Надежда Скардино: надеюсь, Александр Григорьевич поймет. Наступило время другого счастья

Пусть такой — красивой, дерзкой и сексуальной.
И загадочной — ведь тема ее личной жизни по-прежнему табу. Впрочем, в нашем интервью будет много тем. Ей уже можно никуда не торопиться. В субботу Надя объявила о завершении спортивной карьеры — в Международный олимпийский день в эфире центрального телевидения. В ближайших планах чемпионки Пхенчхана теперь разве что финальные интервью да заезд в Раубичи, откуда надо забрать вещички. И все, конец…

— Почему решила объявить о решении именно 2 июня?
— Понимание, что этот день настанет, пришло еще год назад, когда начинался олимпийский сезон. После золотой медали, конечно, были мысли, что, может, стоит еще годик побегать. Я поехала на Крит, пробовала там тренироваться на сборе. Но довольно быстро поняла, что уже не смогу работать по максимуму и отдавать все силы. А ведь соревнования начинаются только зимой. И надо потратить уйму энергии и времени на тренировки с мая по декабрь.

— Какое настроение было перед началом прошлого сезона?
— Тогда, конечно, боевое. Это был олимпийский сезон, и я понимала, что идем в правильном направлении. С нами работал Федор Анатольевич Свобода, вернулся Эдер. У всей команды было приподнятое настроение. Мотивация била ключом, и я находила силы, чтобы выкладываться полностью.
А сейчас… Когда меня пригласили на Олимпийский день, я знала, что там будут журналисты. И понимала: если спросят, не смогу соврать. А накануне была в Раубичах — хотела потренироваться. Но снова, как и на Крите, поняла, что не смогу себя заставить.

— С кем-то советовалась насчет решения?
— Разговаривала с моим тренером Федором Анатольевичем и с главным тренером Юрием Юрьевичем Альберсом. Объясняла свою позицию, они меня уговаривали. Предлагали тренироваться не в полную силу или, допустим, начать подготовку позже чем обычно.
Но я не хочу тренироваться только ради того, чтобы быть в команде. Если начну показывать результаты хуже, чем те, на которые рассчитываешь… Я из тех людей, которые долго грызут себя после каждого поражения. И поэтому знаю, что было бы со мной после неудачного старта сезона. А неудачным он стал бы наверняка, если бы тренировалась не в полную силу.
Были люди, которые говорили: мол, у тебя только прибавится сил, если побольше отдохнешь. Но я знаю, что спорт — это каждодневный труд. Только так ты можешь добиться желаемого.

— Ты и так уже всего добилась.
— Вот именно потому и говорила всем, что найти мотивацию сложно. Понимаю: команде без меня будет нелегко. Но уже рассказывала и еще раз повторю: я тренировалась шестнадцать лет без остановки. И только в апреле могла отдохнуть. Это приличная нагрузка. И сейчас я не могу найти в себе ресурс, чтобы потратить на это и семнадцатый год жизни.

— У Даши Домрачевой твои доводы нашли поддержку?
— Она меня целиком и полностью понимает. Мы разговаривали об этом, она знала, что я в размышлениях. Да, у нас получился отличный сезон. Но не факт, что следующий вышел бы таким же. Мне кажется, уходить надо тогда, когда у тебя все получается, а не наоборот.
Уходить на фоне неудач намного болезненнее. Поэтому в данный момент, наверное, я думала о своем психологическом здоровье. Физически, скорее всего, смогла бы удержать планку, но “физика” — это только одно из всех качеств, составляющих мотивацию спортсмена.

— Психология — дело тонкое…
— Побыв дома с семьей, с друзьями, поняла, что мне хочется остаться с ними еще. Видеть близких людей, помогать маме… И чтобы мне тоже помогали. Я хочу обычной человеческой жизни.

