корпус, шипами наступал на ступню. А для тебя такой кто?
— Был такой Будун Будунов в “Анжи”. Мы с “Соколом” спасались от вылета из премьер-лиги. И Махачкала — тоже. Выиграли там 1:0. Забили мяч — с трибун полетели бутылки, банки. Только успевали уворачиваться. Будунов у хозяев играл в атаке — плевал прямо в лицо. Очень неприятный тип — вел себя нагло, без уважения. Судья в двух метрах от нас, но что он сделает на Кавказе? Жаль, та победа нам так и не помогла.
В Махачкале тогда жили в частной гостинице. Никуда не выйти. С нами в автобусе — ребята из спецназа с автоматами Калашникова наперевес. В те времена это был опасный регион. Охранник спрашивает: “Видишь горы? Вот за ними уже Чечня”.

— Давай напоследок о планах на будущее.
— Пока отдыхаю. Наметки есть, однако только на уровне разговоров. Думаю, со временем все прояснится. Наверное, останусь в футболе. Хотел бы попробовать себя в качестве тренера. Но если сразу позовут возглавлять команду, то, пожалуй, откажусь. Все-таки это совсем другая профессия. И ей тоже нужно учиться.