Игрок года. Наш канадец! Джефф Платт: гордость за сборную

В “Йокерите” у нападающего получалось не все, зато на чемпионате мира в дивизионе 1А Платт сыграл важную роль в успешном выступлении белорусской сборной. Вдохновенная игра за национальную команду и стала основным фактором, благодаря которому Джефф победил в ежегодном опросе “ПБ”. Летом хоккеист перебрался из “Йокерита” в российский “Автомобилист”, однако наш звонок застал его в Финляндии. Как известно, жена Платта Мия родом из этой страны, и своим нынешним домом нападающий считает не Торонто, Минск или Екатеринбург, а Тампере.

— Скажи честно, ты ждал, что станешь лучшим?
— Ха, нет. Приятный сюрприз. Если говорить в целом, это определенно не самый удачный сезон в моей карьере. В “Йокерите” было непросто — новая команда, пришлось подстраиваться. Зато в сборной мы завершили сезон на мажорной ноте.

— Что для тебя, канадца, значит признание номером один в Беларуси?
— Стать лучшим в любой стране — большое достижение. Я им горжусь. Кто принимал участие в опросе — только журналисты?

— И специалисты.
— Тогда этот титул еще более ценен. Приятно, что меня выделили.

— В прошлые годы следил за тем, кого признавали лучшим?
— Кажется, однажды выбрали меня. Пару лет назад.

— Нет, в голосовании “Прессбола” ты занял первое место впервые.
— Серьезно? Значит, я ошибся. Видимо, побеждал в каком-то другом опросе. А вообще периодически захожу на русско- язычные спортивные сайты. Иногда там мелькают новости, что тот или иной хоккеист стал лучшим в сезоне. Хотя даже не вспомню, кого выбрали год назад. Дашь подсказку?

— Он будет твоим одноклубником в “Автомобилисте”.
— Павел Воробей, что ли? Интересно! Хороший игрок.

— Где ты сейчас? Как отдыхаешь?
— Дома в Тампере. Тренируюсь и одновременно наслаждаюсь отпуском. После напряженного сезона устал.

— На море ездил?
— Нет, но сразу после чемпионата мира в Нур-Султане отправился в Японию. Мы с женой приняли там участие в одном велотуре. Ты, наверное, знаешь: я просил руководство федерации в случае досрочного завоевания путевки в элиту отпустить меня домой перед заключительным матчем с Южной Кореей. Дело было как раз в том, что боялся не успеть на этот велотур и хотел подстраховаться. Мне пошли навстречу, однако в сборной чувствовал себя так комфортно, что остался на последнюю игру.

— Чтобы стать лучшим бомбардиром чемпионата?
— Отнюдь. Я в самом деле получал удовольствие, играя за сборную. Не хотелось, чтобы это ощущение заканчивалось. В общем, остался еще на сутки, решив уехать на следующее утро после встречи с Кореей. А маршрут у меня был сложный: Нур-Султан — Москва — Хельсинки — Токио. Напрямую не летел, потому что в Финляндии надо было забрать жену и вместе добираться до Японии. Но день получился совершенно бестолковым. В Шереметьево тогда случилась эта ужасная катастрофа, о которой много писали, и мой рейс приземлился в Москве с опозданием. На самолет в Хельсинки я не успел и полетел на следующем, на него буквально бежал. В финской столице пересадку пришлось делать за 25 минут. Уф, как вспомню всю эту нервотрепку… Но в итоге мы благополучно добрались до Японии и провели там шикарный отпуск. Сначала покатались на велосипедах, затем ознакомились с Токио и Киото.

— Как тебе страна?
— Интересная культура, которая во многом отличается от западной. Люди там очень любят установленный порядок, чтобы все было по правилам. В принципе я и сам такой же, но не в столь выраженной степени. Не уверен, что смог бы в Японии жить. Но приехать на короткое время было здорово. Это самое яркое путешествие в моей жизни.

