ПРЕМЬЕРА. Преимущества Ольги

Как-то славно все получается в ее послеспортивной карьере: на правах хобби она запела, и уже вторая ее песня — “Не поверю” — вознесла победительницу юношеского “Уимблдона” на верхние строки многочисленных национальных хит-парадов. Затем Олю пригласили на кинопробы в США, и, пробыв там всего неделю, она вернулась обладательницей главной роли в фильме, посвященном большому теннису. В конце последней фразы я предупредительно постучу по дереву — тук-тук-тук, ибо мне не хочется, чтобы на этом фарт Барабанщиковой закончился. Ведь, кто знает, возможно, судьба предоставляет ей шанс в компенсацию не совсем удавшейся спортивной карьеры, в которой она была способна достичь гораздо большего, чем места в “полтиннике” сильнейших теннисисток планеты.

— Все началось с Наташи Зверевой. У нее немало друзей по всему свету, и в переписке с одним из них — американским сценаристом — она случайно узнала, что тот со своим приятелем на небольшой студии хочет снимать фильм о большом теннисе, главной героиней которого должна стать девушка из России. Друг попросил Наташу быть консультантом картины. Она согласилась и первое, что сделала, — предложила в качестве кандидата на главную роль меня. Дэвиду Мареку и Джэрету Джакобсу — режиссеру и сценаристу фильма — эта идея понравилась: они сочли символичным, что меня зовут так же, как и героиню — Ольга.

— И ты поехала на пробы…

— Да, в Майами, штат Флорида. Кастинг продолжался в течение трех дней. С полшестого утра до восьми вечера. По итогам проб сняли двенадцатиминутный ролик, с которым авторы отправились к людям, ответственным за финансирование проекта. Но, как мне сказал на прощание главный режиссер, я могу не волноваться за свою судьбу: “Считай, ты уже в команде”.

— Что для тебя стало самым трудным?

— Не поверишь — вставать в такую рань. А если серьезно, то там была одна сцена, где от меня требовалось устроить на корте истерику. Ну, представь, Оля — это человек, у которого в жизни все хорошо. Ее постоянно опекает мама, у нее очень хорошие тренеры. Она красива, молода, у нее куча поклонников, она бесконечно болтает по своему мобильнику. Вместе с тем Оля — ребенок, мало что знающий о реальной жизни, и за пределами корта чувствует себя беззащитной. Она влюбляется в поп-звезду и…

— Только не это…

— Увы, скажем так, залетает. В 17-то лет, представляешь? Естественно, у нее сильнейший стресс, но так как она никогда не должна казаться слабой, то все носит в себе. И на корте, когда видит, что ее мама флиртует с тренером, девчонка понимает: она на этом свете одинока. У нее на глазах выступают слезы, а затем начинается истерика. Это одна из самых тяжелых сцен в фильме, и режиссеру хотелось знать, как я сумею это сыграть…

— Ну и?

— На самом деле я могу заплакать в любой ситуации. (Оля пристально смотрит на меня до тех пор, пока в ее глазах не начинают блестеть слезы. — С.Щ.) И поэтому все очень удивились, насколько точно я сыграла характер русской Оли. Я просто представила себя на ее месте. Слезы сами брызнули из глаз, я стала что-то вопить и колошматить ракеткой по корту. Съемочная группа даже зааплодировала, когда от моей ракетки осталась одна только ручка.

— Надеюсь, в итоге все закончится благополучно?

— Знаешь, я поняла, что в кинематографической практике переделка сценария — вещь абсолютно обычная. Даже за эти три дня его переписывали несколько раз. Я говорю о тех кусках, которые имели непосредственное отношение к теннису. Наташа Зверева является консультантом фильма и относится к своей работе весьма придирчиво. Кстати, я говорила, что ей предложили играть роль моей мамы?

— Мне не привыкать узнавать все самым последним…

— Представляешь, как здорово! Наташа — это вообще удивительная личность. Она не только энциклопедия большого тенниса, но и очень тонко душевно устроенный человек. За карьеру перед ее глазами прошло огромное количество персонажей, так что изобразить амбициозную и не лишенную своеобразного шарма мамашу ей не составило труда. По сценарию героине Наташи — 35. То есть я, по существу, пусть даже и в других условиях, продолжаю тот путь, которого она мне не желала бы, родив в 18 девочку в бывшем СССР, где, по понятиям американцев, все было плохо.

— Что для тебя оказалось труднее: нагрузки психологические или физические, ведь, насколько знаю, на корте ты теперь бываешь нечасто?..

— Ну, не все так мрачно. Вместо тенниса я регулярно наведывалась в тренажерный зал, примерно два-три раза в неделю. А знаешь, что меня больше всего удивило в Америке? Свой класс! Я уже давно так здорово не играла. Разумеется, все это пошло только на пользу моему персонажу. Я и сама уже призадумалась: может, рано вешать ракетку на гвоздик? Нет, конечно, в большой теннис мне уже возвращаться не хочется, но почему бы не ездить время от времени на какие-нибудь интересные показательные турниры?

Еще мне понравилась атмосфера на съемках. Очень доброжелательная. Мне кажется, американцы специально делали все так, чтобы я не чувствовала себя новичком. Они здорово подбадривали, и если что-то не получалось в первый раз, то говорили, что со второй попытки выйдет непременно.

— Твои партнеры на съемках — это…

— Непрофессионал, кроме нас с Наташей, только один — парень, который по сценарию является моим тренером. Кстати, в прошлом Эрик был неплохим теннисистом, даже становился чемпионом США среди учащихся колледжей. Профессионального актера на эту роль взять не могли потому, что тренер все-таки должен больше уметь хорошо играть в теннис, нежели владеть приемами школы Станиславского.

