Валерий Дайнеко. Тренерство — моя отдушина

Кстати, его рекорд результативности — сорок очков, набранных в матче против поляков, — не побит до сих пор. Безусловно, решение Дайнеко в 1996 году принять российское гражданство, дабы реализовать мечту — сыграть на Олимпийских играх, многими в Беларуси тогда было воспринято в штыки. Как же, перебежчик. Критические стрелы, летевшие в спину с родины, больно ранили. И, возможно, раззадорили настолько, что ему удалось выстроить самую успешную игровую карьеру среди всех белорусских баскетболистов разных поколений. Выступая за топовые в те годы российские клубы (московские ЦСКА и “Динамо”, пермский “Урал-Грейт”), Дайнеко пять раз завоевывал золотые медали, трижды признавался лучшим игроком чемпионата России, пребывал в престижной когорте лучших снайперов Евролиги. То есть определение “звезда 90-х” применимо к нему без всякой натяжки. И у нас есть полное право гордиться этим, ведь Валерий — воспитанник светлогорской баскетбольной школы.
Нынче он сам возглавляет школу олимпийского резерва “Олимпиец” в Перми. Директорствует уже восьмой год. А еще приобщился к тренерской деятельности. Именно в качестве тренера команды мальчиков “Олимпиец” провел три дня в Минске, где проходил тур Европейской юношеской баскетбольной лиги. И с удовольствием пообщался с корреспондентом “ПБ”.

— Помнится, тренером ты становиться не собирался. Говорил, что “жариться на раскаленной сковородке” — не твое.
— Это относилось ко взрослым профессиональным командам. Возиться же с детьми — совсем иное. Мне нравится.

— С чего все началось?
— Тренер из нашей школы попросил помочь — попробовал, увлекло. Это уже второй возраст, с которым работаю. Первым был 1998 год рождения, сейчас — 2004-й. Недавно сыграли в Москве первый полуфинал первенства России, а уже через неделю приехали в Минск на тур ЕЮБЛ. Игры такого уровня крайне важны для ребят, они в них научатся больше, чем за месяц тренировок. Если говорить о результате, то он у нас получился не очень убедительным. Но это объяснимо. У команды небольшой спад. Провели интенсивные сборы, выиграли турнир, прошли с очками во второй этап полуфинала. Ребята попали в небольшую психологическую яму — так бывает у любого спортсмена. Но лучше в яме оказаться сейчас, зато выйти на высокий уровень готовности в марте — ко второму этапу.

— И все-таки кем ты себя больше считаешь — директором или тренером?
— Безусловно, директором. Тренерство — это моя отдушина. В команде есть неплохие ребята, и когда вижу, что они правильно делают то, что им подсказал, над чем мы трудились на тренировках, получаю огромное удовольствие.

— В тринадцать лет что важнее — физические данные или хорошее игровое мышление?
— Если сравнивать с другими командами, то по фактуре пермские мальчишки выглядят самыми субтильными, худенькими. Взять минчан — высокие, мощные. Сразу видно, что белорусы — кровь с молоком. Мы же работаем на перспективу. В этом возрасте главное, чтобы парень как губка впитывал информацию, которую ему дает тренер. Если он это делает добросовестно, то рано или поздно выстрелит.

— Ты во сколько выстрелил?
— Я очень поздно начал заниматься — десятилетним. Через четыре года попал в РУОР. Можно сказать, меня заметили в тринадцать. Да и то только потому, что был высоким мальчиком. Первый год в интернате — ни о чем. Чувствовал, что вишу на волоске: выгонят — не выгонят. Человека три-четыре выглядели намного сильнее меня, а всегда неприятно, когда видишь, что слабее других. Спасибо покойному Михаилу Алексеевичу Тайцу — успокоил. Сказал: “Ты в списке, все нормально, не переживай”. Девятый класс, наверное, стал переломным, потому как меня стали приглашать в сборную Советского Союза. Получается, более или менее созрел для баскетбола в шестнадцать лет.

— Когда одолевали сомнения, не было мыслей все бросить?
— Как говорится, план “Б” присутствовал. Отец у меня человек категоричный: черное или белое, да или нет — полумер, компромиссов не признавал. Мне сразу сказал: “Если после восьмого класса возвращаешься из Минска домой, то с баскетболом завязываешь”. И перспектива была очевидной: Буда-Кошелево, сельскохозяйственный техникум, механизатор широкого профиля. То есть мог бы работать шофером, трактористом, крановщиком — кем угодно. Вот что мне светило. Ха, сколько профессий мог бы иметь, а сейчас владею только одной.

