НЕБО ЛОНДОНА. С чего начать? Марианская впадина

Потому будем подбирать правильную хронологию. Например, временную. Так что Мариан ПАХАРЬ единогласно проходит у нас первым номером. Как ни крути, а этот латышский футболист играет на Туманном Альбионе уже седьмой год. Рекорд среди немногих действующих в тамошнем чемпионате представителей постсоветского пространства.

Назову этот материал банально, убрав из классического определения борца за идею кумачовый революционный колор. Мариан явно не красный, но все же латышский и уж точно меткий стрелок. Как еще можно назвать этого, пожалуй, самого яркого футболиста суверенной Латвии — форварда английского “Саутгемптона”, забивавшего в премьер-лиге практически в каждом втором матче?

Балтийский Ширер, правда, кажется мне больше похожим не на знаменитого английского супербомбардира, а на белорусского певца Алексея Хлестова. Сдается, дай ему в руки микрофон, и он легко завоюет внимание всех этих чопорных владельцев смокингов и вечерних платьев, собравшихся в первый день Рождества в огромном ресторане лондонского отеля “Хилтон”.

Лирическая, с грустинкой песня в исполнении Мариана будет актуальна для его рассказа о самом себе. Тем, кто подзабыл, напомню: именно он должен был стать лидером латвийской сборной — той самой, что наделала немало шуму на ЕURO’2004. Можно только предположить, как выглядели бы наши соседи, будь в их рядах настоящий Пахарь — дерзкий и неудержимый, а не едва начавший набирать форму после тяжелой травмы футболист, которого Старков выпустил на поле лишь в двух матчах, да и то не с самого начала.

Они потом даже конфликтовали по этому поводу с нынешним тренером московского “Спартака” и консенсус нашли всего три дня назад, обедая в одном из многочисленных лондонских ресторанчиков. Жизнь продолжается…

Но пока, впрочем, не так, как этого хотелось бы нашему герою, очередной матч с участием “Саутгемптона” он снова пропустит. И опять из-за травмы, на которые так богата жизнь профессионального футболиста, особенно если ему в следующем году стукнет уже 30…

— Мариан, мне всегда было любопытно узнать, откуда у вас такая трудолюбивая фамилия…

— Родился я в Черкассах, на Украине. Там же, видимо, находятся и корни этой фамилии. Правда, наша семья практически сразу переехала в Ригу, что, впрочем, не мешало мне потом регулярно гостить на каникулах у бабушки.

— Следует полагать, что бабушкина ветка любила работать на земле не только во времена коллективизации, но и много раньше…

— Если честно, то никогда не интересовался своей родословной. Хотя резонно предположить, что предки мои были хлебопашцами. Возможно, я когда-нибудь и займусь поисками корней. Но сейчас на это не хватает времени.

— Интересно, в детстве вам тоже приходилось пахать на футбольном поле, чтобы доказать тренерам свою профпригодность, или…

— Пожалуй, эта игра мне давалась легко. Я всегда попадал во всевозможные сборные и постоянно получал призы как лучшему игроку. Футбол тогда не был тяжелой работой. Я испытывал от него исключительно удовольствие. Пахота началась, когда оказался в “Сконто” и футбол стал профессией.

— “Сконто” — явление на пост- советском пространстве удивительное. В старые времена “Даугава” звезд с неба не хватала, прозябая вместе с белорусскими командами во второй лиге, а потом…

— Я не совсем с вами согласен, ибо как раз-таки в канун перестройки флагман латышского футбола представлял собой грозную силу. Мы не попали в высшую лигу исключительно из-за лимита ничьх — ЦСКА обошел “Даугаву” именно по этому показателю. Тогда в команде играли Старков, Милевский, Шитик, Попков — очень хорошие футболисты и немногие уносили от них ноги. “Спартак”, например, проигрывал.

Кстати, “Сконто” до сих пор является лучшим клубом Латвии. Даже несмотря на то, что лиепайский “Металлург” выиграл чемпионат. Я видел эти встречи и скажу, что рижане все равно сильнее всех на голову.

