Надрезанный ломоть. Кирилл Устименко: был бы рад играть за сборную моей страны

20-летнему голкиперу, заигранному за сборную России на юношеском чемпионате мира-2017. Урожденного гомельчанина мы отыскали в далекой Пенсильвании, где парень шлифует навыки в рядах “Рединг Роялс” (ECHL) — одного из “фармов” НХЛовской “Филадельфии”. “Флайерс” задрафтовали белоруса два года назад, а в минувшем мае заключили с ним двусторонний контракт.

— Ты был выбран “летчиками” в третьем раунде драфта-2017. Ощущения уже стерлись из памяти?
— Если честно, я даже не смотрел тот драфт. Были ранние занятия, поэтому накануне просто отдыхал, восстанавливался. Владимир Владимирович Потапов, мой первый тренер, уже наутро позвонил. Рассказал, что у меня 80-й номер. Был шокирован! Эмоции переполняли, ощущения космические. Но долго в невесомости не зависал: понимал, что это лишь начало. Дальше предстоял огромный объем работы.

— Эта работа привела к тому, что в нынешнем году ты подписал с “Филадельфией” полноценный контракт…
— Испытал гордость. За себя, за тренеров, которые со мной работали, за родителей. Мы преодолели серьезный рубеж, появился хороший шанс попасть в НХЛ. Очень хочу им воспользоваться.

— Успел ознакомиться с клубным хозяйством?
— Конечно, я еще летом приехал на сборы в Филадельфию. Как бы банально ни звучало, но там совершенно другой уровень, намного выше того, к которому привык. Выделяется подготовка хоккеистов, тренеров, персонала. Если что-то надо, предоставят в кратчайшие сроки, ноу проблем.

— С кем-то из основы поддерживаешь отношения?
— Не особо. И главная причина — уровень моего английского. На первом этапе он был слабым. С партнерами разговоры были короткими, на большее у меня не хватало словарного запаса. Но парни легко идут на контакт. Более активно общался с молодежью из AHL.

— Чувствуешь, что тренеры “Филадельфии” следят за твоей игрой в “Рединг Роялс”?
— Они наблюдают за всеми. Кого-то отправляют в лигу ниже, кого-то поднимают, кого-то отсылают в другие клубы. Все делается, чтобы хоккеист прогрессировал. Ведь подготовка состоит не только из физической составляющей, но и психологической. Каждый должен научиться ценить шанс, который ему дают.

— Почему оказался в “фарме”?
— Я здесь ничего не решал. Мне прямо сказали, что в этом клубе должен поднимать уровень и получать игровую практику, адаптироваться в американском хоккее. Полностью с этим согласен. Сам чувствую, что надо пройти этот период, влиться в другой ритм игры и жизни.

— Без малого два десятка игр в ECHL — опыт, позволяющий сделать первые выводы. Как тебе по сравнению с теми же МХЛ и ВХЛ?
— Сложно сравнивать в масштабе один к одному. Здесь очень открытый хоккей, классные игроки, которые завтра могут оказаться в НХЛ, просто пока получают практику в этой лиге. Каждый рвется наверх. В моем последнем МХЛовском сезоне я был одним из “старичков”, здесь же — самый молодой в команде. Конкуренция сумасшедшая. Сегодня я в игре, завтра мой напарник… Ни у кого никаких гарантий — все зависит от того, как ты себя проявишь. Мужики буквально выгрызают себе место в составе, это “реал политик”.

— Что еще удивило по приезде в США?
— Методика подготовки к сезону. В Америке игрок занимается с персональным тренером, естественно, на коммерческой основе. У нас, имею в виду постсоветские страны, упор делается на коллективную работу. Хотя и здесь есть совместные сборы, общий тренерский штаб, образовательная программа, которые оплачивает клуб… По моим наблюдениям, сегодня методики в США и России не так уж отличаются. Думаю, это связано с тем, что границы стерлись, тренеры легко получают опыт в разных странах и могут обмениваться наработками.

