Дмитрий Еремин. Едва пришел в сознание, а возле моей койки — Платт. В такие моменты начинаешь ценить искреннюю дружбу

Правда, напрашиваться пришлось долго — фактически несколько лет: Дмитрий ЕРЕМИН не слишком стремится к публичности. Однако в итоге настойчивость оказалась вознаграждена. И она того стоила.

— Ох и коньячной же выдержки получился этот наш разговор “под диктофон”. Поначалу относил это к закрытости, свойственной агентскому бизнесу. Но есть немало противоположных примеров, когда твои коллеги охотно идут на контакт со СМИ.
— Видимо, они не следуют давней истине “девушку скромность украшает”. Я предпочитаю придерживаться.

— А если по-мужски?
— Тогда можно вспомнить отличный фильм “Джерри Магуайер”. Там как раз агент спортсмена был представлен на фотографии своего клиента только локтем. Тем самым он давал понять, что всегда рядом, но предпочитает не светиться.

— Деньги не любят шума?
— Ха, ты уже третий, кто за сегодня озвучивает мне эту поговорку.

— А кто первые и в каком контексте?
— Кто — не суть, а контекст — мои сомнения, стоит ли все-таки становиться героем интервью. Советовался с уважаемыми людьми. В итоге решил уступить твоим просьбам поговорить “под диктофон”. Только сразу скажу: “мочить” никого не стану.

— И не надеялся. Кстати, для разминки: агентов где-то готовят профессионально?
— Хороший вопрос… Думаю, что именно отделения “спортивный агент” ни в одном университете мира нет. Есть близко-смежные, вроде “спортивный менеджмент”. Или “ивент-менеджмент” — моя дочь, кстати, училась по этому направлению в Швейцарии а сейчас, к слову, заканчивает МГИМО. А за океаном, знаю, многие коллеги имеют дипломы юристов.

— А когда вообще зародился институт агентов на постсоветском пространстве? На советском-то он едва ли существовал. Имею честь быть знакомым с Борисом Шагасом — знаменитым Борей-биноклем. Но он ведь не агент в современном понимании?
— Да, он — скаут, это другое. Скауты состоят на ставках в клубах, подыскивают для них перспективную молодежь, которая в ближайшее время может “выстрелить”. Борис Моисеевич в советские годы занимался этим для ЦСКА, а позже и для “Оттавы”. Я, кстати, тоже в первой половине 90-х скаутствовал в интересах “Бостона”. Агентская деятельность затянула позже — во второй их половине. Собственно, тогда же на эту стезю потянулись многие.

— А был ли “крестный отец” в вашем цеху?
— Каждый, кто занимается нашим делом больше 20 лет, считает, что именно он и был пионером, но доподлинно это установить сложно. Могу совершенно точно сказать, что на территории Латвии я был первым — профессионально работаю с 1997 года. Вообще же массово в наше ремесло подались на стыке веков, когда в хоккей пришли серьезные деньги. Вот здесь точку отсчета установить несложно. Равно как и точку на карте — Казань. Когда туда пригласили Трефилова, Костичкина, еще кого-то, предложив им сумасшедшие по тем временам деньги — 250 тысяч долларов в год.

— Да, сейчас цифра не впечатляет. А когда в России появились первые контрактные миллионеры?
— Тоже несложно обозначить: ближе к середине 2000-х, и скорее всего, в Омске при ныне покойном Анатолии Бардине. Потом планку еще поднял НХЛовский локаут-2004/05. Когда еще несколько лет назад космические 250 тысяч в год некоторым звездам платили в месяц.

— Сложно представить, до чего довела бы эта гонка, если бы в последние годы политика с экономикой не обрушили ценник.
— А они его особо и не обрушили. В рублях. Другое дело, что в долларах и евро суммы из-за изменения курсов упали. Одно время это вызывало некоторое бурление, но уже успокоилось. В КХЛ никогда не привязывали контрактные суммы к валюте. Правда, со следующего сезона начинает действовать жесткий потолок зарплат. Вот он и обрушит ценник.

— Получается, твой агентский стаж уже перевалил за два десятка лет. Как стартовал?
— Как часто бывает, от неудовлетворенности тем, чем занимался прежде, плюс волею обстоятельств. Первое касается моего прежнего бизнеса: был в Риге хоккейный магазин, но довольно скоро понял, что “купи-продай” мне не по душе. Что до второго, то началось с того, что выступал фактически переводчиком для игроков, желавших уехать играть в Западную Европу. Иностранные языки тогда большинство знало не в пример хуже, чем сейчас. Переводил какое-то время, пока не понял, что могу заниматься этим и самостоятельно. В конце концов, всю жизнь в хоккее. И как раз в те годы закончил вратарскую карьеру.

