Николай Януш. Для Ташуева я был как кость в горле

Солигорску Николай ЯНУШ отдал семь сезонов — с единственной арендной отлучкой в Гродно в 2018 году. В итоге за “желто-черных” в высшей лиге сыграл 179 матчей и набрал 110 (72+38) очков — больше только у главного тренера дублеров клуба Сергея Никифоренко. В 2014-м Януш примерил лавры первого бомбардира чемпионата, в 2015-м повторил это достижение — и к тому же был признан лучшим нападающим Беларуси. Да и 16 (11+5) баллов в минувшем чемпионате — при том что в среднем на поле он проводил меньше тайма (!) — весьма достойный показатель. Тем неожиданнее выглядела новость о расставании горняков с Николаем. Однако без работы он предсказуемо не остался: теперь его ждут в “Ислочи” вслед за Павлом Рыбаком. Большой и любопытный разговор мы начали с актуальной темы, но лишь ею, конечно, не ограничились.

— Твой переход в “Ислочь” — секрет полишинеля?
— Скорее уже факт.

— После “Шахтера” это понижение. В чем мотивация?
— У профессионала она одна: каждый день доказывать состоятельность. Плюс проект интересный, хочется помочь. И вообще, нигде не могу себе позволить доигрывать. Я и в Гродно в 2018-м говорил ребятам: приехал сюда играть! А в конце года, когда прощался с командой, сказал, что мне не стыдно. Участвовал во всех матчах чемпионата — кроме двух с “Шахтером”, по условиям аренды — и всегда старался принести пользу.

— Следишь за последними новостями горняков?
— Да. Гутор, Политевич… Только рад за клуб, что он смог пригласить игроков такой высокой квалификации.

— Эбонга продают в “Астану”…
— Это довольно неожиданно. Удачи, Макс!

— Где сам намерен обитать в Минске?
— Договорились, что клуб снимет квартиру недалеко от комплекса полей ФК “Минск” — “Ислочь” там тренируется.

— Твой дом уже в Солигорске, а не в Микашевичах. Казалось, из “Шахтера” никуда не денешься — клуб стал родным. Считаешь его таким?
— Да. Конечно, хотелось остаться, однако было принято решение строить новую команду, поэтому… Обычные дела для спорта, в котором не все желания воплощаются в жизнь.

— Неужели Юрий Вернидуб не видел тебя даже в качестве игрока ротации?
— Это надо у Юрия Николаевича спросить. Но, думаю, мнение о том, чтобы не продлевать со мной контракт, сформировалось еще до прихода Вернидуба. Почему не могу ответить конкретно? За весь год со мной никто не беседовал. А я не понимал, к кому идти — и кто всем этим процессом руководит. Соглашение закончилось, забрал трудовую книжку — вот и все.

— Но ведь кто-то объявил тебе о решении и чем-то объяснил его?
— Никто не объявлял и не объяснял — все получилось само собой. Мы же не слепые: за три-четыре месяца до конца чемпионата понимали, кого продлят, а кого нет. Правда, когда команде представляли Вернидуба, я буквально на минуту отошел в сторонку с генеральным директором “Беларуськалия” Головатым. Спрашиваю: какие планы насчет меня? Все же молчат… Иван Иваныч говорит: так, мол, и так, клуб не планирует продлевать с тобой контракт. И я спокойно, без обид, ответил: спасибо, что сказали, а то или жду, или не жду непонятно чего…

— Горячо обсуждаемых тем в Солигорске хватало — одна история с Громыко чего стоит.
— Когда сам вернулся и посмотрел изнутри, как здесь обстоят дела, решил полностью абстрагироваться от них — просто работал. А тем, что начало происходить с Бордачевым, Володько, Громыко, даже не хотел забивать голову. Давно стараюсь отбрасывать все, что от меня не зависит. Лишний раз за кого-то переживаешь, а изменить ничего не можешь — смысл? И я не считаю, что поступаю цинично — просто не беру лишнего на ум. Прихожу на тренировку, выполняю задания, спокойно восстанавливаюсь и уезжаю с базы домой…
Да, Ташуев вызывал к себе Балановича, Матвейчика, Рыбака, Сачивко — и они советовались по некоторым вопросам. Это абсолютно нормально. Но я рад, что не входил туда — и ничего на себя не брал. Раньше Зуб вообще так общался со многими опытными игроками — со мной в том числе: кого поставить, кого выпустить на замену… В итоге так “досоветовался”, что в команде не поделили авторитет — и я из нее уехал. Хотя что говорить, история с Валерой повлияла на перспективы “Шахтера” в борьбе за медали. Когда стремишься к чемпионству, важна каждая мелочь. А здесь футболист в форме, далеко не лишний винтик в механизме команды… Да просто основной игрок, который хорошо выглядел в системе, прививаемой Ташуевым. Я уже немного анализировал этот чемпионат и понял: когда сражаешься за золото, важна любая деталь — на первый взгляд, не такая и значительная.

