Лига чемпионов. С места события. Имени Петра Вячорека, или Операция “Кашуля”

Баннер шел по секторам, и никого не смущало, что он все-таки в честь гостевой команды. Стало жутко интересно, как отреагирует стадион, если БАТЭ забьет. Команда Баги этот интерес удовлетворила сполна. Дружба никуда не делась, но на трибунах вдруг стало значительно тише.

***
В Борисове что-то подобное было, пожалуй, даже не неделей раньше, а когда в гости к белорусам приезжала сборная Украины. Соседи переживали непростые времена, и отчего ж было не поддержать.
Дружба болельщиков БАТЭ и “Пяста” стоит на принципиально ином основании. По сути, у нее вообще нет рационального объяснения — просто так получилось во времена, когда нельзя было представить, что командам будет что делить.
…Осенью 2011-го болельщики БАТЭ ехали в Милан на матч Лиги чемпионов. Было прекрасное время, когда клуб мог позволить себе забесплатно возить поклонников по каким угодно европейским адресам. В том рейсе, помимо фанатов, были и трое журналистов — как раз для того, чтобы вещать о путешествии.
Гливице являлся важной точкой нашего маршрута, хотя точка была не совсем по маршруту. Но коль уж железно договорились, надо было ехать, невзирая на неблагоприятные дорожные обстоятельства. Автобус прибыл около полуночи. Вероятно, его дождались не все, кто собирался, но с полтора десятка фанатов “Пяста” нас встретили. На парковке стадиона они стояли не с пустыми руками, а с груженым контейнером — своего часа дождались огромные коробки с пиццей. Представитель гливицких фанатов произнес короткую и добрую речь, откуда-то из темноты подъехали несколько ящиков баночного пива — и полилось “заўсёды і назаўжды”.
Этот пункт программы был хотя и важным, но не главным. Несмотря на ночное время, фанаты “Пяста” предложили экскурсию по строящемуся стадиону — или уже почти построенному. Уточнение значимое, поскольку возведение арены уместили примерно в десять месяцев. А могли и еще быстрее, если бы заливать бетон выпало на иное время года. Впрочем, “Пясту” спешить было особо некуда — команда играла во втором польском дивизионе, в еврокубках ее поклонники довольствовались болением за БАТЭ и едва ли видели сны о чем-то большем.
В Печах тогда тоже возводили стадион, но гораздо медленнее и существенно дороже. О такой метаморфозе мы размышляли, блуждая по арене “Пяста” под ярким светом двух прожекторов. Мы в принципе удивлялись, что нас туда с комфортом пустили ночью — усилиями всего одного сторожа преклонных лет.

***
Стадион “Пяста” обязан жизнью Петру Вячореку — бывшему вице-президенту клуба и преданному болельщику команды. Он же 22 года назад способствовал тому, чтобы “Пяст” возродился. На протяжении двух лет он считался без вести пропавшим, но благодаря Вячореку история “красно-синих” пишется заново.
Нынче праотец “Пяста” присутствует на стадионе лишь незримо — он смотрит с плаката, расположенного на самом видном месте. Вячорек умер в марте нынешнего года в возрасте 55 лет. Борясь с тяжелой болезнью, он прекрасно понимал, к чему все идет, и загодя передоверил все ключевые посты.
Теперь на стадион приходят его дети, коих у Петра четверо. На стадион имени своего отца. Через два месяца после смерти Вячорека арена получила его имя единогласным и естественным решением городской мэрии.
Идейный вдохновитель “Пяста” воздвиг себе весьма недурственный памятник. Стадион построен по немецким лекалам и в нем нет ничего лишнего — все только удобное. Компакт, позитив и все то же непонимание — почему так дешево и так удобно? Да, для более поздних стадий Лиги чемпионов недостаточно, но будут ли они вообще у Гливице когда-либо?
А для ранних здесь предусмотрели даже парковку для болельщиков гостей. Во всяком случае, для белорусских авто. Въезд — по номеру. Парковочные места примыкают прямо к гостевой трибуне. Чинно, без намеков на досмотр и все то же недоумение: почему на наших аренах иначе?
Гостевая трибуна — единственное место, где в этот вечер имелись свободные места. Белорусы на них не претендовали, но таковы правила — “Пяст” оставил квоту согласно нормам УЕФА.
А поклонников БАТЭ было немало, особенно если учесть, что каждый добирался своим ходом. Хозяева посчитали гостей отдельно, и во втором тайме диктор сообщил, что их набралось 188 человек. Аккурат перед тем на секторе появилась огромных размеров растяжка с названиями белорусских клубов. Их было много — и все недружественные БАТЭ. По крайней мере борисовские фанаты подали баннер именно так. Говорят, по окончании встречи полотнище планировали сжечь — как ритуал жертвоприношения. Однако судьба баннера широкому кругу лиц неизвестна.
Сторона арены, где расположены гостевые секторы, — единственная, которая не соприкасается с кладбищем. Такое соседство несколько непривычно, хотя местные наверняка давно с ним смирились. Одна из стен у кладбища и стадиона вовсе общая. Со стороны спортивного сооружения она имела некогда боевой раскрас. Но, видимо, его сочли все-таки неуместным. Тем не менее граффити выводить не стали, а закрасили так, чтобы появилось подобие художественного рисунка. И глаз не колет, и есть не просит.

