“Динамо”. Смотрите, кто пришел. Михаил Грабовский: не хочу быть белым и пушистым

Он будет ассистировать Крэйгу Вудкрофту, и это станет точкой отсчета нового этапа в его биографии.
Споры неуместны. Скажите, кто еще должен находиться за спиной опытного коуча, как не человек с колоссальным опытом игры в НХЛ и сборной страны? Живая иллюстрация того, что может сделать простой белорусский парень, вдохновленный почти сказочной мечтой. Лучшей мотивации для молодых игроков и придумать нельзя. Уж с этой стороны решение менеджмента минского клуба стоит приветствовать стоя и с аплодисментами.
Об интервью мы договаривались еще весной, и отказа от Михаила не было. Он просто переносил время встречи, ссылаясь на обстоятельства. Теперь понятно, какие…

— Уж не знаю, поздравлять тебя или сочувствовать. С одной стороны, лучшего старта для начала тренерской карьеры вряд ли придумаешь. Родной город, отличный опыт, а с ассистента спрос куда меньше, чем с главного. С другой — ты пришел в команду, которая, мягко говоря, переживает непростые времена…
— Если ты болельщик “Динамо”, то поздравляй. Если же не испытываешь к клубу никакой симпатии, тогда, конечно, сочувствуй.

— То есть коучем ты будешь жестким.
— Просто не считаю, что второй тренер отделим от всего коллектива. Мы работаем в одной связке и отвечаем за результат в равной степени.

— Когда тебе позвонили с этим приглашением, обрадовался?
— Ну мне не то чтобы позвонили… На самом деле сам давно уже проявлял инициативу.

— Это как?
— Я слежу за белорусским хоккеем — за “Динамо”, “Юностью”, сборной. И меня как-то задевает, что о нашем хоккее пишут много негатива. Ладно бы в своей прессе, но и в российской тоже, что особенно неприятно. Мне как гражданину Беларуси это не сильно нравится. Надо помогать.

— И ты что, пошел в федерацию хоккея?
— Туда не ходил. Общался в основном с Дмитрием Басковым. Как-то заглянул еще при предыдущем председателе федерации. Пообщались. На чемпионате мира в Дании, когда сборная вылетела, хотел поиграть. Но не получилось. Тогда решил попробовать себя тренером, чтобы помочь молодым хоккеистам. Опять не вышло, меня отцепили. И как-то некрасиво. Не буду вспоминать.

— Я вспомню. Слышал, тебе не оплатили перелет и проживание на чемпионате мира.
— Дело не в этом. У нас ведь так: если сам инициативу не проявишь, то никому ничего не надо. Для своего опыта хотел побыть с ребятами, но…

— Обиделся?
— Про оплату и не думал. Что, федерация сильно богатая у нас? В Дании общался с Басковым. Я его давно знаю, и нам было о чем поговорить. Тем более не понаслышке знаком со многими молодыми ребятами. Я ведь неоднократно проводил в Беларуси кэмпы. Хотел попробовать уже на другом уровне. И Дмитрий Юрьевич понял, что я могу оказаться полезным.
Басков сам по себе толковый человек. Динамовская школа у него неплохо работает, он сам все время стремится развиваться. Думаю, общение со мной ему тоже помогает. Он никогда меня ничем не напрягал. У нас все было очень конкретно, и он не говорил в интервью, как некоторые, что Грабовский заработал денег и ему теперь больше ничего не нужно. В общем, так как моя игровая карьера не складывалась, пришел к выводу, что надо попробовать себя на тренерском поприще.
Начал с Канады — с юниорских команд. Однако быстро понял, что работать с тамошними хоккеистами даже на этом уровне очень непросто. Менталитет все-таки немного другой. Не зная тренерской кухни, там очень трудно общаться с игроками. И в один прекрасный момент захотелось вернуться домой. Осознал, что там буду гораздо нужнее.