— Вернемся к хоккею. Чемпионат мира в Нур-Султане стал для тебя самым ярким событием сезона?
— Да, конечно. Как уже сказал, от выступления за национальную команду получил в этом году большое наслаждение. Никогда раньше не испытывал такую гордость от того, что защищаю цвета сборной Беларуси. Мы не просто достигли цели, а сделали это в хорошем стиле, выиграв много матчей. Для сравнения: итальянцы и британцы остались в элите, одержав всего по одной победе. В таком случае нет реального чувства, что ты чего-то добился. В предыдущие несколько лет мы тоже все время боролись за выживание — ощущение так себе.

— Тогда надо регулярно выступать в дивизионе 1 — побед в любом случае будет больше.
— Ну не знаю… Хочется выступать в элите и сражаться за выход в плей-офф. Вспоминаю чемпионат мира в Минске — по-моему, тогда мы финишировали в восьмерке заслуженно. Но сложно сказать, что будет в хоккейном мире дальше. Возможно, международная федерация сократит топ-дивизион, и туда сложнее будет попасть. Многие конкуренты за последние годы добились большого прогресса.

— Ты много раз бывал в Астане. Как воспринял переименование казахской столицы в Нур-Султан?
— Нормально. Насколько знаю, это сделано в честь уже бывшего президента страны, и это можно понять. Хотя не представляю, чтобы в Канаде подобным образом переименовали какой-нибудь город, тем более большой — Торонто или Оттаву.

— Начало чемпионата для вас сложилось пугающе — две быстро пропущенные шайбы от литовцев. О чем тогда думал?
— В самом деле старт получился ужасным. Не ожидали такого. В прежние годы, бывало, подобное развитие событий оказывало негативное воздействие на команду. Но в Нур-Султане нам удалось быстро отыграть одну шайбу. Психологическое давление сразу же уменьшилось, команда заиграла легче и свободнее. Мы знали, что превосходим соперника, и в итоге благополучно довели дело до победы.

— Как отпраздновали успех на турнире?
— После матча с хозяевами немного отметили, но не сильно. А после игры с корейцами уже особо и не было времени. После поединка отправились на несколько часов в отель, затем надо было возвращаться на арену ради церемонии награждения. Вскоре после этого многие ребята улетали…

— Ты говорил, что прикипел к сборной. Ощутил это в нынешнем году?
— Нет, уже давно. Провел за команду немало матчей, в том числе на нескольких чемпионатах мира. У меня есть определенные обязательства, испытываю гордость.

— Хотел бы, чтобы Андрей Сидоренко остался у ее руля?
— Да. Он ведь еще занимает свою должность? Я просто в отпуске редко включаю интернет и не слежу за новостями. Но могу сказать, что энергия и страсть Сидоренко позволили создать обстановку, в которой команда сумела показать максимальный уровень. Это превосходный человек, заботящийся о своих игроках и делающий все, чтобы они выступали как можно более успешно.

— Кто из партнеров по сборной для тебя наиболее интересен как личность?
— Пожалуй, Дмитрий Мильчаков. Он немало попутешествовал, повидал. У него свое мнение обо всем. В Нур-Султане мы много общались. Но жили не в одном номере — у меня был собственный. Ха, как ветеран уже имею право.

— В сборной ты больше общаешься на английском или русском?
— Наверное, на русском. Хотя вообще сложно сказать. Я все время твержу, что хочу лучше говорить по-русски. В прошлом сезоне улучшить знания было тяжело — в “Йокерите” вполне хватало английского. Надо бы позаниматься с репетитором — когда-то я так делал еще до приезда в Минск, и здорово помогло. В раздевалке понимаю почти все, там звучит много знакомых слов. Если смотреть новости по телевизору, то кое-что разберу. Хотя не уверен, что большую часть сказанного.

— Говорить самому трудно?
— Проблема в том, что я сначала строю в уме фразу на английском, а затем перевожу ее. А ведь многие люди, знающие иностранные языки, говорят на них автоматически и не задумываясь. Мне сложно преодолеть этот барьер.

