Памяти Владимира Цыплакова. Машу Вовке: дескать, подожди на выходе, перекинемся. А он улыбается и на часы показывает: мол, извини, спешу

Избрать его собеседником, что называется, сам бог велел: в штабе Владимира Крикунова в минском “Динамо” он был одним из первых наставников безвременно ушедшего от нас Владимира во взрослом хоккее. Интересно, что разговор о молодых годах Цыплакова Иван Александрович неожиданно начал с обсуждения молодежи нынешней. И эта часть показалась органичной и не заслуживающей купирования.

— Посмотрел я сейчас на нашу “звездную” молодежь на “мире” в Чижовке — ой, не с того парни начинают. Так их пиарили, столько интервью перед стартом раздали, и что на выходе?..

— Ну они же не сами перед камерами и у диктофонов появлялись: веление времени, нужно было раскручивать турнир. И раскрутили же неплохо.
— Неплохо, но толку-то в итоге? А знаешь почему? Уже лет десять твержу, что за океан нужно ехать подготовленным игроком. Как Мишка Грабовский уезжал: сначала в “Нефтехимике” у нас обстучался, потом в московское “Динамо” забрали — стал чемпионом России и обладателем Кубка европейских чемпионов. То есть полностью созрел для Америки. Потому и в АХЛ не задержался, и в НХЛ не затерялся. И закончил бы не так рано, кабы не то сотрясение. А сейчас…
Во вторник вот после похорон зашли на хоккей на “Динамо”. В перерыве пригласили в ложу помянуть Вовку. Андрей Царев приехал, Сашка Завьялов — Цыплаков у его сына крестным был. Олег Антоненко, понятно, Игорь Ковалевский — сто лет его не видел… Удалось перекинуться с Басковым. Спрашиваю: “Дима, не обижайся, но сколько у вас легионеров? Они же обязаны тянуть! Плюс наши молодые должны проводить на льду не по четыре-пять минут”.
Почему из “Динамо” 80-х столько талантов вышло? Давали играть, доверяли. Омолодили состав — Меленчук с Варивончиком тогда на нас обиделись. Взяли группу родившихся в начале 60-х: Захарова, Рощина, Ерастова с Бубенщиковым. Потом продолжили — 66-й: Гальченюк, Медведев. 68-го целая бригада была: Щебланов, Расолько, Сашка Андриевский. 69-й: Вовка Цыплаков, Эдик Занковец, Юдин Сашка. Потом “семидесятники”: Хмыль, Антоненко, Макрицкий… Что ни фамилия — глыба! Но они же нам не такими готовыми достались — работать надо было. И не только “баллоны” пресловутые тягать. Это упражнение уже легендой стало, но не одни ж колеса они у нас по льду таскали. И не каждый день — загнали бы. Но характер все равно воспитали. И “физуху” поставили — бегали как кони. Заодно с характером: в ином матче могли и на две смены перейти и вытянуть игру… А сейчас что? У того же Баскова спрашиваю: “Кто у вас в “Динамо” с молодыми сейчас работает?” — “Перепехин”.

— И что вас смущает? Павел Викторович со сборными U-18 и U-20 добивался очень неплохих результатов. Особенно по нашей бедности…
— Все так, но добивался-то как главный! А в клубе у него руки связаны: главный — Вудкрофт. А ему эти молодые… Ну ты понял. Ему результат нужен здесь и сейчас.

— Давайте все же вернемся в 80-е. Ближе к 1987-му, когда в “Динамо” появился Цыплаков- младший.
— История известная: приметили его в Ярославле. И что семья у него в Инте, и батя шахтер — не новость. Отец тогда уже на пенсии был. Вот и перетянули всей семьей, тем более Сашка, старший, уже у нас был.

— Надо полагать, охотники до молодого таланта были и кроме Минска…
— Само собой. Чем сманили? Уж точно не деньгами. Тогда он оказался бы где-нибудь в Уфе, Казани или Магнитогорске — там и в советские времена клубы считались зажиточными. Но это сейчас все измеряется количеством нулей в чеке — тогда это было не принято. По крайней мере ни о каких больших речи не шло — договаривались на честном слове. Да и представь, где комфортнее было семье: в Инте, или Минске? А здесь им квартиру оперативно сообразили — живи и радуйся.
И играй, понятно. Вовку сразу определили в тройку с ровесниками: Цыплаков — слева, Занковец — справа, Расолько — в центре. Во банда была! Все голодные до игры, рвутся в бой. Нам с Васильичем (Владимиром Крикуновым. — “ПБ”.) нужно было только правильно использовать их энергию, помогать расти, доверять. Что и делали.

