Сезон форс-мажора. Геннадий Савилов: этот вирус в спорте не первый год

Белорусская экстралига единственной в Европе завершила сезон в полном объеме — первый послереформенный. Параллельно она пережила громкий скандал, молодежная сборная оконфузилась на домашнем “мире”, будущее проекта “Динамо” в КХЛ уже традиционно не безоблачно и полемично. К чести шефа национальной хоккейной федерации, в ходе интервью он не наложил вето ни на одну из этих и прочих не всегда приятных тем.

— Белорусский хоккей завершил второй сезон под вашим руководством. Что назовете его главным достижением по сравнению с первым?
— Какой-то ярко выраженной вехи не вижу, а натягивать не хочу. Да и вообще, когда речь идет о таком масштабном проекте, как хоккей, в той или иной стране, уместнее оценивать не одним-двумя сезонами, в особенности говоря о детском хоккее, а, может быть четырехлетием. Вот там более или менее заметна динамика.
От сезона к сезону же можно максимум оценивать тактические моменты. Скажем, приятно, что новую формулу розыгрыша экстралиги клубы, судя по всему, поняли и приняли. Уже заметно меньше, чем прежде, было сетований на неритмичный календарь, нехватку времени для тренировок и восстановления, большое количество проходных матчей и так далее.

— Вероятно, вы просто запугали клубы? Или они все-таки прониклись?
— Бог с вами — кто их пугал? Просто на сей раз клубы, во- первых, были заранее проинформированы о грядущих переменах, а во-вторых, принимали самое деятельное участие в их проработке. Члены тренерского совета и совета директоров клубов, мне кажется, вполне смогли почувствовать, что их органы не формальны и не “пятое колесо” при принятии решений. Это результативно и для федерации: в случае каких-то критических стрел постфактум, она имеет полное право сказать: “Ребята, стоп: вы же сами за это проголосовали”. Причем нередко — единогласно.

— Но как минимум одна тема, за которую федерацию “бомбили” и до, и после проведенной реформы, была. Год стал тестовым для серьезных новшеств в регламентах детско-юношеских соревнований. Достаточно ли материала для выводов?
— Конечно, маловато. Здесь, как я уже упоминал, тем более нужно оперировать как минимум четырьмя сезонами и выше, учитывая трехлетний цикл групп начальной подготовки с момента набора малышей. Если после набора к концу цикла в хоккее останется примерно 90 процентов от числа пришедших, это очень нас обнадежит.
Настороженная же, а порой критичная реакция какой-то части общества на изменения в этом секторе нормальна. Даже привычна: и прежнее руководство проводило ряд реформ детско-юношеского хоккея, и также сталкивалось с критикой. И при учреждении института сборных, и при походе в МХЛ и обратно, введения игр на половину площадки для младших возрастов и так далее.

— Пессимисты будут всегда.
— Здесь скорее не пессимисты, а скептики. Первые просто настроены на негатив, вторые же не верят в эффективность того или иного решения. У нас же есть вполне понятные цели. И аргументы необходимости реформ — количество 17-летних игроков, которые по окончании ДЮСШ по хоккею прямиком попадали бы в ведущие команды страны. В былые годы таких было немало, в настоящее время — считанные. И то с большим натягом. То есть очевидно, что так дальше продолжаться не может и не должно.

— Кого вы имеете в виду, говоря о считанных единицах? Возможно, Оксентюка в “Шахтере” в недавнем прошлом?
— Например. Хотя, откровенно говоря, он не был забойщиком “Шахтера” в период его выступления за команду. Да и горняки не пробивались в финал экстралиги в то время. Скорее здесь уместны примеры из прошлого: Анатолий Михайлович Варивончик, Михаил Михайлович Захаров, Андрей Евгеньевич Расолько. И многих-многих других хоккеистов, которые уже в 17 столбили за собой место в команде мастеров. И не просто в команде, а в минском “Динамо” времен чемпионата СССР. К счастью, в последнее время действительно появляются надежды в виде упомянутого Оксентюка, а также Дроздова, Протаса, Колячонка, Денисова, Буйницкого. Или того же Пальчика, пусть ему все-таки и не доверили выступить за “Юность” в плей-офф. Но хочется, чтобы таких примеров было больше.

— И как этому способны содействовать нововведения?
— Как минимум они не допустят массового оттока мальчишек из секций в 12-13 лет, что нередко наблюдалось прежде. Когда тренеры натаскивали их на результат с младых ногтей, пацаны просто уставали. Особенно те, у кого не сразу все получалось, но позже могло бы. Между тем в преуспевающих в хоккее странах на этом этапе главное — воспитание человека, потом спортсмена, и только потом, начиная с тинейджерского возраста, хоккеиста. Не успевшего устать уже от хоккея. Вы вот в курсе, в каком возрасте начал всерьез заниматься хоккеем лучший бомбардир в истории Беларуси Шитковский-старший? В 16! И это с его слов!

