Своими глазами. Моя полиция меня стережет

Но если вы смелый, ловкий и умелый, вам откроются такие глубины, куда не занырнешь в разграфленном и понятном футболе Европы.

Блокпост сдал
У стадиона имени Хулио Грондоны мы стояли битый час. Может, даже битый час и еще битые пятнадцать минут. Матч между “Альдосиви” из Мар-дель-Плата и “Тальерес” из Ремедиос-де-Эскалада закончился победой номинальных гостей давным-давно. Полиция кое-как загоняла фанатов в автобусы без опознавательных знаков, идущие непонятно куда. Мы ждали своего “кэбифая”. “Cabify” — это как “Uber”, но разрешенный в Аргентине. “Uber” пока нелегален. В интернете вы можете найти истории, как таксисты били водителей-“уберщиков”…
Играли на стадионе “Арсенала” — аргентинского, разумеется. Несмотря на то что арену назвали в честь ранее всемогущего, а ныне покойного президента местной федерации футбола, выглядит сооружение простенько: старый бетон, заборы с колючей проволокой вокруг поля, система освещения, которую вы вряд ли увидите где-нибудь еще.
Прибыв на место и взяв билеты на “популяр” (то есть стоячие трибуны за воротами) номинальных хозяев (600 песо за штуку — то есть примерно 25 белорусских рублей по теперешнему курсу), мы думали, что жестоко ошиблись. На бетоне сидели хорошо если человек пятьдесят. В противоположном торце мест уже не было: фанаты “Тальереса” затянули все красным и белым. “Нашего” желтого и зеленого почти не было. Хотя именно “Альдосиви” играет в аргентинском топ- дивизионе.
Но боялись мы зря. К стартовому свистку у нас тоже был “биток”. Причем гораздо более организованный, чем у “Тальереса”. За десять минут до начала по сектору прошел серьезный человек с сумкой, из которой торчали зеленые флаги. Они раздавались всем присутствующим. После оценки беглым взглядом активист включил и нас в предматчевый перформанс. Минуте на 15-й, когда мы отмахали флагами, он так же молчаливо прошелся по “популяру” и собрал реквизит.
Матч удался. При “голяке” на дорогих сидячих местах оба “популяра” были забиты, пели, плясали и получали удовольствие. “Альдосиви” “слился” 1:3, с нами ничего не произошло, оставалось только выехать из неблагонадежного квадрата, в центре которого находился стадион.
Мы вызывали “Cabify”. Каждые пятнадцать минут кто-то откликался, однако, не доезжая до стадиона каких-то полтора километра, машина исчезала. Отходить от арены мы не рисковали: вокруг было то, что знающие люди называют “вилья мисерья” — “город нищеты”. Возле стадиона мы по крайней мере могли надеяться на полицию, которая все не расходилась и принимала деятельное участие в наших попытках вызвать “мотор”. Вели себя правоохранители довольно учтиво. Полиции на аргентинском футболе всегда много. Есть даже такая традиция: “омоновцы” в перерыве и после финального свистка сразу выбегают на поле, чтобы взять под охрану судейскую бригаду.
В конце концов главный полицейский подошел к нам и спросил: “Ну что? Como estas? Едет к вам кто-нибудь?” Едет, говорю, но срывается. К нам тогда ехал очередной Хулио, в очередной раз он доехал до какого-то моста, машинка на карте замерла, а потом от заказа отказались. “Куатро раз это уже произошло, понимаешь?” — сказал я полицейскому. Он жестами показал: давай еще раз. Через какое-то время на заказ позарился еще какой-то Эмилио, находившийся в десяти минутах от нас. Но когда до стадиона осталась одна минута, он тоже отказался.
Полицейский непонимающе посмотрел на нас, достал телефон и открыл… “Uber”. “Uber” же иллегаль, нелегальный в Аргентине!” — сказал я ему. Он сделал печальные глаза, сказал “Si, si!” — и развел руками: мол, ну а что делать? Жизнь есть жизнь.
Его преимущество было в том, что он знал испанский. Он позвонил этому “убердрайверу” и лишний раз объяснил дорогу. Мы замерли над машинкой на карте. Когда оставалась минута, водитель позвонил и побеседовал с полицейским. Тот взял рацию и начал говорить. Последнее, что он сказал, был номер машины.
Оказывается, там, на мосту, до сих пор стоял полицейский пикет, на который все такси натыкались. Наш главнокомандующий забыл про него. Но главное же безопасность. Раз никто не пострадал, значит, вечер удался.

