“Ролан Гаррос” своими глазами. Культурный код

***
До кортов “Ролан Гаррос” нельзя доехать — можно только дойти. Территорию комплекса на две недели по всему периметру перекрыла полиция и отправляет незадачливых водителей в объезд. “Здесь проходит большой теннисный турнир, сможете проехать по этой дороге дней через двенадцать”, — нагибаются полицейские к окнам автомобилей и вежливо объясняют ситуацию.
Тех, кто не в курсе, совсем немного — так что полиция больше подчеркивает статус события, чем занимается делом. Поэтому, похоже, и рекламы турнира в городе не видно. Зачем, если все и так осведомлены? Только представьте: население Парижа без пригородов — около 2,2 миллиона человек, а в прошлом году за три недели “Ролан Гаррос” посетили почти 500 тысяч зрителей!
Во-первых, это почти четверть Парижа. Во-вторых, рекорд турнира. В-третьих, в 2019-м он наверняка будет побит. Ведь сюда впервые с 2015 года приехал Роджер Федерер — в маркетинговом плане ничего лучше с турниром давненько не случалось.
Швейцарец уже с первого круга начал отлично продавать места на 15-тысячном “Филипп Шатрие”. Не важно, что пока в соперниках скромняги Лоренцо Сонего и Оскар Отте — публика в восторге. Матчболу Федерера в поединке с немцем зрители радовались так, что даже нарушили камерность обстановки на соседнем корте, где в это время проигрывала единственный матч на “Ролан Гаррос”-2019 наша Лидия Морозова. Наверное, это обидно: провести два с половиной часа на трехнедельном турнире — и домой. Хотя Лида не призналась. Сказала, что работа такая: некогда грустить и закапываться в дурных мыслях.
Вообще, кроме флагманского “Филипп Шатрие”, в комплексе еще три крупные арены: “Сюзанн Ленглен”, “Симона Матье” и “Корт 1”. Остальные по антуражу (а некоторые и по вместительности) напоминают Белорусский драматический театр на Кропоткина. Около двух сотен мест, и можно расслышать любую реакцию теннисистов. Чаще всего, конечно, нецензурную после неудачного удара. Основная часть публики редко задерживается там на целые матчи. Не знающие, чего хотят, внезапные гости внимательно наблюдают за несколькими геймами, а затем срываются в другое место за новыми впечатлениями.
На таких второэшелонных кортах проиграли и Саснович с Лапко, а вот Азаренко и Соболенко сразу начали ставить исключительно на престижные арены. Заполняемость на матчах белорусок подчеркивает: организаторы разбираются. Вика, несмотря на невысокий нынешний рейтинг, на пару с Остапенко была близка, чтобы собрать пятитысячник “Симона Матье”, а затем с Осакой практически заполнила десятитысячный “Сюзанн Ленглен”.
Причем народ расселся на трибунах лишь к концу стартового сета. Все-таки первый запуск — не все добрались к началу. Но даже те, кто предусмотрительно пришел пораньше, застряли в очереди, растянувшейся на весь бульвар д»Отей. Пропускная способность главного входа вроде неплохая, и в сумки охрана заглядывала без особого энтузиазма, однако до заветного металлоискателя можно было двигаться от сорока минут до часа…
Попав на территорию “Ролан Гаррос”, задача считается выполненной — на корты точно никто не торопится. Матчи Федерера или Надаля, в конце концов, можно посмотреть и на огромных экранах, размещенных по всему комплексу. Причем с удобствами — например, с пивом и устроившись в шезлонгах. Или переместившись в ресторан. Или просто влившись в толпу. Порой даже кажется, что на главной улице комплекса больше людей, чем на аренах. На ней можно пообедать, пригубить, закупиться, сыграть, продегустировать, сфотографироваться, покурить (французы курят элегантно и много)… Нельзя только прорваться. Толпа засасывает тебя и заставляет жить в ее ритме.