— За два месяца отдыха ты трижды оказывалась в центре внимания СМИ. Первый раз, когда участвовала в полумарафоне в родном Сестрорецке.
— Я обозначила себе планку и удивилась, что смогла пробежать даже быстрее, чем хотела. Впервые участвовала в полумарафоне в 15 или 16 лет. Тогда нашему городу исполнилось 285 лет, и в нем решили провести такой забег. Я дистанцию преодолела, правда, с большим трудом. Но все равно было здорово. Каждый такой старт дает чувство преодоления себя, и мне это нравится.
В позапрошлом году тоже бегала, показала время 1 час 37 минут. Сейчас — 1.28. Для “туриста”, наверное, нормальный результат, а я себя именно “туристом” и считаю. Но было интересно, потому что я поставила цель и достигла ее. Стала четвертой в женском зачете, полторы минуты уступила третьему месту. Бег я с детства люблю, он мне доставляет удовольствие.

— Второе событие — не такое заметное — проект “Спорт-инклюзия”.
— Его развивает ассоциация “Дети. Аутизм. Родители”. Так получилось, что мы познакомились несколько лет назад и начали дружить. А где-то год тому я решила активнее участвовать в их движении. Смысл его — включить детей-аутистов в жизнь общества. Это непросто, поскольку другим родителям кажется, что эти люди неправильно воспитаны, так как ведут себя не всегда адекватно. Как говорят некоторые, “ваш ребенок — идиот”. Идея фикс — чтобы эти дети смогли учиться в обычном садике и в школе. Как во многих странах Европы и в Америке.
А “Спорт-инклюзия” — это дать возможность ребятам, “погруженным в себя”, заниматься спортом. Кстати, известно, что среди аутистов немало известных спортсменов. Саша Герасименя предложила этот проект реализовать в ее виде спорта — в плавании. С группой специалистов она ездила в Италию и получила хороший опыт. Нам не столь важно, чтобы дети стали звездами спорта. Просто этот вид деятельности дает им многое в плане общения со сверстниками и лучше интегрирует их в окружающую жизнь.

— Запустить такой же проект с биатлоном будет значительно труднее.
— Да, у нас сложный технический вид. Но вполне можно попробовать проводить адаптацию через лыжи. Если честно, я пока об этом не думала. Но проекту буду помогать в любом случае и всем возможным. На прошлой неделе вышел документальный фильм, который открывает глаза на жизнь детей-аутистов и рассказывает, как им помочь. Для них важно, чтобы их воспринимали, осознавая существующие проблемы. Фильм был показан пока в закрытом режиме, его собираются представлять на фестиваль. Затем, надеюсь, с ним могут познакомиться многие белорусы. Проблема актуальна, потому что аутизмом страдает каждый 80-й родившийся ребенок.

— Ну и третий повод — самый, пожалуй, обсуждаемый. Ты обнаружена на сборе команды Швейцарии на острове Крит…
— Кто-то написал на вашем форуме в комментариях: “Спасибо, что живой обнаружена”… Да, я ездила на сбор и тренировалась вместе со швейцарцами. Давно хотела отправиться на Крит, где никогда не была, и покататься там на велосипеде. Почему бы и нет?

— Да, но как быть с комментарием Михаэля Реша: мол, на сборе ты проводила время со швейцарским биатлонистом Мартином Йегером? У бельгийца еще спросили: “Тренировалась ли там Надежда?” Реш коротко ответил: “Иногда”.
— Надо было побольше его расспросить, раз уж он такой наблюдательный. На самом деле я немного там приболела и два дня ничего не делала. Так что это правда — тренировалась иногда.

— Придется поставить вопрос ребром: что связывает тебя с Йегером?
— Опять же переадресую его Решу.

— В одном из интервью ты говорила, что хотела бы иметь не меньше четырех детей.
— Да, было такое. Но я не знаю, какой мамой стану. Вдруг не очень хорошей? Но, надеюсь, буду замечательной, и у меня хватит сил и любви на всех.

