На больничном: Денис Щербицкий. Вместо сборной — в Берлин

Десять туров без замен в чемпионате — и всего три пропущенных гола. Новости об интересе солидных купцов — в частности, питерского “Зенита”. Твердое прогнозирование роли первого номера в национальной сборной — особенно с учетом курса на ее омоложение. И вдруг новость: Денис ЩЕРБИЦКИЙ не примет участия в июньском поединке с “Шахтером” из-за травмы левого плеча…
Со стороны это смотрелось довольно неожиданно. Однако в лагере борисовчан знали, что все произошло не сразу — стало отголоском лондонского боя с “канонирами”. В итоге вратарь “желто-синих” перенес операцию в Германии, после которой ему предписан полугодичный срок реабилитации. О том, как Денис преодолевает непростой период, мы и поговорили. А попутно затронули несколько других тем — естественно, включая вчерашнюю встречу БАТЭ с “Астаной” в Казахстане.

— Последний матч в этом сезоне ты провел 1 июня в Гомеле. Но, кажется, там не было конкретного эпизода, который можно увязать с травмой?
— Нет. Но случился момент, когда во втором тайме потянулся за мячом левой рукой, почувствовал себя очень некомфортно. А я ведь в тот день на уколах играл, но даже при этой анестезии было больно.

— Получается, все накапливалось?
— Да. Терпел-терпел — грубо говоря, хотел дотянуть до июньских официальных встреч сборной и матча с “Шахтером”. Не вышло.

— А поначалу думал, что наверняка обойдется — и сможешь сыграть с немцами и североирландцами?
— Надеялся на это. Раньше мне делали операцию на правом плече. То есть мог сравнивать ощущения и не видел предпосылок к тому, что она будет нужна и на левом. Да, немного через боль, особенно когда принимал плотные удары. Но терпимо! Не сказать, что из-за этого я не мог тренироваться или играть.

— Окончательно поняв, что не попадешь в заявку на матчи сборной, переживал сильно?
— Конечно. Не знаю, что за напасть такая: травмы постоянно мешали именно перед вызовами в национальную команду! В июне думал: ну, если и в этот раз не попаду, это уже будет полная ж… Но в итоге — хотел поехать в сборную, а поехал в Германию.

— Еще в июне проходила информация, что операция тебе не понадобится. Какие мысли посетили, когда узнал, что ее не избежать?
— Уж точно не самые веселые. Сначала в июне летал в Берлин на обследование — понять детально, что да как. Профессор меня осмотрел и сказал: мол, операция потребуется в любом случае. Сейчас, через год, два, но она необходима… Правда, можно попробовать пока и консервативно лечить.

— Короче, ты решил повременить.
— Хотел уцепиться за шанс доиграть сезон и уже потом оперироваться. В Германии пробыл десять дней, а вообще лечился месяц. Получилось, матч наших ребят с Германией смотрел в Берлине…

— Как диагноз звучит на профессиональном медицинском языке?
— Ой, не вспомню. Давайте расскажу по-простому. Перешили связку — не знаю, как это правильно объяснить медицинскими терминами. Но если по анатомии, она крепится к одному месту, а ее прикрепили к другому — и на правом плече у меня то же самое. Что еще? Суставная губа была порвана. И какие-то манжеты плеча подшили.

— Как давно левое плечо стало беспокоить?
— Когда играли в Лондоне с “Арсеналом”, в первом тайме был небольшой стык — и мне просто кольнуло. Ну кольнуло — мало ли? Не обратил внимания и поначалу ничего особого не чувствовал. А вот потом, когда на шестидесятой минуте нам забивали третий гол после подачи с углового, я на выходе не дотянулся до мяча. В меня влетел Мустафи, сбил траекторию — и попал именно в ту точку, которая побаливала. Доиграл. Но уже тогда понял: вообще без шансов — надо лечиться… В шутку говоря, немец Мустафи и отправил меня в Берлин: операцию сделали 29 июля.

