Оксана Ковальчук. Мне звонили, как в справочную

В семнадцать лет в рядах брестского “Ковровщика” завоевала серебро чемпионата страны. Выступала в Азербайджане и Турции. А уж сколько сезонов провела в России! Играла в составе сборной Беларуси на четырех чемпионатах Европы, включая и четвертьфинал в 2017-м. Спустя несколько месяцев примерила серебро Кубка ЕКВ в форме “Минчанки”. Капитан обеих этих команд — двух главных в стране. Что и неудивительно с таким-то опытом. Осенью Оксане стукнет сорок, и воспоминаний у нее на много часов и страниц.

— Петр Хилько не вызвал вас в сборную для участия в Евролиге. Как думаете, на чемпионат Европы позовет?
— Посмотрим. Мы с ним это обсуждали. Конечно, ему интересно попробовать в Евролиге молодых. Понять, насколько они способны решать серьезные задачи. Предоставить им дополнительный опыт выступления в сборной. Сейчас это подготовительный этап к чемпионату Европы. Серьезная контрольная перед экзаменами. От того, насколько девчонки с ней справятся, думаю, и будет зависеть, сыграю в августе в Словакии или нет. А так состав у нас довольно мобильный. Можно использовать всех игроков, причем в разных зонах. Есть молодежь, которая хочет себя показать. И если этих сил будет достаточно для хорошего выступления на чемпионате Европы, то…

— Но вы же хотите снова на этот топ-турнир?
— Разве что поставить какой-нибудь возрастной рекорд. А если серьезно, то мне, конечно, уже сложно решать максимальные задачи. Но, если понадобится, я всегда готова. Понятно, что это может быть помощь скорее для создания атмосферы: поддержать, помочь, выйти на замену в нужный момент.

— Главное, что карьеру вы не заканчиваете.
— Не дождетесь. Остаюсь в “Минчанке”. Мне предложили, и я продлила контракт. А то слишком молодой состав получается. Надо повысить средний возраст команды.

— Футболист Игорь Трухов незадолго до сорокалетия с иронией изрек: “В паспорт страшно смотреть”. А вам?
— А что, симпатичные циферки. Я своим возрастом горжусь. Для жизни он очень юный. Для спорта, возможно, и нет. Но если в своем возрасте ты можешь создавать конкуренцию молодым, то это замечательно. Да и вообще порой приятно. Бывает, идем по улице со старшим сыном. Ему говорят: “Ого, я-то думал это твоя девушка!” Или если он еще и с младшим братом: “Папа, смотрите за вашим ребенком!”

— Три волейболистки вашего возраста, которые еще играют?
— Франческа Пиччинини в “Новаре”, с которой сейчас встречались в Лиге чемпионов. Она тоже капитан команды. Мы одногодки. Правда, она старше на десять месяцев. А так Ирина Кириллова возобновила выступления в сорок три. В чемпионате России либеро Елена Ежова, которая старше меня, только что закончила карьеру. У нас в Беларуси связующая Света Галкина — в сорок один. Поэтому мне еще играть и играть.

— Раскройте секрет такого спортивного долголетия.
— Золотая середина во всем. Все нужно делать правильно, в меру. Нагрузка должна быть оптимальная: минимальные затраты — максимальный кпд. Это, можно сказать, мое кредо. Я ведь человек не очень энергичный. Скоростные качества оставляют желать лучшего. Поэтому десять раз подумаю, а уж потом сделаю.

— Прагматичный подход, однако.
— Все равно, чтобы чего-то добиться, нужно выполнить определенный объем работы. Просто надо чувствовать организм, прислушиваться к нему. Если понимаешь, что нагрузка запредельная, лучше поговорить с тренером. Не стоит этого стесняться.

— А что касается сна, питания?
— О, поспать люблю! Очень важно правильно восстанавливаться. Просто я такой человек, который никуда не пойдет, если нет необходимости. Домосед. Ну а что — семейный режим. Когда у тебя маленький ребенок, никуда особо не сходишь. Если он хочет спать, то и всем отбой. И подъем, как и у него, в семь утра. Младшему шесть лет — осенью в первый класс.

