Дело о “договорняках”. Из зала суда. “Играл хуже, чем обычно, специально допускал ошибки, терял мяч в атаке. Все так делали”

Лишь во вторник вечером гособвинитель Максим Чуприс закончил зачитывать текст обвинения, после чего обвиняемые начали давать показания. Учитывая, что на скамье подсудимых двадцать человек, дело это небыстрое. Только Виталий Ланько и Виктор Боровицкий, которых уже можно назвать главными фигурантами, отвечали на вопросы прокурора суммарно более шести часов.

В суд, как на работу
В понедельник из материалов уголовного дела стало известно, что в нем шестнадцать эпизодов — пятнадцать футбольных матчей и один волейбольный. По всем, кроме одного, предъявлены обвинения по ч. 1 и ч. 2 ст. 253 УК (“Подкуп участников и организаторов профессиональных спортивных соревнований и зрелищных коммерческих конкурсов”). Максимальное наказание здесь в случае единоразового нарушения — ограничение свободы до трех лет или лишение свободы на тот же срок. В случае повторного нарушения (а таковых эпизодов в деле большинство) — ограничение либо лишение свободы до четырех лет. Еще один эпизод (матч “Орша” — “Витебск”) квалифицируется по ч. 2 ст. 253, а также по ч. 1 ст 14 УК РБ (“Покушение на преступление”). Кроме того, Боровицкому вменяется в вину двенадцать актов мошенничества (ч. 1, ч. 2 и ч. 3 ст. 209 УК РБ) — он делал ставки на матчи, которые планировались как договорные.
Обвиняемые, а с ними и журналисты, всю неделю ходят в суд, как на работу. Хотя большинство из них в основном полируют скамью подсудимых, словно лавку запасных, — приходится много слушать. Вся внимание и судья Лидия Телица, на столе которой три внушительных коробки с увесистыми томами дела. Слушает и она, зачастую одно и то же — из уст многочисленных обвиняемых порой звучат описания одного и того же эпизода. Гособвинитель задает одинаковые вопросы и получает идентичные ответы. Иногда складывается ощущение, что весь процесс превращается в одну большую формальность, которую нужно соблюсти — таков порядок. Это подкрепляется тем, что все подсудимые признали вину в полном объеме и заявили о раскаянии. А все, кто давал показания, как на духу выкладывали подробности, ничуть не путаясь в фамилиях, обстоятельствах матчей, суммах, местах встречи… Надо полагать, это значительно ускорит рассмотрение дела, иначе оно растянется на несколько недель.
Однако в среду суд едва не был прерван. В зале отсутствовал один из обвиняемых — Алексей Козлов. Оказалось, экс-игрок “Нафтана” и “Орши” отправился на больничный. “Ну теперь мы все в случае чего — контакты первого уровня”, — пробежало по залу. После небольшого совещания процесс решено было продолжить без Козлова — уж слишком много фигурантов и без него.

