Анна Гуськова. На моих ногах живого места нет

С иглами, процедурами и капельницами. Я и сейчас вылавливаю ее в городе аккурат между посещением двух разных врачей. Самое трудное в работе журналиста — брать интервью у человека, у которого нет настроения.
Но у Гуськовой оно есть. “Ничего страшного, залечусь и вернусь. Хотя чемпионата мира жалко. Это единственный старт, на котором еще не побеждала”, — ее знаменитые глаза блестят так же, как и год назад, когда мы разговаривали впервые. И мне кажется, что, несмотря на травму, она стала ее краше. Победы окрыляют и делают человека другим, уверенным и свободным в своих желаниях и поступках. А свободные всегда красивы.

— Все дело в правом колене, где были порваны “кресты”. Врачи говорят, что крестообразная связка немножко просела и надо закачать мышцы. Три раза делали уколы в сустав, все равно как масло в машину заливали. Но она пока не заработала как надо.
А так, стараюсь себя грузить по допустимому максимуму в тренажерном зале. Этих тренировок у меня никто не отменял. Даже велосипед кручу. Только не прыгаю, конечно.

— Николай Козеко сказал, что нынешний сезон тебе, скорее всего, придется пропустить.
— Возможно, это и к лучшему. Хорошо бы травму залечить сейчас, чем иметь с ней проблемы в предолимпийский и олимпийский сезоны. Другое дело, непонятно, какой будет срок реабилитации. Возможно, иголки и капельницы помогут снять воспаление, а может, процесс затянется еще на несколько месяцев. Но мне хочется, чтобы все прошло быстрее и на два заключительных этапа Кубка мира я все-таки попала.

— Торопиться не надо.
— Я все понимаю, но впереди чемпионат мира, на котором еще не побеждала. Из-за него в основном и переживаю.

— Однако аппетит приходит во время еды.
— А почему я не должна об этом думать? Я нормальная спортсменка, которая всегда и везде хочет бороться только за первое место. Вот выиграю чемпионат мира и тогда, наверное, немного успокоюсь. Но затем будет следующая цель — Олимпиада.
Вообще-то колено болело у меня и в Пхенчхане. Но тогда был драйв, и, наверное, это нивелировало боль. А сейчас она такая, что тренироваться невозможно. Прыгнула пару раз на воду, и все.

— Это то самое колено, где титановый болт стоит?
— Да, их там даже два. Но это все ерунда, они не мешают. В предолимпийском 2017-м у меня на нем же вырезали мениск, так что привыкла, что с правой ногой вечно какие-то приключения. Думаю, эта тема известна многим спортсменам.
Нагрузки дают о себе знать, и связки со временем здоровее не становятся. Значит, надо их беречь, лечить. Я же понимаю, что для будущих побед (надеюсь) надо пройти весь процесс реабилитации. Хотя знаешь, как хочется прыгать?!
Я вообще после Олимпиады такую уверенность почувствовала… Буквально во всем. Стало очень интересно открывать мир, о котором, по сути, ничего не знала. Новые люди, знакомства, презентации интересных проектов, выставки, на которых раньше почему-то не бывала. Или вот недавно участвовала в программе, где разговаривала с послом Кореи в Беларуси. Что там понравилось, а что не очень.

— И что же не впечатлило?
— Поначалу был холодный ветер, который сильно раздражал. Все-таки это одна из главных составляющих соревнований. Но в самой деревне было все круто, очень компактно и удобно. Не то что в Сочи четыре года назад, когда надо было идти до игровой комнаты полчаса.
Но больше всего не понравилось, когда в пять утра нас подняли на допинг. Это случилось назавтра после того, когда выиграла олимпийское золото. Легла поздно ночью и спала как убитая.

— В Сочи тебе должно было не понравиться намного больше.
— Да, упала и заняла последнее, 22-е, место. И когда ехала в Корею, перед глазами стояла картинка, как я облажалась четыре года назад. С другой стороны, это была первая моя Олимпиада, и она так у многих проходила.
Я упорно готовилась к Играм в Корее и на тройное сальто перешла потому, что только оно могло принести успех. Оттачивала свою программу от и до. И чувствовала себя гораздо увереннее. В зачете Кубка мира была на втором месте, почему бы не считать себя одним из главных претендентов на медаль?

— То есть была готова к золоту.
— Да, можно спросить Диму Дащинского. Я ему постоянно об этом твердила. Оказывается, мысли материальны. И я теперь не устану об этом говорить. Наверное, совет неуниверсален и не каждому подойдет, но в моем случае он сработал на все сто.

