Золотая гвардия. Путин быстрее двигается, а Лукашенко силен физически и обладает мощным броском

Владимир Петров вытащил на себя защитников и вратаря Холечека, и 17-му номеру сборной СССР надо было лишь не промахнуться. Спустя долю секунды он поднял на ноги миллионы советских болельщиков на всей территории необъятной страны. Кто, как не он, должен был запомниться шестилетнему минскому мальчишке, впервые увидевшему по телевизору хоккей?
То решающее олимпийское противостояние СССР — ЧССР проходило для наших крайне неудачно. Вначале забросил Милан Новы, затем Иван Глинка. После двух удалений советские хоккеисты чудом выстояли при игре “3 на 5”. Затем, вдохновившись этим подвигом, счет сравняли, но Эдуард Новак вновь вывел чехов вперед. Якушев сделал 3:3, а за четыре минуты до конца Петров и отдал тот пас Харламову…
Лишь потом я узнал, что соперник советской сборной вышел на ключевой матч после того, как вся команда переболела гриппом — в том числе и единственный оставшийся в строю голкипер Холечек. И хотя отыграл он на привычно высоком уровне, сил на бросок под шайбу Харламова уже не хватило.
Героев того матча в живых осталось не так много. Один из них сидит передо мной — в холле минского отеля “Беларусь”. Легенда мирового хоккея и лучший снайпер чехословацкого чемпионата за всю его историю Милан НОВЫ приехал на Рождественский турнир в качестве ассистента тренера сборной Чехии — и у него есть час, чтобы вернуться в огненную юность. Я рассказываю ему историю своего восторженного знакомства с хоккеем, и он понимающе кивает:

— Когда я был маленьким и смотрел хоккей по телевизору, в сборной СССР мне больше всех нравился Анатолий Фирсов. Кажется, он умел делать все. Но и Харламов тоже супермастер. С Михайловым и Петровым они составляли одну из лучших троек за всю историю хоккея. Хотя в Союзе всегда хватало хоккеистов экстракласса. Якушев, Крутов, Ларионов, Макаров, Фетисов, Касатонов… Против всех я играл и знаю, о чем говорю.
Что касается меня, то я родился в маленькой деревне возле чешского городка Кладно и, конечно, болел за местный клуб. О, тогда моими кумирами были игроки первой тройки Виммер — Карась — Лидицки. И что ты думаешь? В один прекрасный день я оказался в компании этих мастеров — вместо Карася, который закончил карьеру. Мне было 17!
Повезло, что они сразу меня приняли, помогли забросить первые шайбы. Это очень важно, когда ты только попал в команду своей мечты. Но… Знаешь, они не стали бы помогать, если бы не понимали, что я достоин этого.

— Ваши советские коллеги, формально оставаясь любителями, стояли на зарплатных ставках тех обществ и предприятий, которым принадлежали команды.
— У нас была та же история. В Кладно находился большой металлургический комбинат. Мы там числились, но, конечно, на работу никто не ходил. Если играли плохо, нам звонил директор комбината: “Эй, парни, мне кажется, вам пора вернуться на рабочие места. Ведь в хоккее у вас не очень получается, а нашему комбинату всегда нужны молодые сильные руки. Если проиграете пару следующих матчей, я вам организую недельку на производстве”. После этого в нас вселялся боевой дух, и мы начинали громить всех подряд.
Я любил свой клуб, но на два года меня призвали в армию — в “Дуклу” из Йиглавы. Это такой маленький чехословацкий ЦСКА, который вылавливал всех молодых и способных игроков страны. Я жил в казарме с другими хоккеистами, но в армии, мы, конечно не служили. Можно было остаться там и дальше — “Дукла”, как и ЦСКА, всегда боролась только за первое место. Но мне показалось более интересным делать то же самое с родным клубом.