— В моей стране часто дискутируют по поводу создания суперклуба. Противники утверждают, что в этом нет нужды, ибо его существование не даст заметного прогресса в игре сборной. Сторонники же ссылаются на опыт латышей, когда из “Сконто” вышла сборная, пробившаяся в финальную часть чемпионата Европы…

— На сей счет могут существовать полярные мнения хотя бы потому, что в разных странах это дает противоположный эффект. Наверное, до какого-то времени хороших игроков стоит держать вместе и прививать им одну игру, но затем полезно отправлять ребят в серьезные зарубежные клубы. Они наберутся опыта, заматереют, и это, безусловно, пойдет сборной на пользу. Чем больше игроков уедет и сумеет устроиться в команды, где можно повышать свое мастерство, тем будет лучше.

Надо отдавать себе отчет в том, что ряд клубов, в том числе и “Сконто”, вряд ли могут претендовать на успешное выступление в Лиге чемпионов. У команды с бюджетом в пару миллионов нет возможности приобретать футболистов высокого международного уровня, а даже если бы они и были, то вряд ли кто-нибудь из звезд поехал бы играть в чемпионат Латвии. Наверное, Англия или Испания в этом плане выглядит интереснее.

Выход здесь один — бережно пестовать доморощенные таланты. Хотя я сейчас вижу, что после нашего поколения, выросшего еще во времена “Даугавы”, образовался какой-то вакуум. Это случилось после распада Союза, когда в течение нескольких лет был абсолютный застой. Люди не играли в футбол и не занимались спортом вообще. И в этом есть проблема. Поколение, которое попало на чемпионат Европы, уже не очень молодо. Мы уйдем, а за нами никого нет. В Латвии хватает хороших ребят, но пока они еще слишком юны для решения серьезных задач.

— Вам нравится, как развивается родная страна?

— Как и у любого человека, у меня есть свое мнение. Я против того, что в стране притесняют русских. Кругом латышский язык, люди не понимают, что русские в этой стране жили очень давно и просто так обрезать целый пласт не совсем гуманно, да и неправильно по сути своей. Например, я хочу, чтобы мой сын говорил не только не латышском, но и на русском. Чтобы знал историю России, того же Советского Союза и не был похож на новое поколение, думающее, что мир начался лишь с их появлением на свет. Это минусы.

Безусловно, есть и плюсы, и их видит любой здравомыслящий человек. Это вступление в Евросоюз, политика, ориентированная на Запад, инвестиции со всего мира, здоровый экономический климат, позволивший Риге оказаться в числе красивейших городов Европы. По крайней мере для меня, человека объехавшего полмира, это именно так.

— Сдается, мнение о разной политике Латвии не добавит вам вистов в глазах родных болельщиков…

— А я никогда его и не высказываю, все-таки у меня латышское гражданство, но существуют нюансы, о которых я, опять-таки как гражданин, не могу умолчать. У человека есть право на собственное мнение, даже если оно и расходится с официальным. Тем более посчитай: Пахарь, Степанов, Астафьев, Колинько — мы сделали имя для этой страны. Я родился на Украине и когда тренировался в Латвии, все вокруг были русскими. Друзья, тренер… Все латыши идеально говорили на великом и могучем.

Затем я уехал за границу, и за семь лет в стране очень многое изменилось. Дети общаются на латышском. Я тоже хочу, чтобы мой ребенок его знал, но почему бы не сделать официальными несколько языков? В мире хватает государств, где законодательно закреплено двуязычие, и ничего страшного с ними не происходит.

— Но согласитесь, что матчи с братской и родной Россией тем не менее имеют статус дерби практически в любой республике бывшего СССР. Я уже не говорю о Прибалтике, где они возводятся в ранг едва ли не национального противостояния…

— Так вы же, журналисты, и нагнетаете эти настроения. И ложатся они на благодатную почву — зрители идут на стадион болеть не столько за, сколько против. Кстати, когда мы играли дома с россиянами, то смотреть на болельщиков мне было немножко смешно. Большинство ведь переживали отнюдь не за хозяев, а за гостей.

— А почему?

— Наверное, потому, что русские и российский футбол им нравится больше, чем латвийский. Может, у них лучше футболисты, хотя как раз с этим я не согласен.

Мне трудно объяснить, почему болельщики так поступают. Но, поверьте, это не очень приятно, когда на родном стадионе болеют против тебя.

