Василюк завершил карьеру. Свой взгляд. Он играл у тех, кому сам верил

Пару минут борозды не портят, хотя как сказать. В матче с минским “Торпедо” в конце первого круга хватило: обрезка в центре поля при первом после появления на поле касании мяча привела к голу в компенсированное время и потере очков. Больше Романа не выпускали. Два чеха и Шпилевский культового игрока Бреста знали понаслышке и ностальгии не испытывали. Держит хозяин за былые заслуги — окей. Велкам в общую группу, но не в состав — тут другое. В составе те, кто делают результат.
И создалось впечатление, что форварду в клубе назначили пансион. Сколько хватит терпения, хоть до сорока пяти. Оно и нормально, только сердце не выключить. И годы не обманешь: все чуть замедлилось, не так бежали ноги. В собранной под чемпионский год банде в состав было уже не попасть…
Сейчас не понять, для какой карьеры он был рожден. Неприметный на старте, с приходом Александра Разина вдруг стал первой скрипкой в наскребенной по сусекам команде. У юнца обнаружились скорость, обводка и феноменальное чувство гола. Бежал на широком шаге, и в трудных матчах, когда приходилось отбиваться, партнеры бросали мяч на чужую половину. А дальше Ромка все делал сам: вырывал, уходил, забивал.
Он не мог знать, что это были три самых сладких футбольных года, сезоны безоблачного счастья. Мальчишкам еще не нужны были деньги, они жили с родителями, собирали “биток” на родном стадионе и купались в болельщицкой любви. Но вечно так длиться не могло.
Двадцатилетний Рома стал первым, на кого обратили настойчивое внимание скауты. Тогда он и проявился. Пытаясь удержать от ухода в “Славию”, Василюка привели к преуспевающему бизнесмену с вопросом, сколько надо. Молодой буркнул: “Со всеми рассчитайтесь”.
Так он оказался в Мозыре и в первый сезон наколотил 31 гол, принеся “Славии” Кубок и чемпионский титул.
Тогда же его разглядел Малофеев. Попасть в сборную из чемпионата Беларуси было почти нереально, но Эдуард Васильевич умел рассмотреть. Он влюбился в мальчишку, чего не скажешь об опытных партнерах: кажется, осенью 2000-го в Лодзи ведущий игрок прямо с поля потребовал заменить бесполезного новичка в середине первого тайма. Но уже в следующем матче против армян Василюк вновь получил место в “старте”. Затем отбегал 90 минут с украинцами и наконец открыл личный счет, принеся победу над норвежцами в компенсированное время (незабвенный “гол яйцами” — в реальности коленом), а потом набил покер полякам с натурализованным нигерийцем Эммануэлем Олисадебе.
К тому времени его прикупил “Спартак”, но Москва оказалась не его городом, а Романцев — не тем тренером, за которого Василюк прыгнет в огонь и воду.
Он мог играть не у всех, а лишь у тех, кого сам любил и кому верил. Как и в истории с мозырским рулевым Владо Петровичем, молодой форвард закусил удила, и никакая сила не могла заставить проснуться его талант — странно избирательный.
Не зашло и минское “Динамо” Юрия Чижа, куда Романа отправили в аренду. Зато родной Брест, куда москвичи бросили в отчаянии за бесценок, отогрел — Василюк наколотил за сезон 17 мячей и вновь обрел товарную цену.
На чужбине — последней в его карьере — опять не заладилось, не сошелся с тренером израильского “Хапоэля”: “Нас просят бороться и еще раз бороться, но я думал, что занимаюсь футболом, а не единоборствами…”
Не получилось и в сборной Байдачного. При Малофееве он летал по полю, а у нового наставника полчаса завязывал бутсы. Тот, понятно, не остался в долгу: “Проблема в том, что Василюк не очень любит футбол, свою работу”.
После таких характеристик можно поставить крест, а Роман вдруг заиграл на полную мощь у наставника не от мира сего, философа с тихим голосом Анатолия Юревича. Стал главным бриллиантом “Гомеля” (54 гола в 77 играх) и втащил новый клуб на пьедестал.
Так он прыгал по горкам, успел попробовать себя и в БАТЭ, но всегда оставался брестским и в итоге в тяжелую пору вернулся тянуть клуб. Правда, когда стало невмоготу, чуть смазал картину переходом в “Неман”, но полгода спустя одумался и вернулся в обновленное “Динамо”.
Увы, “шейховое” время опоздало, вернее, не совпало с его временем. Лет семь назад он дал бы фору и Фамейе, и Хобленко, закрутил бы сумасшедшую связку с Чиди и с закрытыми глазами обыгрывался бы с Савицким. Они всего немного не сошлись во времени.
Футбол — рациональная игра, в которой все обусловлено, но на трибуну влечет ожидание чуда. Рома был на него способен в своей непредсказуемости, оставлял нам этот шанс, даже сидя на скамейке. И это главное, чего мне будет теперь не хватать.