— По какому принципу подбирали тройку?
— Да как-то быстро их свели. Подходили они друг другу и по возрасту, и по игровым, и даже по человеческим качествам, дополняли один одного. Вовка всегда был шутник, балагур. А Эдик, наоборот, молчун — такая кличка за ним какое-то время и водилась. До сих пор помню первый его матч. В Таллинне дело было: после первого периода заходим с Крикуновым в раздевалку. А Занковец в уголок забился, яблочком хрустит, задумался о чем-то — такой маленький кротик. Глянули, рассмеялись. Даже не сразу вспомнили, за что собирались команде втык давать.

— Почему решили собрать в одном звене погодок? Есть мнение, что молодым лучше играть бок о бок хотя бы с одним “стариком”.
— Да в том составе “Динамо” его еще нужно было поискать. Вообще не люблю слово “старик” по отношению к игроку. Старик — это лет в 80, когда он еле ходит. Тем более в нашем случае: кто там им был — Захаров, Шипицын, Рощин, которым самим в то время до тридцатника еще было как до луны?..

— Припомните подобный занковцовскому эпизод с дебютом Цыплакова?
— Чтобы настолько запоминающийся — с ходу нет… Может, потому, что сам Вовка был ярким: голова, руки золотые. Ноги — аналогично: летал по льду как лань — идеал хоккеиста! При этом маневренность такая, что скоро начали шутить: мол, вы в чужой зоне, главное, Цыпе шайбу точно на крюк дайте, остальное он сделает сам. Раскачает любого защитника и вратаря “отправит в магазин”.

— По молодости лет на тот период не припомню игры Володи в “Динамо” 80-х. Он действительно был настолько ярче партнеров?
— Он был ярким, но других пацанов тоже обижать не хочу, у каждого был свой козырь. Антоненко вот в те годы называли Резиной. Скоростенкой-то он никогда не отличался, да и сам это признавал. Но руки — просто волшебные. Подкалывали его: “Антон, ты одним финтом всю высшую лигу обыграл”. И это была только доля шутки: многие же из соперников знали его “коронки”, но ничего поделать с ними не могли. Защитника чужого на паузе оттянет — и с кистей “привет” вратарю передает.
Или взять Андрюху Ковалева — вот где боец! Часто после игры заходишь в раздевалку, когда пацаны уже форму сняли, — у Ковалева все тело синее от гематом. Окучивали его в чужой зоне нещадно — терпел, не уступал. Крикунов как-то сказал Черчесу: “Слава, посмотри на партнера. А теперь — на себя. Вопросы есть, беленький?..” Васильевич иногда официально разрешал тем, кто заканчивал матч с синяками, двинуть тем, кто “филонил”. И это правильно: почему одни должны пластаться под шайбу, получать под ребра у борта, пока другие “бочком-бочком да на сменку”. А Дима Ерастов как капитан имел право отоварить “шлангующего” на скамейке даже по ходу игры.

— Кому-то из тройки Расолько так прилетало?
— Насколько помню, нет, у этих никогда проблем с самоотдачей не возникало. Да на самом деле и другим нечасто: команда у нас тогда была бойцовская — мужики! Недаром у Крикунова такое же прозвище закрепилось еще со времен игровой карьеры. Таких и воспитывал.

— “Залеты” за молодыми водились?
— Не без этого, естественно. Но вот как на духу: вспомнить серьезный “косяк” кого-то из звена Расолько не могу, значит, по-крупному не залетали. А по мелочи, конечно, могли. Мы же с Васильичем тотального обнюхивания каждое утро не устраивали, по кустам вечерами не прятались, засекая, кто когда вернулся в гостиницу. С воспитанием тоже нужно не пережать. Тем более сами молодыми были, проходили через все эти соблазны. Но, если попался, разумеется, получал по полной.

— Надо полагать, не удивились, узнав об отъезде Цыплакова за океан в начале 90-х?
— Нисколько. Таких крайних в белорусском хоккее больше не было.

— Даже Грабовскому с Костицыными откажете?
— Ну, Мишка-то центр, Серега универсал… Андрюха разве что приближался к уровню. И то не сейчас, а в лучшие годы. Плюс он брал мощью — классический форвард таранного типа. Цыплаков играл тоньше, маневреннее. Тогда же как раз начал опускаться железный занавес, многие потянулись за мечтой.

— Чувствовали, что вот-вот и ваши питомцы “побегут”?
— Предполагали, хотя втайне, наверное, даже гордились бы этим. Да и потом конкретно бежали-то самые первые и топовые: Фетисов, Касатонов, Могильный, Серега Федоров. Позже потеплело, стало проще.