— Тем не менее россиянам такая поддержка не сильно помогает — они в очередной раз завалили посевную. Хотя, казалось бы, странно, что страна с такими колоссальными ресурсами — и людскими, и материальными — никак не может реализовать свой потенциал…

— Так у них же бардак. Большие деньги отнюдь не гарантируют результата. Все решает порядок. А как раз его там и нет. Есть футболисты — очень хорошие, но они по каким-то причинам не играют — тренеры предпочитают других. Да там много всяких “но”, о которых можно говорить часами.

В латышском футболе все-таки легче разобраться. У нас на всю страну 300 футболистов. Пара серьезных клубов, толковый президент федерации и несколько хороших тренеров. Этого хватает.

— Однако, насколько я знаю, конфликт с главным тренером сборной Старковым у вас все же существовал…

— Из-за того, что я мало играл на чемпионате Европы? Было дело… Там ведь как получилось? Два года лечился после травмы. Перенес три операции. И даже не знал, смогу ли выступить на “Европе”. Да, к началу чемпионата я уже был здоров, но моих физических кондиций не хватало на то, чтобы отбегать все 90 минут. А ребята первый матч сыграли хорошо. Второй — тоже. Так зачем же Старкову что-то менять?

Да, я был недоволен тем, что не попадаю в состав. Все-таки чемпионат Европы проходит не каждую неделю. Но наставнику всегда виднее…

Хотя тогда, на эмоциях, только вернувшись из Португалии, хотел закончить выступление за сборную. Но мы поговорили, и я отказался от первоначальных намерений. Это несложно было сделать, так как мои отношения с Александром Петровичем Старковым уже переросли уровень тренер — игрок. Мы слишком долго знаем друг друга, и даже эту ссору можно было назвать скорее семейной.

Сейчас думаю, что тренер был прав, доверяя выходить на поле именно тем, кто был лучше готов на тот момент. Это справедливо.

— Какие вещи, по вашему мнению, определяют класс игры команды? Психология, высокий уровень исполнителей, некий ментальный дух или что-то еще?

— Здесь нужна комбинация всего перечисленного. Невозможно выиграть только на классе или на полной отдаче. Если вы имеете в виду сборную моей страны, то на чемпионате Европы над нами сошлись все звезды. Я не уверен, что этот подвиг удастся повторить в ближайшем будущем.

Мы все находились в идеальном для футболиста возрасте — 26-27 лет и знали друг друга очень хорошо, поскольку не один сезон провели в “Сконто”.

С отборочной группой, считаю, нам повезло. Мы выигрывали матчи, которые по идее выиграть не могли. Уступали во всем показателям — ударам, владению мячом, но вырывали победы благодаря сумасшедшей самоотдаче. Чувствовали: удача с нами, и это вселяло дополнительную уверенность в том, что все закончится хорошо.

— Группа, в которую попала сборная Латвии в Португалии, казалось, была специально придумана для того, чтобы отомстить вам за все улыбки судьбы: Голландия, Германия, Чехия — таких соперников и врагу не пожелаешь…

— Летели туда как на крыльях. Двухмиллионная страна, которая, считай, образовалась пятнадцать лет назад, вдруг попадает на чемпионат Европы. Это уникальный случай, взбудораживший всех болельщиков. Мы уже были героями, о которых писали и показывали по телевидению.

Мы понимали, что, скорее всего, из группы не выйдем, и все же нам хотелось попробовать свои силы. И обязательно с серьезными соперниками.

— Нужно отдать вам должное — после двух игр Латвия сохраняла шансы на выход в следующую стадию турнира…

— Если честно, то перед третьей игрой команда была вымотана до предела. Но главный урок мы все же успели извлечь: за сборные, регулярно попадающие в финалы чемпионатов Европы и мира, играют такие же люди, как и мы. Эта мысль придавала нам силы, и во многом благодаря ей команда выступила так достойно.

— О моих соотечественниках говорят обратное: мол, в самый ответственный момент они идут на попятную, не веря, стало быть, в собственные возможности…

— Я знаю о вашей сборной немного. Последний раз встречался с белорусами в Риге, когда мы вас обыграли 2:0. Сейчас смотрел последний поединок с латышами и могу сказать, что у нас был очень приличный соперник, который мог забить и пять, и шесть голов. Если за сборную страны играет такой человек, как Саша Глеб, то она должна занимать более высокие места.