— Видимо, далеко не продвинулся, раз я не слышал про голкипера Еремина.
— Да, профи высокого уровня из меня не вышло. Хотя прошел все ступени, вплоть до работы под руководством Тихонова-младшего в молодежном составе рижского “Динамо”. На взрослом же уровне играл больше ради удовольствия. А закончить решил, когда в одном матче шайба мне сначала прилетела в обход щитка в колено и почти сразу же — в горло. А у меня как раз родилась дочь. Вот и подумал: пора завязывать. Не хватало еще малышке папы-инвалида.

— Первые твои контракты в роли агента?
— Тамбиев, Игнатович, Семенов… С Женей Семеряком интересно получилось: один из немногих моих клиентов более старшего поколения. Помог ему с контрактом в хоккейную “Барселону”, которая входит в структуру футбольной. И с моей легкой руки он крепко осел в Каталонии.

— А первые контракты в менее экзотические страны?
— Наверное, Тамбиев и Игнатович — в Данию. Кстати, контракты тогда были неплохими — порядка 30 тысяч долларов за сезон. Это сейчас выглядит смешно, а для 90-х — вполне приличные деньги.

— В КХЛовские времена Еремин — поставщик легионерских кадров для “Динамо”. Сразу для двух.
— Начал, естественно, с рижского. Это же с моей подачи в первом сезоне КХЛ в Риге появились Уэсткотт, Эллисон, Хартиган. С ними, кстати, тоже приключилась интересная история: после неубедительной статистики в межсезонье моих подопечных пытались выставить на драфт отказов. Я помешал этому трейду.

— Это как же?
— Стал обзванивать клубы, которые могли нацелиться на игроков, и убеждать, что забирать их из Риги бесполезно — не поедут.

— Тонкая игра…
— Ничего тонкого — хоккеисты сказали это открытым текстом, так что я нисколько не привирал. Но молва все равно мне приписала срыв первых попыток редрафта в КХЛ.

— Как-то в массовом сознании нехарактерны такие фортеля от североамериканцев, относящихся к контрактам серьезно.
— А они и относились серьезно. Просто в Европе тогда и до сих пор не существует понятия “драфт отказов” — все контракты гарантированы. А вот в только создававшейся в ту пору КХЛ это было заложено изначально в регламенте.

— Работа агента 20 лет назад и сейчас: проще или сложнее?
— Везде есть нюансы. Начинать всегда сложнее: еще многого не знаешь, не оброс знакомствами. Специфику нужно было учитывать. Скажем, я тогда плотно работал с лигами Западной Европы, а там было принято часть контракта платить “под столом”, чтобы избежать налогов.

— С готовностью поверил бы в эти схемы в 90-х в наших палестинах, но в цивильной Европе…
— Тем не менее так и было. В России, например, в этом давно нет особого смысла: во-первых, налоги платит сам игрок, во-вторых, 13 процентов уж можно как-то отжалеть и спать спокойно. А во многих странах налоговая ставка доходила чуть ли не до половины суммы контракта — соблазн рассчитаться “втихую” у клубов был очень велик. Сейчас-то это, думаю, изжили, но были времена.

— Агентская деятельность в КХЛ лицензирована. Сложно получить “корочки”?
— Начнем с того, что недешево: лицензия стоит втрое дороже, чем в НХЛ. Плюс нужно сдать экзамен по знанию регламентов. Не только КХЛовских, но и других лиг, включая женскую.

— Первый контракт с минским “Динамо” припомнишь?
— Легко. Жора Пуяц еще во времена ОЧБ. А первый КХЛовский — со второго сезона. Солидный такой пул тогда получился: Пелтонен, Ваананен, Уэсткотт. И, наконец, Джефф Платт. Приятно сейчас вспоминать то время.

— Ну клубу-то, кроме Кубка Шпенглера, он мало что принес, несмотря на явно колоссальные затраченные суммы.
— Вот это для меня загадка и даже повод для огорчения. Имея такую классную инфраструктуру, арену, поддержку, клуб всего несколько раз просто пробивался в плей-офф, и то не дальше первого его раунда. Почему — рассуждать не стану: в “Динамо” не работаю, а личное мнение озвучивать не хочу.
Но вспоминать сезон-2009/10 действительно приятно. В частности, второй “Матч звезд” КХЛ, который принимала новенькая на тот момент “Минск-Арена”. Поди забудь, например, знакомство с Гретцки.

— Кто представил?
— Уэсткотт. Забавная получилась история: пришел на встречу с клиентами в отель “Европа”, а в холле Дьюи разговаривает с каким-то чуваком. Даже сразу не узнал с кем, пока меня не представили. Подумал: “Мама дорогая — живой Уэйн!” Но еще забавнее было видеть, как с Гретцки общались Уэсткотт с Платтом — как будто беседуют с богом. Потом в холле появился и Марк Мессье — тоже познакомились. Даже на пиво нас вечером пригласили.

