ОТКРЫТИЕ СВЕРХНОВОЙ. Викины рассветы

И все же в ее лице угадывается неуловимый отпечаток гражданки мира, эдакого маленького космополита. Открытый взгляд, улыбка в тридцать два зуба, искренняя готовность к общению. По ней никогда не скажешь, что за спиной многочасовой перелет с изматывающими пересадками. Это уже потом ее мама поведала нам, что они с дочкой приехали из аэропорта домой лишь в три часа ночи. Тем не менее встреча с корреспондентами “ПБ” состоялась точно в оговоренный ранее срок, то есть на сон юного дарования ушло немногим более трехсот минут. Жуткую неловкость с лихвой сгладили впечатления от беседы. Хотя, не скроем, первоначально перспективы сделать развернутый материал из ответов 15-летней девочки как-то не грели. Но потом выглянуло солнышко…

— Похоже, твой путь домой со столь напряженного турнира оказался отнюдь не легче, нежели само участие в теннисном состязании?

— Да, перелет получился очень тяжелый. В итоге я провела в воздухе больше суток. Из Мельбурна в Сингапур — это восемь часов, потом из Сингапура в Лондон — пятнадцать. В аэропорту английской столицы девять часов ожидала стыкового рейса, после чего последние 180 минут в воздухе показались легкой прогулкой.

— Что поделать, многие теннисистки обречены проводить в самолетах больше времени, чем иные бортпроводницы. Издержки профессии…

— Я пока к этому не привыкла. Особенно неудобно в лайнере спать. Кругом люди, кресла узкие. А если еще не повезет с попутчиками…

— Возникали проблемы?

— Да нет, никаких, не считая того, что моим соседом на самом длительном рейсе был дядя необъятных размеров, который весь полет непроизвольно боролся за территорию.

— Вика, думаю, после выигрыша открытого чемпионата Австралии для тебя сии бытовые неудобства — не самые напряженные моменты. Только честно, сколько интервью ты дала после того, как одержала шикарную победу в одиночном разряде?

— Дайте вспомнить. Местным австралийским компаниям где-то штук восемь, зарубежным — около пяти. Последнее было самым трудным, поскольку пришлось повторять уже сказанное. Я понимаю, что таким достижением привлекла к своей персоне повышенный интерес, но какого-то давления, внутреннего дискомфорта не ощущаю. Скорее всего, еще полностью не отошла от австралийских матчей, не осознала, что натворила. Да и, честно говоря, не хочу ощущать. На успехах, как и на неудачах, нельзя зацикливаться. Я стремлюсь идти вперед, думать о предстоящих играх.

— Но ты не будешь отрицать, что Азаренко до Мельбурна и после — разные величины в восприятии теннисных специалистов?

— Думаю, так оно и есть. Для меня победа в открытом чемпионате Австралии — большой шаг в становлении как профессиональной теннисистки. Во-первых, я обрела сильную психологическую уверенность, во-вторых, у меня получилось отличное вхождение в сезон, во многом определяющий дальнейшие перспективы. Наконец, многие люди на другом континенте открыли для себя неведомую доселе Беларусь, представители которой могут побеждать на крупнейших теннисных соревнованиях. Для них это явилось откровением, и я рада, что поспособствовала благоприятному восприятию нашей страны.

— Спасибо, успокоила. А то в одной из крупных немецких газет поместили твое фото чуть ли не на всю первую полосу, снабдив его довольно провокационной подписью: “Почему эта девочка не играет за Германию?”

— Меня не удивляет такой пристальный интерес со стороны германской прессы, поскольку мой нынешний наставник Клаус Ховсас, тренировавший саму Штеффи Граф с 11-летнего возраста, — немец. В своих интервью он частенько сравнивает меня со Штеффи по задаткам и манере игры.

— Интересно, каким образом сошлись пути-дорожки белорусской теннисистки и столь знаменитого специалиста?

— Это стало возможным благодаря моему спонсору, компании “Белтехэкспорт” и ее главе Владимиру Павловичу Пефтиеву. С его помощью мне удалось попасть в стены известной теннисной академии, расположенной недалеко от испанской Малаги, где, собственно, и практикует Клаус Ховсас. Там действует отлаженная структура подготовки высококлассных теннисистов, работают настоящие профессионалы. Даже в период самой напряженной пахоты мне просто не хочется уходить с корта, настолько располагающая атмосфера вокруг. Там я полностью освобождена от бытовых проблем, что позволяет сосредоточиться исключительно на теннисе. Вместе с тем не надо думать, будто нас держат в какой-то резервации. Существует полная свобода перемещений, отдых является неотъемлемой составляющей тренировочного процесса. Даже разработана специальная культурная программа.