— Но и Цыплакову же чуть позднее пришлось фактически бежать.
— Так теплело же постепенно. И потом фактор подсознания нельзя сбрасывать со счетов: насмотревшись на детективы первых, следующие поначалу тоже думали, что нормально все равно не отпустят. Хотя и удерживающих можно было понять: кому охота терять талантливого игрока. Ладно, дело прошлое. Потом-то все “беглецы” вернулись, нынче в почете и в России, и в Беларуси. В том, что у Цыплакова получится, не сомневались. Тот, кто в союзной “молодежке” не тушевался в компании Буре, не потерялся бы и в компании Гретцки, что Вовка и доказал.

— На десять лет потеряли с ним связь?
— В общем да. Интернет тогда не был так развит, не названивать же. Да и своих забот хватало. Просто следили, гордились, что труд прошел не зря. Тем более что воспитанников, которыми имели право гордиться, слава богу, немало. Включая Дацюка с Овечкиным.

— В “Ак Барс” после завершения карьеры в НХЛ Цыплаков попал с подачи вашего с Крикуновым тандема?
— Отдельная интересная история. Нас отправили в отставку аккурат за день до того, как Володя приехал в Казань подписывать контракт. Нас еще даже рассчитать не успели.

— Забавно…
— С Квартальновым там неприятная история приключилась. Подробности опущу, но неправильно он себя тогда повел. А у Крикунова не забалуешь — стал поджимать. Тот — жаловаться руководству клуба, а его тогда опекал спикер парламента Татарстана. В общем, переиграл наш штаб под ковром, команду передали Моисееву.
Что до Цыплакова, то, справедливости ради, инициатором его приезда в Казань был начальник команды Виктор Борисович Левицкий. Он собирал в “Ак Барс” звезд. Но дотошный был, просто на магию НХЛ не велся, советовался. По Цыплакову в первую очередь с нами: мол, стоит брать, не стоит… Что мы ответили, думаю, всем ясно. Не знали же еще, что поработать с Вовой тогда не доведется. Но встретиться и хотя бы поговорить впервые за десять лет в Казани я успел.

— Ничего, скоро довелось в сборной поработать.
— Да. Лично мне — на двух чемпионатах мира. А вот мимо Олимпиады я пролетел. Обидно, но что поделать: надо же было кому-то на хозяйстве в “Нефтехимике” оставаться, паузы олимпийской в суперлиге у нас не было, пару матчей провели. Зато потом в Эйндховене получилось в штабе Валеры Воронина. Тогда, наоборот, Васильевич не смог поехать — был на “Евротуре” помощником Михайлова в сборной России. Задачу выполнили, через год, в 2003-м, как в старые добрые времена вывели своих бойцов уже на элитный “мир” в Финляндии. Жаль, свинью нам тогда подложили. Японцы — со своей бронью от вылета, американцы — неожиданно свалившись в турнир за выживание.

— Не трудно ли было сосватать на “мир” в дивизион 1 звезду калибра Цыплакова?
— Нисколько. Все были нормальными ребятами, готовыми постоять за страну на любом уровне. Это сейчас некоторые начинают игру в “поеду — не поеду”. С агентами еще советуются по таким вопросам. А в те времена их просто не возникало — ехали и гордились.

— Андриевский на похоронах сказал очень душевные слова: “Володя как зашел в раздевалку “Динамо” в 1987-м с улыбкой, так с ней для меня и ушел”.
— Все правильно Саша сказал, что Володька всегда был душой компании. Если в раздевалке слышен шум-гам-смех — будь уверен, в центре Цыплаков. Он даже напоминания о блинах принимал с улыбкой да шуткой, когда многие другие скисали.

— Это о каких блинах?
— У Крикунова была такая шутка. В раздевалке объявлял: “Дома передайте мамам и женам, чтобы завтра блины вам на завтрак не пекли”. И все знали, что с утра на тренировке будут те самые “баллоны”. Перед ними наедаться крайне не рекомендовалось. Почему, думаю, объяснять не нужно.

— В последние годы часто пересекались с Цыплаковым?
— Нередко. Мы же были хроническими соседями. Раньше жили в одном доме на Чехова, потом я переехал на Пионерскую в Веснянку, а он неподалеку коттедж построил. Поэтому в одном только торговом центре “Арена-Сити” на шопинге регулярно встречались, болтали. Последний раз, правда, поговорить не получилось. С месяц назад дело было. Я в кассе в очереди стоял, а он уже уходил с покупками. Заметили друг друга, машу ему: дескать, подожди на выходе, перекинемся новостями. А он улыбается и на часы показывает: мол, извини, Иван Саныч, спешу. Выходит, и для меня он ушел с привычной для всех улыбкой.

— Много ли питомцев, о безвременном уходе которых будете вспоминать с такой же горечью?
— Увы, немало: Витя Карачун, Юрка Шипицын, Игорь Бубенщиков… Вот перебираю фамилии и сам удивляюсь: поработал-то вроде во многих командах, а не по летам умирали в основном пацаны из того самого “Динамо” восьмидесятых…