Кто мы? Мясо!
Один “кэбифайщик” нам рассказал: “Однажды ехал я через Док Суд. Вдруг на дорогу выходит какой-то мужик и становится прямо перед машиной. Говорит: давай деньги. Я ему отвечаю: мне все на карточку приходит, я не таксист. А он: нет, не может быть, что-то должны тебе давать. Я вышел, уже был злой. Поскольку занимался таэквондо в молодости, прокрутил ему “вертушку”. Но не бил, а просто хотел напугать… В общем кое-как убрал его с дороги… Проехал. С тех пор я в Док Суд ни ногой!”
Но как не посетить “Эстадио де лос Инмигрантес” — официально “Стадион иммигрантов”, на котором играет футбольный клуб “Док Суд”? Ведь Буэнос-Айрес — город иммигрантов, а доки — место, где их всегда было много. Отсюда вышло немало важных для Аргентины людей. Например, именно в районе Док Суд провел детство Хавьер Дзанетти. Здесь он помогал на стройке отцу, прежде чем подписать первый профессиональный контракт (с уже известным нам “Тальересом”).
Док Суд — это вам не Реколета, не какой-нибудь кисейный район на бретельках. Здесь видно, как в конце улицы гнут шеи портовые краны, из бесконечных промзон летит песок, а по лицам прохожих понимаешь, что твое лицо не в безопасности.
“Эстадио де лос Инмигрантес” — сооружение, в полной мере отражающее мятущийся дух аргентинского футбола. Якобы главная трибуна расположена прямо напротив солнца: строили как строили — а теперь что делать? Два часа под мартовским аргентинским солнцем — это как будто кто-то водит по тебе небесным прибором для выжигания. “Популяр” расположен в гораздо более щадящем “климатическом поясе”.
С третьей стороны — две удивительные структуры. Два сектора, между которыми полная пустота. Кажется, проекта арены никогда не было. Появлялись деньги у клуба — что-то достраивали. “Док Суд” отпраздновал вековой юбилей в 2016-м. А через год сто лет исполнилось и их арене имени иммигрантов. Представьте: в википедии о стадионе — страницы на двух языках, английском и итальянском, на испанском нет.
Главная достопримечательность сооружения — пещера в углу. Внутри нее — жаровня, где готовят сочнейшее мясо. Оно не для эстетов: бывает там и жир, и жилы, но это, что называется, натурпродукт. Стоит 200 песо, брызжет из него сок, к нему булка и хорошее настроение. Укреплен этот “буфет” так, будто время от времени ему нужно отбиваться от гангстеров.
На аргентинском футболе можно наесться окончательно, раз и навсегда. Есть четыре магистральных блюда. Чорисо, или просто чори — жареная колбаса, похожая на нашу “пальцем пиханную”. Ломито — кусок мяса с хлебом. Панчо — аргентинский вариант хот-дога. Бывает “суперпанчо” — очень большая сосиска и очень длинный хлеб. Ну и “амбург” — гамбургер по-нашему. По трибунам разносят еще арахис (он здесь однозначно популярнее семечек) и всякие конфетки.
И вот если вы посмотрели тайм “Док Суд” против кого-нибудь, взяли в перерыве этот ломито, сели на голый бетон, откусили — и душа ваша запоет, как поет фан-сектор. На испанском, под незнакомые, но грандиозно заводные ритмы. Четвертый дивизион, из которого неохота даже подниматься в третий.