Человек из России
Первым отвечать отправился Ланько. Он пролил свет на один из главных вопросов: кому все это нужно? Оказалось, заказы на договорные матчи поступали из России. Заказчик, с которым общался Виталий, так и именовался — “человек из России”. Ни имени, ни контактов… Ланько утверждал, что контрагент постоянно менял номера телефонов, представлялся разными именами, а когда Ланько приезжал в Москву за деньгами, все время назначал новые места встреч и каждый раз отправлял других людей.
Поездки в российскую столицу и пополнение нала, необходимого для организации “договорняков”, Ланько совершал регулярно. Несколько раз приезжали в Беларусь и россияне — познакомиться с исполнителями и удостовериться, что все под контролем. Был ли среди них тот самый “человек” или он отправлял сообщников, никто пока так и не пояснил. Однако якобы именно иностранцы выбирали матчи, на которые будут делаться ставки, и конкретные их сценарии. Уже в четверг после показаний отдельных футболистов стало известно, что иногда могли делать выбор и они. Например, игроки “Нафтана” сами решали: сдавать весь матч или, допустим, только первый тайм.
В общем, связующая фигура между российскими заказчиками и исполнителями — именно Ланько. Сменивший его на трибуне Боровицкий, практически слово в слово подтвердивший показания компаньона, уточнил: сам с этим “человеком из России” ни разу не разговаривал и не виделся. Впоследствии Боровицкий помогал Ланько налаживать контакты внутри белорусской “сети” — то есть с посредниками в клубах. В “Нафтане” в этом качестве выступал в основном Горбачев и однажды Сучков, в “Орше” — Козлов, в “Химике” — Валерий Белявский, в “Немане-Агро” — Тарликовский, в “Гомеле” — Айдов. За каждый успешно проведенный матч Ланько и Боровицкий получали по тысяче долларов.
Ключевое слово здесь — “успешно”. Потому как в среду выяснилось, что “договорняков” на самом деле должно было быть больше. Но иногда просто не получалось сдать. В некоторых случаях команда все-таки принимала решение играть честно и побеждала, в иных — у соперников просто не получалось забить. Как, например, в матче минского “Динамо” и “Нафтана”, который должен был стать первым эпизодом. Ланько с Боровицким признались, а игроки “Нафтана” затем подтвердили, что намеревались проиграть первый тайм и получить за это 7 000 долларов. “Что пошло не так?” — спрашивал прокурор в четверг. “Ну не получилось”, — отвечал Горбачев.
Таким образом, поединок “Нафтана” с брестским “Динамо” — так называемая “отмазка” за несостоявшуюся сдачу предыдущего матча. Игроки в таких эпизодах получали уменьшенный “гонорар”, а Ланько с Боровицким, видимо, в назидание, не получали ничего. Всего планировалось еще пять “договорняков”. Помимо вышеозначенной встречи “Нафтана” с минским “Динамо”, это три игры “Химика” — с “Оршей” (19.07.2017, 4:2), с минским “Торпедо” (23.09.2017, 0:1) и снова с “Оршей” (11.11.2017, 0:2). За них светлогорцы трижды “отрабатывали” — соответственно в поединках с “Лучом”, “Волной” и “Славией”. А проигрыш “Немана-Агро” “Смолевичам” — “отмазка” за несостоявшийся “договорняк” против “Слонима” (18.06.2017, 0:3).
Получается, к названной в прошлом номере общей сумме взяток (84 600 долларов и 6 300 евро) следует добавить еще 10 000 долларов, заработанных непосредственно Ланько и Боровицким (по 5 000).

Боровицкий хватил лишку
Главных обвиняемых терзали долго, подробно разбирая каждый эпизод. Ланько вышел со стопкой бумаг, где была записана информация о каждом, и отвечал быстро и четко. Боровицкий ему вторил. По двум матчам “Химика” — против “Белшины” и “Гранита” — партнеры высказались удивительно синхронно, будто под диктовку: “Не могу пояснить. Вообще не помню таких матчей. Но допускаю, что они были”.
Зал слушал спокойно. По лицам подсудимых сложно было сказать, что они сильно напрягаются. Скорее угадывалось другое: быстрее бы уже это закончилось, давайте приговор, штрафы — и по домам. Иногда проскакивали улыбки, тем более выступление Боровицкого вышло чуть веселее. Временами — с неловкими паузами. “У “Немана-Агро” еще были договорные матчи?” — спрашивал гособвинитель. “В чем меня обвиняют, не было”, — выпалил Боровицкий и понял, что, видимо, хватил лишку. “А в чем не обвиняют?!” — тут же добавил прокурор. В зале повисло молчание. “Нет”, — наконец нашелся Боровицкий.
Он к тому же напирал на то, что все игры, даже без сговора, скорее всего, завершились бы с такими же исходами. А потому несколько раз вкраплял в рассказ анализ турнирной ситуации. Иногда получалось комично: “Луч” выходил в первую лигу, а тут “Химик” — что они могут?.. “Неман-Агро” и так проигрывал всем подряд, пропуская по три-четыре гола, а здесь “Смолевичи”, лидер”. Бывшие игроки упоминаемых команд, в том числе ряд, который почти полностью состоял из футболистов “Химика”, переглядывались и улыбались. Атмосфера в зале перестала напоминать судебное разбирательство.