— Все равно показалось, что победа в Пхенчхане тебя ошарашила и выбила из привычной колеи.
— Это точно. Но меня тоже можно понять — я такого не ожидала. Не понимала, что происходит. Почему меня вечно куда-то тянут и почему я должна делать то, что мне делать не хочется. Не хочу, но надо. Почему? Ведь я же должна за себя решать, а не кто-то другой. Потом только пришло осознание, что все это очень круто. Тебя все время куда-то зовут, ты всем интересен, у тебя есть поклонники — причем не только на родине, но и по всему миру… Когда еще такое будет? Кто знает, может, мне больше не придется подниматься на олимпийский пьедестал.

— За сочинскую Олимпиаду белорусские чемпионы получили отличные квартиры.
— Я так понимаю, это была разовая акция, и рассчитывать на ее повторение не стоит. Сейчас размышляю над тем, в каком районе города приобрести жилплощадь. Потому что в нашей двухкомнатной, где живу с детства, уже тесновато.
Вообще говорить о подобном в нашей стране не рекомендуется. Недавно дала интервью, где был задан аналогичный вопрос, и началось потом в комментариях… Мол, сводите ее на завод, пусть узнает правду жизни и так далее.
Да знаю я правду жизни. Лучше других. На моих ногах живого места нет, тренируюсь уже пятнадцать лет — по два раза в день. Это совсем непросто, учитывая, что надо быть лучше всех в мире, чтобы выиграть эти премиальные.
Каждый человек сам выбирает свой путь. Кто-то пошел на завод, кто-то в спорт, кто-то в шахту. Хочешь зарабатывать большие “тыщи”, как у нас пишут, — иди на трамплин, крути тройные сальто с пируэтами. У мужчин композиции, правда, сложнее, но все равно можно попробовать.

— Ну, это вряд ли.
— Зависть — очень плохое, разрушающее человека, качество. Я, например, никогда никому не завидовала. У каждого есть мечта, потом она превращается в цель. И если ты очень хочешь, то ее добьешься. Зачем жить чужой жизнью, если есть своя?

— Когда у тебя появилась цель выиграть Олимпиаду?
— В Сочи, когда все проиграла. Подошла к Козеко и сказала, что на следующих Играх выиграю золото. Сама не знаю, почему так произошло. Наверное, слишком много злости тогда во мне было. Даже не помню, что он мне ответил. Что-то типа — ну да, хорошая идея, но надо будет сильно постараться. Я старалась — во мне эта идея поселилась капитальным образом.
В самом деле, мне же было не 17 — уже 21. Если ничего не выиграю и в 25, ради чего всю жизнь тренируюсь, какой в этом смысл? Но, если честно, я обрадовалась уже тогда, когда увидела свою фамилию на третьей строке протокола. А когда оказалось, что первая, у меня и появился этот шок. Как, я первая?!
Поначалу вообще не осознавала, что это такое. Друзья говорили: “Аня, ты — олимпийская чемпионка!” А я как мишка в космосе. А? Чего? И вместе с тем внутри росла уверенность в себе. Раз смогла в Корее, сможешь и дальше. И так захотелось снова тренироваться и побеждать — не передать. Но судьба, видно, говорит, погоди Аня, подожди с чемпионатом мира.

— Судьба всей вашей команде чередует белые полосы с черными. Сегодня упал, завтра чемпионом стал…
— Это верно. Есть такая закономерность. У нас вообще замечательная команда. Думаю, самая сильная из всех белорусских, во всяком случае, если брать зимние виды. Есть, конечно, еще биатлонная, но если там всегда был ярко выраженный лидер, то у нас выстрелить может любой. Провалов практически нет, с каждой Олимпиады привозим медаль.

— В чем секрет вашей команды?
— В атмосфере. В чем большая заслуга Николая Ивановича Козеко и всего тренерского штаба. Это они с нами что-то такое делают, отчего мы всегда запрограммированы на высокий результат. Ну и кроме того, мы очень дружны. Всегда придем друг ругу на помощь, что-то подскажем и покажем.

— Что ты сказала Саше Романовской, когда она в Пхенчхане повторила твой сочинский подвиг и упала, не попав в финал?
— Когда кто-то падает, к нему лучше не подходить. Если скажу кому-то: “Ну ты что, расстроился?!” — то будет еще хуже, поверь. Представляю себя на этом месте — да я этого человека отправлю куда подальше и дело с концом. Нет, тут надо разговаривать как ни в чем не бывало. Пусть все пройдет, переболит, а потом уже можно будет к теме вернуться.
А у Сашки сейчас нет выбора, ей надо отдуваться и за себя, и за меня. Хотя я, конечно, постараюсь вернуться как можно быстрее. Психологически тяжело, когда все тренируются, а ты нет. Желание есть, а не можешь. Из-за этого развивается не то чтобы депрессия, но настроение падает прилично. Но ничего, значит, этот чемпионат мира мне нужно пропустить.

