Ольга Пальчевская. Как я училась заново ходить

Была капитаном сборной Беларуси, в рядах которой пасовала на четырех чемпионатах Европы. А завершить карьеру заставила травма. Это первая и самая трудная, с навернувшимися на ее глаза слезами, часть нашей беседы. Но она не проронила ни одной — как девушка мужественная, стойко преодолевшая все невзгоды. И начавшая новую жизнь в волейболе — в качестве тренера “Минчанки-2”.

— В минувшем сезоне ты уже словно примерялась к тренерской работе. По крайней мере на скамейке “Минчанки” выглядела как помощница Виктора Гончарова.
— Это было весной. Но я тогда еще нацеливалась, что восстановлюсь. Даже спортивная злость брала от того, что не получается, а все равно хочу. Была уверена, что к концу сезона смогу вернуться в команду. Увы, не получилось.

— Когда погода меняется, больные колени на это реагируют?
— Ох, еще бы! Я это уже точно знаю, еще не успев встать с кровати. Если ночью колено выворачивает, то понимаю, что утром поднимусь — и погода будет другой. Либо дождь, либо холоднее становится.

— Как получила травму?
— Завершалась тренировка. Делаю разворот с блока к мячу. И чувствую, что колено заклинило. Оно не дает ногу до конца выпрямить. Сняла тейпы, растягиваюсь в зале и гадаю, что с этим коленом — ни туда, ни сюда. Вдруг щелчок, и все нормально. Но такого же быть не должно. Поехала домой, причем спокойно добралась. А ночью уже не смогла сама подняться — настолько колено раздуло. С утра отправилась в спортивный диспансер. Сделали УЗИ — ничего. Доктор сказал, что это, возможно, рецидив старой травмы. А у меня на этом колене в 2015-м была операция — чистили мениск.
Потом сделала МРТ в одном центре. Там сообщили, что якобы все нормально, и никакая операция не нужна. А я ходить толком не могу — колено блокируется! То ли кусок откололся, то ли еще что. Обратилась к одному хирургу в травматологии. Сказал ложиться на операцию, во время которой выяснилось, что у меня отслойка хряща. Два его куска над коленной чашечкой отслоились и просто дробили мне колено. Врачи все это зашлифовали.

— Отслоившаяся часть с хрящом не срастается?
— Так понимаю, он не восстанавливается, а, наоборот, только разрушаться будет с годами. И я могу лишь подкреплять себя уколами в колено, которые обеспечены мне на всю оставшуюся жизнь. Туда вводят синовиальную жидкость, чтобы все внутри не хрустело. Что-то вроде смазки для сустава.

— Что сказали врачи в травматологии?
— Прямо на операционном столе “обрадовали”: “Вам о спорте лучше забыть”.

— Реакция?
— Истерика. Шок. Слезы, сопли. Когда готовилась к операции, шла речь о том, что проблемы связаны с мениском, и через четыре месяца я буду в строю. А здесь такое… Вот ты представляешь хрящ? Когда курицу ешь, на косточке сбоку такое белое — то, что собачки любят. А у меня два куска отломались. Оголенная кость. В спорте это очень тяжелая травма. Поскольку и механика уже другая, и эти постоянные щелчки в колене.

— Что было после операции?
— Пять дней еще провела в больнице. Затем выполняла физиопроцедуры. Плюс реабилитация, массажи. Каждый день около четырех часов. Переходишь из кабинета в кабинет по плану, который расписал врач.

— Что требовалось для возвращения в спорт?
— Для начала нужно было к полноценной жизни вернуться. Научиться заново ходить. Я же около двух месяцев провела с костылями, а потом с палочкой. Муж постоянно брал все это напрокат. Каждый день отвозил в диспансер и забирал. И так по кругу — как день сурка. Тем более выходных не было. Когда по субботам и воскресеньям диспансер не работал, все упражнения делала дома.