— Насколько я понимаю, в числе воспитанников академии есть представители разных стран?

— Может, это покажется удивительным, но там нет испанских детей. Подавляющее большинство — немецкие мальчики и девочки. Кстати, в последнее время в качестве спарринг-партнеров ко мне ставят исключительно парней. Плюс, естественно, частенько играю с тренером.

— Ты с первого дня знакомства нашла общий язык с новым наставником?

— Мы с ним сотрудничаем с августа прошлого года, и с тех пор у нас полное взаимопонимание. Он прекрасно ко мне относится, верит в меня, надеется со временем вырастить теннисистку высокого класса.

— Общаетесь на английском?

— Да, с ним у меня проблем нет. Сейчас очень хочу выучить испанский, чуть позже приступлю к немецкому.

— Судя по всему, Ховсас весьма грамотно построил твой нагрузочный процесс в Мельбурне, учитывая бои на два фронта.

— Безусловно, иначе я никогда не вытянула бы одновременно одиночный и парный разряды. Моделировать австралийские условия мы начали задолго до турнира. Тренер делал все, чтобы они не стали для меня неприятной неожиданностью, поскольку я впервые летела в Мельбурн. Мне все разжевали про особенности сорокаградусной жары, как двигаться, как играть, как отдыхать. Так вышло, что приехала на Зеленый континент опытнейшей спортсменкой, не раз бывавшей в подобных климатических передрягах.

— Интересно, а по внутренним ощущениям ты осознаешь себя необычным ребенком или, как принято говорить, вундеркиндом?

— Не задумывалась над этим… Наверное, я такая же, как все, просто у меня чуть лучше, чем у сверстников, получается играть в теннис. Возможно, тут все дело в данном мне богом таланте, но в основе лежит устойчивое правило: борись за каждый мяч вне зависимости от счета и от соперницы напротив. Это ощущение закрепил как раз Клаус Ховсас. Теперь не представляю, как можно действовать на площадке по-другому. Хотя еще полгода назад в сравнении с моими нынешними психологическими кондициями я была совершенно расхлябанной.

— Вроде простая формула: абстрагируйся от всего и играй. Однако как достучаться до сознания?

— Видимо, тренеру это удалось. Достаточно поднять статистику моих матчей на открытом чемпионате Австралии: ни один из них не продолжался больше часа. Во многом это стало возможным благодаря полнейшей концентрации, которую сохраняла на весь поединок.

— Слишком уж легко все у тебя получилось.

— Если судить по цифровым выкладкам, то да. Но это обманчивое впечатление. Внутреннее напряжение было очень велико. Еще один фактор, оказавшийся кирпичиком моей победы, — мышление на корте. Непроизвольно начала лучше читать игру, думать на несколько ходов вперед, предугадывая действия соперницы. Я называю это играть с холодной головой. Естественно, иногда случаются провальные розыгрыши, но в основном стабильность уже присутствует.

— Тот путь, который ты себе наметила, подразумевает огонь, воду и медные трубы. Одно дело, когда все это сваливается на плечи взрослого человека, и совсем другое, когда в лучах славы оказывается 15-летняя девушка.

— Никаких неудобств по этому поводу не ощущаю по простой причине: меня всячески ограждают от шумихи вокруг моего имени. Образно говоря, она не доходит до ушей, а стало быть, и до головы. Я не принимаю на свой счет общественных требований о том, что должна и обязана выигрывать все на свете. Руководствуюсь конкретными указаниями моих тренеров и родителей. Именно в этом видится залог успеха. Знаете, что сказал наставник еще перед стартом австралийского чемпионата? “Сейчас меня совершенно не интересует, как далеко ты пройдешь по турнирной сетке. Просто добросовестно настраивайся на каждый матч. Ты можешь выиграть у всех, но только в том случае, если победишь саму себя. Если тебе суждено проиграть, то лишь Виктории Азаренко”.

— Себя ты преодолела. А что еще оказалось сложным?

— Полуфинал. Открою вам небольшой секрет: в отношении этой стадии у меня даже стал складываться своеобразный комплекс неполноценности. Дело в том, что, находясь в четверке сильнейших на двух предыдущих турнирах “Большого шлема”, я вылетала из розыгрыша, причем проигрывала свои матчболы. Когда в Мельбурне дело подошло к моему третьему матчболу, настроилась на розыгрыш как на последний бой. В итоге сыграла мяч с такой силой, так вложилась в удар, что все вокруг были уверены: вот новый мировой рекорд скорости среди женщин. После того случая я себя сильно зауважала. Наверное, это и есть преодоление собственной планки. Об этом мне говорил Клаус Ховсас, то же самое твердил Коля Хабибулин.

— Кто-кто?!

