ЧМ-2018. Своими глазами. Был Горький, стал сладкий. Чай, примечай, куда чайки летят!

Шабры и одяжки

Поэт Леонид Мартынов еще в советские времена написал гениальное в своей правоте четверостишие: “Не осуждай сибиряка, что он угрюм и носит нож. Ведь он на русского похож, как барс похож на барсука”. Вместо сибиряков и угрюмого ножа можете подставить что угодно по смыслу.
Такое можно (и давно нужно) сочинить про каждый “кластер” этой удивительной страны. И в первую очередь про бывший Горький. Кто они, местные жители? Не мордва, не башкиры, не татары, не марийцы, не чуваши — хотя все эти народы совсем рядом. С Мордовией и Марий Эл Нижегородская область вообще граничит.
По формальным признакам нижегородцы — и есть последний форпост перед землями радикально других людей. Последние “русские” на большом куске земли. Но чай, поди, не просто русские. Особенные.
Вы понимаете, что такое “чай, поди”? Вы же вот не вставляете этот “чай” в каждое предложение? А здесь вставляют. В словаре синонимов — это “ведь, вероятно, видать, видимо, все-таки, должно, должно быть, должно полагать, должно статься, знать, как видно, наверно, наверное, надо быть, надо думать, надо полагать”. Но это в сухой теории. А в Нижнем Новгороде это особый артикль, который необходим для правильного порядка слов в предложении.
Слова “чаять” и “чаяние” в остальном русском близки к тому, чтобы стать архаизмами. В словарях к ним добавляют пояснение “устар.”. А в Нижнем их ближайший родственник — вообще самое часто употребляемое слово из трех букв, опережающее даже слово-лидера по остальной России.
А эти вопросительные интонации нараспев — ну куда до них что Москве, что Петербургу? Все эти дорошинские “Лю-ю-юдк! А, Лю-ю-ю-дк!” из фильма “Любовь и голуби” — это не выдумки. Здесь так и говорят. “Са-а-а-ш! А, Са-а-а-ш! А пресс-центр откры-ы-ыт?” Век бы слушал!
Здесь говорят “одяжка” и говорят “шабры”. Нигде не говорят, а здесь говорят.
“Шабр” (или бывает еще “шабер” через “ё”) — это, если по-простому, друг, товарищ и брат. На первый взгляд, какое-то совсем дикое слово, но оно однокоренное с белорусским “сябар”. Стершись навсегда из московского русского, оно необъяснимым образом сохранилось в нижегородском.
“Одяжка” — это, если опять же по-простому, бомж. Сидит он на тротуаре со своим шабром и спрашивает: “Чай, деньги достаешь. А как достаешь?” Шабр молчит — видно, не скажет при посторонних, а так хочется дослушать.
“И тоска, и сердце ноет, но услышишь невзначай. Наше волжское, родное, наше горьковское “чай” …И спокойно с этим “чаем” — хоть весь мир бы кверху дном! Мы нигде не подкачаем, мы нигде не пропадем”, — уже другой поэт, Борис Пильник.