— Ты был готов стать и главным тренером?
— Нет, в главные не пошел бы, опыта все-таки у меня недостаточно. Быть вторым — оптимально. Тем более у Крэйга Вудкрофта, которого хорошо знаю. Мы с ним в “Динамо” делали юношеский прокэмп — для игроков 1999 года. Тот опыт принес позитивные впечатления, и сейчас будет интересно поработать в паре именно с ним. Если бы был кто-то другой, возможно, я бы приглашения не принял.
Все-таки двенадцать лет играл в Америке. Мне уже легче понимать тренера-североамериканца, чем белоруса. Учитывая, что последние будут дополнять наш тренерский штаб, то для них это тоже станет хорошей школой.

— Чем силен Вудкрофт?
— Чтобы понять это, мне хватило просмотра двух игр с участием “Динамо” в 2016 году. Тогда я на короткое время прилетел в Минск, уже будучи травмированным. Если коротко, мне нравился тот хоккей, который Крэйг проповедовал.

— Однако впоследствии канадец ушел из “Динамо”, причем при нехороших обстоятельствах. Зачем же возвращаться?
— Мне кажется, для него это дополнительная мотивация. Потренировав “Серветт”, Крэйг понял, что КХЛ — лига с большими амбициями, чем чемпионат Швейцарии. И ему интересно еще раз принять этот вызов. Даже несмотря на то, что бюджет сократился и легионерская формула тоже поменялась. Если мы покажем результат в этом сезоне, условия, думаю, станут лучше. Есть за что бороться.

— Ты смотрел игру сборной в Казахстане?
— Ни одного матча.

— Что, видимо, не очень хорошо тебя характеризует.
— Я следил за онлайнами в интернете, но в приоритете у меня были матчи НХЛ. До этого наблюдал за чемпионатом КХЛ, потом решил сделать паузу и провести время с семьей. Для матчей чемпионата мира у меня были специальные люди, которые обо всем рассказывали.

— И что же они рассказали?
— Что надо будет много работать с молодежью, и о том, что многие молодые игроки, которые могли бы туда поехать, не поехали.

— С кем из белорусских тренеров общаешься?
— Со Скабелкой. Он молодец, развивается, двигается в правильном направлении, делает хорошую карьеру. Из молодых — с Перепехиным.

— Андрей Владимировича сегодня — лучший отечественный тренер?
— Если судить по результатам, то да. Со стажем — Андриевский, который тоже много где поработал, Занковец опять же. Но у Скабелки больше успехов.

— В чем секрет?
— Он игровик до мозга костей. Очень хорошо читает игру и как хоккеист, и как тренер. У него нет хоккеистов по блату. Если человек нарушит дисциплину, его в команде не будет. Из-за этого, думаю, и случился конфликт в Омске. Скабелка — человек с принципами, и он всегда им неотступно следует.

— У тебя есть принципы?
— Я их только сейчас строю. Когда был хоккеистом, просто играл. А теперь надо свое тренерское видение выстраивать.

— Будучи игроком, ты дрался с Костицыным-младшим. Сейчас он в “Динамо”. Это проблема?
— Не думаю. Уверен, мы с удовольствием все повторили бы, если бы представилась возможность снова оказаться в НХЛ. Ради этого — да не вопрос. Каждый день дрались бы, удивляя и шокируя всю Северную Америку. Но, увы, есть вещи, которые вернуть уже невозможно.

— Ностальгия в твоих словах…
— Сережа меня прекрасно поймет. Как и любой, кто играл в лучшей хоккейной лиге мира.

— Вернемся в день сегодняшний. Не могу не спросить о потенциале братьев.
— Я его оцениваю высоко — это очень хорошие игроки. Думаю, они в состоянии стать настоящими лидерами команды. И удивить многих скептиков в КХЛ, считающих, что их век в хоккее уже закончился. Знаю, что и Андрей, и Сергей готовы играть. А наша тренерская задача помочь им вернуться на тот уровень, где они были раньше.

