Татьяна Холодович. Чуть не убила копьем судью

Копьеметательница Татьяна ХОЛОДОВИЧ — одна из главных надежд легкоатлетической сборной страны — начала подготовку к олимпийскому сезону. Но мы, само собой, начнем наш разговор с сезона минувшего — самого длительного и сложного в ее карьере. Жирной точкой в нем должен был стать чемпионат мира в Катаре, но…

— Какие чувства испытывали, когда читали комментарии после выступления в Дохе? От вас уж точно ждали медаль.
— Во-первых, форумы не читаю. Но могу предположить, что там писали. Ведь и сама на шестое место никак не настраивалась и сильно расстроилась из-за своего результата. Но потом, недели через полторы, до меня дошло, что я шестая в мире, а не двадцать шестая. И для такого длинного и насыщенного сезона это не такой уж и плохой итог. Физически в Дохе чувствовала себя очень хорошо, но эмоционально была выхолощена.

— Обидно. Покажи Татьяна Холодович в Катаре свой минский результат (67,22), с которым она победила на Европейских играх, золотая медаль уехала бы в Беларусь.
— А если бы соперницы повторили свои лучшие показатели в сезоне… Тогда стала бы четвертой. На самом деле имеет значение только то, что можешь продемонстрировать в конкретный день. Конечно, очень хотела показать максимум, но что-то пошло не так. Мы с тренером еще детально не анализировали выступление, но когда приеду в Брест, обязательно этим займемся.
Валерий Дмитриевич Оксенчук остался на чемпионате с другим своим учеником, а я вернулась на родину и устроила четырехдневную перезагрузку — отправилась в Исландию. Люблю горы и дикую природу. Не все это понимают. В прошлом году летала в Норвегию с друзьями, и мне потом сказали: “Эй, ты что? Надо было на море, где песочек и солнышко”. Но это не мое. Когда вокруг нетронутая природа, горы, водопады, получаешь такой колоссальный заряд энергии, что реально кайфуешь.

— Буду вашим адвокатом: наверное, метать в Минске при переполненных трибунах гораздо приятнее, чем на пустынном стадионе Дохи. Совсем другие эмоции.
— Согласна. Хотя к третьему дню Европейских игр уже была выжата как лимон. Три дня подряд выступать очень тяжело. Даже при родных трибунах. Отдаешь очень много эмоций просто потому, что хочешь показать всю красоту и мощь легкой атлетики. Когда еще представится такой случай для ее популяризации дома?
В общем, выхожу на финал командного турнира уже пустая. А стадион битком. Президент в ложе. И бац — сила сразу на 50 процентов вверх. На матче Европа — США проиграла американке два десятка сантиметров. Но это была красивая борьба, и думаю, что болельщики получили от нее удовольствие.
А в Дохе — да, пустые трибуны. Жара сумасшедшая, разминаешься — с тебя сходит пятьсот потов. Забирают в автобус, чтобы везти в кулрум, а там кондишн — 16 градусов. Надеваешь на себя все что можешь, лишь бы не заболеть. В чаше стадиона тоже кондиционеры, жары нет, но чувство необычное. Будто ты не на воздухе, а в помещении.
Но все равно это не главное. Все-таки на Европейских играх очень много выплеснула. Потом у нас был командный чемпионат Европы, где тоже надо было показать результат. Затем матч Европа — США. Кроме этого, другие соревнования… Очень длинный сезон. Двадцать стартов — никогда у меня столько не было. В сентябре организм буквально взмолился: “Таня, остановись!” На “мире” не было огня и адреналина.

— Правильно ли, что Европейские игры получились главным стартом?
— Изначально в плане были два соревнования — Европейские игры и чемпионат мира. Ну и матч, понятно. Командный чемпионат Европы я не планировала, но попросили поддержать команду, потому что в стране меня некем пока заменить.
Но все равно ничуть не жалею, что выступала на Европейских играх. Никогда ведь не соревновалась при родных трибунах. Метая за рубежом, всегда по-доброму завидовала соперникам, что за них болеет весь стадион.
Когда делала первую попытку в Минске и трибуны начали хлопать, у меня ноги подсели. Не ожидала. Такое надо испытать, у меня нигде похожего чувства не было — ни на Олимпиаде, ни на чемпионатах мира или Европы. Да, там есть поддержка, но скорее сдержанно-вежливая. А тут все свои, родные. Это очень круто. Адреналин здорово бьет в голову.