— Много сладкого вам нельзя?
— Стараюсь себя ограничивать. Правда, получается плохо. Не очень я дружна с ПП — правильным питанием. Но мы постоянно на сборах, на выездах. И при таком графике питание автоматически правильное. За него же отвечает доктор, который заказывает меню. И от него сильно не отступишь.

— В футболе штрафуют за лишний вес. В волейболе тоже?
— Все индивидуально и зависит от подхода тренера. В основном — способ влияния на молодых игроков. Когда подросток ест все подряд, это на нем никак не отражается. А затем — иначе. Так что важно научиться правильно питаться. У девушек настает такая пора, когда появляется лишний вес. И у меня такое было — еще в Бресте, до переезда в Россию. В восемнадцать лет, до первой беременности. А все же вкусно и доступно. Только потом организм пришел в норму.

— Чем займетесь по окончании карьеры?
— Агент — это все-таки не мое. Тренер? Раньше говорила: ни за что. Сейчас уже не зарекаюсь. Потому что профессионалу, который столько лет отдал спорту, сложно из него уйти. Да и организм привыкает к большой физической нагрузке. А лечь на диван или взяться за какую-то сидячую работу — это сильно ударит по здоровью. Так что не отказываюсь от возможности оставаться в спорте, но и в других сферах тоже буду себя пробовать.

— Фигура ваша — результат изнурительной работы в тренажерном зале? Или такова конституция организма?
— Нам мало надо: три раза присела — мышцы и появились. А вообще, прежде всего следим за тем, какая физическая форма нужна именно для игры. А как при этом выглядишь, уже побочный эффект. Понятно, что к лету, купально-пляжному сезону, больше работаем над мышцами ягодиц, живота и так далее.

— Помните, как заключали первый контракт? В Витебске?
— Там была команда “Витебчанка” при детской спортивной школе, так что играли и работали не за деньги. А первый контракт подписала уже в Бресте. Но поначалу желания переходить в “Ковровщик” не было. Потому что игру команды в те времена называли “брестские кружева”. На площадке все кружились, куда-то бежали, на каждый розыгрыш по двести комбинаций. А это вообще не мое. Мне бы передачу под потолок. И поэтому первые полгода в Бресте пришлось тяжело. Для подростка полностью перестроить игру сложно. Благо к концу сезона тоже плела кружева вместе со всеми.

— Сколько платили в Бресте?
— Тогда волейбол был для меня еще как хобби. И дохода особого не приносил. А вот первый контракт в России! Он был значительно выше, чем в Бресте. Если в “Ковровщике” сто долларов в месяц, то в Липецке — целая тысяча. Получила первую зарплату и ехала домой через Москву. А там-то цены ого-го какие! Покупала детские вещи — одно, второе, третье, и поняла, что зарплата очень быстро исчезает. Хорошо хоть потратила тогда не всю — что-то и домой привезла.

— Матч, перед которым тряслись руки?
— Я по жизни пофигист. И поэтому бывали обратные ситуации, когда не хватает настроя. Это в сезоне-2017/18 мы выступали в чемпионате Беларуси, где матчи как тренировочные, а редких игр в Кубке ЕКВ ждали как праздника. Каждая из них как событие, постоянный адреналин. И совсем по-другому было в прошлом сезоне. Матчи — каждые три дня, ты к ним привыкаешь. Это уже не праздник, а работа, рутина. Чтобы кровь кипела, а глаза горели, нужно изыскивать эмоции. Скажем, лучшие команды в России действуют ровно, четко, монотонно. А “Минчанка” в состоянии хорошо играть только на эмоциях. Недостаток техники или чего-то еще можем компенсировать именно желанием. Но провести так весь сезон очень непросто.