— Считаешь, это возможно?
— Сто процентов. Главное, чтобы они этого хотели. Это их персональный вызов.

— Ты поиграл во многих клубах. Назови тренера, который был лучшим мотиватором, умевшим завести команду с пол-оборота. Ведь похожая задача теперь стоит перед вами с Крэйгом.
— Глен Хэнлон. Он был очень эмоционален. Пришел в раздевалку и произнес пламенную речь, смысл которой сводился к тому, что у нас нет звезд и потому мы должны играть друг за друга.

— Мне кажется, так все говорят.
— Да, но одни делают это очень эмоционально — так что невозможно не поверить. Другие просто предпочитают читать твою реакцию на свои слова и делают какие-то собственные выводы. Они смотрят, какой ты хоккеист и как можно тебя использовать в их игровой концепции.
А Хэнлону было все равно, какой ты игрок. Он пришел и сказал абсолютно конкретно: будем делать это и это. Канадец полностью изменил наш белорусский менталитет. Сборная начала играть с ним в совсем другой хоккей. Но он тренер определенного этапа. Это хорошо для сборной, но не для такого длинного чемпионата, как в КХЛ.

— А с чего ты взял, что у вас получится лучше, чем у Хэнлона?
— Понятно, что нам предстоит много работы. Но давай не забывать, что в истории той же НХЛ были команды, в которые никто не верил, а они потом совершали чудо. Да чего далеко ходить — возьми хотя бы “Сент-Луис Блюз” в нынешнем сезоне. Ребята уверенно шли на последнем месте в лиге, и кто мог предположить, что они завоюют Кубок Стэнли?

— Расскажешь динамовцам эту поучительную историю?
— Думаю, они в курсе. Надо понять: у сегодняшнего “Динамо” есть одно преимущество — в нас никто не верит. Кроме нашей страны и наших болельщиков.

— “Бесславные ублюдки”?
— Когда сборная Великобритании все-таки умудрилась остаться в группе “А” чемпионата мира, они кричали прямо в камеры: “Да, мы убогие и знаем это!”

— Если не ошибаюсь, они называли себя дерьмом — с присущим англичанам юмором и самоиронией.
— Главное, что смысл понятен.

— Но наши ведь примерно такие же.
— Если игроки убогие, значит, и тренер убогий?

— Ну, подбери другое прилагательное, чтобы не так обидно было.
— Белорусская машина. Есть “Красная машина”, а у нас своя. Какая есть.

— Банально, души нет…
— Значит, будем искать. А пока это просто “Динамо” (Минск).

— По-моему, единственная команда из всех белорусских игровых, которая при Союзе даже в восьмерку сильнейших не пробивалась…
— Мне, пацану, хватало, что она вообще там играла. Хорошо помню время, когда начал ходить на “Динамо”, а затем на “Тивали”. Первый раз пошли с папой. “Динамо” против ЦСКА. Наши проиграли, конечно, но не много. На “Тивали” уже ходил сам. Вернее, бежал на каток в парк Горького. Трибуны были забиты под завязку. Народ курил прямо там, что меня тогда очень сильно удивляло. Потом, через много лет, увидел то же в НХЛ. Играл в составе “Айлендерс” последний матч плей-офф на старом стадионе. Всё в щелях, и тоже все курят. И гул стоит такой, будто безостановочно лупят в барабаны. А я только восстановился после первого сотрясения, и когда пришел домой, то голова звенела всю ночь.
Это классно, когда зрители болеют за тебя с такой отдачей. Но вернемся к “Динамо”. Для меня лучшим итогом работы станет то, если команда будет отдаваться игре в каждом матче. Не надо ставить задачу куда-то попасть. Надо ставить задачу, чтобы хоккеист играл каждую смену на пределе своих возможностей.