— Вам это удавалось — в семидесятых клуб из Кладно пять раз становился чемпионом страны, а в 1977-м завоевал и Кубок европейских чемпионов, победив московский “Спартак”.
— Да, это были хорошие результаты. До этого кладненцы выиграли только одно чемпионство — в 1959-м. Так что для нашего 60-тысячного городка это стало настоящим праздником. И мы были счастливы, что приносим столько радости болельщикам. Тогда в хоккее не платили больших денег, да они и не являлись для нас главным стимулом. Если тебе за победу в чемпионате позволят провести двухнедельный отпуск в Болгарии, это было пределом мечтаний.

— Турнир вашей жизни — это…
— …Кубок Канады, 1976 год. Родоначальники хоккея собрали, по их признанию, самую сильную в истории сборную профессионалов. И пригласили на турнир лучшие национальные команды мира.

— И проиграли лишь один поединок — тогдашним чемпионам мира чехам, причем единственную шайбу провел Милан Новы.
— После финальной сирены хозяева вели себя так, как любая проигравшая команда. С одним исключением — они были канадцами и уступили на глазах 18 тысяч своих болельщиков в монреальском “Форуме”. Нам никогда еще не приходилось выступать в таких огромных дворцах. Но монреальцы тепло приняли нас. И когда вратарю Владо Дзурилле вручали приз лучшего игрока в составе чехов, аплодировали ему отнюдь не меньше, чем его коллеге Роги Вашону.
Интересно, что Владо не собирался играть на том турнире. На чемпионате мира лучшим голкипером признали Иржи Холечека, который находился в отличной форме. Дзурилла был уверен, что тренеры будут ставить только Иржи, и поэтому не слишком соблюдал спортивный режим. Иржи Новак, который жил с ним в комнате, говорил, что за вечер Владо спокойно уговаривал несколько банок пива. Он был абсолютно безмятежен, отлично спал и лишь однажды пришел в невероятное возбуждение — когда тренеры сказали, что в матче с канадцами будет играть именно он.

— Почему?
— По приезде в Канаду команды сначала проводили выставочные матчи. Мы сразились с хозяевами и уступили 4:7. Профессионалы играли совсем не так, как советские хоккеисты. Те много комбинировали, и Холечек научился их читать. Он был подви- жен, техничен и для них являлся настоящей “стеной”. Канадцы же уповали на физическую силу и элементарно “пробивали” Иржи. Дзурилла играл в иной манере и сам мог стать “стеной” для хозяев. Так и получилось. Владо творил чудеса.

— Вам не страшно было играть против мощных канадцев?
— Абсолютно нет. Когда ты быстрый, то ускользаешь от соперника. Наша команда играла в комбинационный хоккей, приносивший успех советской сборной в матчах с профессионалами. На Кубке Канады сошлись две школы, и мы получили хороший опыт.
Первые десять минут хозяева действовали очень агрессивно. И надо было быть очень шустрыми, чтобы не стать жертвами их силовых приемов. Потом они сбавили напор, но все равно требовалось постоянно контролировать площадку и, отдавая пас, смотреть, что происходит вокруг.

— Победив еще и советскую сборную, ваша команда вышла в суперфинал — разумеется, вновь на канадцев. Уверен, эти события вызвали прилив энтузиазма у вас на родине.
— Безусловно. Финальные матчи начинались в пять-шесть часов утра по нашему времени, и премьер-министр распорядился, что те, кто в это время находился на работе, могли смотреть хоккей без ущерба для трудовой дисциплины. Вся страна прильнула в те утренние часы к телевизорам и радиоприемникам.

— Вы проиграли в обоих матчах серии — 0:6 и 4:5.
— Да, но во втором вели в счете, и за две минуты до конца канадцам удалось перевести встречу в овертайм. Там, возможно, сказался их опыт. Мы вообще не знали, что это такое — игра до первой заброшенной шайбы.
Мне не стыдно за те матчи. Может, мы немного подсели в конце — перед этим провели двухнедельный сбор в Высоких Татрах, а потом еще три недели играли в Северной Америке. Такая долгая разлука с домом тоже была необычной. Известно, что тот, кто выступает на своей площадке, имеет преимущество. Так что общий итог справедлив.
Тот турнир был очень крутым. Первым в современной истории хоккея, когда вместе собрались все действительно сильнейшие сборные мира.