— Неслабая же сила агентского обаяния.
— Это отдельная смешная история: пригласить-то нас пригласили, но, когда мы пришли в назначенное время в назначенное место, оказалось, что таких приглашенных — сотни полторы. Так что о приватной вечеринке за бокалом с Гретцки говорить не приходилось. Но формально имею право сказать, дескать, Уэйн приглашал меня на пиво. Хотя вообще хоккейный мир действительно тесен. Позже оказалось, что два моих канадских партнера по агентскому бизнесу играли с Гретцки в одной команде. На заре его карьеры — год в ВХА и потом год в НХЛ.

— Последние годы ты живешь на два города. Что коренного рижанина привязало к Минску?
— Волею судеб, давай ограничимся этой формулировкой. Тем более что на мои отношения с минским “Динамо” это никак не влияет — просто совпадение.

— Но отношения прочные уже не только с клубом, но и со сборной. Платт, Бэйлен, Лаланд — это же все твои протеже?
— Все верно. Но и не только. Скажем, Юнас Андерссон — тоже мой клиент. Из-за которого как-то разругались с Матушкиным вдрызг так, что мирить нас пришлось в офисе КХЛ.

— Что за история?
— Игорь был тогда еще начинающим менеджером и, видимо, фразу Юнаса “предложение “Динамо” мне интересно, а дальше работу продолжит мой агент” воспринял не совсем так, как стоило бы. Вернее, не совсем полно — как готовность подписать контракт на предварительно озвученных условиях. Игрок же просто выразил готовность к переговорам, заодно обсуждая его варианты уже при моем участии. Матушкину же, видимо, показалось, что мы играли не вполне честно: согласившись на минское предложение, стали искать куски пожирнее в других клубах. Меня в этом обвинили прямо, какое-то время мы друг друга не переносили и как-то схлестнулись по теме в очередной раз — в Москве. Пока наш разговор на повышенных тонах не прервал один из топ-менеджеров лиги: мол, мужики, завязывайте вы х..ней маяться — пожмите друг другу руки и продолжайте работать.

— Так кто победил-то в истории?
— Андерссон. Игрок получил то, на что рассчитывал. Да и с Игорем мы действительно вскоре помирились. Для полноты картины примирения — сейчас я представляю интересы в том числе и Матушкина-младшего.

— За последние 10 лет тебе доводилось работать с разными руководителями минского “Динамо”. С кем было комфортнее?
— Не стал бы так ставить вопрос. Со всеми работалось и работается нормально. При подписании контракта у меня есть набор аргументов, чтобы доказать, что наши с игроком условия взяты не с потолка, а оправданны. И в клубе всегда были люди, которые адекватно это воспринимали.

— Скандал с Андерссоном был единственным?
— Возникали и другие спорные вопросы — с контрактом того же Платта. Но мне, видимо, на клиентов везло, и Джефф — яркое тому свидетельство. Когда с ним попытались вести переговоры в обход меня, он жестко расставил акценты: так не получится.

— Не первый раз высказываешь свою к Джеффу симпатию…
— Потому что действительно ему симпатизирую. Он вхож в мой дом, а в него я всех подряд не пускаю. Мы работаем вместе уже 10 лет, а это срок. Или вот тебе пример: когда у меня появились серьезные проблемы со здоровьем и я оказался в больнице, Платт специально прилетел на сутки в Минск, чтобы навестить и поддержать меня. А теперь представь: едва пришел в сознание, а возле койки — Джефф. В такие моменты начинаешь ценить искреннюю дружбу. Это кроме того, что считаю Платта одним из лучших образцов истинного профессионального игрока и джентльмена.

— Бэйлен заслужит такой же оценки? И кстати, а как ты разруливал его “непонятки” с “Динамо”?
— Оценки заслужит. А та история… В стороне от проблем своих игроков никогда не остаюсь — представляю их интересы не только на стадии подписания очередного контракта. Так что ситуации относился как минимум с недоумением.

— Кто в той истории был прав?
— Как это часто случается, у каждой стороны была своя правда. “Динамо” в том сезоне здорово провело “регулярку”, поставило рекорд по количеству набранных в ней очков, так что клуб, выходит, и упрекнуть не в чем. Более того, могу даже поблагодарить руководство “Динамо”: уволив тогда Бэйлена, минчане позволили ему выйти на более высокий уровень контракта. Причем даже раньше запланированного срока.

— Сколько сейчас твоих клиентов в “Динамо”?
— До недавнего времени было трое: Паре, Китаров и Евенко. Сейчас появился четвертый — Спунер.

— Три белоруса и канадец…
— Подкалываешь?

