Какие люди! Раиса Тиханович: игровую карьеру завершила только в апреле нынешнего года

Знаменитые броски девушки с косичками — правой рукой с правого края, с отклонением, вопреки канонам гандбола — были поистине невероятны. Благодаря им гомельчанка Раиса ТИХАНОВИЧ блистала в те времена, когда женский гандбол в стране был совсем на другом уровне. И до сих пор состоит в топ-5 национальной сборной и по количеству голов (283), и в части средней результативности (4,04). Благодаря им же она построила классную и удивительно долгую карьеру в Германии — с выступлениями в “Херсфельде”, “Байере”, “Франкфурте”, “Зульцбах-Ляйдерсбахе”, победой в бундеслиге и Кубке страны. Корреспондент “ПБ” связался с одной из лучших гандболисток суверенной Беларуси, которая уже давно осела за границей, и узнал, как она поживает сейчас.

— В 2010-м вы рассказывали немецким журналистам, что работаете в школе и тренируете молодежную команду в Зульцбахе. Ваша жизнь с тех пор сильно изменилась?
— Не очень. До сих пор работаю в школе. А игровая карьера, можно сказать, завершилась в апреле этого года. Хотя полноценно выступать закончила шесть лет назад. Но местные команды часто просили помочь. В сезоне набиралось по четыре-пять матчей. Что до тренерской работы, то за эти годы успела позаниматься с детьми самых разных возрастов.

— То есть вплоть до нынешнего сезона вы играли?!
— Да. А сейчас дала понять: всему свое время, нужно заканчивать. Конкретно сказала: все, хватит. А то просят, я отвечаю: нет-нет-нет. А в итоге иду и помогаю. Чтобы не повредить себя, нужно заканчивать вовремя. Это была оберлига — четвертый немецкий дивизион. Звали и сейчас, но я отказалась.

— Как вы чувствовали себя физически?
— Когда человек всю жизнь играл профессионально, у него остаются талант, опыт и все остальное. Но после матчей, конечно, чувствуешь себя ужасно. Не можешь ни встать, ни пройтись, ничего. Однако проходят три-четыре дня, и ты опять за свое.

— Зачем вам это было надо? Настолько сильна любовь к гандболу?
— М-м-м… Как это правильно выразиться… Гандбол я люблю сильно. Мои две дочки тоже занимались им. Старшая Анна, правда, уже бросила. Ей скоро исполнится двадцать лет. Она отучилась на помощника зубного врача и уехала в Берлин. Хочет продолжить учебу и одновременно работать. А младшая Юля пошла в девятый класс. Будем надеяться, что из нее что-то получится. Она у меня левша. Играет, как и я, на правом краю. Так вот, просто я не привыкла отказывать. Если кому-то была необходима помощь, всегда уступала.

— В школе вы преподаете физкультуру?
— Да. И еще веду, как это называется по-русски, “продленку”. Дети заканчивают учиться в 11.30. Потом с ними надо делать уроки, заниматься спортом, хобби… Когда перестала играть, пошла учиться, чтобы подтвердить квалификацию. В дипломе у меня было написано, что я могу работать учителем физкультуры и воспитателем в детском саду. Здесь же обозначили, что могу вести только физкультуру. А чтобы трудиться воспитателем, нужно было отучиться дополнительно. 30 июня я окончила учебу и получила “корочки”. У нас в школе от семидесяти до ста детей. Уже десять лет здесь. Работа очень нравится. Дети разные. Есть трудные, есть ласковые. Но все равно это по душе.

— Дети в Германии и Беларуси сильно отличаются? Даже если сравнивать с вашими дочерями.
— Сложно сказать. Моих девочек считаю белорусками. Они обе живут по немецким устоям. Но для меня белорусы есть белорусы.

— Тренировать еще продолжаете?
— Нет. В апреле закончила и играть, и тренировать. Честно говоря, люблю, чтобы все дети работали. Ждала, что родители будут поддерживать, говорить: надо работать, если вы хотите чего-то добиться. А не так, что пришли, время потратили, побегали — и ушли. Для меня это как нож в сердце.

— Живете по-прежнему в Зульцбахе?
— Да, это небольшой городишко, всего семь тысяч населения. Все мы друг друга знаем, здороваемся. Можно не бояться ходить ни ночью, ни утром.