Все остальные участники съемок уже были отобраны среди людей, которые зарабатывают на жизнь актерским ремеслом. Олиного фаната, следующего за ней по всем турнирам, например, играет 70-летний старик. Он очень смешной. Постоянно забывал текст, писал его на руке, но затем, видимо, из-за слабого зрения, не мог его прочесть. Дело закончилось тем, что ему дали суфлера — молодого парня, которому приходилось проявлять чудеса изворотливости для того, чтобы не оказаться в кадре. Впрочем, более всего смущался сам актер. И потому постоянно рассказывал всем, что в его жизни были сотни ролей, но это первая, где он попал в такое щекотливое положение.

А еще мне понравился один рыжий парень, играющий эдакого папарацци. Он все время норовит запечатлеть момент, который можно будет с выгодой продать в Интернете. Редкой целеустремленности молодой человек — настоящий американец, ставящий перед собой цели и во что бы то ни стало их добивающийся. Плодом его усилий окажется мое появление в душе, снятое с помощью видеокамеры, заботливо спрятанной в полотенце.

— Я в шоке…

— В женском теннисе такие вещи имеют место. Я знаю, что в Японии той же Ане Курниковой и Мартине Хингис предлагались деньги за предметы их нижнего белья и…

— Да меня не это возмутило, а то, как ты могла сразу сняться обнаженной в американском кино, минуя легендарную студию “Беларусьфильм”. Должны же, в конце концов, быть какие-то идеалы, нравственные устои и обязательства в первую очередь перед родным зрителем?

— Не волнуйся, устои остались на месте. Никаких постельных сцен в фильме не найдешь. Да и в душе я только прошмыгнула, а не маячила там полчаса, как тополь на Плющихе. Что же касается родного “Беларусьфильма”, то последний раз кино о спорте там снимали… В каком году? Не помнишь, ну, значит, давно.

— Сумму своего гонорара ты уже оговаривала?

— Нет. Для такого разговора еще не пришло время. Знаю, что не буду, разумеется, сниматься совсем уж бесплатно, но и требовать каких-то фантастических выплат тоже не стану. Я же ведь не Шэрон Стоун, верно? И вообще, неплохо бы еще подучиться на актерских курсах, чтобы хотя бы получить представление об этой профессии. Для этой цели я собираюсь слетать в Нью-Йорк недели на три-четыре.

— Когда начнутся съемки фильма?

— Продюсеры планируют стартовать в июле-августе. Опять-таки говорю — планируют, потому что сроки могут сдвинуться. Все зависит от бюджета. Наверное, многие скажут, так это не Голливуд, а какая-то частная студия, а мы думали…

Почему-то американское кино у подавляющей части нашего народа ассоциируется лишь с одним словом — Голливуд. Хотя на самом деле это только верхушка гигантского айсберга. Но я никуда не тороплюсь и тем более не делаю себе какого-то паблисити. Мне интересно все новое, и глупо упускать шанс, который сам свалился в руки. Могу только сказать, что постараюсь выглядеть достойно.

И вообще, в идеале хотелось бы потом этот фильм привезти в Минск. Устроить его презентацию в большом столичном кинотеатре, а вырученные деньги направить в фонд движения “Спортсмены — детям”, чтобы помочь какому-нибудь детскому дому.

— Правильная идея, однако ее мы обсудим позже. Знаю, что после кинопроб ты планировала задержаться в Америке еще на несколько дней — записать кое-что в студии…

— Да, мои друзья купили у группы N.E.R.D. песню. Музыканты этой команды сочиняют музыку не только для себя, и это выходит у них довольно-таки неплохо. Среди их клиентов, если так можно сказать, есть даже Бритни Спирс. Я слушала их песню в радийном варианте, и тогда она мне понравилась больше. Но когда я приехала в Лос-Анджелес и появилась в их студии, то поняла: исполнять ее не буду. Не легла она мне почему-то на душу. А петь надо только то, что нравится самой. Иначе какой смысл мучить чужие уши?

— Твои бы слова да некоторым артистам лишь в уста… Кстати, над чем сейчас работает та Барабанщикова, которая слывет певицей?

— Мне очень хочется довести до конца работу над песней, сочиненной вместе с Наташей Зверевой. Я набросала стихи — “Я, уходя, не оглянулась, чтоб слез моих не видел ты…”, было один раз у меня такое лирическое настроение. Наташа перевела их на английский, и это у нее получилось классно, очень красиво. Женя Чалышев (автор хита “Не поверю”. — “ПБ”.) написал под них музыку. Но там еще, правда, кое-что в тексте придется переделать. Наташа сейчас вернется в Берлин из Америки, внесет правки, и, думаю, в моей коллекции скоро появится еще одна песня.

— Сколько их нужно для того, чтобы певица могла сказать: “Да, теперь у меня есть своя программа, с которой не стыдно и какую-нибудь клубную площадку подломить…”?

— Как минимум четыре. А вообще, хочется записать просто нереальную вещь, такую, чтобы она лично для меня значила очень много. И клип на нее потом снять, чтобы все говорили: “О, гляди-ка, как здорово! Могут ведь, если захотят…”

— Так в чем проблемы — напиши стихи…

— Беда, видишь ли, в том, что это получается несколько примитивно. Не Белла я Ахмадулина, к сожалению. Спасает, правда, то, что у меня не только преданные, но еще и очень талантливые друзья. Поэтому в скором будущем, надеюсь, совместными усилиями мы что-нибудь произведем. А знаешь, как приятно, когда проходящий мимо случайный прохожий напевает твою песенку?..