Тренеры Светланы Куделич: муж, Тасман и Лукашенко. Медали остаются в мечтах...

Первое участие в Минском полумарафоне Света ознаменовала забегом в стиле легендарного Владимира Куца. Начав лидировать со старта и не оглядываясь на преследователей, она лишь в финишном створе уступила чемпионке. И не Ольге Мазуренок, от которой ждали очередной победы, особенно после ее огненного марафона на чемпионате Европы.
Наша же героиня в Берлине особенно не отличилась. Не вышла в финал своей привычной дистанции 3 000 метров с препятствиями, а в главном забеге на 10 000 метров стала восьмой. Следует заметить, в этом году Светлана небезуспешно стартовала в нескольких европейских полумарафонах, и ее шансы на успех в Минском были довольно высоки. И если бы не африканка…
Впрочем, обратим внимание и на другое — необычайно широкий диапазон практикуемых бегуньей дистанций. Именно он характеризует пребывание Светы в легкой атлетике — и в некоторой степени ее внутренний мир. Теперь с этим она намерена покончить.

— Вы всех удивили на Минском полумарафоне.
— Я обычная спортсменка, которая, выходя на старт, хочет победить. Очень расстроилась, когда стала второй, проиграв лишь секунду.

— Еще бы! За первое место, кажется, давали пять тысяч долларов.
— Это если бы Оля Мазуренок победила.

— Не обидно было такое слышать?
— Если честно, немного задело. Как и то, что элитных бегунов пригласили на пресс-конференцию, а меня и других девчонок не позвали. Это подстегнуло. Очень уж захотелось в элиту. (Улыбается.)
Я находилась в хорошей форме, но вместе с тем знала, что будет непросто. В первые годы конкуренция в Минске была не слишком высокой, но сейчас все изменилось. Растет популярность, а с ней и статус.
Я наслаждалась бегом, хотя многие не могут понять, как это возможно на дистанции 21 километр да еще в гору. И раз никто не хотел быстро бежать, значит, пришлось проявить инициативу.

— Как вела себя будущая победительница Шейла Еротич из Кении?
— 20 километров держалась за моей спиной. А когда решила убежать на восемнадцатом километре, уже я пристроилась за ней и начала отдыхать. Еротич с эфиопкой это не устроило — разошлись в стороны и показали жестами: мол, давай веди забег дальше. И я повела. Подумала: если сейчас сольюсь, нас догонят конкуренты.

— Что вообще испытывает человек, которого по пятам преследуют африканки?
— Я была без понятия, кто за мной. Не имею привычки оглядываться. Видела лишь машину БМВ. Была уверена, что первое место не отдам. Но за километр до финиша попался такой неприятный “аппендикс” в сторону улицы Тимирязева… Так меня “вставил”, что не чувствовала ни рук, ни ног. Наслаждение от бега куда-то ушло. Осталась только паника.
Мне говорили про этот заворот, но я думала: если до него доберусь, то и дальше как-нибудь справлюсь. Реально сложная трасса у нас.
С другой стороны, горки для меня — не преграда. Люблю силовой бег. Но здесь, видимо, слишком поверила в себя.

— С Олей потом пообщались?
— Я ее поздравила. Она тоже сказала, что трасса очень сложная. Расстроилась, конечно. Думаю, Оля была не очень готова — после чемпионата Европы ее подзатаскали по всяким мероприятиям.

— Вам это не грозило — после восьмого места…
— Меня и после полумарафона никуда особо не звали. Ничего, значит, будет стимул добиваться более весомых достижений.

— Мне кажется, ваша карьера проходит под знаком выбора любимой дистанции — то стипль-чез, то “десятка”. И неопределенность здорово мешает…
— На самом деле я бегала от “полуторки” до полумарафона. Это совсем разная работа, и действительно пришло время перестать распыляться. Я уже определилась и имею конкретные планы подготовки к Олимпиаде-2020.

— Марафон?
— Посмотрим.

— Ну а что смотреть-то? Марафон, равно как и полумарафон, уже стали самостоятельными дисциплинами. И заработать можно хорошо.
— Это тоже играет роль. Честно говоря, всю жизнь стремилась завоевать как можно больше медалей, а сейчас несколько поостыла. Наверное, взрослее стала.

— Поняли, что деньги важнее?
— Зачем лукавить и делать из себя неизвестно кого? Это тяжелый труд, и хочется, чтобы он хорошо оплачивался. Я бегаю давно, но своего жилья у меня пока нет.