— По его итогам вы вошли в символическую пятерку турнира. В НХЛ сразу позвали?
— Да, мне дали понять, что могу претендовать на любую команду Национальной хоккейной лиги. Надо было только выразить желание. Но у меня его не было. Да и откуда было взяться? 1976 год. Жена и дочка живут в Чехословакии, а я остаюсь в Канаде?

— Обидно.
— Нет. Мы все наверстали, когда я играл за “Вашингтон”, а потом в Швейцарии и Австрии. Если бы супруга и дочка захотели остаться за границей, мы так и сделали бы. Но они, как и я, любят Чехию. Я ведь до сих пор живу в той деревушке, в которой когда-то появился на свет.

— Вацлав Недомански в 1974-м свой выбор сделал и провел десять сезонов в ВХА и НХЛ — с отличной, к слову, статистикой.
— Неудивительно, он был великолепным игроком. Мы даже успели в НХЛ сыграть друг против друга — он тогда был в “Нью-Йорк Рейнджерс”. Очень хороший человек.

— Лучший в истории чехословацкого хоккея?
— Нет. Лучший — Яромир Ягр.

— С ним вы ведь тоже успели поиграть, когда вернулись из- за границы в Кладно?
— Ягр появился в команде в 16 лет и сразу начал забивать. Уже тогда было понятно, что вырастет в большого мастера. Даже не потому, что талант. Наоборот, очень много одаренных молодых людей заканчивают в хоккее довольно быстро. Привыкают брать и не хотят работать каждый день. Яромир же на любую тренировку выходил как на последнюю. Умел пахать больше других и потому стал тем, кем стал.

— Ягр добился многого. Даже стал олимпийским чемпионом в 1998-м. Вам до аналогичного успеха в 1976-м не хватило четырех минут…
— Это спорт. Судьба приносила нам то удачу, то поражение. Вспомним чемпионат мира-1977, когда мы удачно сыграли на предварительной стадии, но в последнем матче финальной четверки уступили канадцам, в тот год не хватавшим звезд с небес. Сели смотреть последний поединок турнира — сборной СССР, которой, чтобы стать первой, достаточно было сыграть вничью со шведами. Мы называли себя дураками, думали, что отдали противнику золотые медали. Никому в голову не приходило, что советские хоккеисты не возьмут реванш у скандинавов за поражение 1:5 в “предвариловке”. Но они снова попали под выдающуюся игру вратаря Хегюсты и уступили. И получили лишь бронзу, а мы — золото.
В следующем году чемпионат мира проходил в Праге. Никто не сомневался, что чемпионство снова будет у нас. 18 дней, 10 матчей. В решающем сборная СССР должна была обязательно выиграть у нас с разницей в две шайбы. И ей это удалось — 3:1. Мы набрали равное количество очков, но в очных встречах перевес оказался у них. До победы нам не хватило одной шайбы.
В олимпийском Инсбруке мы вновь проиграли, хотя по ходу поединка постоянно вели. И все равно это был хороший турнир для нас. Почти вся команда переболела гриппом. Было очень холодно, и вначале заболели пару человек. Но так как мы вместе ходили в душ, то через несколько дней кашляли уже все. В матче с поляками на скамейке были всего 12 человек, остальные лежали с температурой.
Не самое большое удовольствие выходить на площадку даже после того, когда врач сказал, что ты выздоровел. Все-таки организму нужно какое-то время на адаптацию. Мы играли из последних сил, и нам до сих пор не за что себя упрекнуть. Второе место при температуре 38,5 — это очень хороший результат. Все равно как первое.