— Кого из хоккеистов сборной ты хотел бы обязательно увидеть в “Динамо”?
— Мы уже говорили о Костицыных. Если они поверят, что могут сделать больше, чем делают сейчас, то таких игроков тренерский штаб хотел бы видеть в команде. А так, естественно, надо давать шансы молодым. Хочу, чтобы они поверили в себя. Ну и чтобы ребята, которые играли в прошлом сезоне, пришли уже готовыми. И чтобы они тоже поверили в себя. И в то, что легионеры тут ни при чем — результат в первую очередь они должны обеспечивать сами, а не надеяться на кого-то.

— Может, нам вообще от легионеров избавиться?
— Думаю, надо избавиться от лимита вообще. Пусть играют сильнейшие. Я готов привезти много хороших игроков из разных стран, чтобы мальчишки приходили и смотрели хороший хоккей.

— То есть отожмешь еще и всех агентов…
— Зная своего агента и агентский бизнес, могу сказать, что это довольно грязное дело. Но никуда не деться, нам придется иметь с ними дело.

— Это типа “возьмите этого игрока, и нам всем будет хорошо”?
— У меня, как у тренера, есть статистика. Ей и буду руководствоваться при выборе игрока.

— И главное, у тебя есть деньги, которых хватит до конца жизни.
— Деньги имеют свойства заканчиваться. Но я никогда не играл за деньги. Друзья и игроки, которые меня знают, подтвердят, что я всегда играл исключительно за победу.
Хотя, не скрою, есть и такие, для кого главное сумма в контракте. Плюс прописанные там бонусы. И таких довольно много. Я в свое время уехал из России, отказавшись от больших денег. Только для того, чтобы пробиться в НХЛ. В тот период даже приходилось одалживать у друзей, чтобы просто нормально провести лето. Но ни о чем не жалел. Я видел цель и стремился к ней во что бы то ни стало.

— Ты изменился за эти три года, которые вынужденно провел без хоккея?
— Конечно. Когда появились дети, жизнь закономерно перешла в другое русло. Хотя чего греха таить, эти три года были очень сложным периодом для меня. Как для человека, не представляющего свою жизнь без любимой игры. Мой мозг не мог остановиться и до сих пор работает на уровне НХЛ. “Давай, давай вперед, без остановки”.
Люди, поигравшие там, меня поймут. Они знают, насколько меняется твое мышление. Я вернулся в Минск. Кажется, голова могла бы успокоиться. Но нет. Хотя не знаю, возможно, это станет моим плюсом при работе с командой из КХЛ.
Я смотрел много хоккея, в том числе и детского. Общался с умными людьми, с тренерами, у которых играл. С менеджерами, расширившими мой кругозор. Теперь вижу хоккей глазами не только игрока. Я понимаю, как и почему в нем все происходит.

— За это время ты еще успел и с футбольными “Крумкачамi” что-то замутить. Едва не вышел за них играть в чемпионате страны.
— И хорошо, что не вышел. Неизвестно, как повел бы себя организм в стрессовой ситуации. Но сейчас за ними особенно не слежу, они там все вроде разругались.

— При желании ты мог стать владельцем клуба.
— Наверное. Но желания особого не было. Я лучше буду в своих детей вкладывать. Пусть растут и занимаются тем спортом, который сами выберут. Старший сын Джаггер, например, ходит на футбольные тренировки. Ему нравится.

— Уверен, что предложения выгодно разместить деньги к тебе поступали не раз.
— В Беларуси до этого не доходило, а в Америке было столько всего… Чтобы рассказать все истории, нам надо будет записать отдельное интервью. Я прошел целую школу бизнеса за эти двенадцать лет. Если в Минске будут делать бизнес-семинары, могу стать их звездой. Пойти на любой и рассказать немало всяких интересных историй на эту тему.

— Опыт получил, конечно, негативный?
— Каждый опыт необходим. Я не пострадал финансово, но многому научился. Доверять в первую очередь себе. А если кому-то доверился, то проверяй, что происходит с твоими деньгами. Но сразу скажу: у хоккеистов это не получается, просто не хватает времени.
В любом случае надо быть реалистом и не верить в сумасшедшие прибыли. Если бизнес у человека работает давно и приносит стабильный доход, хотя и не самый большой, то с ним всегда лучше иметь дело, чем с тем, кто обещает манны небесные.