Балконные сцены
В списке причин, по которым человек перестает ходить на стадион в Буэнос-Айресе и окрестностях, будет много пунктов. Вспомнят упавшее качество игры (“все, кто умел играть, уже в Европе”). Скажут о безопасности (“многими клубами напрямую управляют “барра брава”, связанные с криминалом”). Посетуют на древность стадионов (многие действительно не обновлялись немало лет). Но главная причина всегда одна: футбол — это дорого. В стране перманентного экономического кризиса 8-10 долларов просят даже за стоячие места на “популярах”. Сидячие на так называемой “платее” — избыточный комфорт для большинства.
За игру второго дивизиона между “Ферро Карриль Оэсте” и “Эстудиантесом” из Рио-Кварто я заплатил 1000 песо. Это почти 40 белорусских рублей! Положение было безвыходное: начинался дождь, а крыша на стадионе “Аркитекто Рикардо Этчеверри” — только в одном месте. Крыша старая, с которой все равно течет в зависимости от ветра. Причем предательски течет прямо на то место, где стоит телекамера, и оператор время от времени получает струю за шиворот.
Но в остальном “Ферро Карриль Оэсте” — клуб солидный, без авантюрного ореола, присущего тому же “Док Суд”. “Ферро Карриль” в переводе с испанского — железная дорога, но, прибыв на стадион, ты понимаешь, что к чему и без словаря. На тренировочном поле у арены стоит паровоз. Не какой-нибудь муляж, а самый настоящий. У нас он стоял бы в музее или на каком-нибудь видном месте. Здесь, кажется, его тоже убрали бы, но… Он ведь тяжелый, это надо еще придумать как. А потом придумать, куда его девать.
На этом поле с паровозом когда-то в 1976-м начинал Эктор Купер. Причем не только начинал, но и продолжал. Съездив на год в “Индепендьенте Ривадавиа”, он вернулся к “железнодорожникам”, где провел десять сезонов, сыграв четыреста с лишним матчей. С будущим тренером “Валенсии” и сборной Узбекистана “Ферро Карриль Оэсте” завоевал оба своих титула — в 1982-м и 1984-м.
Сейчас “ФК” — идеальное место в Буэнос-Айресе, чтобы сходить на футбол с семьей. Помимо паровоза, здесь есть еще пиццерия с фирменными блюдами и портретами легенд-чемпионов. На галерее главной трибуны висят баскетбольные кольца — тоже для детей.
“Платея” — дело хорошее, но настоящие VIP-места здесь с противоположной стороны. С той, где находятся многоэтажки. На их балконах во время матча происходят настоящие вечеринки. Видно, что люди готовятся: они при зелено-белых майках и шарфах. Их много — по семь-десять человек! И они реально смотрят футбол.
Что круче? “Платея” за тысячу песо точно нет. На верхотуре ее продувают все ветра, хлещет дождь. Реальный VIP? Если он и есть, то очень маленький, почти невидимый глазу. Фанатский сектор — стандартный стоячий “популяр”. Двух других трибун нет. Одну когда-то начали строить, но забросили лет десять назад.
Еще один фактор: на стадионах не разрешена продажа алкоголя. Запрет действует в радиусе пятисот метров от всех арен. Балкон — единственное место в этой “сухой” зоне, где вы можете смотреть и пить. Аргентинское ноу-хау: пиво здесь продается в литровых стеклянных бутылках. Стоит жалких 100 песо. Берете пару таких “огнетушителей” от легендарной пивоварни “Кильмес” — и хороший вечер вам обеспечен. А если еще и “Ферро Карриль” выиграет…

Верхом на железе
Но главное на аргентинском футболе — это фанаты. Они его золото, они его проклятье. Они делают яркой игру даже четвертого дивизиона. Они же — главная антиреклама. С 2008-го по 2018-й полиция зафиксировала около 90 связанных с футболом смертей. В 2013-м был введен официальный запрет на выездных болельщиков на всех аренах. Последней каплей послужил убитый фанат “Лануса” на игре против “Эстудиантеса” из Ла- Платы. Парень пал жертвой столкновения с полицией.
С тех пор количество “футбольных” смертей начало уменьшаться: восемнадцать в 2014-м, шесть в 2017-м, одна в 2018-м… Это побудило власти вернуть гостей на арены (за исключением команд “большой пятерки” Буэнос-Айреса), при этом введя систему “fan-ID” — идентификационных карт болельщиков. Каждый проходящий на стадион должен ее иметь. Даже на игру какого-нибудь третьего дивизиона.
Что же делать иностранцам, которые хотят посмотреть, например, на “Депортиво Эспаньол” первый и последний раз в жизни? Ответ: ничего. Просто подойдите к пункту контроля и скажите что-нибудь на родном языке. Полиция поймет, что вы иноземец, досмотрит и просто пропустит безо всякого “fan-ID”. Мне разрешали пройти везде, когда я просто говорил: “Я не местный, я из Беларуси” на русском языке. “Популяр” “Депортиво Эспаньол” стоит 400 песо. 16 белорусских рублей за матч Д3…
Несмотря на печальную славу “барра бравас”, вряд ли до вас кому-то будет дело, если вы уже на “популяре”. У фанатов хватает забот. Во-первых, каждый уважающий себя сектор вяжет длинные ленты в цветах клуба от забора у кромки поля до верха трибуны. Это красиво. Кроме этого, самые отчаянные залезают на металлические перила, которые понатыканы в секторе, встают на них ногами и весь матч скачут, держась за ленты. Смельчаков без проблем можно фотографировать. Как, кстати, и полицейских — у тех вообще ноль эмоций.
Но сектор — скорее территория, свободная от полиции. Даже у самого захудалого клуба есть идеально ритмичные барабанщики и приличный трубач, выдувающий медь. Играют и поют они не по случаю, а всю дорогу. Рядом носятся дети, кто-то поедает суперпанчо, кто-то скручивает папиросу — и когда начинает дымить, становится понятно, что папироса не простая. А потом она идет по кругу, и все это рядом с дикими плясками и песнями.
Где найдешь еще такое боление? Где найдешь эти стадионы, ставшие музеями другого, старого, футбола без больших денег и телевидения? Как еще вы поймете, сколько красоты могут вместить голый бетон, ржавое железо и обычная краска?