Троина. Прошу слова. Правда из страны роз

Слова были такие (“ПБ” N 73, 17 сентября): “Таня отучилась в Сеуле на менеджера высокой квалификации. Затем федерация и Минспорта полгода искали ей работу. Кормили завтраками. В итоге ей не нашлось места: и она вынуждена была уехать”. И вывод, мол, жаль, что человек с таким образованием остался за бортом.
Со стороны БФБ ситуацию прокомментировала исполнительный директор Анастасия Маринина (комментарий публиковался на сайте “ПБ”): “Завершив карьеру, Троина хотела продолжать работу в спортивном менеджменте, и именно БФБ ходатайствовала перед НОКом, чтобы Татьяна приняла участие в соответствующей программе по линии МОКа. Получить квоту было непросто, но знание английского и желание учиться помогли. Федерация хотела, чтобы после обучения Татьяна вернулась в Беларусь. Кстати, полученный грант полностью оплачивал наш НОК через программу “Олимпийская солидарность”. По возвращении Троиной мы предприняли усилия, чтобы она включилась в работу. Она в качестве амбассадора была причастна к проведению в Минске ЧМ среди девушек до 17 лет. Ее потенциал, умение общаться на международном уровне пригодились бы и во время Европейских игр. БФБ направила соответствующее ходатайство, и дирекция Евроигр восприняла это с энтузиазмом. Кандидатура Троиной прошла согласование. Оставалось оформить кое-какие бумаги. Но в силу определенных причин Троина решила не оформляться. Позже мы узнали, что по личным мотивам она уехала в Эквадор”.
На этом, однако, история не закончилась. Недавно к нам обратилась Татьяна Троина, с желанием рассказать, каким на самом деле оказался ее отъезд из родной Беларуси в далекий Эквадор. Разумеется, мы не могли не воспользоваться случаем, чтобы заодно расспросить Таню о ее новом житие-бытие на другом краю земли, где вряд ли кому-либо из нас придется побывать. Но, что приятно, экс-баскетболистка сборной, как выясняется, следит за белорусской спортивной жизнью…

— Слежу. Правда, не настолько тщательно, чтобы каждый день подробно исследовать сайт “Прессбола”. Работы у меня сейчас хватает. В этот раз помогли друзья, прислали ссылку, и я решила, что надо внести ясность. За всю карьеру никогда не обращалась к журналистам, но сейчас сделаю исключение. Анастасия Маринина сказала, что Троиной все было предложено. А она по личным причинам взяла и свинтила в Эквадор.

— И что НОК оплатил твое обучение в Сеульском университете.
— Нет, необходимую сумму — перелет, проживание и ежемесячную стипендию — обеспечили Международный олимпийский комитет, корейское Министерство культуры, спорта и туризма и корейский Фонд поддержки спорта, который аккумулирует доходы от спортивных лотерей. МОК имеет программу помощи для постсоветских и других развивающихся стран, приглашая от них по одному человеку для поступления в Сеульский университет по специальности “Международный спортивный менеджмент”. Чтобы потом они вернулись и поднимали спорт уже у себя на родине. Корейцы пробили эту программу у МОКа под Олимпиаду в Пхенчхане, это был уже четвертый их набор.
О приглашении я узнала от менеджера нашей сборной Ирины Жилач. Ей позвонили из НОКа и спросили, могла бы она кого-нибудь порекомендовать. Одно из главных условий — знание английского, плюс нужно быть связанным со спортом: или работать в этой сфере, или иметь историю спортсмена высокого класса. Ира посчитала мою кандидатуру оптимальной. Она прекрасно общалась со всеми девчонками в команде и знала, что после спорта мне не хотелось бы быть просто функционером. В любом деле надо что-то знать больше других. Хорошая спортивная карьера не гарантирует, что в будущем станешь отличным менеджером. Этому надо учиться. Тем более в Южной Корее — одной из самых развитых стран. Забегая вперед, скажу, что к нам приезжали преподаватели из лучших университетов мира, и мы получили действительно очень хорошее и профессиональное образование. Ради этой учебы я преждевременно бросила спорт, года два-три поиграла бы точно. Да ладно, чего уж теперь.
Уместно будет сказать, что еще в 2015 году после последней игры на чемпионате Европы в Венгрии ко мне подошел председатель федерации Максим Рыженков и спросил: “Ты когда собираешься заканчивать карьеру?” Вопрос, признаться, озадачил, я тогда об этом не задумывалась. “А вы с какой целью спрашиваете?” — “Хотим, чтобы ты осталась в Беларуси и работала с нами дальше. Такие люди нам нужны, и я хочу знать о твоем решении заранее”.
Когда в конце 2015-го в наш НОК пришло приглашение, и Ира Жилач мне сообщила об этом, разговор с Рыженковым всплыл в сознании. Именно это и подтолкнуло меня принять такое решение. Получу хорошее образование и потом применю его на родине…
Вообще, процедура приема в университет оказалась не быстрой. В конце концов я прошла собеседование, и о том, что меня зачислили, узнала на турнире перед Олимпиадой. Ехала в Рио, понимая, что Игры станут моим последним стартом в составе сборной. Сказала об этом и Рыженкову, и Буяльскому. Не знали только журналисты.