— Неужели жалеешь?
— Нет, конечно. Я доволен, как жизнь сложилась. Не огорчает даже то, что не достиг всего, чего мог: не пробился в НБА, из-за тяжелой травмы не заиграл как следует в Греции. Занимаюсь любимым делом — меня абсолютно все устраивает.

— Насколько эффективно работает “Олимпиец”?
— У нас есть призеры первенств России в своих возрастных категориях, а девочки вообще становились чемпионками страны. Если говорить о подготовке для профессионального клуба, то могу сказать, что в “Парме” все, кроме одного российского баскетболиста, Макса Дубовского, — воспитанники “Олимпийца”. Парочку ребят 1998 года рождения они упустили. Сказали, что не подходят команде. Те и уехали в Суперлигу 1 — там являются основными игроками. Сейчас же “Парма” и рада бы их вернуть, только те подписали контракты с агентами — надо платить приличные деньги. Говорю им: “Эх, вы, ребята, не видите то, что у вас под носом”. Если брать иностранца или даже российского баскетболиста из другого региона, то клуб обязан предоставить ему квартиру. А эти ребята местные — уже экономия бюджета. И им хорошо: мама, папа, семья — все рядом.

— 20 января в Москве ты участвовал в матче ветеранов, посвященном 90-летию Александра Гомельского. Впечатления?
— Великолепные! Все было прекрасно организовано. ЦСКА оплатил билеты, проживание. Могли приехать с женой или девушкой — приглашение на две персоны. Встречали каждого индивидуально. Не было такого, чтобы после прилета приходилось ждать два часа, пока приземлится еще кто-то, и только потом везли из аэропорта в город. С огромным удовольствием пообщался с бывшими одноклубниками по ЦСКА: Женей Кисуриным, Серегой Базаревичем, Захаром Пашутиным, Игорем Курашовым, Никитой Моргуновым, Игорем Куделиным, Андрюхой Фетисовым, Лешей Саврасенко. К сожалению, не все смогли приехать. На играх своих команд были заняты Вася Карасев и Гундарс Ветра, из литовцев почему-то появился только Рамунас Шишкаускас. Приятно было увидеть и легионеров, против которых когда-то сражались: Ригодо, Бодирогу, Табака, Папалукаса, Алвертиса, Туркана, Смодиша, тренеров Даниловича, Ивковича. Очень душевное вышло общение.

— Тебя даже ввели в стартовую пятерку “Звезд ЦСКА” — оценили твои нынешние физические кондиции?
— Так я же лучше всех выглядел. Форму поддерживаю — для души играю за ветеранов.

— А кто еще блеснул?
— Базаревич в порядке. Куделин вышел, забил свою фирменную “треху”. Правда, быстро сел на скамейку: “Сейчас умру — столько времени не играл”. Но, как говорится, мастерство никуда не денешь, не пропьешь и не посеешь. Серега Панов хорош, учитывая, какой у него рюкзак спереди. (Смеется.) Тем не менее шевелится, живчик. Папалукас красавец! Да все иностранцы выглядят здорово, следят за собой.

— Об Александре Гомельском какие воспоминания остались?
— Наилучшие. Когда у меня был трехлетний карантин после ухода из сборной Беларуси, именно Александр Яковлевич ездил на заседание в ФИБА. Пытался своим авторитетом пробить, чтобы меня допустили к Олимпиаде. К сожалению, не вышло. Гомельский в то время уже не тренировал — был президентом ЦСКА. Мог зайти в раздевалку, пнуть от злости что-нибудь. Или, наоборот, появиться, сесть тихонько в сторонке: мол, ничего-ничего, говорите. Посидит две-три минуты и, ни слова не говоря, уйдет. Зато все напряглись, осознали, что Папа недоволен. Это был такой человек, такая величина, что ему и говорить ничего не надо было. Стоило появиться на горизонте, как у некоторых сразу коленки подгибались. Один его взгляд взбадривал сильнее любой тренерской установки — будто ушат холодной воды на тебя выливали.

— Сейчас прогремел фильм “Движение вверх”. Мнения о нем разделились — ты какой позиции придерживаешься?
— Если брать в общем, не вдаваться в детали — зачем какие-то исторические факты подали не так, как было на самом деле, то фильм очень сильный. Это бомба! Он породил настоящий баскетбольный бум. Дети пошли записываться в баскетбольные секции. А ведь именно в этом и крылась основная задача фильма. Многие сравнивают его с “Легендой N 17” — он его переплюнул по всем параметрам.