— Мне кажется, у вас настолько устойчивая нервная система, что вы даже у Карполя в “Уралочке” не плакали.
— Николай Васильевич очень хороший психолог. Для игроков он не тренер, а учитель. И чем дольше у него играешь, тем больше он становится для тебя как отец. Но не может спрашивать с того, кого не учил. А я побыла в “Уралочке” только сезон. Это во-первых. Во-вторых, пришла туда уже в тридцать лет. А ругать старшего при младших нельзя, поскольку так теряется его авторитет. А еще Карполь четко понимает, на кого как воздействовать. Если на одного игрока — прямо, то на кого-то гораздо эффективнее через другого. Набрала я, условно говоря, за зиму вес. А Николай Васильевич будет ругать молодую с такой же проблемой. Знает, что так куда доходчивее.

— Но другие же у него рыдали?
— Да. Вообще, когда тренер весь сезон тебя “прессует”, есть несколько стадий восприятия этого. Помню, только перебралась в Россию, и у меня был в Липецке жесткий тренер из Челябинска. Школа Карполя, такая же система подготовки. Давят на тебя: если не сломаешься, то станешь сильнее. А поскольку психика у меня и вправду устойчивая, то чаще всего от тренера доставалось именно мне. Он же знал, что переношу это нормально. Сразу такую информацию воспринимаешь адекватно — это одна стадия. Затем настает период, когда наоборот. Защитная реакция организма. Игнорируешь абсолютно всю информацию, включая и полезную. Еще одна стадия — это когда тренер видит, что с психологическим давлением уже перебор, и ты на время оживаешь. Ну а потом опять. Так что после Липецка меня Карполем было уже не испугать.

— Ну а почему ушли из “Уралочки”?
— Я легионер. Выступавшая со мной болгарка Страшимира Филипова была в приоритете. А Карполю требовалось усилить какую-то другую зону.

— Если вы оказались в Баку и позволяет время, с кем из старых знакомых там непременно встретитесь?
— С Оксаной и Леной Пархоменко. Оксана выступала со мной в “Азеррэйле”. Хорошо знаю то поколение игроков сборной Азербайджана — либеро Валерия Коротенко, других девушек.

— Там же натурализованных украинок хватало?
— Просто национальность не такая уж и высокая, и много подходящих игроков в стране не найти. Так что в Азербайджане грамотно проводят отбор. Сейчас сборная к нам в Минск приезжала в Евролиге. Там есть наша Мария Кирилюк. Их тогда в Баку из Беларуси охапкой забрали — ее, Настю Шаш, Кристину Бесман, Наташу Гончарову, Валю Сипкину.

— В “Азеррэйле” вам сколько должны остались?
— Нисколько. Все замечательно было. Я же ехала в правильный клуб — к Фаику Алиевичу Гараеву, у которого все четко. Зато в России случалось всякое. Отыграла там десять лет подряд, на которые выпали девальвации, кризисы и тому подобное. Естественно, у клубов были проблемы с деньгами. И касались они не только меня, но и многих игроков. Контракт в рублях, курс резко меняется, и половина зарплаты тут же исчезает.

— Случалось, что полгода не платили?
— Это в Бресте, когда мы в 2014-м чемпионками стали. Правда, потом сразу рассчитались.

— У вас там такой состав был — сплошные мамочки.
— Лена Островская, Алина Бутько, Марина Павлова, первые темпы Жанна Голодко и Таня Карпович, ну и связка Ира Ермолкевич. Пять человек только из декрета вышли.

— Кто раньше всех?
— Наверное, Бутько. У Павловой ребенок родился в ноябре, у меня в декабре, а у Алины в январе. На первый тур чемпионата ехать вообще было нельзя, потому что мы кормящие мамы, и это недопуск. Благо Петр Иванович Хилько делал все, чтобы нам было максимально удобно. Каждой выделялся номер.
Но это еще что. Вот когда я Лешу родила в 1999-м, вышла на площадку уже через два месяца. Помню, играли в марте в Барановичах. Мне выделили транспорт директора коврового комбината, привезли в город. Покормила сына — доставили прямо на игру. По мячу особо не попадала, но победили. Пока ты на площадке, ребенок спит под присмотром родни. Трудно, зато весело! Ну а что делать. Хотя далеко не каждая женщина на это согласится. Одно дело — проводить все время с грудным ребенком. А здесь надо на тренировки бегать. Если это оправданно, тогда да. Вернуться в волейбол после родов, показать себя, куда-то уехать. Мы так в Бресте и работали. Я после этого в сборную вернулась, второй раз рванула в Баку.