— Профессор в клинике тоже был немецкий?
— Да. Или нет… Ну как сказать: немец, но — кореец или вьетнамец.

— На каком языке общался с докторами?
— С физиотерапевтами на английском. А у профессора была переводчик Мария, которая во всем помогала мне в быту.

— Что за клиника?
— Она называется “Ортопедикум”. А только ли на спортсменах специализируется, не интересовался. Но видел там и хоккеиста, и футболиста из молодежного состава “Зенита” — не помню фамилию. И даже балерину.

— То есть любых спортсменов?
— Да. Причем и бабушек, и дедушек!

— О чем думал, лежа на больничной койке?
— Вспоминал, что еще в июне в заявку команды начал попадать. Тренировался — причем в общей группе. Но все равно принимать мячи полностью вытянутой рукой было очень больно. Поэтому с тренером вратарей БАТЭ Андреем Дроздом старались сильно ее не нагружать. Я понимал, что не могу работать на сто процентов. Это очень раздражало. В итоге прошел МРТ и все-таки решился на операцию. Когда не можешь отбивать мячи вытянутой рукой — нереально тяжело чувствуешь себя психологически!

— Операцию оплачивал клуб?
— Да.

— От кого лично получал главную поддержку?
— От Николаича.

— Какого?
— Дрозда, конечно! И от Виталия Анатольевича Шимко, моего первого тренера. Но вообще вся команда поддерживала потихоньку-помаленьку. Семья, понятное дело. И любимая девушка.

— Новый главный тренер сборной Михаил Мархель в этот период с тобой контактировал?
— Разговаривали с ним на “Тракторе”, когда БАТЭ играл с минским “Динамо”. Михал Михалыч спросил: “Как ты? Будешь готов к августу?” А мне тогда еще операцию не сделали. Ответил: посмотрим — может, и получится… Не получилось.

— Сезон для тебя закончен…
— …к сожалению. Немцы сказали, что срок восстановления займет пять-шесть месяцев. Хотя психологически теперь чуть легче, потому что раньше уже перенес точно такую же. Прекрасно осознаю, какой путь надо пройти до полного восстановления. Когда четыре или пять лет назад оперировали правое плечо, естественно, не понимал, что меня ждет. А теперь понимаю. И отношусь ко всему спокойно, по-взрослому — это было неизбежно.

— Интересно узнать подробнее и о процессе реабилитации.
— Ха, он начался сразу после операции в Берлине — в тот же день! Лежу в кровати, толком от наркоза не отошел. А тут заходят массажисты и начинают потихоньку руку массировать. Со следующего утра — шею рядом с плечом, чтобы кровоток улучшился. Плюс постоянные процедуры, физиотерапия… И так всю неделю. А приехав обратно — сразу в Борисов, в умелые руки нашего клубного физиотерапевта. В Германию слетаю еще в декабре, недели на две. На консультацию, если понадобится, могу выбраться и пораньше. Но главное, зимой там плотно побыть. Думаю, к тому времени выйду на финишный этап. Позанимаюсь в Берлине и опять продолжу усиленно готовиться к сезону дома — не хочется, чтобы во время него такое повторилось.

— Какие упражнения выполняешь сейчас?
— Еще не могу руку поднимать. Но главное в первый месяц — нарастить объем движений. Конечно, массажист очень помогает: час, а то и полтора перед тренировкой — до тех пор, пока придут пацаны, — уделяет мне. Держит руку и разрабатывает ее влево и вправо, потому что сам не могу этого делать.

— То есть на тренировках присутствуешь в роли зрителя.
— Мне там пока вообще нечего болтаться. Ребята на поле — я в тренажерный зал.

— Не нагружая левое плечо?
— Ну, как не нагружая? Понимаю, что предсезонка для меня началась уже сейчас. Делаю упражнения не только на ноги и здоровую руку. Короче говоря, левую прикрепляют к резинке, а уже правой потом поднимаю ее — тоже для увеличения объема движений.