— Первая цель в восстановлении?
— Откинуть эти костыли и палки. С ними было невозможно. Ребенку принести ничего не можешь. Поэтому дома ездила на инвалидной коляске. А недели две после операции вдобавок ко всему отходила от эпидуральной анестезии. Ужасное время! Сил двигаться — никаких. Муж и мама отводили до туалета и обратно.

— Сколько длилась реабилитация?
— Сейчас посчитаю. Травмировалась 25 августа. Прооперировали 31-го. А больничный в поликлинике закрыли в середине декабря. Значит, три месяца. В диспансере научили заново ходить. Чтобы не заваливалась на одну сторону, чтобы спину держала как надо. Ведь мышцы левой ноги успели атрофироваться, пока на нее нельзя было полноценно наступать.

— Когда приступила к тренировкам, колено уже не беспокоило?
— Болело каждый день. А по-другому после операции быть не может. Хрящ — это же основа сустава, а в нем нарушения. Минимальная нагрузка — и сразу отечность. Но спортсмен, который восстанавливается после травмы, должен быть готов к тому, что с этим придется сталкиваться и постоянно бороться. И с кровати без определенных упражнений тоже не встать. Даже сегодня, когда после операции уже больше года прошло.

— Как тренировалась на первых порах?
— Сразу, конечно, индивидуально — трехдневками. Плюс походы в бассейн. Но когда вернулась в зал, у команды было очень много разъездов. И поэтому просила кого-то другого помогать в работе с мячами. Иногда в зал со мной приезжал муж. Набрасывал мячи, а я пасовала. Но самое главное — требовалось учиться заново перемещаться на площадке, бегать, двигаться. Например, поднять ногу, остановиться, сделать стопорящий шаг. А мне все это давалось тяжело. Потому что в феврале сильно воспалилось надколенное сухожилие.

— Это еще из-за чего?
— После операции нужно было наращивать мышечный объем бедра. Ну и, может, нагрузка оказалась больше, чем надо. Я же перешла на двухразовые тренировки. Хотелось справиться быстрее. Знаю одно: что могла, я для восстановления сделала. И хотя бы перед собой мне не стыдно.

— Так а что сухожилие?
— Это большая проблема. Требовалось вернуть силу ноги. А добиться этого можно только за счет упражнений. Но как их делать, если воспалено сухожилие? Причем настолько серьезно, что я не могла подниматься по лестнице. Поехала в диспансер, там по тридцатому разу процедуры. Делала в сухожилие инъекции. А до этого — пятнадцать уколов в колено. Бег по замкнутому кругу. Головой стучишься куда-то, но ничего не получается. Воспаление со временем сняла, но не полностью.

— Как и когда поняла, что карьера закончена?
— За все это время сообщил об этом только доктор, который оперировал. И то сказал не прямо: “Наверное, тебе надо все взвесить: стоит ли рисковать, чтобы попасть под нож еще раз, а потом остаться никому не нужной и без колена?” А так, изначальные сроки восстановления, которые мне называли, — полгода. И я спала и видела, как весной вернусь в спорт. Но полгода оказалось мало. Сделали в диспансере МРТ. А спортивный доктор не может сказать: “Успокойся и хватит”. Для спортсмена, который хочет восстановиться, услышать такое — удар под дых. Поэтому говорят мягко: “Не напрягайся, убери нагрузку”. А потом как-то спросила: “Скажите честно, что мне делать?” Врач ответил: “Возвращение в большой спорт чревато последствиями. Не удивляйся потом, если придешь ко мне за повторным направлением на операцию”. И я успокоилась. Понимала, что у меня ну никак не получается.

— Как переносила все это морально?
— И руки опускались, и слезы были. Но главное в спорте — мотивация. А я бредила возвращением на площадку. Если бы не это и не поддержка семьи, сломалась бы, наверное, еще на половине пути. Муж делал все, что только можно. Мама помогала с ребенком.

— Депрессия?
— И через это проходили. Самое страшное за это время? То, что ты выброшен.