— Там получали самую большую зарплату в карьере?
— Наверное, все-таки в Казани. Сейчас таких контрактов, пожалуй, и нет. Давно это было — зажиточные годы. Команда называлась “Казаночка”, ее тренировал Петр Хилько. За три года моего там пребывания жалованье увеличивали. А потом грянули финансовые проблемы.

— Как вам местная кухня?
— Эчпочмак — в форме треугольника. С татарского, по-моему, так и переводится. Элеш — кругленький пирожочек. Есть перемяч. Есть бобадья — большой пирог. Мы со временем настолько пресытились, что даже от всей этой шикарной выпечки нос воротили.

— Самое смешное слово по-татарски?
— Без булдырабыз! Что-то вроде — мы победим!

— Дальние выезда автобусом в России бывали?
— В Хабаровск мы летали. А рекорд автобусом — целый день в дороге из Липецка до Балакова. В половине салона убирали сиденья — вместо них клали маты, раскладывали матрасы и с комфортом доезжали. Тогда мы были еще не избалованы самолетами и воспринимали это как должное.

— Вас упрекают в том, что старший сын выступает в “Факеле” под российским гражданством? Мол, Оксана, вы же за сборную Беларуси играете…
— Нет. Может, и думали, но совести не хватало так сказать. Потому что мать отработала в сборной уже за двоих сыновей. А вообще, старший хоть и родился в Беларуси, но значительную часть жизни провел в России, где я, повторю, отыграла десять лет подряд. И для него это такая же родина. Она его и кормила, и учила. А решение далось мне очень трудно. Основная проблема — ребенок отлично учился в школе.

— Где именно?
— Везде. У нас с ним за плечами три детских садика и семь школ. При этом у него золотая медаль. Головастый мальчик. На городских олимпиадах занимал призовые места. И мне нужно было делать выбор — учеба или спорт. Если бы Леша предпочел Беларусь, не факт, что остался бы в волейболе. Все-таки у нас здесь не так много возможностей — чаще всего выходят на самый верх самородки. И я решила: пускай лучше будет красивый здоровый двухметровый спортсмен, чем высокий сутулый “ботаник” в очках. А уж если есть голова, то не пропадет.

— Алексею осенью исполнится двадцать. Пора тренироваться с основным составом.
— Он поздно начал заниматься волейболом — только в седьмом классе. Ну и есть парни, которые на лету схватывают какие-то элементы. А ему нужно как следует все наработать, чтобы что-то получилось. Как самого высокого сразу определили в блокирующие. А пару лет назад тренер предложит переквалифицироваться в диагональные. Но нужно время, чтобы перестроиться. Так что работы хватает. Ничего страшного: если пойдет в мать, до сорока успеет наиграться.

— Виктор Гончаров живописно рассказал о состоянии на Дальнем Востоке: “В голове — каша”. А что у вас — винегрет?
— День как ночь, ночь как день. Все путается. Днем хочется спать, ночью — есть. Самое тяжелое — удерживать на площадке концентрацию. Физически ты в нормальном состоянии. А вот голова выключается. Играем вечером. По нашему времени — раннее утро. Но поскольку ночью не смогла заснуть, то сложно выполнять тренерские установки. Волейбол же все равно игра тактическая. Да, физическое здоровье — это хорошо. Но нужно следовать тактике “под соперника”. А информация-то вылетела из головы. И тренеру достучаться до нас трудно. Вот и получилось, что в “регулярке” акклиматизация накрыть не успела. Вышли на площадку в шоке, победили, улетели. А когда приехали туда в рамках плей-аута, все пошло по убывающей — 3:0, 2:3, 0:3. Попробуй сделать так, чтобы команда выдержала в конце сезона эти три матча, да еще с короткой лавкой.