— Немного. На слово “паспортизация” у меня давняя, стойкая и обоснованная аллергия.
— А с чего бы — давай разберем. Что плохого, если при явном недостатке собственных мастеровитых хоккеистов есть таковые вовне, готовые принять гражданство? “Большие соседи” на востоке этим пользуются. В чем проблема?

— Только навскидку — “большие соседи на востоке” не пользуются натурализацией в хоккее. Но главное, что не делают это и “маленькие на севере”. Твою родную Латвию имею в виду.
— Кстати, могли быть. В НХЛ было несколько игроков с латышскими корнями, которые были не прочь сыграть за сборную исторической родины. Как знать, возможно, появись они, не пришлось бы пару раз на тоненького спасаться в турнирах за выживание в элите. И четвертьфинал плей-офф не был бы пределом мечтаний.

— Вряд ли и в нашем, и в латвийском случаях. Разве что очень повезет.
— И все равно: кому стало хуже, что в сборной Беларуси играли или играют Лаланд, Бэйлен, Платт? Причем ни в одном случае не из-под палки. Они искренне хотели помочь и помогли. Во многом благодаря Кевину Беларусь получила как минимум два ярких чемпионата мира — в 2014-м в Минске и годом позже в Чехии.
И, уверяю, Паре тоже не гонится за паспортом, чтобы после “Динамо” отхватить контракт в России. Во-первых, неизвестно, что будет со статусом белорусов там через год-другой. Во-вторых, Франсису уже все-таки за тридцать, а на момент истечения срока контракта с “Динамо” вообще будет под тридцать пять. Сколько ему останется той карьеры — пару лет от силы. Затевать ради этого паспортную схему слишком мудрено. Паре искренне хотел выступить и жить в Минске, где было бы комфортно его семье, и сыграть на чемпионате мира при наличии заинтересованности белорусской сборной в нем. Не вижу ничего плохого, если он поможет Беларуси на домашнем чемпионате мира-2021.

— Я вижу: мы превращаем сборную в клуб.
— Ай, не передергивай! Во-первых, не такой уж массовый характер носит паспортизация. А во-вторых, еще два раза посмотреть надо, кто более предан этой сборной. Помню, как Джеффа полоскали, что он заявился в ЦСКА по канадскому паспорту. Видимо, совсем уже нечего было обсуждать. А все просто: заявись он по белорусскому, не смог бы вызвать к себе из Канады семью на постоянной основе. А тему-то раздули… Даже один игрок сборной не преминул высказаться. Который, в отличие от Платта и Бэйлена, отсутствовал минувшей весной в Нур-Султане. А вскоре после осуждения Джеффа за “измену” сам подмахнул “отказное” письмо.

— Ладно, тема, чувствую, вечная — оставим. С тренерами же ты тоже работаешь?
— Немного: последним крупным контрактом было подписание Пола Мориса в “Магнитку”. С тренерами работать сложнее — их увольняют чаще. Шучу.

— Нет ощущения, что креатив проекта КХЛ выдыхается?
— Выдыхается или нет — вопрос полемичный, но на его заре действительно было больше интересного и нового. Сейчас все как-то упорядочилось. Кстати, в курсе, кто привез в “Витязь” почти всех тафгаев?

— Теперь, видимо, в курсе.
— Да, только Саймон не был моим клиентом. А Мирасти, Яблонский, Веро, Греттон — все мои.

— Их драчливость довольно скоро откровенно наскучила.
— Может быть, но поначалу-то шоу сделали! И потом всегда говорю: никто из них никого не покалечил, не заставил завершить карьеру или хотя бы надолго выбыть из строя. Ну вот был в “Витязе” спрос на таких — дело агента выполнить заказ. И потом никто же не станет отрицать, что, помимо махания кулаками, все парни были и мастерами, на которых имелся спрос и после “Витязя”.

— С кем из белорусов, помимо динамовцев, работаешь еще?
— С Володей Денисовым. Кстати, вот кого можно назвать образцом патриотизма. Когда в России ему предложили продлить действующий контракт при условии подписания “отказного” письма от сборной, Вова ответил отказом. Потеряв, поверь, очень внушительную сумму.

— Насколько знаю, он уже оправился от вмешательства хирургов и ждет предложений.
— Ищем. Я — в КХЛ, мои коллеги — в Западной Европе. Думаю, скоро найдем.

— Не могу не спросить о варианте с минском “Динамо”…
— Все просто: если клуб заинтересуется — с удовольствием будем обсуждать.

— Такое ощущение, что для агента с твоим стажем сложностей нет уже в принципе.
— Они есть всегда. В этом заключается одновременно и трудность, и прелесть работы агента — сотрудничаешь с разными людьми. И мне это уже третий десяток лет интересно.