— Из-за этой травмы ты не поехала на чемпионат Европы в августе. Твоя версия того, что случилось со сборной?
— Надо рассматривать не только финальную часть, а всю подготовку к ней. Ведь после клубного сезона очень сложно выдержать два таких турнира — Евролигу и чемпионат Европы. Тем более когда и там, и там стоят цели и задачи. А почти все девочки отыграли в России — с диким напрягом, перелетами и большим числом матчей. Это вопрос не к тренеру, но акцент нужно делать на чем-то одном. Разорваться не получится. Евролигу, видимо, следовало провести молодыми игроками. А так получилось, что у девчат не было отпуска. Что такое две недели отдыха для взрослого спортсмена? И команда осталась без полноценной подготовки — такой, какая была у нас перед предыдущим чемпионатом Европы. Тогда провели ОФП — и песок, и барьеры, и бега, и тренажерный зал.

— Когда в 2010-м путевку на чемпионат Европы уступили в плей-офф израильтянкам, Николай Карполь устроил мощный разнос?
— Нет. Он сам был подавлен, такого не ожидал.

— Тебе от него, кажется, доставалось больше всех?
— У Николая Васильевича свой подход. И свое понимание. Основной акцент — на том, что связку нужно постоянно контролировать. Игра по шаблону, никакой импровизации. Нет, более сильным пасующим — скажем, в “Уралочке” — он что-то позволял. Но у меня было строгое ограничение всех действий. А когда пасующей не дают вести игру, разорвать блок и так далее… Для меня это тяжело. Плюс не люблю и никогда не любила, когда кричат. Сразу закрывалась, замыкалась и дальше не играла — просто выполняла действия, которые от меня требуют. А ведь каждая передача должна быть с душой, от сердца. Помню, на одном собрании Карполь обратился: “Пальчевская, я вот все жду-жду, когда ты мне хоть что-нибудь скажешь!” А что я могу сказать, если у него все строго и обсуждению не подлежит?

— Помнишь “стыки” со словачками в 2013-м? Ты рассказывала, что в Попраде было трудно играть — горы, другой воздух, акклиматизация…
— В горах и вправду намного сложнее. Тебя “накрывает”. Ходишь заторможенный, вялый. Состояние плывущее, разбегаться не можешь. Тогда у нас ничего не получалось — уступили 0:3. Благо выиграли золотую партию, да и то — еле-еле.

— Какие премии полагались в “Минчанке” за серебро Кубка ЕКВ?
— Они и близко не стояли с хоккеем и футболом.

— А за Кубок вызова в 2012-м с “Локомотивом” из Баку?
— Планшеты подарили, айпады. Они тогда только-только появились.

— В рядах “Локо” с тобой выступали игроки пятнадцати национальностей. Непросто было?
— Да. Благо почти все владели английским. А кто на нем не говорил, тот быстро учился. Несмотря на такой интернационал, в первый сезон была очень дружная команда. В этом смысле многое зависит от тренера. Хотя Драгутин Балтич вроде бы и строгий наставник. Говорил: едем на тренировку в такой-то экипировке. Если кто-то надевал что-то другое — штраф. Одна девочка опоздала в автобус всего на минуту — догоняла на такси за двадцать евро. Два-три таких поступка Балтича, и потом никто никуда не опаздывал.

— Твой второй сезон в Баку “Локомотив” начал с нашим Петром Хилько. Но уволили его быстро — уже после первого матча в Лиге чемпионов, причем выигранного в Белграде. Что за история?
— Наверное, не все игроки были им довольны. В команде остались девочки с предыдущего сезона, которые тогда имели много практики. А Петр Иванович видел ситуацию иначе — считал, что играть должны другие. Вот некоторые и взбунтовались. А может, еще какие-то подводные течения были, о которых не знаю.

— Твой первый легионерский опыт — поездка в 2006-м в “Белосток”. Вы же отправились туда вместе с Еленой Гендель?
— Да. Мы подписали контракт на пять лет. Это было заточено под учебу — чтобы получали в Польше образование. И тут нас отчисляют из БГУФКа — разозлились, что уехали. Я провела в “Белостоке” два сезона.