— Пример?
— Да хотя бы доктор Роман Абрамович, который одному ему известными умениями держал весь состав без серьезных травм. А только он ушел, в первом же матче… Короче, Сачивко и до этого беспокоила нога, однако Рома его готовил так щепетильно, что тот играл. Без Абрамовича же Саня дал какую-то слабину, пропустил тур — и мы сразу “проглотили” четыре гола от “Энергетика”. И таких мелочей можно насобирать уйму. А их, повторюсь, при борьбе за первое место не должно быть в принципе.

— Ташуеву адресовали вопросы про Бордачева и Володько — и он отвечал про хронические проблемы со спинами у обоих. Лукавил?
— По Володько не знаю — Саша после травмы тяжело набирал форму, плюс у Ташуева силовой футбол. А Бордачев… По-моему, та же ситуация, что у Громыко: Максу просто не дали тренироваться. Может, я и ошибаюсь. Но ведь когда приехал Вернидуб, то Бордачев сразу начал работать с нами, а не индивидуально в “тренажерке”. И ему сказали: готовься на следующий год. А сейчас уже не знаю — может, опять хотят “отцепить”? В общем, что-то непонятное.

— Рыбак высказался еще жестче, назвав бардаком то, что творится в “Шахтере”.
— Мне больше понравилось другое выражение Паши. Точно не воспроизведу, но суть в том, что в “Шахтере” бизнес взял верх над романтикой футбола. Очень жаль, ведь она действительно отошла на второй план по сравнению со многими прежними годами, когда директором был Вергейчик. Каждый знал свое место, и между тем все едины — и горой друг за друга: от игроков до работников клуба. С уходом Юрия Васильевича пропала душевность, особая аура: теперь каждый клубный сектор как-то больше сам по себе. А свою реакцию на это я уже озвучил: надел панцирь, и все. Вергейчик же создавал общий панцирь, оберегал коллектив от ненужных внешних воздействий. Для Васильича важно все — какой ты игрок, какой человек… При нем в команде не было околофутбольных интриг — он просто исключал и отбивал их. А тут начались какие-то агентские штучки, и я уехал. Да и Вергейчик тоже во многом покинул клуб из-за них.
С другой стороны, Рыбак сказал, что в “Шахтере” бизнес взял верх над футболом. А какой бизнес? Вергейчик продавал Калачева в донецкий “Шахтер”, Полякова в БАТЭ! Кто после него может похвастаться такими трансферами в клубе?

— Кстати, веришь ли словам Ташуева, что о приходах некоторых новичков он узнавал случайно?
— Думаю, так и было.

— О чем это свидетельствует?
— Не мои вопросы. В последние годы говорил пацанам: мой девиз — могу копать, могу не копать. Тренер сказал работать — я работаю. Вот и все.

— Изначально Ташуев не видел тебя в команде. Да и потом ты получал мало практики, хотя исправно забивал ценные голы…
— Наши отношения точно не назовешь идеальными. Я возвращался в “Шахтер” вопреки. Просто в свое время Вергейчик — спасибо ему — подписал долгосрочные контракты со мной и Рыбаком. Впрочем, и это не помогло бы, если бы не председатель клуба Шумак. Вернулся только по его настоянию: потом мне говорили, что Вадим Григорьевич твердил — мол, нам нужен Януш. Но я пришел обратно минувшей зимой, а у Ташуева все игроки, которым он доверял уже в прошлом сезоне. Потом были футболисты, которых звал он. Затем те, кого приводили агенты, что сейчас тут руководят. А я сам по себе.

— Что дальше?
— В предсезонке вообще не ощущал никакой симпатии в отношениях “тренер — игрок”. Даже не так: не чувствовал доверия — ничего. Просто работал. А зимой Ташуев практиковал по два спарринга в день: сначала основа, потом…

— …дубль?
— Нет. Я называл ее “Команда развития” — в ней и провел всю предсезонку.

