ЧЕ-2020. Игорь Криушенко. Понятно, хочется привлекать молодежь. Но сейчас сильнее те, кого мы пригласили

— Начало отборочного цикла: два поражения, одно из них крупное. Какой-то позитив отыскать можно?
— Матчи дали пищу для размышления. Первая игра получилась сырая — еще и быстрый гол пропустили. Психологически это, конечно, прибивает. Второй матч вышел более качественным, можно сказать, боевитым. Многие игровые компоненты просматривались куда ярче, чем в первой встрече.

— Выходит, отсутствие товарищеских матчей повлияло и на подготовку, и на результат…
— Естественно, потому что последние игры мы провели в ноябре. Практически четыре месяца прошло. Разумеется, хотелось собраться, но, к сожалению, нет дат ФИФА. Это важно, ведь клубы могут не отпустить футболистов. Без сильнейших же играть не хотелось — многие выступают за рубежом. С белорусскими командами еще можно было бы договориться, чтобы на день-два футболистов взять, сыграли бы в Турции товарищеский матч. Но есть ли смысл проводить спарринг в таком урезанном виде? Поэтому от идеи отказались.

— Возвращаясь в Роттердам, показалось, что после быстро пропущенного гола у команды не было плана “Б”.
— У нас была определенная стратегия на игру. Понятно, что в матче с голландцами открываться нельзя — получишь в ответ острые атаки. Поэтому требовалось играть в прежнем ключе. Единственное, хотелось бы более четкого контроля мяча при выходе из обороны, на подступах к штрафной. Вот это скорее у нас не получилось. Да, быстрые выбегания были. К сожалению, все удары в первом тайме соперник заблокировал. В общем, не сказал бы, что плана “Б” у нас не имелось, мы просто продолжали держаться стратегии на первый тайм.

— Голландцы в принципе давали играть, ошибались. Почему не удалось воспользоваться этими ошибками?
— Сложно ответить. Возможно, сказалось отсутствие игрового ритма, встреч со столь сильными соперниками. Матчей, в которых противник доминирует, где он априори сильнее. Все это в совокупности и привело к тому, что мы не смогли наказать оппонентов за просчеты. А нас наказывали очень жестко.

— Около 20 минут мы играли в большинстве. Но было ощущение, что даже мячом владели не слишком часто.
— Я бы так не сказал. Просто не доводили атаки до логического завершения, не создавали моменты. Подходили к штрафной и не делали того, что нужно было делать, над чем работали на тренировках.
Почему так произошло? На подготовку было все-таки недостаточно времени. Вместе собрались и работали всего три дня, этого мало. К тому же многие футболисты пока находятся не в игровом ритме. Понятно, что и функциональное состояние у игроков не оптимальное. Хотя, согласно отчету “InStat”, наша команда пробежала на три километра больше, чем сборная Голландии. Но мы немного уступили в спринтах, во взрывной работе. Это говорит о том, что стопроцентной готовности нет.

— Какие еще позитивные моменты удалось вынести из матча с голландцами?
— Эпизодически мы играли так, как хотелось бы. Но, повторюсь, не хватало в концовке. Бывало, последнюю передачу отдавали не туда, куда должны были отдавать, вместо диагонального перевода застревали на фланге и теряли мяч.
При выходе из атаки не до конца держали ширину, приходилось много играть длиной. Наверное, появилась определенная неуверенность, ведь соперник может перехватить, провести быструю атаку. Это не позволило сыграть так, как можем, реализовать то, над чем работали.

— Вы говорили, если сможем оказать сопротивление такой команде, как голландская, то лишь за счет дисциплины и организации игры. В каком компоненте наблюдался дефицит?
— Пожалуй, не хватило всего вместе. Позиционные ошибки — это ведь та же игровая дисциплина. Кто-то не вовремя побежал — открыл зону. То же касается и организации игры. Эти понятия близки сами по себе. Два компонента, где мы не смогли максимально сработать.

— После матча не было желания устроить команде разнос?
— Какой смысл устраивать разнос, когда мы допустили ошибки, которые допускать не должны? Понятно, люди внутренне переживали, и если еще сверху в этой ситуации надавить… Наоборот, на следующий день спокойно разобрали игру, определили моменты, которые нужно исключить.