— Ох уж эти неминчане… Следует признать: вы родом из славного города Пинска, который дал нашему спорту Татьяну Холодович и Эльвиру Герман.
— А еще оттуда две Наташи — Сафронникова и Сологуб. Хотя Татьяну и Эльвиру сейчас, конечно, знают больше. Они молодцы.
Я в легкой атлетике оказалась случайно. Выиграла школьный кросс в пятом классе. Отправили на чемпионат города — там снова победила. Потом чемпионат области, республики.

— И везде первое место. Красивое начало карьеры…
— Дальше все вроде тоже неплохо сложилось. В 2005-м — бронза на юниорской “Европе”. В 2009-м — уже на молодежном ЧЕ — стала второй. Все на дистанции 5000 метров.
Первая Олимпиада была в Лондоне — бежала 3000 метров с препятствиями. К сожалению, неудачно — много уступила своему лучшему результату.
Во Франкфурте случилась задержка рейса, просидели в аэропорту целые сутки. До Олимпийской деревни добралась только вечером. Ночью у нас взяли допконтроль, а уже в 11 утра вышла на старт.
Очень сильно надломилась психологически и выплакала много слез. Ведь собиралась бороться за финал, тогдашний результат 9.38 это позволял. Но пробежала много хуже. Ноги не свои были, люди убегают с первых метров, а ты как во сне. Вывод: эмоции всегда надо держать при себе.

— В 2014-м вы стали четвертой в стипль-чезе на летней “Европе”, такое же место заняли в Континентальном кубке, а на следующий год взяли серебро на зимнем первенстве континента.
— В 2015-м была очень хорошо подготовлена. Но чем ближе становился чемпионат, тем сильнее тревожили ахиллы. До такой степени, что даже носок надеть не могла. Ночью не спала от боли.
Видимо, так начала страховаться, что у меня спазмировало икру. Я все-таки поехала на “мир” и на каждой яме падала — не держали ноги. Падала — догоняла, падала — догоняла, но после третьего раза поняла, что в таком состоянии бороться бессмысленно.

— Болельщики смотрят и думают: “Тратит наши деньги, послали на чемпионат мира, а человек даже не добегает”. И пишут потом на форумах…
— Не слежу за этим в принципе. Что вообще это может поменять в моей жизни? Видно же, что люди не специалисты, пишут на эмоциях. Зачем обращать внимание?

— Наши журналисты, рассказывающие о легкой атлетике, хорошо в ней разбираются?
— Хм… Не все и не совсем. Многие из тех, кого посылают на чемпионат Европы и кто общается с нами в микст-зоне, пишут свой взгляд с трибун. Он очень поверхностен. Иногда это так расстраивает, что хочется ответить. Но потом беру себя в руки. В конце концов, это не мое дело. Пусть делают, что хотят.
Иногда встречаю вообще полное непонимание. И восторженное описание тех людей, которые того недостойны. Про тех же, кто заслуживает внимание, не говорят вовсе. А ведь бывает, что человек победил на халяву, просто совпало, что основных конкурентов не было, и потому успех неполноценен… Есть нюансы, в которых профессиональный журналист должен разбираться.

— Борис Тасман имеет критический взгляд на то, что происходит в нашей легкой атлетике.
— Я, кстати, отношусь к нему нормально. Было пару раз, что обижалась на его статьи, но ничего. Бывало, он сам звонил — когда летела в Нью-Йорк. Рассказывал, что мне надо делать в дороге, как ходить, как сидеть и что пить. И другие советы давал.

— Пригодились?
— Пожалуй, да. Приятно, когда человек за тебя волнуется. Но к Тасману отношение в легкой атлетике неоднозначное. Есть люди, которые его не переваривают, думаю, из-за его излишней жесткости. Однажды даже я сгоряча удалила из друзей во всех социальных сетях — обиделась на какой-то пассаж в статье. Но потом остыла, и наши отношения вернулись в нормальное русло.
Знаете, что больше всего мне не нравится в людях? Когда хороший год и отличные результаты, вокруг много тех, кто живо интересуется твоей жизнью. Но едва попадешь в черную полосу, все они куда-то исчезают.
А может, так и надо, чтобы не расслабляться? Хотя я и без того не расслабляюсь. Постоянно не мой год выпадает, все жду, когда же он наконец наступит.