Ленины и медведи

Самое забавное, что этому здесь пытаются учить иностранцев. Швейцарцы и костариканцы балдели: просто начинай любое предложение со слова “чай”. Или “чай, поди”. И сразу получается очень по-русски. Ну, на нижегородском русском.
Вообще все иностранцы, добравшиеся до Нижнего, — в полном восторге. Особенно те, которые до этого видели только Москву и Петербург. Разговоры о том, что Россия — страна, некомфортная для жизни, и поэтому здесь счастливы только болельщики из стран третьего мира, — чушь. Неужели кто-то думает, что иностранцы едут сюда за комфортом? Они едут сюда за Россией. За медведями, водкой, балалайками и матрешками. Комфорта им и дома хватает.
“Бро, please, сними меня. Нет, подожди, я сейчас встану в позу”, — костариканец на нижегородской площади Ленина отдает мне свой телефон с битым стеклом, гордо встает передо мной и отводит руку, указывая на четырехзвездочную гостиницу “Маринс Парк Отель”. Странной композиция кажется мне только первую секунду. Потом задумка становится понятной: ровно в этой же позе, указывая на светлый путь в сторону отеля, над фотографируемым высится дедушка Ильич. И мой “бро” сияет, глядя на получившуюся фотку: вот она, Россия!
Это только кажется, что иностранцы — все сплошь ценители истории и культуры. Ну вот бродят эти швейцарцы по Большой Покровской, вот трогают стены древнего Нижегородского кремля, вот щурятся на памятник Минину и Пожарскому — и вдруг поворачиваются к тебе с весьма неожиданным вопросом: все хорошо, но где же памятник Ленину?!
Где медведи? Где матрешки? Водку куда подевали?
Люди готовы бросить историческую часть города, все эти купеческие особняки, перестать слушать про “соляную аферу” — и рвануть на ту сторону Оки, туда, где скучный вождь олицетворяет собой все хорошо забытое старое.
Их лица, когда возле стадиона они видят настоящее чучело медведя на задних лапах возле лавки, продающей меховые изделия, нельзя описать. Это сбывшаяся мечта! Это наконец закрытый гештальт! Теперь им не стыдно будет показаться на работе после отпуска.
Перед самым стадионом “Нижний Новгород” есть еще один — на этот раз белый, искусственный. Кукла с человеком внутри, которая смешно пританцовывает. Конечно, рядом очередь на фотографирование из швейцарцев и костариканцев. Это Россия — и вот вам доказательство!
Эту стереотипную Россию они просто обожают. И жутко расстраиваются, когда вместо нее им подсовывают что-нибудь действительно русское. Или, вообще не дай бог, западное.
На Большой Покровской играл небольшой ансамблик. “А сейчас мы вам устроим карнавал!” — говорит его музруководитель. Начинают играть какое-то “ча-ча-ча” в латиноамериканском соль мажоре и петь по-испански.
“Да ну?! Ну зачем это?.. Такое я и дома послушаю…” — расстраивается стоящий рядом человек в коста-риканской майке. Он, конечно, хотел “Калинку-малинку”. Стерпев испанскую народную песню, он с надеждой глядит на сценку — и ансамбль гремит “Маруся, раз, два, три, калина! Чорнявая дiвчина в саду ягоди рвала”. Слушатели из числа иностранцев сияют и начинают снимать на телефон. “Русиа, Русиа”, — вот это другое дело.
В подземном переходе мужик играет на балалайке — и это полный восторг проходящих. Иностранцы считают, что это очень по-русски. Само слово “balalaika” гипнотизирует их. Как и “matryoshka”. Ну как можно не запечатлеть себя в России с матрешкой? Это все равно что вы первый раз выехали в Лондон и не сфотографировались с красной телефонной будкой. Ничего такого нет в этой будке, кроме того, что больше нигде таких не увидишь. Они полностью тождественны словосочетанию “Был в Лондоне”.
Несмотря на то что в Нижнем сейчас днем под плюс тридцать градусов, отлично берут шапки-ушанки. Ну а что — вы бы тоже в Мексике купили сомбреро, хотя от него ничего, кроме неудобств в быту, вы не получите. И без него бы вам голову не напекло. Фанаты потеют в ушанках, но кайфуют: это же та самая Россия!

Хозяева и гости

Вообще встретить недовольного Россией иностранца на чемпионате крайне сложно. И это неудивительно: в плане организации турнир точно не проигрывает французскому EURO»2016. А кое в чем и превосходит. Например, бесплатными поездами и бесплатным внутригородским транспортом. Волонтеров во много раз больше, как и указателей, куда идти. Видно, что города-участники поставили в ружье все, что готово было стоять.
Нижний Новгород даже под стадион отдал лучшую локацию, что у него была, — Стрелку, фантастическое место, где Волга и Ока сливаются в могучий поток. Арена на 45 тысяч зрителей хороша собой как снаружи, так и изнутри, и не проиграет ни полкорпуса западным аналогам в плане удобств.
И нет ощущения, что в Нижнем это все из-под палки. Нет, здесь реально рады иностранцам. Ведь их здесь нечасто видят. А так — такой карнавал в городе. Любым мало-мальски “ряженым” что на Рождественской, что на Большой Покровской просто проходу не дают. К ним тоже очередь за фотками — на этот раз из местных. Отказать нельзя — дело святое.
Метущие юбками, как у рабыни Изауры, коста-риканские барышни, мачо с усами и в шляпах, швейцарские рогатые супермены, крашенные красными крестами, — все это уже не экзотика, а дорогие гости.
Бизнес тоже вполне себе процветает. Да, цены в общепите под чемпионат мира подросли. Но не сказать, что заоблачно. По словам швейцарцев, еда у них на родине все равно дороже. А тут же еще и качество, и порции огромные, и необычно! Зашли в грузинский ресторан, не запомнили ни одного названия, но все очень полюбили, хлестали вино, дешевое, но не хуже, чем с виноградников кантона Во.
А здесь не только грузинские рестораны, но и азербайджанские, балканские, еврейские. Русские наконец. Берешь окрошку на квасу, салат с потрошками, самолепные пельмени — и чувствуешь себя купцом первой гильдии. Хотя окрошка — это, конечно, для швейцарца очень сложные ощущения.
Всем иностранцам очень стараются помочь. Программа форсированного изучения базового языка была пройдена многими. На вопрос “ду ю спик инглиш?” подавляющее большинство нижегородцев отвечают “йес, ай ду” с разной степенью уверенности. В случае коммуникативного тупика всегда выручают жесты.
Впрочем, кое-какие шероховатости все же остаются. В городе аномальное количество объявлений о “free rooms”. В принципе фри — это по-английски и свободный, и бесплатный. И рядом с фри немедленно указываются какие-нибудь пять тысяч российских рублей таксы. Но, чай, иностранцы — люди бывалые и понятливые.
Подтянули не только английский — на барах теперь и про “cerveza” (пиво по-испански) не забывают. Межкультурный обмен в самом разгаре — здесь ведь еще хорваты с датчанами в 1/8 финала и один четвертьфинал.