— На что там могут рассчитывать девушки?
— Практически на любое призовое место. В чем сила белорусской сборной? Каждая может выполнять тройное сальто. На Олимпиаде таких, кроме нас, было еще две-три. Не знаю, может, к этому “миру” их количество увеличится, но в любом случае и Саша, и Алла будут считаться одними из самых вероятных претендентов на победу. По новым правилам коэффициенты за сложность увеличились, поэтому “дорогие” прыжки будут стоить еще дороже.
А вообще все покажет первый Кубок мира. Кто на что готов. Хотя опять же в прошлом году я выиграла первый этап с относительно простым прыжком, просто очень хорошо его исполнила.

— Чем будешь заниматься во время вынужденной паузы? Кроме лечения, естественно.
— На первом месте — процедуры, потом автошкола и затем университет физической культуры.

— Однако приоритеты…
— Учиться спортсменам сложно. Не успели приехать со сборов и соревнований — сессия. Полноценной учебы, чтобы с утра до вечера на лекциях, все равно не получится. Ну а вопрос, стану ли я тренером, предлагаю обсудить после следующей моей выигранной Олимпиады. (Смеется.)

— А если не выиграешь? Когда-то ты собиралась стать швеей.
— Ну что за слово? Как из Советского Союза. Швея-мотористка. Я хотела стать дизайнером одежды. Это мне по-прежнему интересно, но сейчас все мысли о восстановлении здоровья, ни о чем другом думать не могу.
Ну еще и экзамен в ГАИ надо сдать. На этот счет не волнуюсь. Почему-то всегда знала, что буду хорошо водить. И когда наконец села за руль, никакой растерянности не ощутила. Это мое.

— А еще чемпионки, те, которые замужем, используют пост-олимпийский год для того, чтобы…
— Развестись? (Смеется.)

— …чтобы родить. Ну а незамужние соответственно, чтобы выйти замуж и потом родить...
— Я так далеко не заглядываю. И замуж не собираюсь. Друг есть, да. Но этого для прессы, думаю, будет достаточно.

— А вот и зря, многие любят рассказывать о малейших деталях знакомства, ухаживаний… Занимательно, кстати.
— Выходит, я из тех, кто больше полагается на истину, что счастье любит тишину. Зачем давать повод людям, которые будут завидовать тому, что у тебя все хорошо? Когда открываешь личное, всегда найдется тот, кто захочет сглазить. Такова человеческая порода, ничего не поделать. Поэтому промолчу.

— Мудро. Вообще классно проживаешь жизнь. Недавно узнал, что ты родилась шестимесячным ребенком и тебя долго выхаживали — с риском для твоей молодой жизни.
— Меня до сих пор приглашают на семинары для молодых мам, которые столкнулись с такой проблемой. Но я, конечно, ничего не помню. Да и иллюстративно не очень подхожу, вон какой конь вырос!
Со здоровьем да, проблемы были. И сердце останавливалось, и под кислородным колпаком лежала, но, похоже, кто-то сверху решил: нет, этой девочке надо жить. Щелкнул тумблером, и вуаля — вот я!
И, если живу до сих пор, значит, моя миссия на этой планете еще не закончена.

— Расскажи в пятый раз про твою следующую победу на Олимпиаде…
— Ну ладно уже… На самом деле я несу в этот мир добро. Помогаю животным. Кормлю их все время на улице. И забираю, разумеется, если они брошены.
Недавно видела в интернете статью, как кто-то выкинул собаку из окна. Я расплакалась и пришла в негодование. Ну как такую подлость можно сделать? Чтобы человек, сотворивший такое, понял всю гнусность своего поступка, может, надо с ним сделать то же самое? Чтобы он вдруг оказался выброшен не просто на улицу, а с большой высоты и его сердце, быть может, разорвалось еще в полете от страха? Или чтобы он лежал со сломанными конечностями и умирал в страшных муках? Ну как вообще такое возможно? Как можно обижать слабых и тех, кто не в силах дать сдачи? Что должно быть у человека вместо сердца?
У меня дома кот и собака. Щенка мама принесла, а кот сам нашелся. Выходим из подъезда — сидит красавец, как из рекламы “Вискас”. Мама говорит: “Надо забрать”. А мне показалось, что он чей-то. Расклеили объявления. День прошел, никто не откликается. А кот все сидит, как привязанный. И вот как-то по дороге в магазин решила: если он никуда не денется, когда вернусь, непременно заберу домой. Иду обратно, а он сидит и на меня смотрит. Мол, раз уж обещала, то давай.
А до этого у нас тоже были кошка и собака. Та вообще прожила 23 года, всегда рядом со мной находилась. Умерла в прошлом году… Как вообще можно существовать без животных? Бывает, возвращаешься домой в жутком настроении, а они тебе навстречу — всегда с позитивом. Они такие милые, родные, что и сама начинаешь улыбаться. Комочки счастья.

— Кем ты была в той жизни: котом или собакой?
— Я была принцессой.