Анатолий Юревич. Забор вокруг Семашко

Достижение не бог весть какое, если не учитывать важных нюансов. “Студенты” не пустили в компанию сильнейших “Белшину”. Более того, сделали это с запасом, и близко не обладая столь именитым составом, как другие фавориты. Матерый наставник снова блеснул умением работать с молодежью. Похоже, он основал очередной перспективный проект — теперь уже в Минске на базе РЦОРа. И поведал “ПБ” о его уникальности. Заодно — о проблемах детско-юношеского футбола в стране. А еще — о работе академии в Веснянке, о недавнем “технаре” “Энергетика” и о необходимости реформ в первой лиге.

— Нынешний успех “Энергетика” — повод для вашей гордости?
— Абсолютно нет. Ребятам никто никаких задач не ставил. У них были две цели. Основная — расти и совершенствоваться. А миссия нашего клуба — помогать им, максимально развивать парней, сделать их профессиональными футболистами. Исходя из таланта, они остановятся в разных лигах разных стран. Вторая цель? Если вы прибавляете в мастерстве, набираете очки и куда-то выходите, то и флаг вам в руки.

— Как все начиналось перед сезоном-2017?
— По возвращении из Казахстана и спустя год восстановления после инфаркта возник вопрос, чем заняться. Были предложения из премьер-лиги Казахстана. Два — из российской ФНЛ. И одно — войти в тренерский штаб в премьер-лиге России. Но от всего этого отказался. Понимал, что по здоровью “невыездной”. А здесь как раз пересеклись с нашим легендарным членом исполкома и директором Владимиром Антоновичем Пигулевским. Он предложил заняться молодежью. Я осмыслил это и нарисовал себе суть проекта.

— Наверняка что-то особенное?
— Здесь придется начать издалека. Считается, что парни переходят во взрослый футбол с 17 до 22-23 лет. А все потери игроков в нашей стране происходят как раз в этом возрасте — в 19-22 года. Мы бездарно ими распоряжаемся, и они не могут сделать шаг вперед. Йохан Круифф как-то сказал: “Хороший игрок хорош с молодости”. И если он не стал звездой, то виноваты только тренеры. А работа с парнями на этом переходном этапе — высший пилотаж. Здесь все доводится до нужного уровня: развиваются личностные и физические качества, совершенствуется тактическое образование и так далее. А заодно стабилизируются функции организма.

— Это ведь как раз пора выступления игроков в дубле.
— Если мы проанализируем ситуацию в Беларуси, то все эти дубли работают год-два, а потом парней выбрасывают. Подходит следующий выпуск и снова: год- два — и на улицу. Просто безумный поток!
Однажды меня пригласили в манеж на юношеский турнир. Шестнадцать команд, деткам по одиннадцать лет. Подъехал с одной целью — посмотреть, сохранились ли у нас таланты. И увидел, что в каждой команде по два-три невероятно ярких мальчика. А была бы возможность сравнить ту игру с их действиями через несколько лет, от увиденной разницы мы сошли бы с ума. В одиннадцать — творит чудеса, в девятнадцать — смешной!

— Отчего так?
— Очень просто. На каждом возрастном этапе игрока в тренировочной работе есть темы. Их проходят только на этих этапах — и ни на каких других. Точно так же, как в любом образовательном процессе. И вот представьте: детям надо изучать арифметику — вычитание, сложение, а им предлагают элементы высшей математики. Или человек только учится диктант писать, а ему надо в сочинении раскрыть образ Наташи Ростовой.
Проблема юношеского футбола в нашей стране — проблема в первую очередь образовательная. Пора приступать к новым темам, а мы еще предыдущие не проходили. И так — до самого выпуска. Вроде и тренировался парень десять лет, а что и сколько он делал в действительности, никого не интересует.