“Ролан Гаррос” — в первую очередь событие культурное. Здесь необязательно идти на игру, чтобы хорошо провести время. Многие, кажется, так и поступают.

***
Илья Эренбург, которому приписывают выражение “увидеть Париж и умереть”, для описания жизни французской столицы использовал фотоаппарат с боковым видоискателем — по сути, снимал скрытой камерой. Он воспроизводил образ непарадного Парижа 20-30-х годов прошлого века. Увидев нынешний Париж, умирать не надо. Надо жить! Потому что нынче за забором как раз Париж парадный. Тот, где его коренные жители.
Можно предположить, что именно в огороженных районах и кварталах селятся любители тенниса. Иным не так просто отдать за дневное удовольствие сотню-другую евро. Причем удовольствие без гарантии. Погода в Париже нынче на грани — скажем, во вторник и четверг кратковременные дожди грозили перейти в стадию, при которой играть в теннис невозможно. Со всеми вытекающими переносами и перекосами.
Впрочем, “Ролан Гаррос” он там, на краю Булонского леса, в 16-м округе Парижа, — самая что ни на есть окраина города. Остальные девятнадцать округов живут собственной жизнью, и точно не оглядываются на какой-то там теннис. Он никак не влияет ни на порядок цен, ни на заполняемость отелей. Вряд ли что-либо помешает спортсменке из топ-10 прогуляться вечером возле Эйфелевой башни — и остаться незамеченной. Или зайти в магазин в поисках модной сумочки. Ну разве что звезды уровня Надаля или Федерера вызовут ажиотаж. Да и то, если совсем не станут маскироваться.
“РГ” в Париже не обозначен никак. Может, о нем и знают, но город им точно не живет — слишком у него, города, разнообразные интересы. Для всего остального существует телевизор, где и мяч летит быстрее, и можно не залипать на целый день.
Деньги Парижа нынче в центре, в 4-м округе. Там, где Нотр-Дам, пострадавший от недавнего пожара. На реставрацию собора уже собрано более миллиарда евро добровольных пожертвований, а сколько еще не прямых платежей. Опаленный Нотр-Дам, очевидно, привлекает туристов много больше, чем до пожара. И большинство из них наверняка приходят к выводу, что все не так плохо, как представлялось.
Следы огня тщательно заретушированы, и если ранее вы не видели собор Парижской Богоматери, то он и сейчас выглядит для вас вполне цельно. Да еще с новейшей историей, которую можно потрогать и рассказать. Правда, потрогать на расстоянии. Подходы к собору тщательно охраняются жандармерией. Причем в полном обмундировании, как на войне. И знаменитый роман Виктора Гюго — снова бест- селлер. “Собор Парижской Богоматери” держит первое место по продаваемости во Франции.
Речь идет об интернет-торговле. С уличными продажами в Париже уже давно без изменений. Самый ходовой товар — макеты башни Эйфеля. Единственный сувенир, который по карману любому туристу. За 1 евро можно приобрести сразу пять миниатюрных башенок из неизвестного сплава. Хотя и не так просто — продавец афроевропейской внешности обязательно попытается всучить что-нибудь еще. Эти ребята с подвохом. В отличие от большинства жителей Парижа они готовы вступить в диалог практически на любом языке. И предложить что угодно еще за один евро. И когда вы будете готовы сдаться и выбрать что-нибудь из того, что вам не нужно, один евро превратится как минимум в пять, а то и в десять.
Большинство гостей французской столицы видят ее именно такой. Местные же жители рассредоточиваются по кварталам, где безопасно и посторонним вход запрещен. За свои заборы, где государство в государстве и можно чувствовать себя парижанами. Это признак статуса, как, собственно, и билет на “Ролан Гаррос”.
Вчера во Франции был выходной — национальный праздник Вознесение Господне. У него не фиксированная дата, так как оная высчитывается от Пасхи. В четверг Париж был городом туристов, которые, впрочем, не почувствовали разницы. Потому что Парижу нужны деньги. Се ля ви…