— Хоккейный турнир Олимпиады-80 вошел в историю. Чудо на льду — победа американских любителей над советскими профессионалами.
— Мы проиграли американцам 3:7, и на родине сказали, что это кошмар. Мол, сборная СССР перед началом турнира разгромила этих студентов 10:3, а теперь они разгромили вас! Но на самом деле это не мы играли плохо — соперник оказался слишком хорош. Херб Брукс собрал отличную команду. Его студенты тренировались вместе целый год, были великолепно подготовлены. Неспроста потом многие попали в НХЛ, о чем раньше и мечтать не могли. Брукс был классным психологом. Так подводил подопечных к матчам, что они выкладывались на все сто. И не забывайте, что американцы выступали дома. Болельщики оказывали им невероятную поддержку. Все совпало: эти ребята были готовы, трибунам очень хотелось, чтобы простые студенты обыграли лучшие сборные Европы.

— Вы могли бы предупредить парней Виктора Тихонова о надвигающейся опасности.
— Когда играешь турнир, думаешь только о своей команде. И не очень следишь за тем, что происходит вокруг. После поражения от американцев мы уступили еще и шведам, хотя имели большое преимущество. Не попали в четверку. А в споре за пятое место обыграли отнюдь не слабых канадцев 6:1. Дома наше выступление признали неудачным. К успехам быстро привыкают.
Что касается встречи США — СССР, то посмотрел только первый период. Была ничья 2:2, и я предполагал, что дальше события могут пойти по любому сценарию. Так что победа хозяев меня не удивила. У американцев был сумасшедший настрой — вся страна желала им победы. Им постоянно шли телеграммы, трибуны бурлили, и команда Брука действительно совершила чудо. Они потом ведь обыграли еще и финнов, и крупная победа сборной СССР над шведами уже не имела значения.

— Какого вратаря считаете лучшим: Третьяка или Холечека?
— Нашего Иржи. Третьяк играл в лучшем клубе Европы и в одном из сильнейших в мире. У него были великолепные защитники. И там, и в сборной. Холечек такого счастья не имел. Но все-таки пять раз признавался лучшим вратарем чемпионатов мира. По этому показателю с ним никто не может сравниться.

— Жаль, он не смог попробовать себя в НХЛ в отличие от вас. В 1982-м вы уехали в “Вашингтон”, но, говорят, вас там встретили без пиетета. Была какая-то история с майкой…
— Я привык играть под номером шесть, а он оказался занят. Попросил 66-й. Наверное, это пожелание сочли слишком смелым и выдали мне майку с номером 26. Я надел ее — и в первом матче за “Вашингтон” забросил шайбу и отдал результативную передачу. Перед следующей игрой меня поджидал свитер с номером 66.

— Красиво. Что ж не задержались в клубе дольше, чем на сезон? Статистика была неплохой — 48 очков в 73 матчах.
— Слишком много игр — 80 за сезон. Все время в самолете. Это слишком для человека, которому исполнилось 32. В конце сезона я был измотан до предела. Если бы мне было лет на десять меньше, тогда другое дело.
Именно поэтому переехал в швейцарский, а затем в австрийский чемпионат. Небольшие страны — максимальный переезд между городами не больше двух-трех часов. Это меня устраивало. Я по-прежнему много забрасывал и получал удовольствие от игры. Благодаря этому задержался в спорте до 38 лет. Для тех времен это был очень хороший показатель. И поэтому когда меня спрашивают: “Слушай, Милан, а чтобы ты изменил в своей карьере?” — отвечаю: “Ни-че-го”.
Я доволен историей своей жизни. Мой папа работал шахтером. У нас никогда не было лишних денег. Скромные жилищные условия, мы с сестрой в одной комнате, а в другой — папа с мамой и бабушкой. Я ездил на тренировки на автобусе. А сейчас живу в той же деревне, но мой дом гораздо больше. В нем много комнат и хватает места для всех друзей, приезжающих в гости. Мы живем в нем с женой и дочкой, другая дочь в Праге, а сын в Кладно. У меня две внучки. И я счастлив.

— Наверное, все-таки не очень. Лучше, если бы они были мальчишками, и вы каждый день возили бы их на тренировки в школу родного клуба, владелец которого — Яромир Ягр.
— Ничего не лучше. Представляешь, сколько времени это бы занимало?! Одного отведи, другого забери, и так весь день… Я ведь деловой человек, и на работу не оставалось бы времени.