— В твоей семье было семеро детей. Факт удивительный, конечно.
— У меня есть друзья, и у них четырнадцать детей. Причем десять из них — из детского дома. Таким людям стоит удивляться: как родители, в общем-то молодые еще люди, с этим справляются? Но у них получается, дети их любят. И называют мамой и папой. Я и сама вижу, что семья у них прекрасная. Очень энергичная мама и любящий муж. Конечно, бывают сложности, но дети им во всем помогают. И это вместе делает их счастливыми.

— Прямо как в фильме с Натальей Гундаревой “Однажды 20 лет спустя”.
— Не смотрела. Надо будет восполнить этот пробел. Тем более сейчас будет много свободного времени. Мне кажется, я смогу воспитать и четверых, и пятерых детей. Любви ведь много не бывает. Да и ребенка можно взять из детского дома. Думаю, в настоящей семье ему будет лучше, чем там.

— Ты в детдомах часто бывала?
— Да, особенно в детстве. Мой папа очень долго там работал. Я ездила с детьми в летние лагеря. Мы вместе жили и, понятно, много общались. Поэтому я знаю, что такое дети из детдома. Мой отец был прекрасным воспитателем, дети называли его папой. И я надеюсь, что все, кто находился рядом с ним, чувствовали себя частью большой семьи.

— Каково вообще жить в многодетной семье?
— Нам всегда было классно, и мы сейчас все друг другу помогаем. Думаю, главная заслуга в этом — родителей. Мы никогда не страдали от того, что нас много. Да, жили не в самой большой квартире, но были счастливы. Нам всего хватало.
Конечно, не без нюансов, жили-то в сложные времена. Каких-то развлечений по минимуму. Да и штанов не десять пар, а ровно столько, сколько нужно. Ну и, конечно, платьями сестрам надо было меняться. Но тогда это, по-моему, было у всех, так что мы об этом не задумывались.

— У Светы Сахоненко — трехкратной паралимпийской чемпионки, которая тоже росла в многодетной семье, — самым большим праздником был день маминой получки. Тогда все угощались свежим батоном с маслом.
— К счастью, у нас до такого не доходило. Мы не голодали, нам бабушка помогала, дядя. В этом плане, слава богу, все было хорошо. Самое главное, что я никогда не чувствовала агрессии от родителей в нашу сторону и от нас — в сторону родителей.
Конечно, дрались с братьями и с сестрами ругались. Но всегда уважали друг друга, никогда не было серьезных конфликтов. И сейчас, когда выросли, с удовольствием проводим время вместе. Разъехались в разные места, но есть день, когда собираемся вместе. 25 августа — папин день рождения. Тогда приезжают еще его сестры и дети от предыдущего брака.
Ну и когда я возвращаюсь в марте домой, отмечаем еще один праздник. Наш с братом-двойняшкой день рождения. Младшая сестра тоже родилась в этот день, а еще одна сестра появилась на свет на три дня позже. Мы с детства привыкли отмечать эти четыре дня рождения вместе, и традиции не изменяем. Все зовут своих друзей — и собирается огромное количество народа, под сорок человек. Квартиры уже давно не хватает, поэтому съезжаемся на даче.
С каждым годом нас все больше, и потому шутим, что скоро придется опоясывать дачу по периметру большим столом. Что уж говорить о свадьбе…

— Заметь, ты сама об этом заговорила. Ты какую бы, кстати, свадьбу хотела?
— Иногда хочется маленькую и скромную. Но когда встречаюсь с родственниками и начинаю об этом говорить, понимаю, что придется делать две свадьбы. Я очень люблю эти праздники, и абсолютно не важно, сколько будет приглашенных. Ведь это радость, когда соединяются две семьи. Чем больше народу, тем больше семья. А если она огромная — это здорово.
А еще мне нравится мой биатлонный мир, и друзья, которых там приобрела. Когда объявила о своем решении, ко мне подошло много людей, простых болельщиков — и сказали уйму теплых слов. И я поняла, по каким эмоциям буду скучать.
Когда прихожу, скажем, в магазин или поликлинику, мне непременно пытаются помочь. Понимаю, что меня узнают, и Беларусь стала второй родной страной. И она всегда ею останется, где бы я ни жила.