— Но разве эту образовательную проблему не пытаются решать? В Минске уже несколько лет работает академия футбола.
— Вот только ждать от нее результата бессмысленно. Потому что там занимаются парни лишь в одном возрастном срезе — 14-17 лет. Они не проходили в академии арифметику и не учились писать диктант. А даже если такое и было, то стихийно, случайно, бессистемно. При этом в один возрастной этап мы хотим всунуть темы из многих других. В восьмом классе даем задания и из второго, и из пятого, и из одиннадцатого. Ну винегрет!
Или вот еще. В академии пытаются тренировать по зарубежным программам. Но опять-таки в отрыве от тем, которые следовало пройти раньше. Нужного образования к этому времени все равно не получено. Зато можно гордо сказать: мы работаем по испанской программе. Или по французской. Или по голландской. Да, сама по себе она замечательная. Но в таком применении не имеет смысла. Это самообман и вранье.
Если это академия, то покажите мне там детей с семи лет. Всего лишь собрана возрастная группа, обеспеченная полями, инвентарем, тренировочной программой, питанием. Это, безусловно, лучше, чем вообще ничего. Но это не система. Так, вырванный из контекста возрастной кусочек.

— Ну а государственные спортивные школы?
— Это внешкольные спортивные учреждения. Уже гениально! А прочтите их цели и задачи: популяризация здорового образа жизни, спорта, футбола и выявление талантов. В общем, социальный заказ. А где же учебные заведения по подготовке профессиональных футболистов? Есть музыкальные школы, художественные — точно так же, как и спортивные. И вот представим, что сразу по окончании музыкальной школы — не консерватории и даже не училища — человека приглашают в симфонический оркестр филармонии. Может такое быть? Нет — даже теоретически. А у нас парень только оканчивает спортивную школу, и ждут, что он будет в команде мастеров профессиональным футболистом.

— Недостает связующего звена?
— Вот почему меня заинтересовал РЦОР с его вертикалью. Здесь — система. Дети от семи до семнадцати лет. А теперь как вершина пирамиды есть и команда в высшей лиге. При этом в комплектовании мы следовали жесткому правилу — отобрали в состав игроков от 17 до 22 лет. Старше — только Лесько и Гречишко. Да, есть еще Близнюк, но он переходит к нам тренером. Просто летом в атаке сломался Садовский, и Гену мы использовали на поле. В общем, тот самый возраст перехода во взрослый футбол. И это — принципиальное отличие нашей команды от всех остальных в Беларуси. Такой пилотный проект, чтобы показать, как мы должны двигаться в работе с игроками на переходном этапе.
Далее будем преследовать только эту цель — и никакую другую. Футболистов, которым далеко за двадцать, в команде не будет. Потому что идея совершенно другая. Все, кто старше 22 лет, нам неинтересны.

— А первая лига в целом — не полигон для молодежи?
— На примере нашего успеха следует четко понимать, что назрела ее реформа. В нынешнем виде она никому не нужна. Устроили пенсионный фонд! Игроки, выброшенные из высшей лиги из-за невостребованности, находят себе здесь применение и получают пенсию, чтобы существовать.
Вообще надо понимать, для чего нам второй дивизион. Понятно, что в регионе должна быть команда, на которую ходят люди и отдыхают. Но необходимо вводить возрастной ценз — не более трех человек старше 26 лет. Все-таки без цементирующих игроков в составе нельзя. И если такого принципа придерживаться, то тогда это будет не сбор блатных и нищих, а перспективные ребята с желанием чего-то добиться в футболе. И люди станут точно так же приходить на молодых. А лига будет готовить подающих надежды парней.

— Представляю, сколько возражений вам найдут в клубах.
— Многие говорят: мало денег. Так выкиньте тридцатилетних и старше — их зарплата уйдет на содержание лицензионных групп. Сегодня ни один клуб, включая и первую лигу, не должен иметь никаких договорных основ. Вместо этого — футбольные центры, где работа ведется по единой тренировочной программе. Тогда обман заканчивается. А пока у нас таких клубов всего пять- шесть. Более того, нам нужны региональные центры, где должны сосредотачиваться самые талантливые. То есть надо возвращаться к системе областных УОРов.
Ну и, конечно же, необходим иной подход в работе детских тренеров. Два человека — на одну группу. Оплата труда — по контракту, и никаких часов. Вот тогда мы посмеем думать, что качество подготовки станет выше. А если тренеру нужно столько часов выработать, что у него этих групп аж пять, то эффективность работы высокой не будет.

— Вернемся к “Энергетику”. Игроки ваши нарасхват?
— Спрос большой. На Васильева — из России, из родного Казахстана. Мы парню вид на жительство сделали. Теоретически мог бы даже в нашей “молодежке” играть. Лучший ассистент лиги. У Садовского, Носко тоже хорошая статистика голов и пасов. Парни с отменной антропометрией. И вообще хватает ребят, к которым есть интерес в высшей лиге. Не хотел бы всех перечислять. Но их задача — двигаться дальше в развитии. У парней хорошее будущее, если продолжат работать так же. А по-другому не получится, потому что выхода из подводной лодки нет.

