Александр Титов: в “Машеке” понял, как тяжела жизнь рабочего класса

А еще у Александра крайне необычный клуб. Мало того что в финском “Риихимяки” практикуют сразу пять белорусов, так еще игроки в нем, помимо гандбола, работают на предприятии-спонсоре.

— Были сомнения, вызовет ли Шевцов на сбор?
— Наверное, были. На последнем топ-турнире очень хорошо отыграл в защите Слава Бохан. Плюс есть Артем Королек. Непопадание в состав стало бы нормальным явлением. Но Юрий Анатольевич приглашает, и я этому по-прежнему рад.

— В Кубке ЕГФ “Риихимяки” финишировал последним в группе. Бороться за выход в четвертьфинал пока рановато?
— Бороться могли. Но было сложно. Нам еще чуть не хватает игровой дисциплины. Постепенно переходим на новый уровень, и, думаю, это всем заметно. Раньше о “Коксе” никто особо не говорил, а сейчас он на слуху. Два года подряд попадаем в группу Кубка ЕГФ, в квалификации проходим хорошие команды… Думаю, если клуб будет развиваться так же, все может получиться.

— Судя по тому, что недавно вы продлили контракт на три года, все в Финляндии нравится?
— Да, меня все устраивает. Не буду скрывать: имелись и другие варианты. Но я не стал ничего менять. Условия хорошие, тренер — Гинтарас Савукинас, работавший когда-то с БГК, — остается… Роль, которую на меня возлагают, также выполняю. Быстро обо всем договорились.

— Из каких стран были предложения?
— Все стандартно: Венгрия, Румыния… Речь о средних командах. Еще ходили разговоры о второй лиге Франции, но без конкретики. Тем более я не топ-игрок — обычный работяга. В январе, как правило, соглашения не предлагают.

— Это ваш последний контракт в карьере?
— Могу сказать с уверенностью: нет. Когда он закончится, мне будет 34. Хотя загадывать, конечно, не стоит.

— Чем “Риихимяки” так привлекает белорусов?
— Могу сказать за себя. Меня заинтересовали несколько факторов. Первый — те же материальные условия. Второй — тренер. Третий — большое количество русскоязычных ребят.

— Заработки сопоставимы с теми, что получали в “Азотах”, “Моторе”?
— Чуть меньше. Но условия хорошие. На хлеб с маслом хватает. А по праздникам — даже с икрой.

— Когда переезжали в Финляндию, пункт в контракте, согласно которому вы должны параллельно работать, не смущал?
— Не особо. Я ведь сначала подготовил почву, поговорил с ребятами. Знал, куда еду и чего от меня хотят. Да, я работаю. И не стесняюсь этого. Семья обеспечена, все довольны. Ничего зазорного нет. Признаюсь, очень тяжело. День расписан так, что практически нет свободного времени. Встаю в шесть утра. С семи до одиннадцати-двенадцати работа. Прихожу домой, обедаю, иногда могу часик поспать. Потом другие дела. В нашем полупрофессиональном клубе, как говорят, есть психолог, учитель английского… Затем смотрим видеонарезки. Вечером — тренировка. После нее — бассейн, качалка. Каждые выходные — матчи. Бурная жизнь. Скучать не приходится. В среднем работаем три дня в неделю. Но график плавающий, не как на заводах. Всегда можно договориться. Потребовалось пару дней отдыха — тебе идут на уступки. Точно так же и нас могут попросить поработать сверх нормы.

— По-прежнему сортируете бумагу на многопрофильной фирме президента клуба?
— Выполняем различную работу. Бывает, сортируем. Бывает, делаем что-то другое. Например, чиним поддоны. Или управляем погрузчиком. Ха, чуть что, после завершения карьеры будет чем заняться. Жизненные уроки… Работа не сильно тяжелая. Стоим спокойно, не спеша делаем то, что надо, играет музыка… За нами нет надзора. Сделал — уехал. Причем работаем командой. Ха, сразу заметны те, кто на поляне тянут одеяло на себя.
Повторюсь, меня все устраивает. Если бы было невыносимо, в Финляндии не остался бы. Говорю обо всем спокойно, даже с юмором. Работы не боюсь. И меня это не отталкивает. Я знаю из рассказов родителей, читаю, что происходит, где какие зарплаты. Мне жаловаться неправильно. В курсе, что люди в Беларуси выполняют такую работу за двести долларов. А я вместе с гандболом получаю заметно больше.

— Бочко говорил, что не может привыкнуть к подъему в полседьмого.
— Саше в этом плане пришлось нелегко. Я же приехал в “Риихимяки”, поиграв год в “Машеке” и опустившись на землю. Было с чем сравнивать. Не видел в этом проблемы. Если бы переходил из минского “Динамо” или “Мотора”, думаю, было бы очень трудно.