— Чем вы сейчас занимаетесь?
— Одна моя фирма специализируется на организации спортивно-зрелищных и благотворительных мероприятий. Помогаем детям и старикам. Другая связана с энергетикой.

— Дела идут хорошо?
— Нормально. Я представитель среднего класса, у которого есть все, что нужно для активной жизни. Но главное — это содержимое моей головы. Она по- прежнему варит. И еще у меня много друзей — практически во всех странах, где играл.

— Судьбы многих ваших современников из бывшего Союза сложились не так успешно. Не найдя себя в новой жизни, они спивались. Как в этом плане у чехословацких звезд?
— У нас тоже есть люди, которые не слишком хорошо устроились в жизни. Кто-то проиграл много денег в казино, кто-то вел разгульный образ жизни. Нет хорошего дома, нет авто — есть маленькая и не очень хорошо оплачиваемая работа. Но давай согласимся: в жизни человека все зависит в первую очередь от него самого. Я никогда не курил, совсем мало пил и сейчас имею работу, которой мне интересно заниматься. И главное — мне интересно жить.
На 9 Мая буду делать большой концерт в Праге — совместно с российским посольством. Еще одно мероприятие у меня состоится в синагоге, и партнером станет уже американское посольство.

— Мудро.
— Я же говорю, много друзей. Мы в Казани играли матч с командой президента России.

— Не могу не спросить: кто лучше играет — Путин или Лукашенко?
— Хм… Думаю, Путин. Он быстрее двигается. Лукашенко очень силен физически и обладает мощным броском. Но у него нет таких партнеров, как Фетисов и Буре.

— Сами играете?
— Немного. С друзьями и молодыми ребятами-непрофессионалами. С музыкантами, которые отлично исполняют весь репертуар “Битлз” и других всемирно известных групп. За год они дают больше сотни концертов по всей Европе. И когда мне нужно, я могу к ним обратиться — они помогут и сделают отличное выступление.

— Любительский статус Рождественского турнира дает отличную возможность игрокам и особенно функционерам провести время в лучших славянских традициях. Торжественные ужины, банкеты…
— Я никогда не пью водку на таких мероприятиях. Правила остались те же, что и в мою бытность спортсменом. После игры — только пиво. И немного. И никаких сигарет.
Человек чувствует себя нужным лишь тогда, когда может работать. А если ты нездоров, то какой из тебя работник? Я люблю говорить молодым хоккеистам, что их век не очень длинный. И если тебе кажется, что в двадцать лет организм вынесет любые необязательные нагрузки, то в тридцать он уже будет чувствовать себя по-другому. А в пятьдесят ему придется еще тяжелее. Мне почти 70. Чувствую себя нормально. И если молодой игрок захочет узнать, почему Милан Новы не пропустил в чемпионате Чехословакии ни одного матча за восемь лет, я, пожалуй, открою секрет. Хотя, мне кажется, я вам об этом уже рассказал…

— Жаль, он не смог попробовать себя в НХЛ в отличие от вас. В 1982-м вы уехали в “Вашингтон”, но, говорят, вас там встретили без пиетета. Была какая-то история с майкой…
— Я привык играть под номером шесть, а он оказался занят. Попросил 66-й. Наверное, это пожелание сочли слишком смелым и выдали мне майку с номером 26. Я надел ее — и в первом матче за “Вашингтон” забросил шайбу и отдал результативную передачу. Перед следующей игрой меня поджидал свитер с номером 66.