— Почему не все пять?
— Нам там хорошо “ездили” по ушам. Обещали, что все будет организовано как надо. Но этого и близко не было. После первого года в Польше вышла замуж. В “Белостоке” клялись, что помогут устроить супруга на работу. Но он полгода без нее просидел и вернулся в Минск. А какой смысл там оставаться мне, чтобы вот так жить на расстоянии?

— На один сезон тебя занесло в Новый Уренгой — в “Факел”.
— Гендель была уже там. А команда искала связку. Вот Ленка меня и посоветовала. Тем более мы с ней здорово сыграны. Позвонили из клуба — на следующий день дала согласие.

— Самая низкая температура на Ямале, которую застала?
— Минус сорок. Но мы же там постоянно не находились. Базировались под Москвой — в Монино. И постоянно жили в самолете. На домашние матчи летали оттуда в Уренгой, а на выездные — по всей России. Правда, однажды нас в Уренгой в наказание “сослали”. Почти на месяц! За что? Проигрывали важные матчи.

— За месяц колорит Ямала можно прочувствовать сполна.
— Во-первых, там всегда ночь. Если днем прилег поспасть и поднимаешься в четыре часа, то на улице уже темень. Во-вторых, в начале десятилетия это был далеко не развитый город. Возле нашего дома находился ресторан еще советских времен — с красными портьерами и скатертями на столах. Только к концу сезона появился торговый центр с суши-баром. И туда, конечно, началось паломничество. Потому что ничего другого особо не было. А контракт с нами не продлили, поскольку “Факел” захотел в еврокубки и на оба легионерских места взял итальянок — Дель Коре и Джоли.

— Виктория Гурова рассказывала: “Пальчевская приехала в Тюмень — клуб развалился”.
— Предлагали остаться на третий сезон в Баку, но хотелось больше играть. Поступило предложение из Тюмени. Команда в высшей лиге “А”. Мне как раз по зубам. Подписала контракт, месяц потренировалась на сборах. И в конце августа нам говорят, что содержать четыре команды — по две женские и мужские — сложно. Как раз нашу и закрыли. Потому что обе “молодежки” не уберешь — бюджетный вариант. А мужской волейбол в приоритете.

— Да уж…
— Началась паника. Вроде бы все налажено. И тренер хороший. И работа устраивает. И вдруг говорят такое… А связующему в сентябре очень сложно найти команду. Комплектация к этому времени везде давным- давно завершена. Вернулась домой. Тренировалась в Минске. А потом ушла в декрет.

— Ты признавалась, что в 2016-м на руках был контракт с “Протоном”.
— Восстановилась после рождения ребенка. Со сборной вышла на чемпионат Европы. И мечтала снова рвануть за границу. Контракт с “Протоном”, который оставалось лишь подписать. Но встал вопрос о ребенке. Ему только год. А отправиться в Россию — это постоянно быть в разъездах. И поехать в Саратов одна не смогла, хотя муж и уговаривал. Выбрала семью.

— Есть сожаление в карьере?
— О том, что сразу после ухода из “Белостока” не продолжила выступать в Европе. Тогда потеряла ценное время. Увы, так уж был составлен контракт с польским клубом: играю или там, или в Беларуси.

— Из Таиланда с молодежного чемпионата мира в 2003-м возвращались полтора дня?
— Это из-за того, что очень долго ждали пересадки — часов восемь. В аэропорту тогда прямо жили. Спали на этих железных скамейках. А что запомнилось в самой стране, так это как волейболистки с Кубы ходили и сигары продавали. У них же уровень жизни невысокий, вот девчата и зарабатывали как могли.

— Знаешь еще один такой национальный чемпионат, как наш — пять команд и всего по две игры в туре?
— В Азербайджане клубов никогда много не было. В минувшем сезоне — четыре. Когда я там выступала несколько лет назад — по семь. Но какие! Призеры еврокубков, топ-игроки. Так что здесь важно не столько количество, сколько качество. Конечно, хотелось бы, что у нас было больше команд. Но многое опять-таки зависит от их уровня. А так получается, что все сильные игроки собраны в “Минчанке”.