— Простые белорусы имеют шанс пообщаться с тобой в соцсетях?
— Там столько пишут, что физически невозможно всем ответить. Тем более знаю, когда можно это делать, а когда нет. Понятно, что и назойливость проявляют, но я нормально к этому отношусь.

— Как ты определяешь, когда можно, а когда нельзя?
— У меня нет потребности с кем-то знакомиться. Мне, конечно, как и каждой девушке, приятно, когда пишут, что ты кому-то нравишься. Вряд ли кто-то отреагирует на это: “Вы меня бесите!”. Отвечаю: “Спасибо!”

— На свидания звали?
— Никогда не ходила. Но вообще-то свою личную жизнь не афиширую. Имею же право?

— А то.
— Есть нечто, что должно остаться только со мной. Чья-то личная жизнь гораздо более интересна, чем, например, тот же проект, связанный с детьми-аутистами. Там вроде бы и обсуждать нечего, а тут можно поговорить. И вам, журналистам, эта тема тоже выгодней. Количество читателей, просмотров и так далее. Да хотя бы заголовок. А что там будет — нормальная информация или от каких-то третьих лиц — какая разница? Ну и еще возникает вопрос, кто спрашивает и с какими намерениями.

— “Прессбол”, понятно, с самыми хорошими.
— Это моя личная жизнь, и за 13 лет никому ее не открывала. Что не говорит о том, что все это время у меня никого не было, и я занимала его исключительно тренировками.
Хватает обсуждений моей спортивной карьеры. Да и какая разница, когда и за кого я выйду замуж? В первую очередь людям должна быть интересна собственная жизнь. Не понимаю такого, сама точно не стала бы лезть в чужие дела. А если уж так любопытно, то все узнают вовремя. Я сама буду распоряжаться собственной жизнью.

— Тебе часто приходится сдерживать эмоции?
— Конечно. Бывает, когда читаешь какие-то отзывы на форумах. Понимаю, что в любом случае половина их будет носить негативный характер. Не было еще такой новости, которую не смогли бы перевернуть.

— Даже олимпийскую победу можно перекрутить?
— Легко. Малый отрыв. Упало с неба. Сложные погодные условия… Мне кажется, отгадка проста — люди пишут в тот момент, когда жизнь поворачивается к ним черной полосой.

— Многие в ней просто живут.
— Может, и так. Негатив нужно куда-то выплеснуть. Поэтому, когда девчонки начинают читать плохие комментарии, говорю им: “Думайте о том, что вы сейчас кому-то помогли. Ведь психологу тоже говорят все, и человеку становится легче. Поэтому мы являемся психологами для этих людей”.

— Хитро.
— Главное, не принимать это на свой счет. Я могу адекватно оценить свои возможности: что смогла сделать, а чего не сумела бы даже теоретически. Если человеку станет легче, пусть он хоть 35 раз мне гадостей напишет. Буду только рада, что сделала ему добро.

— Ты ангел, Надежда. А как быть с теми, от кого ты зависишь по роду деятельности? Смолчишь или правду-матку в глаза?
— Все равно выскажу свою точку зрения. Я эмоциональный человек. Некоторые умеют говорить спокойно, рассудительно, а я если начинаю, то эмоции преобладают. Не знаю, хорошо это или плохо. Но если уверена, что это правильно, то скажу. Услышат или нет — другой вопрос. Зато буду знать, что не промолчала.

— Никогда не жалела о допущенной резкости?
— Были ситуации, когда совершала неправильные поступки под влиянием людей, которые хотели от меня этого. Потом чувствовала себя виноватой перед другими. И мне было сложно попросить прощения. Тогда старалась сделать так, чтобы человек понял, что я какими-то своими действиями перед ним извинилась. Такое было.
Но вообще я не привыкла ни о чем жалеть. Хотя, может, кто-то обиду и таит. С другой стороны, разве есть на свете хоть один человек, который считает, что его обижали заслуженно? Кто любит критику… Он до последнего будет доказывать, что хороший. Я очень мало встречала тех, кто на плохую правду в лицо отвечал: “Да, я такой”.