— Смешно.
— А я не смеюсь. Наоборот, для футболиста это плюс: ты постоянно в тонусе. Кстати, на первом сборе не мог даже нормально мяч принять. Игроки, которые работали с Ташуевым до этого, были на голову выше. Я же просто не успевал голову поднять! На втором начал успевать, на третьем работал наравне со всеми. В сезон вошел, считаю, уже адаптированным. Правда, толку-то? В заявку на первую кубковую встречу с “Белшиной” не попал, а во втором матче на синтетике играла “Команда развития”. Кстати, незадолго до старта чемпионата Игорь Бурко придумал давать вымышленные номера футболистам. Так вот перед игрой первого тура с минским “Торпедо” у Бурого я был “номер девятнадцать”.

— Ха, то есть первый из тех, кто не попадает в заявку.
— Именно так. Причем еще в обед — в день матча с торпедовцами — и не попадал в нее. Уже собирался уезжать с базы. Но подошел Адель Сасси — помощник Ташуева — и сказал: подожди, тренер решил подумать насчет тебя. В результате буквально за пять минут до установки меня включили в число восемнадцати.

— В итоге ты так и остался в “списке Бурко” 19-м?
— Нет, по ходу сезона я поднялся у него до двенадцатого!

— Ты забиваешь победный гол “Торпедо”, но во втором туре выходишь на те же 13 минут. Вскоре проводишь шикарный мяч в Гомеле, где снова решаешь исход, сыграв 18 минут, — в следующем матче получаешь менее получаса. И так буквально весь сезон… Не обидно?
— Меня трудно обидеть. Но, на мой взгляд, это несправедливо. Понимал, что для Ташуева я все равно был как кость в горле. И не его игрок, и не “агентский”, а приношу очки. Считаю, этим получал право выходить в основе. Но Ташуев и так и сяк… Уже и чистых нападающих в “старте” иногда не было — все равно крутил, Юру Ковалева туда засовывал, лишь бы мне места не нашлось. В тему вспомню теоретические занятия, когда матчи разбирали. Это ничуть не обидно для ребят — они поймут. Короче, примерно такой тренерский монолог: ну, вот Януш тут забил — все подается как само собой разумеющееся. А вот посмотрите, как здорово сработал… да кто угодно — любой другой футболист! Я сейчас не жалуюсь — создаю общую картину, чтобы ты понял, как все вылилось в мой конфликт с Ташуевым.

— Какой такой конфликт?
— Серьезный. В перерыве матча с “Дняпром” в Могилеве, когда счет еще был 0:0, но в итоге мы уступили. В раздевалке я сказал: видно, как соперник очень хорошо нас изучил — и внес предложение кое-что поменять. В итоге сильно повздорил с ним. А когда ехали домой в автобусе, так переживал… Говорил ребятам, что непрофессионально повел себя как игрок по отношению к тренеру. На следующий день на восстановительном занятии пошел извиняться, а Сергей Абуезидович сказал: да брось ты, это мелочи, бывает. Главное, что болеешь за результат. И я сразу вспомнил книгу Вадима Евсеева, которую брал у Балановича. Он там рассказывает, как Юрий Семин его когда-то “зачехлил” в московском “Локомотиве” на пару игр. А потом выпустил на замену в очень важном матче — и он забил за пять минут до конца, после чего подбежал к лавочке и закричал: “С…си, Семин!” Представляешь, ляпнуть такое в адрес Юрия Палыча? Но потом на одной из тренировок — когда Семин увидел, что команда работала вяловато, — заорал уже он: лучше разозлитесь на меня, как тогда Евсеев, чем вот так по полю ползать!

— К чему ты это?
— К тому, что Ташуев тоже сильная личность. Другой задвинул бы меня в глубокий запас. А здесь наоборот: в следующей же игре с БАТЭ я забил и отдал голевую передачу. Пойми правильно: мои личные взаимоотношения с тренером — одно, и я могу быть субъективен в их оценке. А его управление всей командой — другое. По моему мнению, для Беларуси Ташуев — один из лучших вариантов для “топов” чемпионата. Ставит свою игру, постоянно с позиции силы. Потом футболисты многих других клубов стонали: дескать, с “Шахтером” тяжело… А некоторых мы вообще в штрафную загоняли. И про интеллект на поле Ташуев не забывал. Говорил, что не надо впустую бегать — можно даже сесть на мяч, если в конкретной ситуации это самое верное решение. Да и в быту ни за кем не подглядывал. Вышел, выполнил установку — молодец. А сделал ты там массаж или нет, ему неважно. Да, в обойме были и его футболисты, и “агентские”. Может, потому Рыбак говорил, что на тренера давили: ставь того, ставь этого… Но, мне кажется, у Ташуева все равно работал принцип “играют все сильнейшие”.