— Другая злободневная тема — массовый недопуск российских спортсменов на Олимпиаду. Что думаешь по этому поводу?
— Чистейшая политика. Заказная акция. Мне искренне жаль ребят, которые ни в чем не виноваты. Какую-то царапину нашли на колбе с пробой — и все, они не попадают в Пхенчхан. А как же презумпция невиновности? Человека легко очернить, сказать, что он в чем-то виноват, хотя никаких доказательств не приводится. А на то, чтобы отмыться от клеветы, людям потребуются годы. Спортивный же век короток. И у кого-то из них это единственный шанс принять участие в Олимпиаде.

— Владимир Познер уверен, что в большей степени в сложившейся ситуации виноваты спортивные чиновники.
— Он абсолютно прав. Дыма без огня не бывает. Но чиновники принялись сразу все отрицать. А по мере того, как их загоняли в угол, стали признавать очевидное. Но ведь в значительно большей степени пострадали не они, а спортсмены. Чистые.

— Ты уже давно живешь в Перми — в Беларусь не тянет?
— Жить — нет. Я уже окончательно обрусел, стал настоящим пермяком. Конечно, на родину приезжаю с удовольствием. Встречи с родными, друзьями всегда очень приятны. Но вырваться сюда тяжело: большое расстояние, работа, семья.

— О ней немного подробнее.
— Во втором браке у меня двое детей. Старшая Лера — Валерия Валерьевна. 19 января исполнилось 14 лет — учится в гимназии, ходит в секцию плавания. Сыну Роману — восемь. Начал заниматься в моей школе баскетболом.

— Выходит, дочь по папиным стопам не пошла?
— Пробовала. Но было подозрение, что могут появиться проблемы со спиной. В возрастной категории до двенадцати лет “однорукие” виды спорта не рекомендованы. Плавание же — панацея от всего. Она в спортивной группе, выполнила второй взрослый разряд.

— А супруга чем занимается?
— Эля — управдом.

— В ЖЭКе?
— Ха, нет, дома. Управляет всем нашим обширным домашним хозяйством. Мы ведь живем за городом в собственном доме. Дети учатся в разные смены, да еще и время начала тренировок сильно отличается. Поэтому приходится нам с женой на двух машинах их развозить. У дочки тренировка в семь утра. Встаем в полшестого, завтракаем, отвожу ее и отправляюсь на работу. В половине восьмого вечера забираю. Сын учится в первую смену в той же гимназии — жена везет его к восьми. Потом после тренировки отвозит дочку к бабушке. У мелкого тренировка в полтретьего — доставляем я или жена. В общем, жизнь на колесах.

— Не удобнее ли перебраться в городскую квартиру?
— Исключено! Обожаю свой дом. Сразу сказал: в квартире жить не буду.

— После Москвы, что ли?
— Знаешь, у меня с детства была такая тяга к своему дому, и желательно на природе. Откуда это — не знаю. Построили дом с нуля. Хороший, просторный.

— Сам строил?
— Сам.

— Вот этими руками?
— Ну, нет, кирпичи я не клал и бетон не замешивал. Зато придумал многое. Нашел проектную “рыбу” на два этажа. Был красивый рисунок, а я стал наполнять его собственными идеями. Говорил строителям: “Ребята, хочу, чтобы было вот так и так”. Очень многое сделали иначе, чем было нарисовано.

— Остался доволен?
— В принципе да. Но время проходит, жизнь вносит коррективы, убеждает, что не все решения, казавшиеся правильными, таковыми стали. Роза ветров другая, прикидываешь, что здесь надо было чуть иначе сделать, здесь можно было не строить, а там следовало продлить… Предела совершенству нет.

— Ничего, когда дети повзрослеют и будешь строить им новый дом, все это учтешь.
— О нет! Птенцы вырастут — пусть летят в самостоятельную жизнь. Каждый должен построить себе дом сам.

— В интервью для “Прессбола” четырехлетней давности ты рассказывал, что охотился на медведя. Некоторые наши общие знакомые не поверили: мол, Валера приврал. Признайся: охотился или нет?
— Не поверили — и зря. Я действительно ходил на косолапого. Дома даже есть его чучело — сам сделал. Охота нравится намного больше, чем рыбалка. С удочкой езжу только за компанию с друзьями, когда пригласят. Посидеть на бережку для души, встретить утреннюю зорьку. Но охота — это совершенно иные ощущения. Тяжело, но чертовски интересно. Что попадает на мушку? И мишка, и лось, и птица разная. Да много всякого зверья в пермских лесах. Там раздолье для охотника.