— Мама наверняка советует быть спокойнее.
— У мамы прапрапрадед немец, а папа из итальянцев вышел — более эмоциональный. Я, получается, по характеру пошла больше в отца. Хотя по характеру хотела бы быть похожей больше на маму. Без ее рассудительности, спокойствия и любви нашей семье было бы сложнее.

— Александр Лукашенко, приводя на одном из приемов аргументы в пользу твоего с Дашей продолжения карьеры, высказался просто: “А чем вы еще будете заниматься?”. Вот только не помню, что ему ответила Скардино…
— Я промолчала. Улыбнулась. Я понимаю его и всех специалистов, которые имеют к нам отношение. Это нормально, вряд ли кто-то скажет мне: “Надя, я так хочу, чтобы ты ушла из большого спорта!” Такие люди, конечно, есть, но их очень мало. Я и сама хотела бы остаться, но сил у меня нет и где их найти, не знаю. Не хочу никого обманывать.
Поэтому, надеюсь, Александр Григорьевич меня поймет. Примет это и порадуется за меня. Если смотреть на историю женского мирового биатлона, то у каждой, даже самой сильной сборной бывали кризисы. Это нормальный процесс. Другое дело, что длились они у всех по-разному. Надеюсь, если у нас и будет отступление, то совсем небольшое.
Скажем, у Иры Кривко — я говорила это раньше и повторю сейчас — очень хороший потенциал. Она, по сути, только начинает карьеру. И при правильной работе может стать гораздо сильнее, чем сейчас. Хотя она и так сильная. У нее есть и мотивация, и энергия. И в каких-то эпизодах она была для меня примером. Я очень рада, что мы вместе тренировались.
Вообще каждый спортсмен, который работает рядом с тобой, служит ориентиром и дает определенный навык. Например, Даша всегда была для меня таким образцом. Если бы не она, не было бы моих результатов. Это сто процентов. И я не устану повторять, что Даша не только подруга, но и пример спортсменки, у которой много чему можно научиться. За это я ей безмерно благодарна. И вообще за все годы, проведенные в национальной команде, признательна всем девочкам. Мы подруги и, уверена, останемся ими. Всем тренерам тоже хочу сказать спасибо — каждый из них дал что-то в моем развитии. Ну и Александр Григорьевич, хочу повториться, надеюсь, тоже меня поймет.

— Понять тебя, Надежда, немудрено. Если рожать четверых, то начинать надо уже сегодня. Чай, “не шешнадцать лет”.
— Да, уже 33. Кто-то сказал: “Надя, может, еще один цикл олимпийский?” Я ответила: “Знаете, плюс один цикл в эту сторону значит минус один в другую”. Женская шутка, но в ней есть правда.
Адекватная женщина должна понимать: дорогая, тебе пора остановиться и вспомнить об основном предназначении, данном природой. И если не сделать это вовремя, у тебя останутся только воспоминания о спорте. Ну и деньги, которые ты заработала. Но они никогда не перекроют женского счастья.

— Кроме того, они еще имеют неприятное свойство заканчиваться.
— Да, как и воспоминания о спорте. А муж и дети, они будут рядом всегда. Медали, карьера — это тоже важная и счастливая часть жизни. Но сейчас пришло время другого счастья.

— Как собираешься зарабатывать деньги?
— Я не тот человек, который будет сидеть без работы. У меня есть мысли, чем могла бы заниматься после окончания карьеры. Мне кажется, жизнь и дальше будет связана со спортом.

— Значит, в тренеры?
— Не знаю пока, какой я тренер. Но мне легко общаться с детьми, как и им со мной. Наверное, у меня могло бы получиться. Даже скорее всего. Вообще я оптимистка, и, на мой взгляд, другая жизнь у меня будет такой же интересной и насыщенной. Как и та, которой жила до сих пор…