— Когда кто-то из команды побеждает, это вас вдохновляет?
— Да. Иногда кажется, что это вообще нереально, а Оля Мазуренок берет и доказывает, что все возможно. Что мы ничем не хуже других — ни черных, ни белых, ни рыжих, ни всяких.

— Оля красиво победила в Берлине.
— Я ее поила на дистанции, и меня трясло, когда она первый раз пробежала возле меня. Потом сказала, что даже запомнила выражение моего лица. На самом деле все было не так страшно, но вид Оля имела такой, что я обомлела. Все в крови — лицо, руки, майка, бедра…

— Тот забег поэтому и войдет в историю — как один из самых необычных и, несомненно, героических.
— Я Оле и сказала, что благодаря ей этот марафон запомнят все. Мы с ней нормально общаемся, и я ее всегда от души поздравляю с успехами. Как и она меня. Не знаю, может, что-то изменится, когда мы станем соперницами и будем стоять на одной стартовой линии олимпийского марафона в Токио. Но мне этого не хотелось бы.
Хотя, если совсем уж честно, женщины существа коварные. В этом плане у нас все сложно устроено.

— Далеко и ходить не надо — Талай и Герман. Белорусским болельщикам очень хотелось бы, чтобы наши лучшие барьеристки были закадычными подругами. Но, похоже, это не совсем так.
— Я рада за Эльвиру, у нее красивый и легкий бег. Здорово прогрессирует, и дай бог ей не пропасть, как это случается со многими молодыми спортсменами. Она вышла на классный уровень за довольно короткое время, а это чревато психологическим напряжением. Надо выдержать, и если получится, будет круто.

— Я так понимаю, вы в этой эпической заочной битве за нее?
— Хорошо общаюсь и с Алиной. Поэтому ни за кого. Это их личные дела. Огорчилась за Талай в этот раз. Потому что в прошлом году на “десятке” у меня была аналогичная история — бежала в Минске на Кубке Европы с таким же усталостным переломом стопы.

— Жуть?
— Так надо было. А потому вполне понимаю, что Алина испытывала во время чемпионата Европы. Но это спорт — видимо, мы таким образом за что-то расплачиваемся.
После того финального забега я старалась не трогать Алину. Да и она реально ушла в себя. Написала ей: “Ты хоть кушаешь там, может, что-то принести?” А Эльвиру поздравила, сразу как увидела. Очень рада за нее, она большой молодец.

— Еще один герой Берлина — Максим Недосеков — тоже молодец?
— У нас всегда были классные высотники. Одна беда: появляются — уходят, появляются — уходят. Но этот парень, мне кажется, имеет все шансы остаться надолго. Он и с характером, и с большим желанием побеждать.

— Желания его покорили меня своей практичностью. Смотрит на высоту — видит двухкомнатную квартиру, которую надо купить до конца года.
— И ничего про патриотизм? У меня все как-то наоборот. Не пропустила ни одного Кубка Европы за сборную, ни одного турнира, бегала все дистанции, где была нужна. “Света, сможешь?” — “Смогу!”
А потом сидишь и как-то грустненько. Понимаешь, что за прошедшие годы по-другому можно было разложить усилия и жизнь свою иначе построить. Квартиру, например, купить. Потому что сложно все эти годы жить на съемной.
Больше бы участвовала в коммерческих стартах. Или в декретный отпуск ушла бы — и уже вернулась. А так все время истощение, нереализация и вечное желание что-то доказать. Просто становится жалко потраченных усилий. Ждешь нового сезона, а в нем все по-старому. А годы идут…
На мой взгляд, больше перспектив в стипле, но я не умею преодолевать препятствия. Их 35 на дистанции, и я останавливаюсь перед каждым. Преодолеваю барьер за барьером и не получаю удовольствия.

— Однако на недавнем чемпионате Европы вы стартовали и на десять, и на три километра с препятствиями…
— Меня отговаривали, но подумала: почему бы нет? Это лучше, чем лежать на диване и досматривать турнир по телевизору. В этом сезоне я готовилась к “десятке”, ну а вдруг повезет и в стипле? Но пробежала и окончательно поняла: мой последний старт на этой дистанции. Все, страница перевернута.

— Думаю, вам нелегко заниматься у Игоря Жаворонка — он ведь не только тренер, но и любимый мужчина.
— Очень. Трудно осознавать, что, придя домой, снова увидишь этого же человека. И не сможешь пожаловаться на тренера, как это делают все нормальные спортсменки.
Когда тренирует родной человек, он никогда не будет настолько авторитетен, как кто-то другой. Просто потому, что все время рядом и ты видишь его в разных житейских ситуациях. Но вообще Игорь грамотный тренер. Сам бегал длинные дистанции и всегда считал, что моя стезя тоже там. Это я все мутила воду, мне ж медали нужны.