— Ну спасибо.
— Так уж получилось. В общем, отучилась и вернулась в Минск 2 февраля 2018 года. Болталась без дела, все меня видели, приходила на игры сборной, там даже вручили телевизор по поводу окончания карьеры. Ну и все. Никаких предложений о трудоустройстве в белорусском баскетболе не поступает.
Ладно, с меня корона не упадет. Позвонила Рыженкову, попросила о встрече. В результате встретилась с его заместителем Андреем Балабиным. И он предложил работать в оргкомитете Европейских игр. Я согласилась. Это хоть и временная работа, но дала бы хороший опыт.

— Стритбол?
— Да, но были два варианта: менеджер по спортивной части и менеджер по хозяйственной. Разговор состоялся в начале апреля. Затем поехала на встречу с Георгием Катулиным в дирекцию Европейских игр. Очень хорошо пообщались. Он сказал, что рады моей кандидатуре, но надо пройти комиссию. Собрала документы, и мне назначили день. Проходит время, но никто не звонит. Непонятно, куда идти, во сколько — тайна, покрытая мраком. Звоню сама. Оказывается, кто-то из членов комиссии куда-то уехал и заседание перенесли. Но почему-то никому не пришло в голову сообщить об этом мне. Катулин сказал, что новое заседание будет сразу после майских праздников. Прошу заметить — я без работы уже три месяца.
Тут надо сказать, что я вернулась из Кореи с молодым человеком, который потом стал моим мужем. 4 мая он улетел домой, а мы договорились, что я остаюсь ждать встречи в дирекции. То есть согласилась прожить этот год без него. Хотя к моим уже почти 40 годам не стоит питать иллюзий насчет того, что это такое — отношения на расстоянии.
10 мая комиссия в очередной раз не состоялась. Звонить больше уже не стала. Молодой человек уговаривал меня подождать еще, но я приняла предложение переехать в Эквадор и начать новую жизнь. Оставалось сообщить о своем решении федерации, и я пришла на последнюю игру женского чемпионата. Сказала Марининой, что меня эта работа уже не интересует. Она удивленно: “А что случилось?” Рассказала, что меня уже два раза проигнорировали, а я сижу и все еще чего-то жду. Поэтому было очень странно прочитать ее слова, что все для меня было сделано, а я отказалась в пользу своей личной жизни. В том-то и дело, что я была согласна ей пожертвовать. Но, наверное, просто не нужна была этой стране. Да, мне нашли работу, но не думаю, что с ней были какие-то сложности, и оргкомитет Евроигр заваливали резюме люди со специальным международным спортивным образованием и таким же знанием спорта изнутри, который был у меня. На самом деле если существуют договоренности, то нарушать их нельзя. Если что-то не получается, это дело одного телефонного звонка. Надо уважать людей. Это правило действует во всех странах, где я играла. Но в Беларуси почему-то не работает.

— Столкнулись две ментальности. Замотались люди, бывает.
— Не знаю. Но пришла к выводу, что не очень-то здесь и нужна. Да и не могу я сидеть без дела целых три месяца! Поэтому собралась и улетела в Эквадор. Не по личным причинам — еще раз подтвержу. Не потому, что я мстительна и мне хочется чем-то насолить федерации. У меня здесь своя жизнь, и все это где-то очень далеко. Просто дома остались родители, близкие, друзья и болельщики, которые на все это остро реагируют. Только для них я и рассказываю эту ситуацию, чтобы они понимали, как все было на самом деле.

— Как сейчас у тебя дела?
— Я устроилась на плантацию роз, мы их выращиваем и отправляем на экспорт. Работы много, но проходит она исключительно в офисе. Сбором цветом занимаются специально обученные люди. В мои обязанности входит работа с клиентами — формирование и оформление заказов. Основной рынок — Россия, но что-то идет и в нашу Беларусь.

— Видимо, не сильно творческая работа.
— Да уж, это не спорт, восемь часов надо провести в офисе. Но я получаю удовольствие. Вначале, конечно, пробовала устроиться по специальности, но в Эквадоре со спортом еще хуже, чем у нас. Более или менее поддерживается только футбол, все остальное полный мрак.
Предложили должность преподавателя физвоспитания в местном университете, но заниматься со студентами и школьниками — это точно не мое. Пришлось оглянуться по сторонам, и, считаю, мне повезло: наша плантация “Tessa” — одна из крупнейших в Эквадоре. 22 года на рынке, выращивается более 80 сортов роз. Всего же в стране около 400 плантаций. И, поверь, есть разница, работать на плантации супер-премиум или на какой-то “одной из”.

— Зарплата тоже премиум-класса?
— Да, очень хорошая. Я довольна и жаловаться точно не буду. Живем мы в Кито — столице Эквадора. Это город, в котором намешано всего. Как известно, Южная Америка в свое время была колонизирована испанцами, поэтому во многих городах центр выглядит как кусочек Испании. Кито не исключение. Но Минск мне все же нравится больше. Слишком уж тут большая разница между бедностью и богатством.