— Есть такой хоккейный вратарь, в НХЛ играет.

— Да я в курсе, просто не подозревал, что вы знакомы.

— Он мне позвонил накануне полуфинала, и мы разговаривали минут двадцать. Коля посоветовал мне не зацикливаться на каких-то поворотных моментах, типа сетболов и матчболов. Это, говорит, как у них в хоккее: пропустил “бабочку” — тут же забудь и снова стой на смерть. Он, конечно, классный голкипер, и его спортивный опыт очень мне помогает.

— А как состоялось знакомство?

— Благодаря моей маме. Она знает супругу Николая и его дочку Сашу, которая также занимается теннисом. В один из его визитов в Минск я с Колей и познакомилась. У нас установились хорошие дружеские отношения, мы постоянно перезваниваемся. Семья Хабибулиных даже присутствовала на открытом чемпионате США, болела за меня.

— Да, интересно порой сходятся пути-дороги ярких личностей. Но вернемся к теннису. Ты заранее знала, что будешь заявляться в Мельбурне еще и на пару?

— Да. Я вообще очень люблю парные матчи. Их играть гораздо веселее, нежели “одиночку”. К тому же есть некоторые технические моменты, которые иначе, кроме как в дуэте, не отработаешь. Уверена, если в дальнейшем у меня получится заявить о себе во взрослом теннисе, то обязательно буду выступать в двух разрядах.

— Чем был обусловлен выбор в качестве партнерши новозеландки Марины Еракович?

— У нас с ней существовала предварительная договоренность. Спонтанная идея оказалась весьма продуктивной. Кстати, наши пути с уроженкой Югославии пересеклись и в одиночном турнире, где мне удалось взять верх.

— На каких площадках проходили юниорские состязания?

— На тех же, что и у взрослых. Конечно, главные корты “Мельбурн парка” для молодняка оставались недоступными, но я, например, несколько матчей провела на “Vodafone arena”, а она по нашим меркам — почти гигантское сооружение, да еще с раздвижной крышей. На мои игры собиралось очень много зрителей, так что иллюзия взрослых поединков оказалась полной. Скоро мне должны прислать видеозаписи, если хотите, могу дать посмотреть. Сама-то я анализирую лишь проигранные матчи, а их в Австралии не было.

— Нет сомнений, что ты получаешь удовольствие от нахождения на корте. Чем же он притягателен, сей аристократический вид спорта?

— Теннис — это целый мир! Люди, поездки, разные страны, суматошная круговерть — мне безумно нравится такой винегрет. Точно знаю, что от тихой размеренной жизни скисну буквально за неделю. Мне с детства присущ азарт, страшно люблю выигрывать. Теннис щедро одаривает сильными ощущениями, но и взамен требует полнейшей самоотдачи. Я редко бываю дома, живу, практически не видя родителей, однако во имя поставленной цели надо чем-то жертвовать. А с другой стороны, кто сказал, что будет легко? В спорте выживает сильнейший.

— Когда только пришла в теннисную секцию, ты так же рассуждала?

— Ага, то-то все посмеялись бы. Просто у семилетнего ребенка теннис постоянно находился перед глазами, благо являлся маминой работой. Вы можете иронично улыбнуться, но моим самым любимым занятием было набивать мяч об стенку. По-моему, у меня даже существовали личные рекорды, которые служили оправданием при маминых взбучках. Мол, ну что ты на меня кричишь, когда я сегодня двадцать раз набила справа. В конце концов, эта упертая девочка Вика так всех достала стуком, что как-то ко мне подошла Валентина Егоровна Ржаных и чуть ли не за руку потащила в свою группу.

— Предложив тебе более цивилизованные рамки занятий?

— Точно. Я теперь считаюсь полноценной коренной воспитанницей минского Дворца тенниса.

— Рост мастерства шел постоянно, или у тебя случались “тормозные” периоды?

— А как же без этого. По физическим данным была полным “тормозом”, точнее, никакая. Бегала, как цапля.

— По-моему, цапля вообще не бегает.

— Я про это и говорю. Все, что сейчас имею, наработала со временем. Причем львиную долю арсенала сформировал испанский период учебы в теннисной академии. У меня словно открылись глаза. До августа прошлого года играла в какой-то не такой теннис, как бы подстраиваясь под соперницу. Ныне манера изменилась: сама диктую условия. Меня мой тренер по физической подготовке постоянно подкалывает: “Кто ты была? Ни ног, ни рук — медуза какая-то. А сейчас хоть на человека похожа”.

— А как же тогда проблема тай-брейков?

— У кого?

— У тебя. Мама говорит, что они почему-то частенько достаются соперницам.