— Знаешь хоть одного североамериканца из КХЛ, который владел бы русским лучше тебя?
— Канадец Даррен Диц за два года в “Барысе” будто бы выучил язык хорошо. Я сам не слышал, как говорит, но его хвалят.

— А кто из белорусских хоккеистов лучше всех знает “инглиш”?
— Владимир Денисов, Дмитрий Мильчаков. Из тех, кто играл в Нур-Султане, можно еще назвать Максима Сушко, он прекрасно владеет языком.

— До чемпионата мира ты говорил, что тебя беспокоит палец…
— Да, неприятная травма. Поэтому после окончания сезона в КХЛ мне нужно было две недели полностью отдохнуть от хоккея. После этого стало легче, но все равно в ходе турнира проблемы возникали. Думаю, и во время нового сезона палец будет периодически беспокоить.

— Почему ты решил сменить “Йокерит” на “Автомобилист”?
— За много лет, проведенных в Беларуси и России, у меня изменился менталитет. И русский подход к хоккею мне теперь ближе. Он более серьезный в том, что касается подготовки, ожиданий… Я даже стал испытывать удовольствие от подобного давления. В Финляндии же все как-то расслабленнее.

— Что у тебя там не получалось?
— Реализация моментов оставляла желать лучшего. Я мог забросить гораздо больше. И команда выступила так себе, вылетела уже в первом раунде плей-офф. В общем, на клубном уровне год не выдающийся. Пожалуй, самым успешным сезоном стал для меня первый в ЦСКА — 2015/16. Тогда и у меня игра шла, и команда смотрелась прилично. Не хватило чуть-чуть, чтобы завоевать Кубок Гагарина.

— В Екатеринбурге твоим одноклубником станет Павел Дацюк…
— Очень рад возможности поиграть с ним за одну команду. Лично с Павлом не знаком, но не раз играл против него. Что сказать — большой мастер.

— Финляндию ты называешь домом, оттуда родом твоя супруга. Но все же ты не финн — не чувствуешь себя чужаком?
— Ха, нет. Я привык к местной культуре. Хотя финского языка почти не знаю. Говорю на нем шутки ради лишь со своей собакой — у меня детский уровень, ведь нормальной практики нет. В Финляндии почти с каждым человеком можно пообщаться на английском. В “Йокерите” тренер обращался к команде на “инглише”, хотя финские ребята, естественно, между собой общались на родном языке.

— Финский паспорт у тебя есть?
— Нет, и получить его сложно, хотя я и женат на местной девушке. Это долго объяснять, но стать гражданином страны было бы даже проще, если бы моей супругой была не финка.

— Как Мия отнеслась к очередному переезду в Россию?
— Вроде бы она не против. Жена уже успела оценить энергетику русских мегаполисов, а Екатеринбург — город крупный.

— Супруга вообще работает?
— Нет. Последний год училась в университете Хельсинки на дизайнера одежды.

— О пополнении в семействе задумываетесь?
— Все может быть! Это уж как получится.

— Родителей часто видишь?
— Они приезжали в Финляндию на Рождество с моими братом, сестрой… Впервые за долгое время мы собрались все вместе. Было здорово, хотя и непросто — нам с Мией пришлось принимать 12-13 человек.

— Ты говорил, что давно не был в Канаде. Скучаешь?
— Не приезжал уже три года и ностальгии не испытываю. Сейчас у меня ощущение, что дом — это Финляндия. Когда общаюсь с канадцами, то порой чувствую себя иностранцем. Канадские телепередачи не смотрю. Новости в прессе читаю, но они все меньше меня касаются.

— В юности мог представить, что такое возможно?
— Нет… Будущее связывал с Северной Америкой. Однако путешествия, можно сказать, открыли мне глаза на мир. В Европу-то я приезжал и в детстве: в 12 лет играл на турнире в Финляндии и Швеции, в 18 — на юношеском первенстве мира в Ярославле. Но короткие визиты — это одно, а жить постоянно — совсем другое. Во многих случаях уже веду себя не так, как канадец.