— Формат проведения Европейских игр, особенно в первые дни, понравился не всем.
— Мы поначалу тоже не разобрались. Для командного турнира он был очень крут. По личному — да, имелись вопросы. Но, как потом узнали, это была инициатива нашего председателя федерации. Он пробил, чтобы медали разыгрывались и в первый день. Ну что сказать, здорово, молодец.

— Девятовский крутой?
— Вадим Анатольевич очень много делает для легкой атлетики, и я это ценю. С его приходом наш вид начал подниматься. Это заметно даже невооруженным глазом. А сколько сделано для любителей, сколько беговых активностей появилось… Люди стали массово бегать, они специально готовятся к Минскому полумарафону, лет шесть назад такого ведь и близко не было.

— В недавнем интервью тренер Марии Ласицкене Геннадий Габрилян сказал, что их родной город Прохладный в Кабардино-Балкарии сделал все, чтобы поощрить успехи ее лучшей представительницы на международной арене. Трехкомнатная квартира у Маши там уже есть. А вот ваш родной Пинск…
— Мы живем не в той стране, где будут разбрасываться квартирами. Это не в обиду кому-то сказано, просто такова реальность. Даже после победы на Олимпиаде вероятность невелика. Поэтому лучше рассчитывать на свои силы и ни на кого не надеяться. Никто на блюдечке ничего не принесет. Я сама заработала на квартиру в Бресте.

— Но, согласитесь, если бы выиграли в Рио-2016 золотую олимпийскую медаль, то шансов на бесплатную жилплощадь все-таки было бы больше…
— Претендентом на медаль я стала когда? После победы на чемпионате Европы — за месяц до Игр. И сразу же попала в категорию “Ты должна”. На самом деле я никому ничего не должна. Должна лишь хорошо делать свое дело. Получать удовольствие от спорта и радовать своих близких и болельщиков. А слово “должна” меня просто убивает. Неправильное какое-то слово.
Надо понимать, что точно так же “должны” выиграть олимпийскую медаль практически все участницы. Едва ли не на каждую из них тоже строит планы своя страна. Спорт — это лотерея. Мы же не можем с девчонками собраться накануне старта и раскинуть карты, сыграть в дурака — давайте заранее решим, кто первый, кто второй. Каждый хочет выжать из себя максимум.

— В квалификации в Рио ваше копье в первой же попытке улетело под 64 метра — прямое попадание в финал. Но полька Мария Андрейчик показала 67,11. Такое бьет по мозгам?
— Нисколько. Квалификация и финал — это две разные истории. Кстати, олимпийская квалификация была единственной в моей карьере, которую я прошла идеально. Обычно наживаю себе проблемы на ровном месте. Видимо, подспудно собираюсь сделать это малой кровью, чтобы сохранить силы на финал, потому что такие метры обычно метаю на тренировке. По идее мне надо один раз хорошо вложиться, выполнить и уйти. Все это понимаю, но получается не всегда.
Что же касается польки, то в финале она обогнала меня на 18 сантиметров. Ей лишь двух сантиметров не хватило для бронзовой медали. А тоже “должна была”. Мой тренер общался накануне соревнований с президентом польской федерации. И тот, не зная, что я его ученица, сказал с полной уверенностью: “Наша Андрейчик точно выиграет медаль”.
В Рио вообще турнир интересный был. Не помню, чтобы когда-нибудь результаты сразу пяти спортсменок укладывались в шестьдесят сантиметров. А хорватка Сара Колак и вовсе сотворила сенсацию, неожиданно для всех метнув на 66,12. Хотя остальные ее попытки особенного впечатления не произвели.

— Красиво: раз — и в дамки.
— Ну да. Честно говоря, у меня большое желание взять в Токио реванш за Рио. Все эти годы тренируюсь очень упорно и хорошо знаю, что нужно исправить, чтобы стать еще сильнее.

— И что же?
— Во-первых, научиться держать себя в руках. Я очень эмоциональный человек. Как, кстати, и Валерий Дмитриевич. Поэтому с ним часто ругаемся. Ну и технические моменты — мы с тренером знаем, какие именно надо усовершенствовать.

— Легендарная Барбора Шпотакова, двукратная олимпийская чемпионка, в Токио поедет?
— Обязательно.