— Происшествия на дороге?
— О, как-то ехали в Польшу на сборы. Так по дороге автобус толкали.

— Ну-ка, ну-ка?
— Отправились в Новы-Сонч. Водитель по пути умудрился дважды завязнуть в грязи. Сразу на минимальном обрыве заглох. А тут еще и ночь на дворе. Вся команда вышла и толкала автобус, но не получилось. Прибыл эвакуатор — вытащил. А под утро еще раз застряли! Водители почему-то поехали не по основной трассе, а какими-то лесами-полями. Ну и опять попали в засаду. На помощь прибыли те же эвакуаторы — смеялись вовсю. Веселая выдалась поездка.

— Самая необычная установка?
— В 2007-м играли на чемпионате Европы с Италией. У соперниц выступала натурализованная кубинка Агуэро. Владимир Николаевич Козлов был неотразим: “Закройте эту черненькую, симпатичненькую, и всего делов!” Один тренер перед матчем вместо разбора игры мог что-нибудь про войну рассказать. Раньше соперников не изучали так, как сейчас. А сегодня — и анализ, и статистика. Кто лучше готов тактически, тот и побеждает — даже если по уровню игры слабее.

— История, которую мало кто знает?
— Расскажу, как стала играть в “Белостоке”. Что-то невероятное! Изначально была в команде второй связкой. Потому что приоритет отдавался польке, которая вызывалась в сборную. И однажды перед матчем наш тренер, заполняя листок с расстановкой игроков, ошибся в номерах. Я всегда стояла на замене, ну и тогда по привычке тоже ушла в угол зала. Бах — мой номер! Смотрю оттуда на тренера, а он — на меня: “Ну иди, а что делать? Сейчас быстро заменим”.

— Что ж не заменил?
— А я шла в расстановке дуэтом с Гендель. И мы первым темпом забили все, что можно. Лена, вероятно, этого и не помнит. Но она, видимо, понимала, что надо сделать все, чтобы мне помочь. А мы же с ней друг друга с закрытыми глазами видим. После того сезона тренера сняли, и он признавался: “Да, следовало вам сразу доверять!” Ленка, конечно, творила чудеса. Ей что двойной блок, что тройной — все равно. А я после того счастливого случая стала в “Белостоке” основной связкой. Не зря говорят, что в спорте должны сопутствовать удача и везение.

— Отличный конец беседы.
— Я продолжала развиваться как связующая даже после тридцати. И у Верчези, который возглавлял сборную, тоже много чему научилась в технике работы связующего игрока. А раскрылась в сезон, когда с “Минчанкой” взяла серебро Кубка ЕКВ. Хотя могла выступить тогда еще лучше, если бы не мои травмы. Колено и раньше барахлило, а здесь еще и спина добавилась, с которой сражаюсь до сих пор. Чемпионат Европы в 2017-м, когда вышли в четвертьфинал, провела на обезболивающих уколах. Потому что на сборах в тренажерном зале мне защемило спину. Сделала рывок — пострадал седалищный нерв. В игре с грузинками из-за этого попросила замену. Ну и постоянные уколы.

— Это же плохо для здоровья.
— Но я шла ва-банк, поскольку понимала: это может быть мой последний чемпионат Европы. И последующий сезон в “Минчанке” дался, повторюсь, тяжело. Постоянно какие-то сбои в организме. Из-за проблем с коленом не вышла на один матч в чемпионате, иначе пришлось бы пропустить следующий — в Кубке ЕКВ с “Уралочкой”. Но я не жалуюсь. Ведь всегда есть выбор: выйти на площадку или нет. А уж если вышла, то никому не интересно, болит у тебя сегодня живот, спина или голова. Ты должна сделать свою работу. Потому что есть фамилия на майке. И цель — победить. А мой выбор, играть ли через травмы и боль, оправдался. Так дала себе шанс раскрыться в “Минчанке” и взять напоследок серебро в Кубке ЕКВ. Сделала бы так еще раз? Конечно!