Сучков как на духу
В четверг настал черед непосредственных исполнителей, а также посредников со стороны клубов. Ни один из них не отступил от генеральной линии — все полностью признавали себя виновными и соглашались со всеми обвинениями. И, разумеется, добавляли штрихи в общую картину. Прокурор, за редким исключением, задавал один и тот же набор вопросов, ответы заставляли вспомнить знаменитую киноцитату: “Сядзем усе”.
Видимо, все понимают: наказания не избежать. Но рассчитывают на минимально возможное — штраф. У адвокатов практически нет козырей. Остается акцентировать внимание на сложном финансовом положении обвиняемых и их семей, фактах раскаяния, явках с повинной, которые большинство написали после визита в ГУБОПиК зимой 2019-го — после задержания Ланько, Боровицкого и Осипова. Тех, кто успел раньше, судя по всему, в зале нет.
Есть ли здесь место истинному раскаянию — большой вопрос, но за язык никого тянуть не надо. Тот же Горбачев весь четверг просидел с Сучковым позади бывших партнеров и слушал прокурора, опустив голову. Однофамилец последнего советского генсека как на духу признался, что встречался вместе с Ланько “с тремя неизвестными россиянами”, договаривался с игроками-исполнителями, получал и распределял деньги. Но непосредственно во время игры действовал в полную силу: “Когда выходишь на поле, забываешь, что тебе что-то нужно делать специально”. Гособвинитель, кажется, не слишком в это поверил.
Но было и кое-что еще. Когда дело дошло до вопросов о явке с повинной, Горбачев замялся. “Вы сами пришли и признались?” — уточнял обвинитель. “Сам”. — “И дальше что?” — продолжал прокурор. Горбачев виновато повернулся к “однополчанам”. “Признался. После этого стали допрашивать всех игроков”, — сказал и отвел глаза.
Еще один нафтановец Лисица также пытался довести до суда, что играть нечестно на самом деле не было необходимости. Но общая риторика изменилась после выступления Сучкова. Экс- капитан “Нафтана” вышел и чистосердечно рассказал об игре с брестским “Динамо”: “Играл хуже, чем обычно. Специально допускал ошибки. Какие? Один раз в атаке специально потерял мяч. В футболе даже самая маленькая ошибка может дать сопернику преимущество, не обязательно забивать в свои ворота. Все так делали. Повлиял ли договорной характер матча на мою игру? Да. Мог ли играть лучше? Да. Как влияли остальные игроки? Тоже играли хуже, чем обычно”. То же самое Алексей сообщил о матче с “Лидой”, который, по его словам, попросил устроить Теплов: мол, в команде полгода не платили зарплату, и нужно было как-то заработать.
Этот аргумент в качестве главного приводили все обвиняемые — проблемы с финансами были и в “Лиде”, и в “Химике”, и наверняка в других замешанных коллективах. “Все ошибались. Теплов не отбирал мяч. Холодков не бил по воротам. Были ошибки у Юдицкого. Харитонов? У него тоже”, — рассказывал Сучков. После этого ни один человек не стал отрицать, что на самом деле играл вполноги и согласно заранее оговоренному сценарию.
Штыгеля, помимо “Нафтана”, спросили еще и о “Гомеле”, куда он перешел в начале 2018-го, и о знакомстве с Айдовым, с которым у хавбека “хорошие, дружеские отношения”, и об участии в матчах с БАТЭ и брестским “Динамо”. Штыгель, разумеется, любую причастность к тем “договорнякам” отрицал.
Зато Теплов признался, что “все сидели без денег” и они с партнерами “хотели заработать”. Правда, не смог объяснить, почему с вопросом о договорных матчах сразу пошел именно к Сучкову, если якобы не знал, что тот в них был прежде замешан.

Цветинский извинился
В остальном все шло монотонно, разве что изредка звучали нетривиальные реплики. “Хоть бы у болельщиков попросили прощения, хотя одних извинений мало!” — одна из гневных цитат с прессболовского форума. Докладываем: из десяти футболистов, опрошенных в четверг, перед “семьей, болельщиками и самим собой” покаялся только экс-защитник “Лиды” Цветинский. Его выступление неожиданно раскрасил адвокат. Мужчина пожилых лет, он вдруг начал спрашивать, не участвовал ли в договорном матче вратарь (ведь “вратарь — это главное”), кем подзащитный сейчас работает, служил ли в армии… А затем вдруг осведомился у игроков “Химика”, не родственник ли Прокопенко из “Химика” тому легендарному Прокопу. Три скамьи подсудимых покатились со смеху, а Цветинский возвращался на место с вылезшими на лоб глазами — это у меня такой защитник?!
В четверг закончили на “Химике”, хотя из этого блока достаточно было послушать главного светлогорского дельца Валерия Белявского. Кроме несвязной речи и постоянного “я не помню”, ему удалось удивить своей простодушностью: “Боровицкий вот сказал, что матч с минским “Торпедо” мы не хотели “делать”, мол, передумали. Да нет, “делали”. Просто не получилось”. А еще Белявский колоритно рассказывал о постепенном вовлечении в дело новых футболистов “Химика”: “Почему предложили участвовать в деле Прокопенко? Так забил ненужный гол в предыдущей игре, и договорной матч не состоялся. Зачем вовлекли? Чтоб не забивал больше…”
Слушания продолжаются. Но есть и кое-что еще. Судя по всему, “список 35”, опубликованный БФФ в декабре, неполный. Выделяются из общей картины матчи “Орши” и “Гомеля” — там нет исполнителей, есть лишь посредники: Козлов и Айдов соответственно. Но первый на больничном, второй вообще не пойми где, и с этими вопросами предстоит подождать. Как минимум до следующей недели, на которую запланирован допрос свидетелей.