— Рединг — город небольшой. Нравится?
— Да, небольшой, но довольно уютный. Пока не могу сказать, что изучил его, провел здесь еще не так много времени. Да и мест, куда можно сходить, насколько понял, тоже не в избытке. Жилье? Клуб снимает на троих — мне и еще двум игрокам — двухэтажные апартаменты. На первом этаже у нас гостиная и кухня, на втором — три спальни. В бытовом плане все нормально. Да и в профессиональном тоже. Ту же арену взять — одно удовольствие там тренироваться и играть.

— Трибуны рассчитаны на семь тысяч зрителей. Аншлаги бывают?
— Местные жители поддерживают команду. Охотно ходят на матчи. Аншлаги, может, и не всегда, но посещаемость приличная. Как минимум три четверти мест на трибунах всегда заняты. И хоккеистов в городе иногда узнают, но прямо уж фанатов нет. Живем в этом плане спокойно.

— К тебе со стороны зрителей позитивное отношение?
— Русский — он и в Америке… Кстати, как-то на матче присутствовали русско- язычные болельщики. Я тогда остался в запасе, а они расположились позади нашей скамейки. И часто выкрикивали: “Выпустите Петровича!” Наверное, таким образом хотели поддержать.

— Прозвище в команде есть?
— Тренерский штаб называет Усти, а ребята — Куст. Даже на маске решил сделать соответствующую картинку.

— Английский потихоньку подтягиваешь?
— Учусь, стараюсь, правда, уровень все еще прихрамывает. Пытаюсь как можно больше общаться с ребятами. Пока говорю примитивно, но в команде меня уже начинают понимать. На старте же, повторюсь, было очень тяжело. Единственное — понимал хоккейную терминологию. Если возникали трудности, тренеры объясняли жестами. Я очень рад и благодарен, что с этим мне помогают.

— Как тебе американский юмор?
— Я к нему привык. Хотя он определенно не для нашего человека.

— Как проводишь свободное время?
— Я человек домашний. На досуге могу поговорить с родственниками, друзьями, которые остались в Беларуси и России. Если нет желания общаться, занимаюсь различными физическими упражнениями.

— На Хэллоуин коллективом собирались?
— Конечно. Здесь эта тема есть у каждой команды.

— Что у вас там вообще с тимбилдингом?
— Есть давняя и распространенная традиция — посвящение новичков. В нашем случае было так: сначала мы накормили команду, а затем всей бандой отправились на американский футбол. Ехали два часа, и всю дорогу новобранцы рассказывали о себе, отвечали на вопросы. Когда прибыли, до игры оставалось еще много времени. Нам начали давать различные задания. Например, мы три часа должны были не подходить к автобусу, гулять на жутком морозе и попутно делать фотографии со случайными прохожими. Кстати, в кругленькую сумму влетело нам это посвящение. Но традиция есть традиция — нарушать нельзя.

— Еще какой-то прикольный случай расскажешь?
— Расскажу не прикольный: недавно на столе у тренера заметил книгу — биографию Анатолия Тарасова. В англоязычном издании, понятно. Было очень приятно, что советских легенд здесь знают и считают нужным изучать их опыт.

— Тебе комфортно в Рединге?
— Да, потому что коллектив классный. Все парни открытые, отзывчивые. Приятно чувствовать себя частью этой команды. Надеюсь, это взаимно.

— Как родители отнеслись к твоему переезду за океан?
— Маме было очень непросто. Речь ведь шла не только о нынешнем отъезде в Штаты, но и о предыдущем — в Россию. Отпустить 12-летнего ребенка в Санкт-Петербург… А это десять часов пути на поезде. Если же говорить о переезде за океан, то огромное расстояние, разница во времени минус восемь часов… Это стало серьезным испытанием для родителей. Вначале мама была против моего отъезда в США. Но, думаю, это материнский инстинкт. Отец же был за.

— Что игроку позволительно в США и табу в России?
— В Беларуси и России фигура тренера неприкосновенна. Спорить, что-то доказывать — такое недопустимо. В Штатах же хоккеист может запросто дискутировать с тренерским штабом, а некоторые даже открыто пререкаться на повышенных тонах. Это поначалу немного шокировало — я-то воспитан по-другому.