— Понимаю, к чему клоните. Даже аналогичный пример могу привести — Александр Шумидуб. Тот начал в двенадцать, но через пяток лет уже призывался в юношескую сборную Союза — уровень!
— Совершенно верно. И это прямой ответ тем, кто убежден, что, чем раньше юноша поставит себе филигранное катание, научится забивать или отбивать и усвоит тактику, тем лучше. Что это единственный путь к успеху в хоккее. Не единственный: идя по нему, мы мало что получали на выходе. Сейчас, надеюсь, будем получать больше. Ну не прямо сейчас, понятно, через пять-семь лет.

— Но здесь можно найти как минимум два контраргумента. Во-первых, и Шумидуб, и тем более Шитковский становились на крыло уже много десятилетий назад. Уместны ли прямые параллели, если мир с тех пор изменился? Во-вторых, признанные виртуозы льда канадцы встают на коньки едва ли не сразу, как научатся ходить.
— Что до первого, то мир не изменился не то что со времен детства и юности Сергея Владимировича Шитковского, а даже со времен Христа. Дети остаются детьми, которые хотят играть. Просто играть — бегать, прыгать, веселиться. То есть получать удовольствие, а не натаскиваться на результат любой ценой. Отсюда и ответ на вторую часть: никто не говорит, что не нужно поощрять раннюю постановку ребенка на коньки. Но не нужно от него требовать сразу результат, как от профи. Иначе добьешься прямо противоположного — скоро он просто уйдет из спорта, ему наскучит. Отчасти поэтому мы и проводим такие реформы. И готовы раз за разом объяснять и убеждать скептиков.

— Вернемся ко взрослым. Что вас больше огорчило по итогам минувшего сезона: история с ноябрьским “странным” матчем в Молодечно или декабрьское выступление “молодежки”?
— Было от чего расстроиться в обоих случаях, так что по порядку. Что до матча “Динамо” — “Могилев”, то, при всем огорчении от произошедшего, не нужно думать, что белорусский хоккей настолько замазался, что создал прецедент. Этот вирус гуляет на мировом спортивном уровне уже не год, не пять и не десять и периодически себя проявляет. Так что, помимо объективного огорчения от ноябрьской истории, ей есть за что быть благодарным. Хорошо, что факт махинаций был установлен, исчерпывающе доказан, виновные уже понесли дисциплинарное наказание, а нескольким все еще грозит и уголовное.

— Не так давно было подписано соглашение между федерацией и “Париматч” о борьбе с подобными манипуляциями. Дело, безусловно, нужное, но как может выглядеть борьба практически?
— Букмекеры будут еще тщательнее отслеживать возможные “проблемные” исходы, а федерация — оказывать всемерное содействие в расследовании возможных инцидентов. Ведь посмотрите, насколько дифференцировано были наказаны замешанные в ноябрьском скандале: естественно, менее жестким, но санкциям подверглись и те хоккеисты, которые знали о готовящейся махинации, отказались быть причастными, но молча наблюдали за происходящим.

— Я их могу понять: кому охота прослыть “стукачом”? И в будущем такие едва ли найдутся. Так что профилактика почти исключена — только наказание постфактум расследования.
— Тем не менее не наказать было нельзя. Уже хотя бы для того, чтобы в будущем у колеблющихся и сейчас отказавшихся, позже не победил соблазн стать активным участником сговора, увидев, что “прокатило”. И, разумеется, не только у них, но и у любого другого в любой другой команде. Я не говорю, что “молодечненским делом” мы окончательно решили проблему. Но как минимум на какое-то время законсервировали ее. Не знаю, насколько нужно кому-то быть отчаянным, чтобы в ближайшее время повторить, рискнув карьерой, а то и перспективой стать фигурантом уголовного дела.
Понятно, что в борьбе с этим явлением шансов не допустить проведение “странного” матча минимум: здесь действительно или надеяться на то, что кто-то “сдаст”, или прогонять хоккеистов через детектор лжи перед каждым поединком. И то и другое маловероятно. Но, уверен, все сейчас получили четкий месседж: контроль ужесточится, а реакция будет быстрой и жесткой. Успеть купить себе домик на Гавайях на эти средства не получится. Здесь как с коронавирусом: или ты быстро реагируешь, или будешь узнавать о том, что произошло лет через десять, вскрывая братские могилы. Предпочитаю первый вариант.

— О вирусе чуть позже, пока о втором неприятном событии в довирусные времена — выступлении “молодежки”.
— Оно, безусловно, огорчило. Были все основания рассчитывать на выполнение задачи возвращения в элиту. Но и здесь не склонен делать трагедию из драмы. Драма в том, что тактическая задача осталась не выполненной, но стратегически наш хоккей практически ничего не потерял. Даже на фоне неудачи было доказано, что у нас есть плеяда перспективных игроков, которые подтвердили свое мастерство и в Минске, и выступлением в своих клубах. Причем как до, так и после декабрьского “мира” на “Чижовке”. Из североамериканского пула кандидатов даже не все попали в итоговый ростер. Но при этом прибыли абсолютно все, кого тренеры хотели видеть на сборе. То есть с патриотизмом у парней все в порядке. Если из них вырастут действительно большие мастера, декабрьская неудача останется мелкой неприятностью.
Федерация же заодно получила очередную возможность тренинга накануне грядущего взрослого чемпионата мира в Минске. Было еще раз отработано взаимодействие с государственными структурами, Минспорта, Мингорисполкомом и так далее. И здесь чемпионат пошел только в плюс, все прошло на высочайшем уровне.

