Приплыли...

На неделе Белорусская федерация биатлона произвела именно такой выстрел. Попала в “молоко”, но взъерошить журналистскую гильдию у нее блестяще получилось. На сайте БФБ обнаружился интересный циркуляр, уличивший ответственных за вид в намерении, фигурально говоря, построить прессу лицом к стенке. “В целях упорядочения взаимодействия биатлонистов и тренеров национальной и сборных команд Республики Беларусь… с представителями средств массовой информации” там был прописан такой грандиозный перечень требований, от которого любой уважающий себя журналист немедленно почувствовал себя потенциальным преступником. А то и сразу захотел сдаться.
Если коротко, то с нового сезона в отношении прессы планировались следующие условия содержания. Чтобы взять интервью, допустим, у восходящей (хотя и натурализованной) звезды биатлона Арины Яборовой, нужно было пройти тщательную санобработку, если не сказать — фильтрацию. Во-первых, согласовать свое намерение с федерацией и получить разрешение. Чтобы это сделать, следовало отправить заявку — с указанием не только названия СМИ и ФИО интервьюера, но и всех контактных данных, времени и места встречи, темы разговора, перечня вопросов, даты публикации… В общем, как говорил Лелик в “Бриллиантовой руке”, опись, протокол, сдал, принял, отпечатки пальцев… Ответ на заявку БФБ обязывалась дать “в течение пяти рабочих дней”.
Во-вторых, перед публикацией предписывалось сдать интервью на проверку. А напечатать текст позволялось лишь с письменного разрешения БФБ. В-третьих, сама беседа при необходимости должна была происходить в присутствии представителя федерации, наделенного правом отклонить “любой некорректный вопрос”.
Но и это еще не все. В-четвертых, в случае несоблюдения строгого режима к нарушителям (физическим и юридическим лицам) предполагалось применять санкции, “предусмотренные законодательством Республики Беларусь, включая взыскание причиненного вреда (ущерба)”. Механизм взыскания в инструкции не указывался, но в виду наверняка имелся.
Вы спросите, почему обо всем этом здесь сообщается в прошедшем времени? А все потому, что, как отмечалось выше, выстрел ушел в “молоко”. После того как этот устав строевой службы был опубликован в интернете (и прокомментирован на форумах гражданскими лицами), с сайта БФБ его убрали. И спустя время заменили более цивильным вариантом. В общем, поступила команда “Вольно”. Поздновато, правда, — непуганый поэт колонки “Приплыли” успел сочинить по этому поводу несколько доброжелательных куплетов…
Я из широких штанин достаю
в предвкушеньи свидания скорого
перо, диктофон… Напрягаю ай-кью
и звоню… ну, допустим, Яборовой.
За встречи с людьми работенку свою
ценю с каждым днем все сильнее!
“Хотите большого и чистого вью?
Приходите, как только стемнеет!”
Сижу с чашкой кофе, торгую лицом,
близится час урочный…
И она приходит! Но… с “кузнецом” —
федерацией уполномоченным.
“Газетчик? Радийщик? ТВ? Или блог?
Болельщицкое движение?
Фамилия? Имя? Размер сапог?
Семейное положение?
Время беседы? Вопросный лист?
И будьте готовы к цензуре!”
В комнате трое — она, журналист
и представитель структуры…
В перечень требований гляжу
и к вычитке материала
на всякий пожарный я приложу
анализ мочи и кала…