— Зарплаты игроков в МХЛ — копейки в сравнении с Америкой?
— Смотря с каким российским клубом сравнивать. В питерском “Динамо” платили очень достойно, тем не менее общая ситуация, конечно, в пользу американских команд. Но сейчас финансовый вопрос для меня не имеет значения. Даже стараюсь вслепую перекидывать средства на белорусские счета — чтобы вообще не видеть суммы. На данном этапе карьеры для меня главное — повышение профессиональной квалификации.

— Ты мог не поехать за океан, а перейти в какой-либо клуб КХЛ?
— Причем даже не в какой-нибудь. Велись переговоры с минским “Динамо”.

— Не сложилось?
— Меня в Питере не захотели отдавать за ту сумму, что предлагало в качестве компенсации “Динамо”. Хотя, само собой, был бы интересен этот вариант.

— Родину часто вспоминаешь?
— Разумеется, там ведь моя семья. Болею за минское “Динамо”, в детстве мечтал играть за этот клуб. Последний раз был в Беларуси полгода назад — аккурат перед отъездом в США.

— Самое яркое воспоминание детства?
— Лед. Он в моей жизни везде. Настолько, что на день рождения однажды ехал с девочкой на велосипеде и врезался в холодильник. Рассек бровь.

— Если попросят в двух словах представить Беларусь, о чем расскажешь, кроме чистых улиц?
— Красивейшая природа. Прекрасные люди. Намного приятнее и добрее, чем те же москвичи и петербуржцы.

— Кто или что подвигло тебя на переезд в Россию?
— Пригласил мой тренер Владимир Владимирович Потапов. Он уехал в Санкт-Петербург тренировать молодежь. И предложил мне попробовать себя. Я согласился.

— Как пришла идея сменить гражданство?
— Это не моя инициатива, ситуация диктовала условия. Вратарь с белорусским паспортом — на то время это было решительно недопустимо. Пришлось пойти на такое, чтобы получать игровую практику и продолжать профессиональное развитие.

— “Белорусские россияне” Владислав Кодола и Артем Жук говорят примерно то же самое. Состояние белорусского хоккея настолько удручающее, что дома нет перспектив для роста?
— Конечно, есть. Достаточно примеров, когда ребята из Гомеля и других городов Беларуси переходят в минское “Динамо”, играют за национальную сборную, пробуют силы в клубах КХЛ, прорываются в Америку…

— В Беларуси о твоем существовании помнят?
— Да. Как уже сказал, был контакт с минским “Динамо”. И со сборной тоже.

— И что? Если бы сейчас позвали в сборную Беларуси, приехал бы? Или в приоритете двуглавый орел на груди?
— Не хочу говорить ни да ни нет. Все зависит от предложения и ситуации на конкретный момент. Я очень люблю Беларусь и никогда этого не стеснялся. И был бы рад играть за сборную моей страны.

— Сейчас мы видим очередной провальный сезон минского “Динамо” в КХЛ. Годом ранее пережили понижение в классе национальной сборной. Твое мнение: в чем трудности белорусского хоккея?
— В Беларуси создана очень приличная хоккейная база. Серьезная школа, хорошие традиции, история. Президент уделяет много внимания хоккею. Глобальных осложнений я не вижу. Просто сейчас такой непростой этап, его надо достойно пройти и работать дальше. Не стоит раздувать проблему до вселенского масштаба. Мне кажется, все под контролем. Конечно, нужна активная поддержка всех любителей хоккея.

— В целом интересуешься, чем живет белорусский хоккей?
— Да, там ведь играют друзья, знакомые. Родители постоянно следят за событиями. Самое интересное и актуальное сообщают мне.

— Считаешь, с американским опытом пробиться в основу белорусской сборной будет легче?
— Конечно.

— Что в тебе изменила Америка?
— Стал больше работать. Здесь ты понимаешь, что далеко не лучший. Прибавилось концентрации — все-таки площадки меньше, хоккей намного быстрее. Надо все время быть в тонусе, ни на секунду не терять шайбу из виду.

— Ты говорил, что получаешь в Беларуси образование.
— Да, учусь в родном Гомеле на логиста. Как? По индивидуальному графику. Выполняю задания и отправляю преподавателю. Такую форму образования посоветовали родители.

— Ты вратарь. В курсе, что в белорусском хоккее как раз проблема с голкиперами?
— Специалистам, конечно, виднее, но я не считаю белорусских вратарей слабыми.