— В Беларуси рассуждают примерно так же и потому намерены искать главного тренера за пределами синеокой. Местных уже почти всех попробовали…

— Тренер сборной сам по себе много сделать не в состоянии. Что можно подтянуть за неделю? Мастерство? Физуху? Лишь в самой незначительной степени. Основное, что ему остается, настроить футболистов на игру. Наверное, этого не хватило вашему наставнику, хотя повторюсь: я не знаю ситуации в команде.

Тем не менее есть определенная закономерность, свойственная многим тренерам из постсоветского пространства. У них, скажем, всегда находятся футболисты, выходящие на поле при любых обстоятельствах. Плохой он или хороший, все равно…

Старков же всем доказал, что он не такой — если лидер сборной не в оптимальной форме, то он в лучшем случае будет входить в игру со скамейки. Тренер в нужный момент должен уметь принять решение. Пусть даже оно и покажется всем неожиданным. А ведь он именно так все и сделал, хотя перед чемпионатом едва ли кто-то представлял команду без меня…

— Почему высококвалифицированные тренеры, выросшие в СССР, не востребованы в маститых зарубежных клубах?

— Но Старков ведь подтвердил свое реноме успешной работой в “Спартаке”.

— Хм, этот московский клуб, при всем к нему уважении, не назовешь сильно зарубежным и уж тем более чрезвычайно маститым…

— Все равно, в тренерской работе главное не языковый барьер, наличие которого можно было бы предположить первым делом, а профессионализм. В конце концов, если не хватит слов, тот же Старков может и сам показать. Я, кстати, надеюсь, что в дальнейшем он сможет работать не только в русскоязычных клубах, но и в Европе.

— Давайте сравним Старкова с английскими тренерами. Например, “Саутгемптона”.

— За семь лет в клубе поменялось уже восемь тренеров, так что сделать это будет затруднительно. Я уже столько насмотрелся… Есть хорошие тренеры, но плохие люди и наоборот, человек отличный, но специалист не выдающийся… Старкова невозможно с ними сравнивать.

Помню, когда еще начинал играть в “Сконто” и был, по существу, никем, Александр Петрович тогда уже видел во мне задатки хорошего футболиста. В выходной день он звонил и спрашивал: “Что делаешь?” Естественно, я отвечал, что отдыхаю. И он задавал еще один вопрос, уже более конкретный: “А потренироваться не хочешь?”

— И, естественно…

— Да, желания погонять мяч у меня не находилось, однако он умел уговаривать. Потом я приезжал на базу — с никаким настроением. Но я все-таки был фанатам футбола — мы брали два десятка мячей (иногда Старков приглашал вратаря) и били по “рамке” из самых разных положений. Дриблинг отрабатывали… В глубине души я понимал, что эти наши дополнительные тренировки лишними не будут. И в самом деле, в той же английской премьер-лиге я провел около ста матчей и забил 45 голов. Это серьезный показатель.

— Тем более кажется, что Пахарь мог найти себе команду выше классом, чем “Саутгемптон”, выступающий во втором дивизионе…

— Предложения были. Тот же “Манчестер Юнайтед” довольно-таки серьезно мной интересовался. Каждый год забивал этой команде по голу, причем преимущественно на их родном стадионе. 5 мячей, согласитесь, могут произвести впечатление. Да я и сам чувствовал, что нравлюсь Фергюсону. Но в 2002-м у меня начались проблемы с голеностопом. Одна операция, вторая, третья… Полтора года назад, казалось бы, окончательно его залечил, а потом в предсезонке под меня подкатились, и все началось заново… Считай, три года Мариана Пахаря нигде не было.

— За что же такая непруха?

— Наверное, что-то свыше… Хотя на судьбу грех жаловаться. В том же Саутгемптоне болельщики носили меня на руках, и кто знает, уйди я в “Ньюкасл” — еще одно потенциальное место трудоустройства, забивал бы там столько же или полировал лавку, как это случается со многими.

— А сколько надо было забить “Манчестеру”, чтобы они вас взяли без многолетних наблюдений?