— Но все же приятно чувствовать себя богатым человеком?
— Мое главное богатство — это семья. Я хотел бы быть богатым душой и здоровьем. Деньги это не универсальное лекарство против всего. Только сейчас я ощутил в полной мере, насколько был счастлив, когда играл в хоккей. И это совет игрокам, которые уж добились чего-то и заработали денег. Надо понять, что не стоит по собственной глупости попадать во всякие истории и рисковать тем, что заработал потом и кровью.

— Мне кажется, как раз ты всегда был правильным хоккеистом.
— Ну если бы я был очень уж правильным, то в НХЛ никогда не играл бы. У каждого свои заморочки. А у нас, хоккеистов, их пик приходится на лето. Другое дело, что профессионалы всегда знают меру. Знают, где можно и где нельзя.

— Самая крутая заморочка?
— В Монреале. Мне не давали играть в основном составе, и я решил поехать в фарм-клуб. Взял билет на самолет и полетел в другой город. Ребята пришли в раздевалку, а Грабовского нет. Он улетел в “фарм”. Все остолбенели — а что, так разве можно?
Эта дурная история случилась по молодости, и она перевернула мою жизнь. Если бы я не был таким упрямым, может, отыграл бы много лет в “Монреале”. А так попал в “Торонто”. Познакомился с женой. Потом переехал в Нью-Йорк… И моя жизнь сложилась так, как сложилась.

— Интересно, что тебе сказали в фарм-клубе?
— А я не доехал туда. Пришлось отправиться к агенту в Калифорнию. Как раз на следующий день “Монреаль” играл в Лос-Анджелесе. Генеральный менеджер уговорил меня вернуться в раздевалку.
Мне было стыдно общаться с Саку Койву, который отыграл тринадцать сезонов за “Монреаль”. Я, конечно, допустил ошибку. Но потом, анализируя ситуацию, понял, что мой поступок не был таким уж спонтанным. В том сезоне в “Монреале” не ощущалось единства. Каждый был сам за себя. Поэтому, наверное, я даже не стал говорить о своем отъезде никому из одноклубников.
Хотя, с другой стороны, если бы там был крепкий коллектив, я бы никуда и не дернулся. Это все школа жизни, через которую тоже надо было пройти.

— Прямо сейчас вижу лица молодых динамовцев, которым ты рассказываешь поучительные истории из собственного опыта.
— Нужны и такие примеры. Не хочу быть белым и пушистым. В молодости я совершал немало глупых поступков. Все мы живые люди, и пили, и гуляли. Но должна быть мера. Ты можешь нарушить вчера, это твоя внутренняя профессиональная кухня. Но сегодня ты должен прийти на тренировку свежим, отработать на сто процентов и быть примером для молодых игроков.

— Может, лучше сразу непьющего в команду взять? Предлагаю символа “Динамо” — Александра Китарова. Правда, он не очень много забрасывает.
— Думаю, на Китарова не стоит вешать всех собак, если он не является супербомбардиром. Знаю игроков, которые в НХЛ забивали мало, но никто им ничего не говорил. Потому что они делали уйму полезной, хотя и не заметной болельщикам, работы.
Кросби и Таварес, кстати, тоже непьющие. Главное — пьющий ты или нет — ты должен быть на одной волне с командой.