— Так уж и все?
— Ха, за исключением меня, естественно!

— Грубо говоря, агенты сейчас управляют футболом?
— Да, и много где. В Солигорске, думаю, тоже.

— А что сам клуб?
— Так понимаю, задача Шумака — обеспечить команде материально-техническую базу. Проще говоря, одеть, обуть, накормить. Леончик отвечает за экономические вопросы, но никак не за трансферы.

— Значит, Рехвиашвили?
— А кто это?

— Как кто? Спортивный директор.
— А-а-а… Ну теперь хоть фамилию буду знать. Привозил футболистов — и сидел на лавочке на тренировке, переживал за них. Вот Саша Селява всегда жестко играет — ему нет разницы, со мной или с кем-то еще. И правильно: я сам сколько раз отоваривал по ногам Матвейчика и Балановича — лучших друзей. Короче, Селя нормально так “пощипал” Шиндагоридзе, и Рехвиашвили чуть ли не на поле выскочил: Саша, ты что? Помирись, помирись! Вот как это выглядит в мужском коллективе? При том что у Ташуева на занятиях мы всегда щитки носили. Он говорил: чтобы заруба, как в матче — полный контакт! А потом многие легионеры, уходя от нас, жалуются: белорусские футболисты злые, они не принимают иностранцев… Чушь же полная! Если Античу, Сзоке и Бакаю надо, чтобы их принимали — они сами для этого все делают. И быстро встраиваются в коллектив, и пашут, как все. Разве кто-то из них скажет, что их плохо приняли? А если кому-то это не надо, я же его не заставлю, правильно? А с Николой, Юликом и Элисом у меня великолепные отношения.

— Кстати, ходил слух, что бонусный фонд за выигрыш Кубка в команде делили как раз ты, Матвейчик и Баланович.
— Да, правда. (Смеется.) А что? Кто сколько заслужил, тот столько и получил — все по-честному.

— Тебя удивило досрочное расставание с Ташуевым?
— Дело не в этом. Просто у футболистов были похожие чувства, как и у болельщиков, воспринявших решение в штыки. Во-первых, увольнять за пару туров до финиша как минимум некрасиво. Во-вторых, тренер реально хороший. С другой стороны, мы не достигли цели. И я не то чтобы понимаю руководство, но оно решило не ждать — и сделало так. Единственное, не понял смысла давать две игры на финише сезона новому штабу, чтобы он познакомился с футболистами. И кто в итоге поменялся с прежнего состава? Ушли Бакай, Ковалев, Громыко, Рыбак, Януш — это и раньше было ясно. А кто-то из ротации поднялся в основу после тех матчей? Или кого-то, наоборот, из нее подвинули? По-моему, нет.

— После упомянутой ничьей с БАТЭ в Солигорске ты сказал: для меня была одна цель — завоевать золото. А если мечта так и останется мечтой?
— Я в связи с этим историю расскажу. Когда в 2010 году перешел в Брест, жил в комнате с Алексеем Панковцом и Сергеем Кузнецовым. И вот заходит к нам пресс-атташе Эдуард Белемук — с целью сделать представление новичков. Интернет тогда еще не был так сильно развит, да и лишний раз проверить информацию никогда не мешает. В общем, Белемук обращается к Кузнецову: какие у тебя достижения? Кузя отвечает: золото с БАТЭ. Потом Леха говорит: золото и Кубок с “Гомелем”. “Ну а ты, Коля, что выиграл?” — спрашивает Эдик у меня. А я — ничего! И знаешь, мне не то что было стыдно, однако та сцена настолько запала в душу… Можно сказать, она даже переломила психологически: спортсмен должен что-то выиграть! Раньше ни о чем таком не думал: играл себе в Микашах — и играл… А из “Шахтера” ухожу с двумя Кубками Беларуси, тремя серебряными медалями и четырьмя бронзовыми. Не так уж плохо. Да, золота нет — об этом, конечно, жалею. Но не настолько, чтобы есть себя поедом всю жизнь. Я далеко не суперталант — футболист средней руки, который просто ответственно относится к своей работе.

