Сергей Антонович. Мост через Босфор

По сезону — в Италии и Польше. А затем семь лет подряд в Турции. Сегодня на такое охотно согласились бы большинство наших игроков. Впрочем, 32-летний доигровщик еще собирается вернуться на легионерские хлеба. А пока в сентябре он пополнил стан чемпиона Беларуси солигорского “Шахтера”.

— Твое возвращение на родину спустя девять лет — вариант за неимением лучшего?
— Думал, что продлю контракт в Турции с “Инегелем”. Пока надеялся на это, время шло. Но планы у клуба поменялись. Пришлось заняться поисками новой команды в июле, тогда как комплектоваться все начинают еще в мае. Виктор Иванович Бекша предложил перейти в “Шахтер”. Я поразмыслил, поговорил с женой и вернулся в Беларусь. Конечно, не очень хотелось, но жизнь заставила. За границей — совсем другие деньги. Не скажу, что в Солигорске с этим плохо. Особенно по сравнению с тем, как было раньше. Но в Европе все равно платят намного больше.

— Кажется, в чемпионате Беларуси тебе совсем тоскливо.
— А с кем здесь играть? Если только со “Строителем”. Встречались с РГУОРом — дети. С Брестом, с Могилевом — то же самое. Обухово тоже два раза по 3:0 обыграли.

— В команде серьезная конкуренция среди игроков твоего амплуа: Хмелевский, финн Мякинен, Мартынов, есть еще Косач. Это не смущает?
— Ничуть. Надо бороться за место в составе. А конкуренция еще никому не мешала. Тем более что Виктор Иванович Бекша дает играть всем. До начала матча не понятно, кто будет в “старте”.

— С наставником “Шахтера” ты успел поиграть в Могилеве в 2008-м. Славные были времена?
— Расцвет команды. Вместе с нами в составе — Ахрем, Лихорад, Горемыкин, Кот, Купава, Жегздрин. Два года подряд чемпионами становились. А потом еще дважды серебро взяли.

— Почему в Могилеве тогда выступало много игроков из Гродно? Переманил с собой наставник Анатолий Паняшин?
— Потому что гродненская школа — самая сильная в стране. Сколько народу оттуда вышло! В сборной сейчас, кроме меня, Родион Мискевич, Стас Заборовский, Леха Кураш, Слава Шмат. Правда, он из Скиделя, но это все равно те края. Уже и “Коммунальника” нет, а молодежь в городе все равно растят. А Паняшин… Я перебрался в Могилев только из-за него. Когда в Гродно малым был, на мне все крест ставили. А Анатолий Афанасьевич подобрал, перевез в “Техноприбор”. Если бы не он, у меня такая карьера, может, и не сложилась бы.

— Почему сейчас мужской волейбол в Гродно и Могилеве в упадке?
— Значит, руководство по-другому не хочет. Не знаю, как можно было “Коммунальник” закрыть! Не нужно ведь бешеных денег хотя бы просто для участия в чемпионате. Но, видно, это никому не надо. Даже зала нормального в городе нет. В Могилеве тоже все держалось на руководителях. Борис Батура возглавлял федерацию и был губернатором области. И Борис Ципорин за волейбол ратовал — помогал, средства искал.

— Помнишь, как в 2009-м уехал в Италию?
— Смутно. Видно, приглянулся в матчах сборной. Ну и агент помог. После того сезона в серии “А2” сказал президенту клуба, что мы с итальянцами скоро будем встречаться в квалификации чемпионата Европы. Так он тот “отбор” к себе в город забрал! Приятно было туда на пару дней вернуться. Играл как у себя дома.

— Что за место Джоя-дель-Колле, где базировался клуб?
— Маленький уютный городок. Зато зал большой — тысячи на две точно. Забивался всегда до отказа. Больше там народу смотреть было особо не на что. Развлечения? За ними ездили с женой в Бари — это тридцать километров пути. В первый год за рубежом все было интересно. Да и волейбол в Италии — сам понимаешь. Даже в серии “А2” уровень приличный. Играли против “Ромы”, а там кубинцы Поэй и Портуондо, болгарин Йосифов. Ну и молодой Иван Зайцев — он тогда еще пасующим был.

— Польский городок Велюнь, куда перебрался на следующий год, тоже ведь небольшой?
— Совсем как то местечко в Италии. Рядом — Ченстохова. Но мы вылетели из плюслиги, и пришлось искать новую команду. Тут позвонил Владимир Козлов, который раньше тренировал женскую сборную и “Атлант”. Он до этого в Стамбуле работал. Сказал, что мной там интересуются. Благодаря ему я и оказался в “Истанбуле”.