— Красиво. Что ж не задержались в клубе дольше, чем на сезон? Статистика была неплохой — 48 очков в 73 матчах.
— Слишком много игр — 80 за сезон. Все время в самолете. Это слишком для человека, которому исполнилось 32. В конце сезона я был измотан до предела. Если бы мне было лет на десять меньше, тогда другое дело.
Именно поэтому переехал в швейцарский, а затем в австрийский чемпионат. Небольшие страны — максимальный переезд между городами не больше двух-трех часов. Это меня устраивало. Я по-прежнему много забрасывал и получал удовольствие от игры. Благодаря этому задержался в спорте до 38 лет. Для тех времен это был очень хороший показатель. И поэтому когда меня спрашивают: “Слушай, Милан, а чтобы ты изменил в своей карьере?” — отвечаю: “Ни-че-го”.
Я доволен историей своей жизни. Мой папа работал шахтером. У нас никогда не было лишних денег. Скромные жилищные условия, мы с сестрой в одной комнате, а в другой — папа с мамой и бабушкой. Я ездил на тренировки на автобусе. А сейчас живу в той же деревне, но мой дом гораздо больше. В нем много комнат и хватает места для всех друзей, приезжающих в гости. Мы живем в нем с женой и дочкой, другая дочь в Праге, а сын в Кладно. У меня две внучки. И я счастлив.

— Наверное, все-таки не очень. Лучше, если бы они были мальчишками, и вы каждый день возили бы их на тренировки в школу родного клуба, владелец которого — Яромир Ягр.
— Ничего не лучше. Представляешь, сколько времени это бы занимало?! Одного отведи, другого забери, и так весь день… Я ведь деловой человек, и на работу не оставалось бы времени.

— Чем вы сейчас занимаетесь?
— Одна моя фирма специализируется на организации спортивно-зрелищных и благотворительных мероприятий. Помогаем детям и старикам. Другая связана с энергетикой.

— Дела идут хорошо?
— Нормально. Я представитель среднего класса, у которого есть все, что нужно для активной жизни. Но главное — это содержимое моей головы. Она по- прежнему варит. И еще у меня много друзей — практически во всех странах, где играл.

— Судьбы многих ваших современников из бывшего Союза сложились не так успешно. Не найдя себя в новой жизни, они спивались. Как в этом плане у чехословацких звезд?
— У нас тоже есть люди, которые не слишком хорошо устроились в жизни. Кто-то проиграл много денег в казино, кто-то вел разгульный образ жизни. Нет хорошего дома, нет авто — есть маленькая и не очень хорошо оплачиваемая работа. Но давай согласимся: в жизни человека все зависит в первую очередь от него самого. Я никогда не курил, совсем мало пил и сейчас имею работу, которой мне интересно заниматься. И главное — мне интересно жить.
На 9 Мая буду делать большой концерт в Праге — совместно с российским посольством. Еще одно мероприятие у меня состоится в синагоге, и партнером станет уже американское посольство.

— Мудро.
— Я же говорю, много друзей. Мы в Казани играли матч с командой президента России.

— Не могу не спросить: кто лучше играет — Путин или Лукашенко?
— Хм… Думаю, Путин. Он быстрее двигается. Лукашенко очень силен физически и обладает мощным броском. Но у него нет таких партнеров, как Фетисов и Буре.

— Сами играете?
— Немного. С друзьями и молодыми ребятами-непрофессионалами. С музыкантами, которые отлично исполняют весь репертуар “Битлз” и других всемирно известных групп. За год они дают больше сотни концертов по всей Европе. И когда мне нужно, я могу к ним обратиться — они помогут и сделают отличное выступление.

— Любительский статус Рождественского турнира дает отличную возможность игрокам и особенно функционерам провести время в лучших славянских традициях. Торжественные ужины, банкеты…
— Я никогда не пью водку на таких мероприятиях. Правила остались те же, что и в мою бытность спортсменом. После игры — только пиво. И немного. И никаких сигарет.
Человек чувствует себя нужным лишь тогда, когда может работать. А если ты нездоров, то какой из тебя работник? Я люблю говорить молодым хоккеистам, что их век не очень длинный. И если тебе кажется, что в двадцать лет организм вынесет любые необязательные нагрузки, то в тридцать он уже будет чувствовать себя по-другому. А в пятьдесят ему придется еще тяжелее. Мне почти 70. Чувствую себя нормально. И если молодой игрок захочет узнать, почему Милан Новы не пропустил в чемпионате Чехословакии ни одного матча за восемь лет, я, пожалуй, открою секрет. Хотя, мне кажется, я вам об этом уже рассказал…