— Например?
— Ну… Ты замечал, что выходцев из Северной Америки в толпе определить легко? Они слишком громкие и шумные. В других частях мира — в частности, в Европе — люди ведут себя гораздо спокойнее. Думаю, я и сам за эти годы стал тише.

— Белорусские интернет-СМИ открываешь?
— Бывает. Читаю в основном о хоккее. Другими видами спорта интересуюсь меньше. Хотя тот же прошлогодний чемпионат мира по футболу не оставил равнодушным.

— За кого болел?
— Я тогда отдыхал во Франции и был рад, что тамошняя команда взяла в итоге золото. Помню, смотрел полуфинал с бельгийцами в одном баре. Французы так поддерживали своих, так гордились их победой! Было приятно наблюдать.

— Владимир Бережков сказал, что Платт — не натурализованный белорус, а натуральный. Он прав?
— Я не вполне понимаю, что именно эти слова означают. Но если то, что играю за сборную с полной самоотдачей, отдаю все силы ради ее успехов, то это правда. Мне дали белорусский паспорт, и ко мне должны быть те же требования, что и к остальным.

— К чему в Беларуси и России ты никогда не привыкнешь?
— Хм… Есть бытовые мелочи. Например, как жарко у вас зимой в помещениях. Я понимаю: люди боятся холода, но топят уж слишком сильно.

— Когда закончишь карьеру, поселишься в Финляндии?
— Вполне вероятно. Это хорошее место, чтобы обосноваться там с семьей. Хотя не знаю, где буду работать. Предпочел бы остаться в хоккее. Я отдал ему столько лет, поэтому желания менять сферу деятельности нет. Слышал, что Михаил Грабовский стал помощником тренера в минском “Динамо”. Возможно, что-то подобное было бы интересно и мне. Но понимаю, что тренировать — еще тяжелее, чем играть. И разъездов ничуть не меньше.

— Тебе исполнилось 34. В этом возрасте грустно думать о завершении карьеры?
— Нет. Я реалист и знаю, что мне осталось на льду не так уж много времени. Слежу за собой, тренируюсь, чтобы отсрочить уход, но прекрасно понимаю, что он неминуем.

— Но Яромир Ягр играет и в 47…
— Ха! Ну, это исключение из правил. Вряд ли я дотяну на льду до такого возраста. Когда пропадает удовольствие от работы, надо уходить. Об этом мне твердил еще отец. Если хоккей становится не в кайф, делаешь все через силу, то лучше не мучить себя. Играть-то все равно сможешь, но хоккей — это целый образ жизни: тренировки, режим…

— Сейчас твоя хоккейная мечта — Олимпиада-2022?
— Вообще не думал об этом. Скорее уж мотивацией для продолжения карьеры в сборной служат два чемпионата мира — в Минске в 2021-м и в Финляндии в 2022-м.

— Кто был лучшим тренером в твоей уже долгой карьере?
— Пожалуй, Дэйв Кинг в ярославском “Локомотиве”. Это настоящий кладезь знаний и опыта. Пожилой человек — когда он давал какие-то упражнения, сложно было представить его самого, делающего их. Тем не менее Кинг здорово умел мотивировать. Он отлично находит общий язык с игроками.

— Ты говорил, что в “Йокерите” тебе сложно было общаться с 18-20-летними ребятами. Что в них раздражало больше всего?
— Разбалованность и беспечность. Парни думают, что жизнь сама им все даст, не хотят работать. Молодые белорусы, кстати, не такие. Они более серьезные и целеустремленные. А вот на Западе это проблема — новое поколение ни к чему не стремится. У него и так все есть.

— Ты был другим?
— Да, я всегда верил в честный труд. По-моему, между мной 20-летним и нынешним кардинальной разницы в этом плане нет.

