Вожак “Торпедо”. Не понимаю, за что нам должно быть стыдно?

Тем не менее спустя пять месяцев 25-летний универсал готовится к дебюту в “вышке”, иногда примеряет черно-белую капитанскую повязку и сейчас дает интервью “ПБ”. Оно, однако, начиналось отнюдь не с приятных новостей.

— На одной из недавних тренировок ты получил травму. Все серьезно?
— Повредил мышцу задней поверхности бедра. Ездил к врачу, но пока не знаю, тяжелая ли травма. Делаю уколы и разные процедуры, надеюсь быстро восстановиться. Есть огромное желание сыграть уже в первом туре.

— Что изменилось в команде после известия, что вы в высшей лиге?
— Честно говоря, ничего. Готовимся к сезону как обычно. Да, до последнего не знали, в какой лиге будем играть. Все готовились к первой, поскольку знали, что напрямую в элиту мы не вышли. А команду собирали такую, чтобы ставить высокие задачи во втором дивизионе. Но, думаю, любой спортсмен был бы рад, если бы представилась такая возможность, как нам.

— Были ли сомнения в таком исходе?
— Особо не вникал в ситуацию. Но у нас есть ребята, которые играли в “Крумкачах”, общался с ними. Они десять месяцев не получали зарплаты. У них семьи. Поэтому просто не понимаю, к чему все эти дебаты и чем руководство “воронов” хотело себя оправдать. Мол, мы все сделали, готовы играть. А семьям футболистов как жить? Как человеку приходить и смотреть жене и ребенку в глаза?.. В общем, мы держались в стороне, однако понимали, что подобный шанс может представиться.

— Вы не без споров пролетели в минувшем сезоне мимо высшей лиги. Воспринимаешь нынешнюю ситуацию как восстановление справедливости?
— Нет, я такого не чувствую. В прошлом сезоне “Торпедо” само себя не пустило в “вышку”. Поэтому не стану говорить о какой-то несправедливости. Это спорт, всякое бывает. А то, что мы в элите — это как минимум по закону.

— Как себя чувствовали, когда волей-неволей приходилось желать “воронам” плохого?
— По-спортивному и по-человечески всех ребят жаль, как бы к “Крумкачам” ни относился. Футболисты честно зарабатывали свой хлеб. Понимаю: если со мной произошло бы подобное, наверняка также мог поддаться эмоциям. Они год отработали фактически бесплатно. У того же Филановича беременная жена… Так за что нам, торпедовцам, должно быть стыдно? Руководство “воронов” само упустило эту возможность. А ставить перед федерацией условия: мол, если допустите, все долги погасим. Извините, у вас было столько времени, а вы ничего не сделали. Попробуйте сами пожить год без зарплаты и прокормить семью. Так что “Торпедо” здесь явно ни при чем.

— Что почувствовал, когда узнал об окончательном решении?
— Я всю жизнь отдал футболу, можно сказать, пробивался с самых низов. У меня никогда не было агентов или людей, которые бы помогали. Для меня высшая лига — это мечта, поэтому, конечно же, очень обрадовался. Однако никакой эйфории нет: еще нужно выйти на поле, заслужить место в составе.

— Большинство представителей “Торпедо” воздерживались от комментариев в последние недели. Почему?
— Просто почитайте интернет, высказывания болельщиков, игроков других клубов. Не понимаю, как язык поворачивается винить в чем-то наших футболистов или руководителей. Ну всем же понятно: никто не понесет в федерацию ни деньги, ни что-то еще. А говорить и только подливать масла в огонь — с нашей стороны, мне кажется, было бы неправильно.

— Ваши ребята рассказывали, что на тему места в элите в основном шутили. А всерьез она обсуждалась?
— Действительно, до решения арбитража все было в виде шуток, подколок. В том числе по отношению к бывшим игрокам “Крумкачоў”. Наверное, никто не мог осознать ситуацию до конца. А когда вынесли окончательный вердикт, у ребят загорелись глаза, появилось огромное желание. Тогда уже более серьезно об этом заговорили.

— Как отреагировал на заявление Шунто, что у вас чуть ли не заговор с федерацией?
— Было даже смешно читать. И то, что говорил Шунто, и слова разных болельщиков. Это полный абсурд. Они просто не находились на месте ребят, которым почти год не платили.

— Вообще не допускаешь возможности какого-либо влияния “Торпедо” на ситуацию?
— Нет, нам руководство сразу сказало, когда начались слухи: команда строится под первую лигу, готовимся к ней. Собирались хотя бы в этом году решать там высокие задачи. И легионеров поэтому не приглашали.

— Что у тебя за неприязнь к “Крумкачам”?
— Все началось с конфликта с болельщиками, когда еще выступал за “Звезду”. Забил гол, отпраздновал, а ребята с их сектора отреагировали неадекватно, начали меня “поливать”. Мои друзья на трибунах это слышали, вступили с ними в перепалку. Мне тоже все было слышно. Подбежал к трибуне, показал жест: мол, я вас не слышу. Так и пошло-поехало. Они меня невзлюбили, в следующих матчах освистывали, оскорбляли. За что, так и не понял. Впрочем, отношусь к этому с иронией и ни на кого зла не держу. На команду “Крумкачы” это ни в коем случае не переносится. Всегда там было много знакомых. С тем же Филановичем вместе играли еще в детстве, в одной дворовой команде. А все, что было на поле, там и остается.

— Сложно ли готовиться к сезону, когда не знаешь, в какой лиге будешь играть?
— Да, было такое подвешенное состояние. Откровенно понимал, что прямой путевки в высшую лигу мы не заслужили, поэтому нужно было не болтать, а сконцентрироваться исключительно на работе.