— Футбольный тренер Павел Садырин однажды оштрафовал двух игроков “Зенита”, которые не пошли выпить вместе со всеми после матча. Мол, нельзя отрываться от коллектива.
— Поступил правильно, одобряю. Но есть и другая сторона. Те, которые пьют, должны понимать тех, которые не пьют. Да, бывает человеку алкогольные напитки не заходят, организм их просто не воспринимает. Не потому, что они какие-то ботаники, просто так сложилось. А у нас сразу ставят ярлык: если не пьешь, и значит, ты…

— …мудак.
— Совершенно верно. Или, что еще хуже, собираешься всех слить тренеру.
Конечно, когда трезвым смотришь на алкоголиков, то разные мысли в голову приходят. Думаешь: как они все завтра будут тренироваться? Да они же с постели не встанут. А приходишь — люди как будто вечер за просмотром телевизора провели. Ни в одном глазу. Есть и такие уникумы. Им просто надо хотя бы раз в месяц сбросить напряжение.

— Похоже, мероприятия по сплочению команды у вас будут непременно. Типа шашлыки с женами и подругами.
— На самом деле в НХЛ такого нет. Там есть общая встреча перед сезоном, куда приходят хоккеисты без жен и встречаются со спонсорами и болельщиками. Иногда еще игроки сами собираются, чтобы попить пива. Делают еще вечера новичков, которые проходят без участия тренеров. Ребята проставляются.

— Знаю, не всем новичкам из бывшего Союза эта тема нравится — потерять на старте кучу бабок.
— В Америке тоже не каждый от этого в восторге, но все понимают, что в лиге есть стабильность. Игрок хорошего уровня всегда заработает свои деньги. Но вообще-то это память на всю жизнь.

— Да уж, такое не забудешь — оставить за один вечер в ресторане 50 штук.
— Ну, положим, столько там не платят. И вообще если ты превысил какой-то лимит, то команда сама собирает.

— Однако тема шашлыков меня интересует — иных вариантов тимбилдинга у нас нет.
— Не знаю, видно, мне надо вернуться в нашу ментальность. И самому прийти к тому, что шашлыки, подруги и костер на берегу — именно то, что нам нужно.

— Неужели Михаил Грабовский настолько оторвался от наших реалий?
— Не настолько. Тренеров, например, я позвал бы попариться в бане. В НХЛ такого тоже нет, и я по бане соскучился. Мы, кстати, ходили вместе с Овечкиным. Саша тоже такое уважает. Как человек, рожденный в СССР.

— Скажи, что его перепарил — ребят впечатлит. Мол, знай наших.
— Нет, его не перепаришь и не переплаваешь. Настоящий русский медведь.

— Какой результат в своем первом тренерском сезоне ты считал бы хорошим? Выйти в плей-офф? Или сделать команду, которая будет биться в каждом матче?
— Как уже сказал, мне больше нравится второй вариант. Я помню свои годы в Нижнекамске. Команда была хорошая, но многим игрокам было все равно. Они не соблюдали режим и играли как придется, по настроению. А одно звено — я, финн и Сергей Коньков — реально стремилось пролезть в плей-офф. Тогда был год локаута, и нам очень хотелось себя проявить и доказать.
Болельщики все чувствуют — кто отдается игре, а кто только ее имитирует. И даже когда мы проигрывали, нас никто не освистывал. Но как только на лед выходило другое звено, ему доставалось по полной.
И для меня было волшебным чувством, когда весь стадион скандировал твою фамилию. А начиналось все так же, как и в Минске — в нас никто не верил. Но мы бились-бились и в конце концов все-таки вышли в плей- офф.

— Ты успел получить какие-то советы от ребят, с которыми играл в сборной и которые давно варятся в белорусском хоккее?
— Общался со Скабелкой.

— И как?
— Основное — не отступать от своих принципов. Советы от других людей — это не только хоккей, а своего рода политика. Надо вникать во все.

— Дружить с Басковым, Савиловым, в нужной команде играть в ночной лиге. Так, что ли?
— Дружить не обязательно, главное понимать друг друга и преследовать одну цель. Когда она раздваивается, ничего не получится. Но, кажется, сейчас наступило именно то время, когда цель у нас действительно одна. И у тренеров, и у игроков, и, что самое главное, у болельщиков. Мы все устали проигрывать, и с этим надо что-то делать.

— Сделаете?
— Сделаем. Потому что мы “Динамо” (Минск)!