— Такой мегаполис, как Стамбул, после провинции в Италии и Польше — глыба?
— Те городки по сравнению с ним — деревушки. Да Гродно и даже Минск гораздо меньше. В центре Стамбула ночью народу — как днем. Движняк еще тот.

— Заблудиться легко?
— Там такие развязки: если вдруг не туда повернул, то придется хорошенько поискать подходящее место для возвращения. А дороги каждый год строят новые, иначе — коллапс. Когда только приехал в Турцию, через Босфор было всего два моста. Так мы по одному из них как-то возвращались в город из аэропорта. Тридцать километров за шесть часов! Такие пробки. А недавно третий мост возвели — и перенаправили туда весь грузовой транспорт с автобусами. Еще и под землей тоннель сделали. Теперь ездить — одно удовольствие.

— Стамбул за столько лет изучил вдоль и поперек?
— Гидом по торговым центрам мог бы запросто стать. Знаю, что, где и почем. Одежда? Качественная и дешевая. Но вообще в Турции развито все. Чего ни коснись — делают! Прямо как в Китае. Едва что-то новое в мире появилось — турки сразу у себя внедряют. Было бы у нас так, давно стали бы куда более развитой страной.

— К чему привыкнуть в Турции было труднее всего?
— К менталитету. Совсем другой народ. Хорошо что в команде был латыш Целитанс — мы все время с ним проводили. Потом босниец Чошкович приехал. Он в Новосибирске играл — русский знает. А если остаться только с турками… Друзей я там точно не нашел. Да и не знаю, как для нашего человека такое вообще возможно. Скользкие они какие-то. Как поляки. Вроде и улыбаются, а за спиной запросто могут тренеру про тебя наговорить. Открывать им душу нараспашку не стоит. Провокации? Ко мне относились в целом нормально. Не конфликтный я человек. Как с таким разругаешься?

— На сколько процентов ты стал турком за семь лет в стране?
— Примерно на сорок. Стамбул для меня теперь — второй дом. Город как родной. Что важно, очень комфортный для жизни. Привык к нему настолько, что на каникулах в Гродно уже через месяц тянуло обратно. На первых порах задумывался о том, чтобы купить в Турции квартиру, обосноваться навсегда. Но со временем понял, что жить там не остался бы однозначно. В этой стране все совсем не так, как у нас. Люди даже отдыхают абсолютно по-другому. Мы жили в закрытом районе, где восемь девятиэтажных домов ограждены забором. Турки спокойно вышли, шашлычок пожарили и ушли. А у нас же все это бурно происходит. Иногда хочется веселья, задора! Сезон закончился — мы с Чошковичем и Целитансом выбрались отметить его окончание. Могли и чуть-чуть алкоголя себе позволить.

— В Турции ведь лимит на легионеров менялся?
— На один сезон его ужесточили: два легионера на площадке, третий — на замене. Хотели, чтобы больше играли турки, чтобы стала сильнее сборная. Но уровень чемпионата сразу же резко упал, и вернулись к прежней схеме: три иностранца играют, четвертый — в запасе.

— В какой из сезонов из-за лимита тебе приходилось труднее всего?
— В последний в “Истанбуле”. Тогда в команду пришли сразу три француза — Рузье, Ле Гофф и Марешаль. За год до этого они стали чемпионами Европы. И наш тренер при определении состава смотрел не на то, лучше или хуже ты играешь, а на фамилии. Помню, Марешаль из-за травмы четыре тура пропускал. Вместо него выходил я. Причем с шикарными показателями: 60 процентов в атаке, 70 — на приеме. Парни в команде были приятно удивлены. Но едва выздоровел француз, как его одним движением вернули в состав. А меня даже не в запас — на трибуну. Потому что на замене был другой легионер — американец.

— Ты мог принять турецкое гражданство, как тот же Чошкович и игравший с тобой в “Истанбуле” другой экс-югослав Марко Матич?
— Поначалу ходили такие разговоры, но потом прекратились. С турецким паспортом там можно было запросто хоть до тридцати восьми лет в чемпионате играть, как Чошкович. Но гражданство делали иностранцам не из-за лимита на легионеров, а чтобы те могли выступать в сборной Турции. Возрастной Чошкович пробыл там недолго. А Матич молодой — играет и сейчас. Ему по документам даже имя турецкое присвоили — Мерт.

— Самое памятное поведение фанатов на трибунах в Стамбуле?
— В 2014-м “Фенербахче” играл в финале Кубка вызова с итальянской “Латиной”. В первом матче на выезде уступил 2:3. Ответный проходил в зале “Бурхан Фелек”, который вмещает семь тысяч зрителей и тогда заполнился битком. Шум стоял такой, что не было слышно соседа на трибуне. Болельщики устроили настоящее шоу. Впрочем, это не редкость. Особенно на главном дерби в городе — “Галатасарай” против “Фенербахче”. Фанатов обычно уводят из зала уже после первой партии, потому что в судей летят зажигалки, а на площадку — петарды. Такая как бабахнет на весь зал — ощущение, будто бомба взорвалась.