— Получается, в Германии вы прожили половину своей жизни?
— Можно сказать и так.

— В Германии вас заметили после матча гомельского “ВВВ Университета” с дортмундской “Боруссией” в Кубке кубков в 1994-м?
— Совершенно верно. У нас был менеджер Штефан Бегель. Если кто-то в Германии замечал белорусских игроков, он помогал с переходом. Тогда, конечно, хотелось попробовать, узнать, что это такое, посмотреть другой гандбол. Сразу отправилась в региональную лигу, в “Ротенбург”. Там были такие пробные выступления. А потом перешла во вторую лигу, первую…

— Сообщалось, что на второй матч с “Боруссией” вы выходили со сломанным носом.
— Нет. Первую в карьере сложную травму получила в 39 лет. Порвала ахилл. Но через три месяца и одну неделю уже вернулась на площадку. А нос во время матча сломали два года назад моей старшей дочери. И она дальше играла.

— Нынешний тренер БГК имени Мешкова Рауль Алонсо, возглавлявший туда “Зульцбах-Ляйдерсбах”, вспоминал, что ту тяжелую травму вы получили на первой его тренировке в клубе…
— Да. Передаю ему, кстати, огромный привет. И желаю успехов в сезоне и вообще хорошего будущего. Повреждение произошло чисто случайно. Рауль назначил два теста — силовой и беговой. Сначала делали зигзагообразные ускорения. Получилось так, что мой результат оказался тогда лучшим. В таком возрасте, в 39 лет. Во время второго теста хотела подтвердить показатели — исключительно для себя. Но получила разрыв связки.

— Как вам вообще работалось с Раулем?
— Очень хорошо и приятно. Если задание дается, его надо выполнять — я из таких людей. Он спрашивал у меня: как лучше работать с молодыми? В некоторых моментах советовался. Говорила: надо давать план, который задумывался. Если человек не выполняет, значит, у него просто нет желания. Ему тогда было всего 28 лет. И в Германии он к тому времени находился год или два.

— Рауль тогда был самым молодым тренером бундеслиги. Ваши одноклубницы пытались ему понравиться, оказать знаки внимания?
— Ха-ха. Это уже приват. Наверное, было, да.

— Самое необычное, что случилось с вами за почти двадцать лет в чемпионате Германии?
— Вспоминается один-единственный случай. Как-то в одном из матчей за последнюю минуту я забросила три мяча подряд. Мне кажется, это что-то невозможное. По ходу встречи мы проигрывали восемь голов. Но в итоге победили с разницей в мяч. А еще порой любила сделать пируэт перед броском, забросить “через спину”.

— Как вы, правша, научились так здорово бросать с позиции правой крайней — там, где обычно играют левши?
— Это, наверное, дано от природы. Мне нравилось играть на правом углу. Сложностей не было. Наоборот — интересно. Наклоняться, отводить руку, бросать…

— Кто вас впервые поставил на эту позицию?
— Покойный Залевский Арсентий Михайлович. Это мой первый тренер. А второй — Игорь Тенин. Тогда у нас в команде была одна левша, которая играла на позиции полусредней. Можно даже сказать, я сама пошла на тот угол. Наверное, интуиция подсказала, что надо именно туда. Мне нравилось, что нужно играть немножко по-другому. Не так, как другие. Не все ведь сделаны из одного теста.

— Вашим опознавательным знаком на площадке были не только броски с отклонением, но и неизменные косички. С чего это пошло?
— Скорее хвостики. С распущенными волосами ведь играть невозможно. Даже если один волосок сползет на глаз, это может помешать. Мне нравилось завязывать именно два хвостика.

— Со сборной Беларуси вы съездили на три топ-турнира. На каком получили больше всего впечатлений?
— Мне везде нравилось. Неважно, что занимали не очень хорошие места. Но это было достижение — туда попасть. В 1999-м родилась первая дочка. А уже в начале 2000-го мы играли в квалификации чемпионата Европы со сборной Турции. Дочери — где-то четыре с половиной месяца. Я молодая мама, нужно было кормить ее грудью. Невозможно было оставить дома. Взяла с собой в Турцию. В перерыве кормила ее, потом отдавала и снова выходила на площадку. Надо было заботиться о ней и одновременно играть. Второй ребенок родился у меня в 2005-м. Мне было 34. После этого еще два года играла за сборную.