— А вообще за два года работы в сборной возникала ситуация, когда хотелось “включить разнос”?
— Пару раз. В начале моего сотрудничества с национальной командой, когда еще опыт работы с клубом оставался свежим. Потом понял, что здесь нужно немного по-другому. Люди с большим желанием и стремлением приезжают играть за страну. И с ними нужно вести себя несколько иначе.

— В прошлом году футболистам показывали мотивирующее видео. Перед встречей с североирландцами устраивали какой-нибудь тимбилдинг?
— Нет, мы провели тактический разбор матча с голландцами. Естественно, во время разбора беседуем, это тоже своеобразный тимбилдинг. У нас было всего два дня на подготовку к следующей игре. Требовалось оперативно решить рабочие вопросы, чтобы в день матча люди спокойно готовились и знали, что они будут делать на поле.

— Перед матчем с североирландцами не связывались с Александром Хацкевичем? В свое время он привозил сборную в Белфаст.
— Информация, которая мне нужна, всегда под рукой. Есть “InStat”, там отражены все матчи. Поэтому не было никакого смысла беспокоить человека. А так мы часто общаемся.

— В стартовом составе на игру со сборной Северной Ирландии вы провели пять замен по сравнению с матчем в Роттердаме.
— Климовича поставил в ворота, потому что он мощный вратарь, больше работает на выходах. Изучили игру соперника, который много действует флангами — с доставкой мяча в штрафную высоким игрокам, с давлением на створ. Климович в этой ситуации более полезен, поэтому он и играл.
Поляков до приезда на сбор был в довольно напряженном графике, можно сказать, сыграл с голландцами в режиме “через два на третий”, еще и не на профильной позиции. Поэтому решили выпустить Володько, который мало выступает в клубе, но полон сил и желания помочь сборной.
У Ковалева был дискомфорт, спазм мышцы под коленом. Решили Юру поберечь, чтобы он не получил травму.
Выпустили Глеба — человека, который может наладить контроль, сбить наступательный порыв соперника. И который в зоне атаки способен отдать хорошую передачу. Тем более что из-за проблем со здоровьем Путило сложно играть в плотном графике. На целый матч Антона мы не планировали изначально.
Вперед выпустили Лаптева — мощного нападающего, способного зацепиться за мяч, навязать борьбу. Наконец, Савицкий, неплохо вошедший в игру в матче с голландцами, в Белфасте вышел со старта. Надеялись, что он продолжит в том же духе.

— После того как счет стал равным, команда сбавила темп, редко обостряла. Были мысли сыграть на удержание, сохранить ничью?
— Не думаю, что команда стала играть на удержание. Мы попробовали освежить атаку, но пришлось сделать внеплановую замену из-за травмы Шитова. С повреждением играл и Маевский, поэтому вынужден был использовать замены осторожно. Нехайчика выпустил довольно поздно, не хотелось рисковать — могли ведь и вдесятером остаться… Последнюю замену держал до упора, пока Ваня не дал отмашку, что доиграет до конца.

— Вам не показалось, что команда в Северной Ирландии действовала недостаточно остро, не была нацелена на атаку?
— Мы пытались действовать острее, но во втором тайме было много потерь при выходе из обороны. Были вынуждены упростить игру. Если в первом тайме мы начинали атаки через защитников, через короткий пас, то после перерыва, еще раз говорю, стали упрощать: вратарь выбивал, боролись за подбор. Однако в этом компоненте североирландцы сильнее. Да и силы небезграничны, мы стали аккуратнее ходить вперед. Вот и создавалось впечатление, что команда играла на удержание. Но это не так! Скорее вмешалась психология. Пропустив второй мяч, пошли вперед, было огромное желание сравнять счет, и за короткое время удалось создать два неплохих момента.