— После этой эпопеи, особенно на фоне “Крумкачоў”, “Торпедо” кажется едва ли не денежным мешком, но, по меркам Беларуси, он очень скромный клуб… Это чувствуется?
— Чувствуется, что здесь я в своей тарелке. С приходом в “Торпедо” ощутил себя совершенно другим игроком. Я эмоциональный человек, и здесь мне все близко: и дух, и атмосфера, и фанаты. А насчет денег — команда только в начале пути. Не знаю, каким будет бюджет, но, по меркам высшей лиги, наверняка скромным. Тем не менее Михаил Николаевич Мироненков заслуживает только слов благодарности. Он делает для клуба все, что в его силах. Да, зарплаты не слишком высокие, однако не скажу, что пацанам приходится выживать.

— Как Мироненков общался с командой после пролета в конце сезона? Не было опасений, что теперь клуб угаснет?
— Сразу после решающей игры с “Лучом” Михаил Николаевич был на эмоциях, это легко понять. Однако такого разговора с командой, чтобы пришел и “напихал”, не было. Я общался с ним еще в середине сезона, когда продлевал контракт. Тогда и понял, что это человек слова. Он не только мне — многим футболистам помог. И ни на секунду не возникло тревоги, что в случае чего “Торпедо” перестанет существовать. Был уверен: Мироненков не оставит команду даже при подобном стечении обстоятельств.

— Но готова ли команда к высшей лиге? В межсезонье вы не выиграли ни одного матча с представителями элиты…
— Нет ощущения, что нам чего-то не хватает. Разве что микротравмы мешают. Из-за них в первых турах можем элементарно не увидеть тот состав, который наигрывали. А так мы проделали большую работу.

— Что скажешь о смене на тренерском мостике? Говорят, у Кабельского много теории…
— Каждый тренер по-разному подходит к работе. Теории действительно много. Нам показывают, в каком направлении движется современный футбол. Тренерский штаб старается привить команде дух победителя, вселить уверенность, что мы все можем, все умеем. Считаю, получается неплохо, однако это долгий процесс.

— В межсезонных спаррингах с участием “Торпедо” произошли сразу две массовые драки. Случайность?
— В февральском матче с “Витебском” я не участвовал, был травмирован, но видел обзор той встречи. Там прекрасно заметно, как игрок “Витебска” подбегает к Никитину и просто начинает его бить. Поэтому если кто-то говорит, мол, “Торпедо” “вернулось”, вспоминая о каких-то старых эпизодах, советую найти видео в интернете.
Что до матча с “Гомелем”, то с первых минут игра пошла очень грубо. Тренер соперника утверждал, дескать, это “Торпедо” затеяло, но уже на 2-й минуте Филановичу рассекли голову, и он ушел с поля весь в крови. Потом в Кривулькина прыгнули сзади двумя ногами, видимо, на эмоциях. Судья дал прямую красную. Я в том матче был капитаном, подошел к арбитру с просьбой, чтобы не допускал таких моментов. Других протестов не было. Удалили человека — выпускайте другого, пожалуйста, играем дальше. И буквально сразу же на бровке игрок соперника Джавашвили пошел прямой ногой, очень грубо. Этого футболиста прекрасно знаю еще по “Славии”. У меня там играет друг Максим Шило, поэтому часто смотрел матчи мозырян. За грузином такие провокации нередко водятся. А в том моменте я был близко к эпизоду, завелся, побежал. Не хотел наносить травму, но в то же время считаю, что в команде все должны быть друг за друга. Да, такое не красит футбольные матчи. Нужно играть, а не драться. За это хотелось бы извиниться перед болельщиками.

— В прошлом сезоне ты забил 11 голов. Несмотря на третье место, можешь назвать его лучшим в карьере?
— Вообще, я играл на разных позициях. В “Звезде” крайнего защитника, затем Анатолий Аркадьевич Шкляр, когда в команде был дефицит нападающих, отрядил меня в атаку. Тогда забил 10 мячей. Но там было много “случайных” голов, после “стандартов”, например. В “Торпедо” же по-настоящему почувствовал, что это мое. В плане эмоций и атмосферы. Поэтому, несмотря на результат, да, прошлый сезон лучший.

— Ты ведь воспитанник “Минска”?
— В какой-то мере. Попал в команду “горожан” 1993 года рождения, хотя сам родился в ноябре 1992-го. Однако вскоре подобную практику запретили, и меня перевели в 93-й. Там перестал ощущать себя футболистом, потому что команда была уже состоявшаяся, даже звездная. Поэтому просто на какое-то время ушел из футбола. А затем попал в клуб “Штурм”, который выступал в чемпионате города. Там, можно сказать, и перезапустил карьеру.

— Ты рос в школе “Минска”, был капитаном “Звезды”, но о “Торпедо” говоришь так, как будто играл здесь всю жизнь. Так легко проникнуться “черно-белым” духом?
— Не думаю, что я уже полностью им проникся. Для того чтобы стать настоящим торпедовцем, надо отдать клубу не один сезон. Даже не два и не пять, наверное. Однако мне здесь очень комфортно и хочется продолжать играть за “Торпедо”.

— На заре карьеры у тебя был веселый инстаграм. Почему перестал его вести?
— По молодости всякого хватало. Было весело — все прекрасно знают, как спортсмены умеют отдыхать. В то же время не сказал бы, что там было что-то лишнее или недопустимое. Однако сейчас приоритеты изменились. У меня жена, сын недавно родился. Семья, естественно, на первом месте.