— А как представлял свою карьеру в 20 лет?
— Хотел играть в НХЛ.

— Значит, не совсем доволен, как все повернулось?
— Почему же? Я абсолютно удовлетворен. Надо смотреть на происходящее реально, а не витать в облаках и думать: “О, я должен был стать лучшим бомбардиром НХЛ”. Мечты мечтами, но жизнь научила меня трезво оценивать свои возможности, и это помогло.

— В хоккее ты хорошо заработал. Что хотел бы купить, но не можешь себе позволить?
— Ха! Я не против приобрести виллу для отдыха где-нибудь во Франции. Но, пожалуй, сейчас это не лучший способ вложения денег.

— Последняя книга, которую ты прочел?
— “Homo Deus: краткая история завтрашнего дня” израильского профессора Юваля Ноя Харари. Слышали о таком? Он еще раньше опубликовал бестселлер “Sapiens: краткая история человечества”. Интересная тема.

— Ты ведь любишь историю. С прошлым Беларуси знаком?
— Не очень, хотел бы лучше. Однако недавно с огромным интересом посмотрел сериал “Чернобыль”. Оказывается, ученая, которая первой все поняла о последствиях взрыва, жила в Минске…

— Вообще-то это вымышленный персонаж. Собирательный.
— Правда? Я думал, что реальный. В любом случае сериал произвел впечатление. Узнал о Чернобыле и его последствиях гораздо больше. Когда играл в “Динамо”, особого представления обо всем этом не имел. Хотя, помню, меня предупреждали, чтобы не покупал продукты из юго-восточной части Беларуси…

— В район Чернобыля можно съездить на экскурсию. Ты отважился бы?
— Ни за что. По-моему, это не очень умно: там ведь по-прежнему радиация, а значит — опасно.

— С каким чувством приезжаешь сейчас в Минск?
— Это город, в котором мне всегда комфортно. Каждый раз обращаю внимание, как он меняется. По-моему, в белорусской столице все время строится что-то новое.

— Был ли ты когда-либо близок к возвращению в “Динамо”?
— Два года назад. Но это было не вполне серьезно. Или, может, серьезно — но переговоры затянулись, и я уехал в другую команду.

— Что думаешь о нынешнем состоянии “зубров”?
— В курсе, что главным тренером стал Крэйг Вудкрофт, а его помощником — Грабовский. Еще вроде бы “Динамо” подписало контракты с несколькими игроками сборной Беларуси. А подробно рассуждать мне непросто. В прошлом сезоне вообще не следил за результатами минчан.

— Самый глупый вопрос, который тебе задавали о Беларуси?
— Да их полно. В Северной Америке люди часто произносят не Минск, а Минкс — меня это особенно веселит. В Канаде и США у многих вообще странное представление об окружающем мире. Невежества хватает — наверное, дело в том, что с двух сторон океан, а до других континентов далеко.

— Ты когда-нибудь общался с Александром Лукашенко?
— Очень коротко. На чемпионате мира в Минске перед одним из матчей он зашел в нашу раздевалку. Пообщался с командой, а когда увидел меня, сказал: “Если не забьет — больше его в сборной не будет”. Понятно, президент пошутил, хотя я сразу был немного в шоке и ничего не ответил.

— В Минске проходили Европейские игры. Слышал об этом?
— Честно говоря, нет. Говорю же, в последнее время почти не заходил в интернет. Говоришь, Европейские игры… Так, сейчас загуглю. Ого, довольно странный набор видов спорта.

— По выбору организаторов.
— Теперь ясно. Ну да, интересно. Что-то типа Олимпиады, но не совсем.

— Что в заключение нашей беседы хотел бы сказать белорусским болельщикам?
— Благодарен им за поддержку команды в Нур-Султане. Очень рад был видеть наших фанов на трибунах. Прошлый год стал для сборной не лучшим, однако люди все равно отправились поболеть за нас в Казахстан. И мы победили все вместе!