— Она несколько сгустила краски, никакого психологического комплекса здесь нет. Другое дело, я не очень люблю доводить игру до лотереи. Может быть, именно поэтому у меня преобладают быстрые матчи.

— Кто в настоящий момент входит в теннисную команду Виктории Азаренко?

— В первую очередь мои родители. Потом три тренера, врач, массажист, спонсор… Еще перечислять? Сейчас у меня есть все для плодотворной работы на самом высоком уровне, о чем многие могут только мечтать. Я избавлена от всех бытовых неурядиц и отягощена лишь одной задачей — играть в теннис. Причин выступать плохо нет. Если не справлюсь, вина будет целиком на мне.

— Знаешь, какой вопрос всегда меня интересовал? Вот в первой сотне мирового рейтинга, не важно, мужского или женского, все игроки обладают примерно равными техническими навыками: все здорово исполняют удары справа и слева, бьют смэши, качают мяч с задней линии, выходят к сетке. Почему же одни даже не помышляют о выигрыше турнира, а другие штампуют серии из двадцати встреч без поражений?

— Потому, что истинную силу игрока определяет теннисный интеллект. Можно, конечно, при случае перебегать или перебить соперника, но в основном матчи выигрываются головой. Яркий пример — Роже Федерер. Он же просчитывает ходы конкурента, как компьютер! При этом не знаю другого теннисиста, обладавшего бы такой же завидной психологической устойчивостью.

— Но Сафина он пройти не сумел, проиграв в полуфинале открытого чемпионата Австралии.

— Наверное, Марат сыграл лучший матч в своей жизни. И он тоже принадлежит к категории избранных.

— Ввиду столь юного возраста на тебя продолжает действовать лимит участия во взрослых турнирах. Тем не менее опыт небольших сателлитов уже имеется. Каковы впечатления?

— Опять-таки взрослые сильнее психологически. Их игра не подвержена частым срывам, характерным для юниоров. Но мне тяжело судить об уровне элитных теннисисток, я пока выступала лишь против представительниц второй сотни.

— Во все времена вне зависимости от вида спорта переход из юниоров во взрослую категорию всегда сложен, в особенности для ярких дарований, которые по этим самым юниорам выигрывали все и вся. Дальше мысль развивать?

— Я поняла. Действительно, это очень тонкий момент, но со мной работают квалифицированные специалисты, знающие о теннисе все. Надеюсь, их опыт поможет мне избежать ошибок.

— После столь громкого успеха количество твоих доброжелателей наверняка резко увеличилось. На повестке дня новая задача: научиться разбираться в людях.

— Это вы верно сказали. Такое ощущение, что на свете не осталось ни одного человека, который со мной сейчас не дружил бы. Мол, бери что хочешь, я все отдам. Это очень сильно напрягает, поскольку нет уверенности в том, где окажутся новые знакомые в случае моих неудач.

— Давай перенесем разговор поближе к родному отечеству. Как бы ты оценила перспективы команды будущего? Я имею в виду сборную Кубка федерации в лице Виктории Азаренко, Ольги Говорцовой и Анастасии Екимовой. Мне кажется, что через пару лет вы могли бы таким составом основательно взбаламутить теннисный мир по примеру мужской команды Кубка Дэвиса.

— Почему нет? Правда, меня и Олю по малолетству пока туда не берут. Я не против выступления за сборную Беларуси, но достойна ли я в ней играть — не мой вопрос. Хотя, чего греха таить, очень хотелось бы испытать тот восторг, который пережили в Минске Максим Мирный и Володя Волчков, обыграв россиян и аргентинцев.

— Теннис оставляет место простым человеческим увлечениям? Ты вообще как отдыхаешь?

— Отдыхаю в основном на турнирах. Не надо смеяться, я правду говорю. Между играми отвлечение от основного процесса даже на пользу, а то не пройдет и года, как окажусь в сумасшедшем доме. Мои пристрастия не отличаются оригинальностью. Люблю покопаться в Интернете, потрепаться с кем-то с помощью SMSок.

— Извини за вопрос динозавра, но как насчет книжку почитать?

— Лучше фильм посмотреть.

— Есть и любимый?

— “Бригаду” помню почти наизусть.

— Начинается…

— Я еще “Бумер” обожаю.

— Просвети меня, почему?

— Я даже не знаю… Люди в них обаятельные, располагают к себе. Они не хорошие и не плохие, просто герои нашего суматошного времени.

— Ну тогда интервью с героиней нашего времени должно быть завершено какой-нибудь конкретной цитатой из “Бригады”, коль уж ты выучила фильм назубок.

— А может, не надо? Вообще-то это только мои мульки.

— Тогда попробую сам. “Мы с первого класса вместе…”

— “…и за все, что мы делаем, отвечаем тоже вместе”.