— Как, кстати, получилось, что в 2015-м вы оказались в скромном “Машеке”?
— С польскими “Азотами” был еще год контракта. Но договаривались об одних условиях, а потом возникли другие. Понимал: если останусь, толку не будет. Мог просто просидеть на скамейке, а то и на трибунах. Вот и разорвал контракт. Но это было сделано поздно, в конце мая. Поговорил с Владимиром Николаевичем Коноплевым, решили, что мне будет лучше год поиграть в “Машеке”. Я ведь сам из Могилева. В течение сезона возникали стопроцентные варианты перейти в другие клубы, но я следовал нашей договоренности.

— Этот год получился тяжелым?
— Я бы сказал — поучительным и ценным. На многое взглянул совсем по-другому. Как и все люди, на работу добирался на автобусе, на маршрутках. Дорога занимала где-то пятьдесят минут. Между тренировками приходил к ребятам в общагу. Ведь жил далековато от зала. Вот честно: не жалею. Провел время с родителями, от которых уехал в четырнадцать лет. Те разговоры и ощущения за деньги не купишь. Чувствовал, что этот год мне был нужен. Окунулся в повседневную жизнь нашего рабочего класса. Я обычный скромный парень. Знал, что она тяжелая. Но не думал, что настолько. Увидел, как непросто людям все дается.

— Бывало, что сегодня вы работаете, а завтра играете с “Риихимяки” матч Кубка ЕГФ?
— Нет. График составляется чуть ли не на месяц вперед. Перед играми нам дают отдохнуть. А вот после матчей иногда выходили работать. К примеру, прилетаем в воскресенье с выезда около часа ночи, а утром уже на работу. То есть пять-шесть часов поспал — и вперед. Хотя это бывает редко. Все из-за насыщенного календаря. В марте как-то за неделю провели четыре встречи. А за одиннадцать дней однажды сыграли шесть. Выходной у нас — это день, когда ты пять часов поработал, а потом свободен. Иногда не высыпаешься, чувствуешь, что готов тренироваться не на сто процентов… Но Гинтарас — прекрасный специалист. Все учитывает, иногда идет на уступки.

— Может, потому в “Коксе” много наших, что белорусы трудолюбивы?
— Может. Сейчас в Европе все умеют считать деньги. И просто так платить бешеные суммы никто не станет. Хочешь — пожалуйста, работай. У меня по новому контракту условие, что раз в неделю я должен ходить в школу в экипировке клуба и помогать тренеру на уроке физкультуры. Чтобы дети занимались с азартом. Наш президент Яри Виита очень любит гандбол. Жители города, в том числе дети — тоже. Зал у нас сейчас небольшой, на 600 зрителей, но он всегда полный. Плюс у Яри в планах построить новый на 2500 мест. Это говорит о многом. В нынешнем году из-за нехватки времени занятия английским прекратили. Но, учитывая, что в следующем сезоне стану ассистентом, нужно будет еще немного подучить.

— Как считаете, в Беларуси гандбол тоже должен быть полупрофессиональным?
— Мое мнение: в Бресте, СКА, может, в “Гомеле” ребята должны проводить по две тренировки в день. Потому что прогресс есть, игроки могут пойти на повышение. А вот в тех командах, которые чуть ниже, такую практику можно применять. Тем более времена сейчас сложные. Если люди будут до обеда работать, а вечером тренироваться, думаю, от этого никто не пострадает.

— Королек, Юринок, Кулеш талантливее, чем ваше поколение?
— Не сказал бы… Мы в свое время тоже были талантливы. Пуховский, Шилович, Денис Рутенко, Бабичев… Все мы помним чемпионат Европы-2008, когда Боря в 21 год за три игры забросил 23 мяча. Мы тогда не уехали за границу, перешли в минское “Динамо”…

— Возможно, стоило уехать?
— Если бы так, а если бы эдак… Я в принципе ни о чем не жалею. Доволен, что поиграл в хороших клубах, что выступаю в “Риихимяки”, и до сих пор, вот уже двенадцать лет, в сборной. Неизвестно, как все сложилось бы, подайся я в дальнее зарубежье. Там очень непросто.

— Как-то вы рассказывали, что собираете сувенирные ложечки. Есть еще такое увлечение?
— Да. Кто-то в поездках покупает магнитики, кто-то брелочки, а я — сувенирные ложечки. Это необычно и красиво. Как-то мои родители ездили в Прагу и привезли оттуда ложечку. Вспомнил об этом и тоже купил, когда в детстве отправился за границу на какой-то турнир. Потом вторая, третья… Сейчас около 150 штук. Дома на кухне сделал большую рамку, куда их вешаю. Скоро надо будет вторую заказывать. Заходишь в магазин: оп, такой нет… Покупаешь. Иногда кто-то привозит. В свое время у меня не было ни одной ложечки из Америки. А сейчас таких шесть-семь. Каждый раз, когда приезжаю домой, становлюсь возле доски и смотрю как на картину. Все время нахожу что-то новое.