— Теперь им забивают все, кому не лень. А вот “Челси” — другое дело…

— Так вот вы о чем…

— Да не, мне уже 29. В таком возрасте смотришь на жизнь без иллюзий. Не знаю, может, надо что-то поменять. В “Сконто” я провел четыре сезона с чувством, что это моя семья, но уехать оттуда было необходимо хотя бы из-за того, что долгое время играть на одном месте нельзя. А в Саутгемптоне я уже семь лет — почти в два раза больше, чем в Риге. Да вдобавок в 2006-м контракт с английским клубом заканчивается…

Хотя, не скрою, когда приехал в Англию, то не был уверен, что здесь что-то получится. Языка не знал, да и местные жители казались мне какими-то странными, что ли… А сейчас нахожу между ними и нами все больше одинаковых черт. Да, есть какие-то нюансы, которые в Латвии решаются, а здесь их обойти нельзя, но, наверное, по-другому и быть не может.

Суперстрана, супергород, в котором, возможно, останусь жить. Я уже привык к местному укладу жизни, и он мне нравится.

— Говорят, вы здесь и ресторан открыли…

— У моей жены всегда была идея заняться подобным бизнесом. Я думал об этом, а потом появился партнер, который предложил работать вместе. Сейчас проект осуществился. Какая кухня? Хороший вопрос. Сначала мы планировали, что она будет славянской. Потом хотели французскую, итальянскую, японскую, еще какую-то. Короче говоря, остановились на английской. Это все-таки бизнес, на котором хочется зарабатывать деньги, а не заниматься самоудовлетворением.

Говорят, что сейчас в Лондон едет очень много русскоязычных. Мы проводили по этому поводу маркетинг и пришли к выводу, что пока ресторанный бизнес, рассчитанный на уроженцев бывшего СССР, все-таки невыгоден. Два года занимались этим проектом, реконструировали старинный лондонский паб в стиле модерн, и уже два месяца он принимает посетителей.

— Приятно, наверное, выходить в зал из собственного кабинета, раскланиваясь со знакомыми?

— Ресторан целиком и полностью на жене. Я и был там всего-то пару раз. Не фанатею от этого бизнеса. Мое дело — футбол.

— Тогда кем себя видит Пахарь после футбола?

— Я уже задумывался над этим вопросом. Занимался кое-каким бизнесом, недвижимостью, не скажу, что не понравилось. Но, наверное, в будущем все-таки выберу тренерскую стезю. Я прошел слишком большую школу для того, чтобы не считать себя дилетантом в этом вопросе. Главное, что понял: тренеру необходимо иметь индивидуальный подход к каждому футболисту. Обезличивание здесь чревато нежелательными последствиями. Это довольно тонкая психологическая работа…

— Кого из английских тренеров вы назвали бы лучшим из лучших?

— Конечно, ближе всех знаю тех наставников, которые прошли через “Саутгемптон”. Из них номер один для меня — это, безусловно, Гленн Ходдл. Он даже не имеет конкурентов — настолько опережает всех остальных в видении и понимании футбола.

Если же вы имеете в виду знаменитую тройку Муринью — Фергюсон — Венгер, то из них больше всех мне импонирует наставник “Манчестера”. Все-таки тренеры лондонских клубов больше избалованы вниманием. Они слишком звездные. А сэр Алекс — рабочая лошадка, которой трудно, но она упрямо тянет вперед.

— Но в этом-то розыгрыше Лиги чемпионов лошадка завязла еще на дальних подступах к призу…

— Да, жалко, я за них болел.

— За кого теперь будете? Кто достоин больше всего называться лучшей командой Старого Света?

— По игре, конечно, “Барселона”. Но если брать в расчет меркантильную сторону, пожалуй, стоит обратить свой взор в сторону “Арсенала”, цвета которого защищает мой хороший приятель Глеб. Если лондонский клуб добьется своей цели, то братку-беларус, никуда не деться, придется накрывать поляну. “Саня, накроешь?” — обращается мой собеседник к сидящему за соседним столиком хавбеку “канониров”.

Тот лишь разводит руками: мол, разве может быть иначе? И в свою очередь спрашивает Мариана о том, выйдет ли тот на поле в следующем туре. Пахарь грустно улыбается и показывает движением руки, как шприц входит под кожу…

Латышский бомбардир пока снова вне игры…