— Южная Америка — регион небезопасный.
— Наш город разделен на два района — север и юг. Так вот в южную часть соваться нежелательно, особенно иностранцам. Хотя сейчас, по рассказам моего мужа, все стало гораздо спокойнее. А вот лет десять-пятнадцать назад ситуация была гораздо жестче. Теперь же в страну приезжает много туристов, и властям пришлось серьезно взяться за вопросы безопасности. На самом деле жить можно, и каждый в состоянии выбрать тот уровень комфорта, на который претендует.
Климат отличный, страна на экваторе, тепло круглый год. Сезонов нет, погода всегда одна и та же. Другое дело, что с сентября по январь могут идти дожди. Но температура если и падает, то незначительно. Сейчас, например, днем 25-26 градусов. Единственное, Кито находится в горах на высоте около трех тысяч метров. Поэтому здесь очень резко меняется температура — после пяти вечера она стремительно падает.
Из-за такой комфортной погоды Эквадор — страна номер один по производству роз. Их выращивают на вулканической почве, а так как солнце постоянно в зените, то и розы получаются ровные и крепкие. Сегодня они вместе с бананами — главные экспортные товары страны. Еще кофе, но бразильский знают в мире больше. Он более разрекламирован, а по качеству наш ничуть не уступает.

— Наш… Похоже, тебе там хорошо.
— Знаешь, поначалу я очень сильно страдала. Это не Европа и даже не Беларусь. Здесь все другое. И менталитет, и люди. Тем более после ухода из спорта у меня была депрессия и вообще ничего не радовало. Я маялась и мучилась, хотя все сложилось хорошо. Живу в отличном доме, меня окружают хорошие люди, а семья мужа вообще души во мне не чает.
Со временем хандра прошла. Сразу, как только начала работать. Проснулся тот самый спортивный азарт: бросать вызов самой себе, а потом делать что-то лучше других и добиваться результата. Понятно, что поначалу вообще ничего не знала о цветочном бизнесе. Видела розы только в ларьках на минских улицах. А откуда они там берутся и чем сорта отличаются друг от друга — этим голову не забивала. Сейчас, конечно, мои знания куда фундаментальнее. Но для этого и сама сделала немало. Заранее погрузилась в тему, обложилась книгами и ссылками в интернете. И когда пришло время собеседования, я выглядела пристойно.
А потом начала работать, появились первые клиенты, пошли результаты… И стала получать удовольствие от своего труда.

— О несостоявшейся карьере белорусского спортивного менеджера уже не жалеешь?
— Когда прилетела сюда, через две недели начала писать Маринина, что они готовы меня взять. Да, спасибо большое, но я уже в Эквадоре и никуда не поеду. Все хорошо в свое время. Здесь хочется выразиться словами Насти Веремеенко. Сказавшей, пардон, что меня “про…рали”. Как специалиста с очень хорошим образованием, который мог бы плодотворно работать и приносить пользу белорусскому баскетболу. Она подобрала лучшее определение. Мне ничего уже больше не надо. Никаких упоминаний в прессе, скандалов и разборок. Я обрела счастье, покой и уют на эквадорской земле. Но я действительно хотела приносить пользу своей стране. И если не получилось, то это не моя вина.

Комментарий БФБ
Понимая, что обратная связь из БФБ снова последует, мы решили узнать позицию федерации сразу же. Вот как тему учебы Троиной в Сеуле и несостоявшегося последующего трудоустройства прокомментировала исполнительный директор федерации Анастасия МАРИНИНА:
— Относительно участия Татьяны в программе “Олимпийская солидарность” скажу следующее. Все мы понимаем, что отбор кандидатов проходил не по личным качествам, а по квотам, которые выделялись Национальным олимпийским комитетам. Для направления в Сеульский университет было необходимо ходатайство НОКа, и именно НОК выбирал того представителя страны, который сможет в будущем работать в отечественном спорте. И теперь стоит подумать, эта учеба осуществлялась благодаря НОКу или нет.
Что касается трудоустройства, то БФБ не наделена правом комментировать его порядок в иных организациях, в том числе и в дирекции Европейских игр. Скажу лишь, что 23 апреля 2018 года федерация направила в дирекцию просьбу рассмотреть на должность менеджера спортивного объекта (Venue Manager) по баскетболу 3х3 на II Европейских играх 2019 года кандидатуру Татьяны Троиной. Работая на данной позиции, специалист получал не только колоссальный опыт на турнире топ-уровня, но и достойную заработную плату. Согласно полученной нами информации, 29 мая состоялось заседание правления фонда “Дирекция II Европейских игр 2019 года”, на котором кандидатура Троиной была одобрена единогласно и внесена на согласование в Республиканский Оргкомитет ЕИ. Оргкомитет окончательно утвердил специалиста для приема на работу 5 июня. Затем, как рассказали нам, все попытки связаться с Татьяной не имели результата. А когда это удалось сделать, она сообщила, что отказывается от трудоустройства.