— Когда не играешь, чем заполняешь время, помимо восстановления?
— Так времени не стало больше! Мне же еще и на машине нельзя за руль. А думать о чем-то другом, кроме нужной сейчас работы, просто некогда: снял повязки, прошел процедуры, потом к массажисту, затем в тренажерку… Домой часто приезжаю позже, чем команда. Иногда смотрю, кто из ребят, что на своих автомобилях, задерживается еще позаниматься, тогда и я продолжаю. А потом подсаживаюсь к ним. Но в основном в Дудинку катаюсь на клубном автобусе.

— Антон Чичкан советуется с тобой перед матчами?
— Что-то обсудим, пошутим, посмеемся — и все нормально. Как говорится, в рабочем режиме.

— А с Черником?
— С Серым хорошо общались в БАТЭ, когда я еще “малой” был. Так что у нас сейчас ничего себе такая вратарская компания!

— Не думал, что по возвращении придется хорошенько попотеть, дабы доказать право быть первым номером?
— Я не думаю — прекрасно это понимаю! Каждый хочет стать первым номером БАТЭ. Значит, придется подтверждать уровень заново.

— В квалификации Лиги чемпионов БАТЭ не прошел “Русенборг”. Все объективно?
— Считаю, да. А чего лукавить? Мне кажется, “Русенборг” был самым сильным соперником из всех, когда-либо попадавшихся нам во втором раунде.

— Если пофантазировать, с “Марибором” пришлось бы проще?
— Не знаю. Сейчас все команды умеют не только биться, но и играть. Посмотрите, как непросто было ребятам с “Сараево” в Борисове.

— Какие новости на внутренней футбольной орбите зацепили за последний период?
— Дисквалификация Веремко на пять матчей. Еще и пятьдесят базовых дали… Был немного шокирован: не могу поверить, что Серега наговорил на столько штрафных санкций.

— Вообще-то Веремко вспыльчивый.
— Конечно, и все это прекрасно знают. Но все равно многовато. Не знаю, что уж такого он сказал судье?

— О тебе в этом году настойчиво говорили по совсем другому поводу. Интерес “Зенита” был реальным?
— Ха, не могу сказать! Разные варианты возникали, но без конкретики. Чтобы вот прямо письмо в клуб приходило — нет.

— Однако ведь неспроста Бирюков и Жевнов присутствовали на игре со “Слуцком” в конце мая…
— Так они в гости к Алексею Анатольевичу Баге приезжали!

— Ладно. Тогда не боишься ли, что внимание к тебе после травмы может уменьшиться?
— Если буду работать, как раньше, — нет. Верю, все пойдет хорошо. Хотя в период, когда здоровье хромает, да еще в такой ответственный момент, плюс ко мне вроде есть и трансферный интерес — безусловно, переживаю. Неприятно. Но ничего не поделаешь, это спорт.

— Сравнительно недавно ты продлил соглашение с БАТЭ.
— Оно у меня еще на два года, и я спокоен. БАТЭ — родной клуб с самого детства, он никогда не бросит в трудной ситуации.

— Есть ли в договоре опция, что в случае достойных предложений никто не будет чинить препятствий переходу?
— Когда подписывал контракт, так и условились с Андреем Анатольевичем Капским: если возникнет вариант, который устроит меня и клуб, — без проблем.

— В Казахстан ты не полетел даже в роли болельщика.
— Не полетел бы туда при всем желании. Нельзя. Главное — это мое здоровье. И прекрасно понимаю, что сейчас надо просто херачить без выходных, занимаясь плечом.

— Что скажешь о матче с “Астаной”?
— Я не знаю, что говорить. Но все равно до конца верю в команду.

— Невзирая на то что шансы на выход в группу теперь мизерные?
— Да. Даже несмотря на это.