— Недавно женские сборные Германии и Беларуси играли в Кобурге. Не думали выбраться?
— Хотелось бы, конечно, повидаться, встретиться. У нас есть контакт с девчонками — не со всеми, но все равно. Были мысли где-нибудь собраться, вспомнить молодость. Думала и о том, чтобы поехать на матч. Но здесь работа, семья. Старшая дочь недавно переселилась. В голове было другое. За белорусским гандболом в основном следит муж Игорь, читает новости в интернете. Получаю информацию от него. Если какой-то матч, кричит: иди быстрее, будем смотреть. У меня уже мысли о будущем, о детях, о планах…

— С кем продолжаете общаться?
— Чаще всего с Ларисой Межинской, Аней Галынской, Машей Братенковой, Антониной Чибангу… Общаемся, как говорится, редко, но метко. Про остальных девчонок тоже вспоминаем.

— Вся эта ваша компания ведь тоже живет в Германии?
— Да. Маша в Шверине. Когда последний раз разговаривали, тренировала женскую команду и работала в детском саду. Лариса в Кельне. Собиралась закончить тренерскую деятельность. Аня неподалеку от Штутгарта, занимается семьей. У нее две девочки — четыре годика и девять лет. Тоня в Берлине, работает физиотерапевтом и тоже воспитывает младшую дочку, которая пошла в пятый класс.

— Ваше мнение: почему нашей женской сборной уже одиннадцать лет нет на топ-турнирах? Примерно тогда, когда вы закончили играть за национальную команду, она и перестала куда-то выходить.
— У меня только одна мысль. Недорабатывают, наверное. Всегда вспоминаю своего первого тренера. Если он давал десять отжиманий — я делала двенадцать-пятнадцать. Нужно, чтобы человек работал и чтобы было желание. Каждая мелочь играет большую роль.

— Предлагали ли вам когда-нибудь выступать за сборную Германии?
— Помню только, что посторонние люди, зрители спрашивали об этом, когда я играла в первой бундеслиге. Но у меня ведь до сих пор белорусское гражданство. Поэтому шансов не было никаких.

— Слышал, вы собирались получить немецкий паспорт еще в 2004-м — для облегчения жизни в стране.
— Были такие мысли. И я начинала его делать. Нужно было сдавать экзамены. Но тогда у меня сначала отец умер, потом через полгода — мама. Белорусское гражданство нужно было, чтобы я могла спокойно приехать. С немецким необходимо было сразу получить приглашение, потом его оформить, ждать.

— Семнадцать лет назад вы говорили: “Несмотря ни на что, в Германии я чужая”. Сейчас уже так не скажете?
— Наверное, нет. Уже привыкла — столько лет. Живем по немецким правилам. Отмечаем местные праздники. Но и Новый год, Рождество — тоже. Своей немецкой жизнью я довольна. Все у меня хорошо. Дети быстро растут. Пусть вылетают из семейного гнездышка. А в Беларуси была в августе — в Минске, Гомеле. Стараемся каждый год приезжать. У мужа здесь живет мама, другие наши родственники.

— Правда, что в Германии у вас было прозвище Белорусский Лед?
— Нет, меня называли “быстрый, скоростной поезд”. “Schnellzug”.

— Нигде об этом нет информации, но, слышал, на заре карьеры, еще до Германии, вы несколько сезонов провели в украинском Ужгороде.
— Это правда. Еще до того как я встретилась со своим мужем, познакомилась с его отцом. Это тренер Валерий Круковский. Он первым уехал в Ужгород и потом предложил перебраться мне. Отыграла там два года. Отправилась в неполных восемнадцать. Потом сначала Валерий Петрович вернулся, а через три месяца — я. Отучилась в университете и получила приглашение из Германии.

— Могло так сложиться, что после развала Советского Союза вы остались бы выступать за сборную Украины?
— Не за сборную Украины — заходила речь о сборной СНГ. Ее тогда тренировал Александр Иванович Тарасиков. Предложил переехать в Краснодар. Сказал: если останешься, можешь поехать на Олимпиаду в Барселоне. Но я тогда только в Ужгород перебралась, поэтому пришлось отказаться. Свой олимпийский шанс я упустила.