Стрелка и Перестрелка

Но пока до них далеко, местные жители с удовольствием идут и на Коста-Рику со Швейцарией. Некоторые даже рисуют на щеках флаги (причем сразу обеих стран) — и болеют за тех, кто круче всего на субъективный взгляд плясал на фан-зоне.
Уже с дальних подходов к стадиону тебя начинают тормошить: чего такой скучный? Давай танцуй! Волонтеры в мегафоны включают “прямую бочку” (то есть “тыц-тыц”) и начинают танцевать. Из других мегафонов очень радостными голосами на разных языках приветствуют всех в Нижнем Новгороде. Есть вопросы — обязательно спрашивайте. Иностранцы цокают языками: уровень!
Большое количество швейцарцев в Нижнем в принципе объяснимо — у них банки, им есть, за что ехать. Но костариканцев точно было не меньше. Равная борьба и на поле, и на трибунах. Европейцы чуть послаженнее, латиноамериканцы — чуть погромче. Однако во втором тайме наступил даже момент, когда весь стадион синхронно зажег фонарики, сделав “звездное небо”. Когда нейтральным болельщикам становилось скучно, они просто скандировали: “Россия, Россия”. И к ним присоединялись и “тральные”.
К России пока — никаких претензий. Всем нравится. По коста-риканскому телевизору про страну — хозяйку чемпионата мира-2018 особо не говорят. По швейцарскому говорят больше плохого, но ему нет особой веры. Собственные глаза гораздо надежнее.
Иностранцы учатся в Нижнем “чаять”, местные у иностранцев — болеть. Так, как радуются жизни костариканцы, — это нужно уметь. Взять одно очко в группе ударом с пенальти на последних секундах, уверенно занять последнее место, вообще ни разу за три игры не вести в счете — и остаться в восторге от происходящего.
Чехарда с пенальти в концовке встречи увеличила громкость латиноамериканских глоток до абсолютного максимума. Гол-рикошетец Брайана Руиса был встречен таким шквалом радостных эмоций на трибунах, как будто Коста-Рика вышла в плей-офф. Хотя на самом деле она уже собрала вещи.
Этот ничем не примечательный матч-перестрелку, который вряд ли кто из телезрителей вспомнит через месяц, западет в сердца многих нижегородцев, для которых это был первый в жизни большой футбол во всех его проявлениях. С иностранцами, с карнавалом, с раскрашенными лицами, на огромном стадионе, на котором почти не осталось свободных мест. Стоило ли это того — или нужно было построить больницу?
Костариканцы и швейцарцы на этот счет точно не парятся. Они празднуют жизнь во всей ее полноте. Нижний они, конечно, тоже запомнят. И вряд ли благодаря канатной дороге и второпях прослушанной экскурсии по кремлю. Они не вспомнят, что из этих ворот пошли спасать Москву от польско-литовской напасти ополченцы Минина и Пожарского.
Но они точно вспомнят, как взяли пивка, сели с незнакомыми гражданами на набережной и смотрели на эти огромные пространства, на ту самую Волгу и слушали, как правильно надо говорить “чай”. Чай, поди, не дураки — переняли.