Максим Жавнерчик. Про тренеров сказал зря

Вы, конечно, помните: тогда в числе прочего он сказал, что в случае неудачи надо убирать или игроков, или тренера. Такой дерзости ему не простили — и вскоре расстались. Жавнерчик сразу же перебрался в “Динамо”, с которым недавно продлил контракт.

— Почему только сейчас?
— Предварительной договоренности достигли еще в декабре. Но были некоторые нюансы.

— Серебро уже получил?
— А мне не положено. Матчей не хватило.

— Развязка чемпионата на 95-й минуте в Городее — для тебя это личная драма?
— Не то чтобы драма… Просто обидно. Не хватило каких-то секунд. Ну, значит, так и должно было случиться — от судьбы не убежишь. Понимал парней, которые ни разу не становились чемпионами. Когда еще им представится такой шанс?

— Утром ты порвал с БАТЭ, а уже днем стал игроком “Динамо”. Такое бывает?
— А что должно смущать?

— Оперативное реагирование столичного клуба.
— Просто стечение обстоятельств. Ситуация была на виду. Наверное, не только в “Динамо” она отслеживалась.

— Это твое самое быстрое заключение контракта?
— Да. Ведь финансовый вопрос особо не обсуждали. Для меня это не главное.

— Шумихи вокруг твоего перехода, как в случае с Драгуном, быть не могло?
— Нет. У нас с ним совершенно разные истории. Мне в БАТЭ сказали, что нужно по-хорошему расстаться: “Если расторгнешь контракт, это пойдет всем на благо”. Выбора у меня не было — просто поставили перед фактом.

— “Если будет провалена еврокампания, то надо или игроков разгонять, или тренеров”. Убрали из БАТЭ за эту фразу?
— Это, думаю, была последняя стадия.

— Анатолий Капский говорил, что и Александр Захарченко, и другие работники клуба зимой были против продолжения с тобой сотрудничества.
— Если тогда действительно хотели бы от меня избавиться, то, наверное, сделали бы это. Но я же не умолял на коленях оставить в БАТЭ. Согласился на снижение зарплаты, причем существенное. У меня и еще одного футболиста оно стало самым большим в команде — почти наполовину. А уже после расставания можно говорить что угодно.
Вообще, все это, пожалуй, следовало сообщить перед началом сезона. Поговорить по-человечески. Объяснить, что не устраивают мои отношения с тренером. Что команда ревностно к этому относится. Что когда некоторые видят разговоры тет-а-тет с Ермаковичем, кровь из глаз начинает сочиться. Я взрослый мужик — все пойму, никаких проблем. Но почему-то это предали огласке именно после моего расставания с БАТЭ.

— Сказанное в Борисове выпалил на эмоциях?
— Нет. После матча полчаса прошло, если не больше, — какие уж тут эмоции?

— Те слова — главная ошибка в твоей карьере?
— Не думаю, что это вообще ошибка. Рад тому, как складывается моя карьера. Все-таки чего-то достиг.

— Сейчас сказал бы иначе?
— Разве что не стал бы говорить про тренеров. Если вдуматься, в чем они виноваты? Полностью разобрали игру соперника, дали правильную установку, разъяснили нам план от “а” до “я”. Но в футболе не всегда получается забить столько, сколько хочешь. Считаю, от нас тогда отвернулась удача. На самом деле, кроме этой фразы, в раздевалке после матча в Борисове я сказал Капскому: “Если не пройдем “Алашкерт”, напишу заявление”. Это помимо того, что услышали журналисты в микст-зоне. А тренеры, повторюсь, ни при чем. С Ермаковичем на следующий день состоялась беседа: “Макс, не следовало так говорить. Сам понимаешь, как тренеры подобное воспринимают”. Я перед ним извинился.

— А перед Капским?
— А мне перед ним извиняться было не за что — ничем его не обидел.

— Меры приняли сразу же?
— Спустя два дня после игры в Борисове позвонил Ермакович: “Будет лучше, если до поездки в Армению перестанешь работать с основным составом. А там решим, как поступить”. Но от предложения временно тренироваться с дублем отказался.

— И вот команда вернулась из Армении.
— Снова вышел на связь Ермакович: “Посовещались и приняли решение, что нужно расстаться”. Я не сопротивлялся: “Давайте встречаться и расторгать контракт”. Он был рассчитан еще на полтора года — до декабря 2018-го. С Захарченко в неформальной обстановке обсудили сумму компенсации. Все разрешилось очень быстро.

— Капский называл тебя привилегированным футболистом: “Ермакович всегда к нему хорошо относился. Они, когда вместе играли, жили в одном номере”.
— Сейчас Александр Владимирович работает в другом клубе. Можно спросить у него, ставил меня в состав из-за наших отношений или исходя из моих профессиональных игровых качеств. Неужели меня выпускали на поле за фамилию, за былые заслуги, за то, что жил с Ермаковичем? Сомневаюсь.

— И снова Капский: “То интервью — попытка спихнуть свою вину на других”. Тебе вменялись в вину пропущенные голы — от “Алашкерта”, от “Дандолка”.
— Покажите мне хоть одного крайнего защитника, который не дает делать подачи с фланга. Если найдете такого идеального игрока, который за матч перекрывает оппоненту десять из десяти попыток, сниму перед ним шляпу. Да бросьте, нет таких в футболе. Даже в “Play Station”. И потом, получается, что каждый навес — это опасность? А голевой эпизод помню как сейчас. Мы с Максом Володько позволили сопернику не глядя сделать передачу “сапогом” от углового. В штрафной — чужой нападающий, наш вратарь и три защитника в придачу. Гол!

— Едва ли тебя проводили из Борисова с почестями и подарками на память?
— Такого, конечно, не было. Да я, наверное, и не заслужил. За что мне говорить спасибо? Хотя с персоналом клуба у меня и по сей день теплые отношения.

— Долго после той истории переживал?
— Какое-то время было неприятно. Но я ни о чем не сожалею. Чему быть, того не миновать. А БАТЭ — и руководству, и тренерам, и футболистам — искренне желаю только добра.

— Во втором круге “Динамо” принимало борисовчан на “Тракторе”. С Капским здоровались?
— А я его тогда не видел.

— Правда, что ты собирался завершить карьеру?
— Не скрывал, что хотел сделать это в БАТЭ — там, где она и началась. Если бы остался в Борисове, то, возможно, так бы и произошло. Отработал бы действующий контракт до конца. Но…

— Тридцать три года — разве возраст? Челядинский играл до сорока.
— А некоторые и дольше. Но никто лучше меня не чувствует, что нужно делать и когда пора остановиться. Играть до сорока не собираюсь…

— Этот сезон в “Динамо” — последний в твоей карьере?
— Утверждать так не стану. Поживем — увидим.