— Из множества иностранцев, с которыми ты пересекался, кто оставил неизгладимое впечатление?
— Тот же Целитанс — просто машина для убийства. Диагонального с такими прыжком и ударом я, наверное, и не встречал. Тех, с кем играл в Могилеве, помню так себе. Кубинец Эрнандес на тренировки вечно в шапке приходил — холодно ему у нас было.

— А те самые французы в “Истанбуле”?
— Рузье, считаю, игрок только сборной и еврокубков. До переезда к нам провел по сезону в Анкаре и Измире — в чемпионате толком ничего не показал. За год выступлений с ним понял: он выдает матчи, только если их показывает телевидение. В Лиге чемпионов готов всех порвать! А нет телевидения — нет и Рузье.

— Что перепало за серебро в чемпионате Турции?
— Только премиальные — пять тысяч евро. Подарки наподобие бытовой техники, как у нас, там не практикуются.

— Шесть лет подряд в “Истанбуле” — это много. Отчего покинул команду?
— Мы с этими французами выдали такой сезон, что… Заняли восьмое место, чего с клубом не случалось очень давно. Да еще и сразу после серебра. Кстати, последний матч в чемпионате уже ничего не значил, а тренер все равно поставил в состав Марешаля. Я чуть ли не полсезона волейбол с трибуны смотрел. В общем, все сошлось одно к одному — и мое недовольство тем, что не играю, и решение руководства обновить команду. В итоге переехал в “Инегель” — это тридцать километров от Бурсы.

— Кирилл Красневский признавался, что в Турции ему остались должны “полквартиры” — двадцать тысяч евро. А тебе?
— Нисколько — выплатили все до копейки. Потому что клуб — городской. Более того, президентский — Эрдогана. Насколько понял, зарплату мы получали с налогов населения. Как, впрочем, и входившая недавно в состав клуба одноименная футбольная команда. Но потом ее от нас отделили, дали своих спонсоров. А все потому, что народ поднял хай из-за непомерно высоких зарплат футболистов.

— Летом ты вернулся в сборную спустя несколько лет. Что изменилось в твоем к ней отношении?
— Все зависит от руководства. Как было раньше и как теперь — небо и земля. Тогда даже ехать в команду не хотелось. Ты же помнишь ту историю: не могли сделать минимальное — страховку. А кому я буду нужен в Стамбуле с травмой? Никому. И не сборная же станет мне вместо клуба зарплату платить. Просил просто застраховать, чтобы, если вдруг что-то случится, не остаться с голым задом. Тогда отношение федерации к сборной было никакое — всем плевать. Я спросил про страховку — такой шум подняли! Ахрема вообще тунеядцем и дармоедом называли, который приехал на сборы только есть и спать.
А сейчас руководство поменялось — и отношение к сборной стало куда лучше. В сентябре поехали с “Шахтером” на Суперкубок в Гомель. Какой там был антураж! Настоящее шоу устроили, развлекательную программу перед матчем организовали. В общем, праздник для зрителей. Не думал, что у нас так могут сделать. Неудивительно, что народу полные трибуны собрались. Да и зал хороший в городе — мне понравился. В Могилеве на играх сборной тоже оказался приятно удивлен. Люди пять партий стояли, потому что сесть было негде! Болели, поддерживали нас — совсем не так, как раньше.

— Ты сыграл в августе лишь в одном из четырех отборочных матчей чемпионата Европы. Почему?
— Толком не был готов — незадолго до этого только начал тренироваться. С мячом три месяца не работал. Да, ходил в тренажерный зал, физически чувствовал себя хорошо. Но игрового тонуса не хватало.

— В квалификации у нас сплошь победы и лидерство в группе. Выхода в финальную часть, кажется, не миновать?
— Парни молодцы — сыграли хорошо. Понятно, что грузины — это грузины. Но ты попробуй испанцев победить. Сильный соперник. Однако и мы боролись как надо. Впрочем, теперь не стоит забывать про два оставшихся матча на выезде в январе. А то выйдешь на площадку спустя рукава — и хорошего не жди. Такое бывает. На чемпионате Европы в 2013-м в Дании заканчивали групповой турнир встречей с хозяевами. Мы их и до, и после этого всегда легко, по 3:0, побеждали. А тогда датчане дома предстали совсем другой командой. Обыграли нас 3:2 — и вышли в плей-офф. Урок на всю жизнь.