***
Стадион БАТЭ расположен среди леса, подобного соседства у него нет — и едва ли оно предполагается. Дом чемпиона Беларуси обезличено зовется “Борисов- Ареной”, хотя у этого дома есть вполне конкретный “архитектор” — Анатолий Капский.
И если вы вернетесь к фигуре Петра Вячорека, то наверняка найдете много схожего с биографией родителя БАТЭ. А заодно вспомните о желании назвать именем Капского стадион или одну из улиц Борисова. Желание никуда не делось, но в наших широтах такие истории отчего-то нескоро сказываются. Еще раз: полякам для принятия очевидного решения понадобилось менее двух месяцев.
Всего в девяти километрах от арены Вячорека расположен стадион имени Эрнеста Поля — поле “Гурника” из Забже. Было время, шахтерская команда пять раз подряд выигрывала чемпионат Польши, но это дела давно минувших дней. А вот стадион свеженький. Более того, он находится на последней стадии реконструкции, но уже принимает матчи. Ибо реконструкция — в три этапа. Сейчас арена вмещает около 25 тысяч зрителей, а вскоре на ней появятся еще шесть с половиной тысяч мест. Это событие планировалось раньше, но в процессе пришлось менять подрядчика и увеличивать смету расходов. Ситуация неприятная, но это как посмотреть и с чем сравнить. Если со стадионом “Динамо”, то лучше не надо. В Забже за те же деньги построили бы четыре арены — и еще осталось бы на что-нибудь полезное.
Принципиальный соперник “Гурника” — “Рух” из Хожува, хотя и с “Пястом” шахтеры дружбы не водят. Думается, именно Забже имел в виду главный тренер клуба из Гливице Вальдемар Форналик, когда на пресс-конференции в Борисове говорил, что в тех краях болельщикам БАТЭ лучше не выдавать себя. Вот только где чья территория — попробуй пойми. В здешних краях чрезвычайная скученность городов, и они так плотно примыкают друг к другу, что факт перехода из одного в другой не всегда очевиден.

***
На пресс-конференции после матча Форналик сказывал об удаче, которая была не на его стороне. Поговорив с репортерами, он спустился на этаж — в зону для общения прессы с футболистами. И, встретив там Евгения Яблонского, попросил его вызвать на разговор Багу-тренера. Яблонский исполнил — разговор получился по душам.
Должно быть, они пожелали друг другу удачи и наверняка в качестве языка общения использовали польский. Во всяком случае, рулевой борисовчан незадолго до того показал, что знает его неплохо. Единственный вопрос послематчевого пресс-брифинга от польского журналиста был для него последним.
Журналист, к слову, оказался не случайным, а весьма осведомленным. Недавно он вернулся из Беларуси, где пробыл более недели. Посетил матч БАТЭ и “Витебска” в Борисове, очень удивился, насчитав лишь шестерых журналистов. И сам себя успокоил тем, что неприбывшие, видимо, отправились на закрытие Европейских игр. Проверяя свою теорию, поинтересовался, сколько белорусских репортеров доехало до Гливице. Ответ “два”, похоже, заставил поляка пересмотреть отношение к профессии.
Его вопрос рулевому БАТЭ, по сути, был риторическим. Но, ответив на польском языке, Бага получил искренний комплимент от интервьюера.
Яблонский тоже получил. Но сначала отдал. Он оказался в числе тех, кого по окончании матча ждала небольшая группа польских болельщиков среднего школьного возраста. Яблонский был в их списке не под первым номером. Иерархию возглавлял Волков, и выбор в его пользу был эмоционально аргументированным. Парни на хорошем английском пояснили, что за Захаром будущее БАТЭ и сборной Беларуси. “Цi магу я атрымаць кашулю?” — обращались они с плаката к центральному защитнику борисовчан. В фамилию, правда, вкралась неточность — Волков в варианте фанатов писался через “п” вместо “л”.
Связано ли с Захаром будущее сборной Беларуси — вопрос, конечно, интересный. Однако с настоящим БАТЭ — связано точно. И потому операция “Кашуля” приобрела особый смысл. Один из парней забрался на каркас тоннеля, ведущего в раздевалку, — чтобы его заметили наверняка.
Сотоварищи же переключились на Симовича — еще одного игрока из списка. Слободан хотел их не заметить, но не смог. Он попытался не понять. “Я писал вам в фейсбуке!” — кричал фанат. Симович схватил себя за майку и показал, что, к сожалению, не сможет с ней расстаться.
Для Мукама поклонники из Гливице приготовили текст на французском — на листе А4 от хавбека требовалось оставить автограф. Надо сказать, и с этой кандидатурой поляки попали в точку. А с Яблонским — в яблочко. Он и расписался, и “кашулю” отдал — не жалко. “Пяст” вылетел из ЛЧ, но для многих поклонников клуба ничего не изменилось.
Ведь они болеют за БАТЭ…