— И в обоих матчах команда наносила мало ударов…
— Просим игроков, чтобы они били по воротам. И ведь есть кому пробить! Те же Стасевич, Путило умеют бить, опорники Драгун с Маевским. Наверное, создается такая ситуация, что игроки хотят найти лучшее продолжение, усовершенствовать позицию. В итоге получается либо потеря, либо соперник грамотно перестраивается — и острота момента теряется. Здесь тоже вопрос в игровом ритме. Чем больше футболисты играют, тем больше взаимодействий в последней трети, тем больше ударов. Этого нам пока не хватает.

— Александр Глеб был недоволен заменой. Что он вам сказал?
— Это эмоции. Он просто сказал, что у него еще есть силы. Рабочий эпизод.

— Он сразу отправился в раздевалку…
— Я не видел этого, ведь шла игра. Видимо, пошел в раздевалку, чтобы не заболеть. У него перед игрой было простудное состояние. Видимо, поэтому пошел как профессионал сразу в теплое место.

— После ухода Глеба креатива в центре поля поубавилось.
— Это, может, чисто визуально. Вышел Путило, способный разогнать атаку. Он сохранил контроль мяча. Единственное, меньше стало передач вперед. Но есть другой важный момент: как предлагаются партнеры. Если впереди имеется предложение, естественно, передачу отдать легче. Стало меньше предложений — соответственно стало меньше передач.

— Почему так мало сыграл Сарока?
— Таким был наш выбор. Сигневич стабильно играет в “Ференцвароше”, у него была практика. Сарока же два последних тура не играл. Планировали выпустить его на замену и в матче с североирландцами, но вынужденный уход Шитова с поля лишил такой возможности.

— Уже отмечалось, что у нас самая возрастная сборная. Это сказалось?
— Постоянно следим за молодежью. Когда она лучше, кто не будет брать более сильного футболиста в сборную? Но сейчас сильнее те люди, которых мы пригласили. И рассуждать об этом особого смысла не вижу. Понятно, что хочется привлекать молодежь. Однако сейчас у нас есть именно эти футболисты, и мы от этого отталкиваемся. Ребята привыкли к нашим требованиям, к определенным схемам построения игры. Это для меня очень важно. Необходимо, чтобы у команды имелся четкий рисунок, через это можно идти к результату.

— Какая задача поставлена перед вами в отборочном цикле?
— Руководство поставило задачу бороться за третье место в группе.

— Дополнительный шанс в Лиге наций вдохновляет вас на тренерские эксперименты?
— Естественно, хочется выстраивать игру не от соперника, а от себя. Поэтому будем пробовать, пытаться. И в Лиге наций это делали. Понятно, что там сопротивление было немного другое, а сейчас работаем в более сложных условиях. Но направление мы выбрали, надо стараться его придерживаться.

— Стоит ожидать новые лица на следующем сборе?
— Впереди два месяца. Будем смотреть матчи нашего чемпионата, который вскоре начнется. Кто будет достоин выступления за сборную, того, конечно, пригласим.

— Ваши ближайшие планы? Есть ли возможность организовать спарринги?
— Товарищеские матчи организовать не получится, официальных дат ФИФА в это время тоже нет. Клубы не отпустят игроков в сборную просто так.

— То есть может вновь возникнуть проблема с подготовкой?
— Но футболисты по крайней мере будут играть, то есть находиться в тонусе. Проанализируйте исходы всех мартовских матчей сборной. Какими они были по результату и по содержанию. Игровой тонус — важный компонент.

— Знаете, как сборная Грузии провела первый матч в отборе?
— Знаю, что уступила швейцарцам 0:2. Но во время сбора следишь и думаешь о своих играх, изучаешь ближайших соперников. Будет время, грузины сыграют столько же матчей, сколько и мы в этом году, и уже тогда спокойно посмотрим, как и с чем двигается соперник к полуфиналу Лиги наций.

— На фоне успеха в Лиге наций вы наверняка отвыкли от критики, но сейчас ее хоть отбавляй.
— После матчей никогда не захожу в интернет. Будь то победные игры или поражения. “Специалистов” у нас хватает, скажу так. Чем меньше читаешь, тем здоровее будешь. Конструктивную критику принимать готов. Если же идет огульное хаяние, если это переходит все грани — лучше такое не видеть.