— В свое время Анатолий Капский хотел видеть тебя в БАТЭ…
— Два раза. Первый — когда еще играл в “Граните” и мы остались в высшей лиге. Слышал, Анатолий Анатольевич предлагал за меня братьям Бохно 250 тысяч долларов. Но они тогда непонятно как выбили космический бюджет для Микашевичей на следующий год, вот им и неинтересно было меня продавать. А потом я узнал от Юрия Пунтуса, что когда мы уже вылетали, приезжал Виктор Гончаренко и разговаривал с Валерием Бохно. Но тот, скажем так, дал мне не очень лестную характеристику, и на этом все закончилось.

— Второй раз?
— После первого года в Бресте, куда меня из “Гранита” забрал Пунтус, и я стал там лучшим бомбардиром. Заняли пятое место — в ту пору очень хороший результат для “Динамо”. А с Юрием Иосифовичем у меня были доверительные отношения. Тренер вызвал, поговорили — и он сказал: БАТЭ снова хотел тебя взять, но я решил, что не отдам… Тогда сожалел, что переход в Борисов не состоялся. А сейчас успокоился — и уже давно. Судьба привела в “Шахтер”, и за это я ей благодарен.

— Самый запоминающийся матч за горняков?
— Как ни странно, встреча в раунде плей-офф Лиги Европы в 2014 году с ПСВ — в Эйндховене. Да, нас там давили, но и “Шахтер” был очень сбалансирован в плане игры. Да, мы действовали от обороны. Да, я срезал мяч в свои ворота и сам не реализовал отличный момент — уступили 0:1. Но в первом в карьере матче с грандом, считаю, в целом выглядел хорошо — как и вся команда под руководством Сергея Боровского. А если брать первые яркие эмоции от большой победы — это выигрыш Кубка Беларуси у “Немана” в матче, открывшем “Борисов-Арену”. 1:0 — Тема Старгородский тогда забил Саше Сулиме.

— Сулима — тренер вратарей сборной, Старгородский тоже подумывает о финише игровой карьеры, да и тебе в этом году исполнится 36 лет. Согласись, красиво было бы через пару сезонов завершить ее в “Шахтере”…
— Никогда не знаешь, что и как может произойти. Вот, например, в конце года в команде опять заходил разговор про мои сто голов в высшей лиге. “Прессбол” тему акцентировал, и ребята начали подначивать: типа эй, Януш, сто забей! Но с тем же “Минском” я не попал даже в заявку… Хотя по поводу скорого юбилея еще перед первым туром “подтравливали”. Приехали на “Строитель”, открыли программки к матчу с “Торпедо” — и Андрей Климович говорит: Коля, так тебе всего тринадцать голов осталось? Я в ответ: Клим, с моими нынешними перспективами на это тринадцать лет уйдет!
Можно придумать уйму красивых историй, но обычная жизнь на них не смотрит. Вот пока осталось 98 голов — значит, буду “добивать” в “Ислочи”. А когда завершу карьеру, тогда и завершу. Тихонько повешу бутсы на гвоздь, надену коньки — и на лед, в любительский хоккей играть. Ну а “Шахтеру” искренне желаю удачи — как и его болельщикам.

— Очевидно, что солигорская публика с каждым годом становится лояльнее к команде — и на “Строитель” зрителей стало ходить больше, чем пару лет назад.
— Так. Зараз я вельмi хачу паўтарыць свой зварот да заўзятараў “Шахцёра” на роднай мове. Падтрымку ад вас адчуваў на працягу ўсяго часу знаходжання ў Салiгорску. Вельмi прыемна было бачыць сваю майку i на трыбунах у Гароднi ў 2018 годзе, калi “Шахцёр” гуляў там, а я не мог выйсцi на поле па ўмовах арэнднага пагаднення. Памятаю, як горача мяне сустрэў стадыён “Будаўнiк” у першым матчы чэмпiянату мiнулага года супраць “Тарпеда”, калi я выходзiў на замену. Дзякуй вам за добрыя адносiны. Спадзяюся, што сваёй гульнёй у гэтым сезоне мы адвучылi вас сыходзiць са стадыёна на апошнiх хвiлiнах — у тым лiку i таму, што свае галы я забiваў напрыканцы матчаў. Жадаю вам заўсёды падтрымлiваць “Шахцёр”, нягледзячы на вынiкi. Гэта ваш горад — гэта ваша каманда!