— Вы говорите: номер телефона заканчивается на 185 — ваш рост. Это же совпадение?
— Ну, все-таки мой рост 186. А так, 185 — это же телефон справочной. И очень часто путали — звонили мне будто туда. Набирают 185 — не могут дозвониться. Тогда пробуют с кодом, а это и есть мой телефон, но без кода. В два часа ночи пьяные крики, девочки на заднем фоне: “Алло, можно сауну заказать?” Или такси, или телефон чей-нибудь узнать. И когда сейчас появляется неизвестный номер, по привычке на него просто не реагирую. А телефон всегда на вибровызове.

— Что за элемент экипировки, который надевают на предплечье? И главное — для чего?
— Нарукавники. Есть коротенькие, а бывают подлиннее. Одни их надевают, чтобы локти не сдирать при падении. Другим некомфортно в этой области рук при приеме мяча. Ну а, например, я — довольно потеющая личность. И связки всегда ругают за то, что довожу до них мокрый мяч. Поэтому и надеваю нарукавники, которые хорошо впитывают влагу. А когда к ним привыкаешь, то без них уже и мяч по-другому обрабатывается.

— Зал, в котором замерзали?
— В России всякого хватало. Помню площадку в Омске — настил на льду. Просторная хоккейная арена. Вот там было холодно. Доходило до того, что девчонкам на замене выдавали пледы. Но это игровой зал. А тренировочные еще чаще холодные. Если мороз под тридцать пять градусов, то в зале — тринадцать. Штанишки на штанишки, кофточку на кофточку — и вперед.

— В мае Екатерине Сокольчик досталось мячом по лицу — пришлось даже заменить. Можно так травму получить?
— Легкое сотрясение мозга — запросто. Сама так делала в молодости. Здоровья хватало, и иногда от моих ударов уворачиваться не успевали. Была веселая история. Выступала за “Динамо-Янтарь” в Калининграде. Первый матч чемпионата. Встречаемся с “Уралочкой”. Лидер этой команды — Женя Эстес. Играли мы пять партий, и я за весь матч забила, по-моему, только один мяч. Попала Жене в голову, и она до самого конца сидела на лавочке. Вот мы тогда и выиграли. А вообще, у нас же реакция срабатывает. Так что успеваем хотя бы отвернуться. Мячом если и получаем, то по уху. Прямых ударов в лицо очень мало.

— Ну а суровые травмы на ваших глазах были?
— При приземлении у человека колено ушло набок. С Оксаной Пархоменко в “Азеррэйле” случилось. Наколенник снимает, а чашечка не по центру — справа. Это страшно. Игру остановили минут на пять. Оксану на носилках унесли с площадки. После такого команде сложно вернуться в нормальное состояние.

— В Лиге чемпионов зимой вы обыграли “Канн” 3:1, но первую партию уступили 44:46. Раньше такое случалось?
— До сорока очков точно не доходило. Что творилось в голове? Матч уже не влиял на турнирное положение — ни наше, ни соперника. Результат ничего не решал. И просто хотелось показать перед своими зрителями хорошую игру. Поэтому накала страстей не чувствовалось. Было интересно, до скольки дотянем. Детективчик вышел. Ну и болельщикам, думаю, понравилось. Можно сказать, сыграли дополнительную партию. После такого команды обычно или прекращают играть, или, наоборот, заводятся. С нами вышло второе. Ха, измотали соперника, и тот решил больше не сопротивляться.

— Вас часто обманывали?
— Когда переходила в Россию, агентов у нас еще не было. При обсуждении условий тебе называют сумму — немного отнимаешь. Если устраивает — подписываешь контракт. А если выплатили все обещанное, то считаешь, что это бонус.

— Могли уехать в Европу?
— Возможность была. Вопрос у нас с мужем стоял так: либо на запад, либо в Россию. Тогда многие наши уезжали во Францию, причем оставались на ПМЖ. А супруг хотел со временем вернуться домой. Здесь и ребенок в школу пошел. Я стала выступать в России, где платили довольно хорошо, причем даже по сравнению с Европой. Так в суперлиге и застряла.