— Ваше кредо — ранние замены в районе 30-й минуты. Молодежь психологически ломается?
— Ничуть. Потому что она об этом знает изначально. Чаще всего это замены плановые, а не вызванные качеством игры. У нас ведь постоянно идет контроль состояния игроков. Есть ребята, готовые интенсивно сыграть, скажем, тридцать минут. И они заранее об этом информированы. А есть — способные полезно провести на поле тайм, семьдесят минут, весь матч. Частенько снимаем с игры крайних игроков, поскольку объем скоростной работы у них больше, чем у других. Из-за такого распределения величины нагрузки мы почти всегда использовали все пять замен. И это еще одна уникальная черта нашей команды.

— Известная история: недавно “Энергетику” заменили победу в Лиде техническим поражением — за участие в матче игрока, который должен был пропускать его из-за перебора “горчичников”. Как так вышло?
— Это вопрос, скорее всего, не нам, а безумному миру. У нас есть два человека, которые отвечают за подсчет предупреждений. Они понесли наказание — материальное и так далее. Но понимаю, что это не их вина.
Во-первых, в этой истории в расчет принимались карточки из дубля. Зато в высшей лиге они вообще ни при чем. И я до сих пор не могу уяснить почему. Мы на этом попались. У наших работников даже мысли не промелькнуло проверить, что там было с предупреждениями в дубле. Если они не суммируются с карточками, полученными в основе этого же клуба, то как могут учитываться в совершенно другой лиге? Фантастика! Просто грубейший просчет.
Во-вторых, в регламенте написано, что управление по проведению соревнований обязано сообщать о таких дисквалификациях, причем в письменной форме. Но ни слова о том, что будет сотрудникам федерации в случае неуведомления. А ведь в другой статье, которая полностью противоречит первой, сказано, что всю ответственность за подобные случаи несет клуб. Парадокс!
Я согласен: мы нарушили правила — и подняли руки вверх. Что ж, никаких вопросов, кроме одного. В федерации есть управление по проведению чемпионата. А для чего тогда эти люди? Мы платим взносы, из которых они получают зарплату. Но обязанности свои не выполняют. Это как?

— С бровки вашей командой управляет Артем Радьков. Разве отсутствие у него подобного опыта — не противоречие вашей философии?
— Когда подбирал себе тренеров, с Владимиром Ивановичем Белявским мы обсудили каждую фамилию. Встретился с восемнадцатью кандидатами. И выбрал Радькова. Да, он не работал тренером. Но я искал два качества — способность к аналитике и порядочность. А все остальное дам ему сам. Методически натаскаю так, что будет высший пилотаж. Вот и все секреты.

— В этом сезоне вы соперничали с Андреем Скоробогатько, Владимиром Гольмаком, Вячеславом Акшаевым. Встретить учеников и экс-ассистентов в первой лиге — грустно?
— Профессия тренера, как у военного. Сегодня ты в одной части, завтра — в другой. Но, естественно, нынче существуют отношения по линии “кум-сват-брат”. Если внимательно изучить наш чемпионат, то можно увидеть уникальные вещи. Некоторые тренеры назначаются по родственным связям, а не по деловым качествам. А есть другие, которые не востребованы. И это грубейшая ошибка.

— Что думаете о проекте в Бресте?
— Это меня не касается. Даже не хочу комментировать.

— С Анатолием Капским вы ведь были знакомы давно?
— Тысячу лет. Помогал ему сделать первый устав клуба в 96-м. А говорить о нем не буду. Он сказал за себя все сам. Своей деятельностью, работой, отношением. Очень мало сегодня порядочных людей. Могу ответственно заявить: Капский был высочайшей порядочности человеком.

— Несколько лет назад в творческом поиске вы вынашивали идею “взять клуб и сделать из него отдельное государство”. Кажется, оно как раз и вырисовывается у вас в системе РЦОРа?
— Вы правы. Когда оклемался после болезни, позвонил Белявскому: “Хватит работать в Казахстане, давай возвращайся. Сделаем проект. Построим пятиметровый забор вокруг Семашко. И будем существовать за ним в отдельном государстве. Иначе просто сойдем с ума”.