— Вы ее секреты уже разгадали?
— Раньше смотрела на нее как на легенду — “вау!”. Но сейчас просто перекидываемся с ней словами в секторе, как с любой соперницей. Она, кстати, очень простой и коммуникабельный человек. Но больше всего мне в ней нравится то, что она всем доказала: женщины могут метать копье за 70 метров. Мария Абакумова тоже это сделала. Но сейчас пришла новая кровь, и я уверена, что рекорд 72,28 будет побит в ближайшие год-два.

— Но уже, видимо, не россиянкой Абакумовой, в пекинской допинг-пробе которой нашли туринабол.
— Каждый сам выбирает свой путь. Обидно должно быть тем спортсменам, которые заняли четвертое место, а свою медаль получили через несколько лет. И даже не почувствовали момента триумфа, стоя на пьедестале.
С Машей неплохо общаюсь, она хорошая женщина. Ее главные три медали — трое детей. Но опять же это ее выбор, каждый сам решает, принимать запрещенные препараты или нет. Мне кажется, в наше время просто глупо употреблять что-то недозволенное. Только самоубийцы могут так делать, поскольку сейчас мониторят настолько сильно спортсменов высокого класса, что скрыть что-то невозможно.

— А вы сами готовы покуситься на мировой рекорд?
— Ох, не люблю таких громких слов, мол, обязательно его побью. Конечно, такое стремление есть, но я просто хочу метать дальше всех в мире. Очень хочу — и потому прихожу на тренировки два раза в день и пашу, простите, как лошадь.

— Анализируете свою работу, задаете вопросы тренеру — или его слово истина в последней инстанции?
— Мы с тренером протаптываем свою дорожку вместе. Садимся с ним, и он говорит: “Таня, нам надо сделать такую-то работу, и я считаю, она даст необходимый результат”. Я одобряю, и начинаем работать. Закрываю рот и пашу, переворачиваю тонны железа и делаю по сто бросков за тренировку. Когда очень тяжело, ругаюсь и думаю, как сачкануть. Я не сторонник такого метода и всегда отдаюсь работе на сто процентов. Но иногда надо слушать себя. И если ты вдруг понимаешь, что новая нагрузка “поможет” заработать травму, то стараешься заменить ее чем-то другим.

— А ведь могли бы не ворочать железо, а работать ветеринаром. Прочитал где-то об этой вашей детской мечте.
— Да, как-то давала интервью “Аргументам и фактам”. Действительно, в детстве очень хотела стать врачом, чтобы лечить животных. В нашем дворе было много собак, и мы часто возили щенков к доктору. Всем двором скидывались на ветеринарку. Правда, есть один минус — дико боюсь вида крови. Поэтому никогда не смогла бы осуществить эту мечту. Любой порез вызывает у меня панику.

— Вообще-то у вас такой вид спорта, что можно в кого-нибудь и копьем попасть.
— Я один раз чуть не убила судью.

— Тянет на заголовок.
— Пожалуй, каждому захочется прочитать, чтобы узнать, что же мне все-таки помешало это сделать.

— Кстати...
— Дело было в Польше. Солнце светило нам в спину, а судьям в лицо. Я делаю попытку, копье летит, а судья, молодой парень, стоит и ковыряется в носу. Ему все кричат, а он ноль внимания. В итоге снаряд приземлился буквально в десятке сантиметров от него.

— Ну а если бы…
— Виноват был бы он, потому что есть правила, по которым судья обязан контролировать перемещение снаряда. Но не представляю, как пережила бы это. Меня тогда всю трясло, хотя все закончилось благополучно.
А вот у знаменитого финского копьеметателя Теро Питкямяки был случай — его копье попало в прыгуна, готовившегося к попытке. К счастью, жизненно важные органы не были задеты. Но финн, знаю, испытал жуткий стресс.
Такое иногда бывает, копье может полететь куда угодно. Хорошо, если бы это интервью прочитали наши брестские футболисты. Они, конечно, удивительные ребята.

— На первое место в чемпионате идут!
— Не, это не те, динамовцы как раз нормальные. В городе есть еще одна команда — под названием “Рух”. У меня идет тренировка, а они потихоньку пристраиваются на краешке поля и начинают мячики пинать. Им пытаешься объяснить, что это небезопасно и вообще сейчас наше время. Но они отвечают: мол, вы же по центру кидаете, а мы тут сбоку. Отважные, откуда им знать, что в нашем виде спорта всякое бывает.