— Ага, и чтобы потом президент похлопал по плечу на приеме и сказал, что учил вас бегать.
— Так это уже было. На открытие манежа БГУФКа нас пригласили вместе с Андреем Кравченко. Александр Григорьевич рассказывал мне, как правильно бежать.

— И как?
— Не все силы отдавать, беречь, а вот в конце выложиться без остатка. Я просто не знала раньше. А теперь, конечно, буду пробовать.

— По методу Недосекова? На этом полумарафоне — двери межкомнатные и кухня, а вон на том можно и за новый авто побороться…
— Медали тоже остаются в мечтах. Раньше считала марафонцев сумасшедшими и неадекватными, крутила пальцем у виска. А сейчас понимаю, что они вполне нормальные. Хотя я ни разу еще марафон не бегала. Но хочу делать это быстро.

— Для этого нужно перестроиться.
— Согласна, там другая психология. Надо стать спокойной, как все марафонцы. А это не так просто с моим взрывным характером. Тяжело делать монотонную работу, но я хочу попробовать.
Вообще для меня сейчас самое время бегать марафоны. Начинать слишком рано, мне кажется, не совсем правильно. А у меня к тому же есть скорость. И даже выносливость. В этом году уже шесть половинок пробежала. Хороший опыт.

— Материально выгодно?
— Шоссе всегда было выгоднее стадиона. Это и проездные, и выигрышные. Мировой рекорд на половинке — 1.04, а я бегу 1.10-11. Достойный результат, и можно нормально зарабатывать. А вот марафоны все-таки лотерея — можешь поднять много, а можешь вообще ничего. Все зависит от твоего состояния и от людей, которые приехали. Иногда достаточно пробежать медленно, но попасть в классный марафон, где никого нет, — тогда заберешь халявные деньги. А можно пробежать, как Саша Дулиба в Бостоне. За 2.21 — а это крутой результат — и остаться ни с чем.

— Надо быть шахматистом, чтобы все это просчитать.
— Скорее везунчиком.

— И любителем монотонного бега…
— Все же там, внутри, много всего интересного. Играешь со скоростью и иногда даже не замечаешь, как 25 километров пролетают. А когда у тебя реально классная форма, не чувствуешь усталости вообще, — это же круто!

— Спорт — это конкуренция. У вас много друзей?
— Их много не бывает — тех действительно реальных друзей, которым позвонишь ночью, и они сразу придут на помощь. Раньше рядом было немало людей, которым я была готова отдать все. Но когда сама попадаешь в трудную ситуацию, выясняется, что не все из них способны на то же самое.
Мой настоящий друг — Даша Борисевич. Мы вместе тренируемся. Еще муж, конечно. У нас разница десять лет, но я ее не ощущаю. Больше того — иногда кажется, что старше я. Вообще Игорь крутой. Если бы не он, меня сегодня не было бы в спорте. Благодарна ему, что заставил поверить в себя — мне этого не хватало. Я слишком многого желала и много времени потеряла в поисках себя. Не слушала Игоря и не сделала многое из того, что он мне планировал. Но не стоит об этом жалеть. Зато попробовала все, что хотела. Падала и поднималась.

— Посмотрел ваши соцсети. Мне кажется, в плане пиара вы не дорабатываете…
— Всегда придерживалась позиции, что в интернете не стоит быть слишком активной и выставлять свою жизнь напоказ. У меня было столько неприятностей со здоровьем в последние годы… Поневоле начинаешь задумываться, что не все люди желают тебе добра.

— Алина Талай в этом смысле шустрее. То здесь, то там…
— …то йогурт ест. Я ей говорю: “Алина, я тоже такой йогурт люблю. Почему у меня его нет в холодильнике?”

— А она?
— Молчит.

— Кстати, обнаружил в вашем фейсбуке фото паспорта — с “Погоней” на обложке.
— Просто я нормальный образованный человек, который интересуется историей своей страны. Иногда собираемся с Алиной и Сашей Линником и дискутируем на разные темы.

— Делите портфели в следующем кабинете министров?
— Почему бы и нет? Только нам бы еще в спорте достичь тех целей, которые перед собой ставим. Иначе какие мы лидеры, и кто за нами пойдет?