— Однако не ощущаете ли и вы долю вины за результат?
— В какой части?

— По окончании тренерский штаб подвергся довольно острой критике. Даже от коллег, которые обычно стараются не критиковать друг друга. А штаб определяла федерация…
— Да, и сделала ставку на Дудика. Не скрою, были и другие кандидаты на пост главного тренера. Но после многочисленных консультаций сделали выбор в пользу Дмитрия Владимировича.

— И он, выходит, оказался ошибочным?
— Постфактум выходит так. Хотя упомянутая вами критика и прозвучала после. Помните слоган чемпионата “Вперед в будущее”? Очевидная отсылка к фильму “Назад в будущее”. Но там у героев была возможность откатиться вперед и назад во времени, чтобы что-то подкорректировать. У нас не было монитора, на котором в ноябре можно было увидеть, что при конкретном Дудике результат будет таким, а при условных Гусове, Файкове, Есаулове, Перепехине — вот таким. А затем вернуться назад и сделать выбор. Понятно, что штаб Дмитрия прошел через серьезное испытание, у него не все получилось. Но и такой опыт нужен. Как для него самого, так и для федерации.

— И она приостановила сотрудничество с Дудиком. И пока не спешит с назначением нового наставника “молодежки”.
— А куда и зачем спешить?

— Безвластие в любом случае — не есть хорошо.
— Категорически не стал бы характеризовать нынешнюю ситуацию с “молодежкой” этим термином. Учитывая изменение формата экстралиги без участия в ней команды U-20, смысла пороть горячку с назначением тренера сейчас никакого. “Кубка Черного моря”, на котором в последние годы выступала наша дружина, в ближайшем мае, понятно, не будет.

— Но летом обычно уже собирался кэмп.
— Это когда команда U-20 выступала в экстралиге. А так никто и никогда не собирал “молодежку” в июне-июле. Ни у нас, ни где бы то в мире. Да, молодые игроки в этот период готовились. Но каждый в своем клубе…

— …или в команде МХЛ. Тема возвращения Беларуси в проект зависла?
— Поставлена на паузу. Обсуждения были, кроме прочего я лично беседовал по теме с Алексеем Морозовым, который, как известно, не так давно возглавил КХЛ, а немногим ранее руководил МХЛ. Но одного обсуждения и декларации о намерениях мало: нужны гарантии выполнения всех обязательств. И финансовых, и инфраструктурных.

— Со вторым едва ли возникли бы проблемы, прокололись на первом?
— Дело в том, что любая заявка предполагает срок подачи. И на ближайший сезон он уже прошел. В принципе возможна ситуация, при которой из-за карантинных событий сроки могут быть пересмотрены и сдвинуты. Но вероятность этого крайне мала.

— А необходимость? Прежде, помнится, вы оценивали ее довольно прохладно. Пересмотрели позицию?
— Команда МХЛ была бы полезной прежде всего в системе минского “Динамо”. И для клуба по ряду причин, и для молодых игроков, получавших бы, во-первых, практику на хорошем уровне и перспективу быстрее пробиться в КХЛ, а во-вторых, более освещенную витрину с перспективой быть замеченными тренерами сборных.

— В общем, МХЛ у нас пока не будет. А “Динамо” в КХЛ?
— Вопрос не ко мне. Все-таки нужно понимать, что наш представитель в КХЛ — явление далеко за чисто хоккейными рамками. Так что и вопрос дальнейшего существования проекта — тема для обсуждения на разных уровнях, начиная с высшего государственного и заканчивая ФХБ. Не стоит забывать, что команда все-таки интегрирована в иностранную лигу, пусть даже и дружественной Беларуси страны. И все равно все громче звучит недовольство, зачем нам расфуфыривать белорусские деньги в другом государстве без видимых успехов. Тема натурализации тоже извечно острая и воспринимаемая в обществе неоднозначно.

— Уходите от ответа…
— Нисколько. На мой взгляд, “Динамо”, выступая в КХЛ, должно решать одновременно две задачи. И об этом неоднократно заявлялось с различных трибун, разными причастными и не только лицами. Первая и главенствующая для ФХБ — подготовка резерва в национальную сборную. Это конкурентоспособный состав с любым на первое время количеством легионеров. И при условии точечного ввода в состав молодых перспективных белорусских игроков максимум 21 года. Для их дальнейшего развития в условиях, максимально приближенных к чемпионату мира в сильнейшем дивизионе. Точечность в данном случае — три-четыре игрока в третье-четвертое звенья на пять-семь минут в игре, пусть и не в каждой. Остальное время — тренировочный процесс рядом с топами и игровая практика в составе “фарма” в команде экстралиги. Вторая задача — зрительская, а соответственно коммерческая успешность проекта, которую должны обеспечить две ударные пятерки высококлассных мастеров. Другого варианта существования “Динамо” нет, а прочие альтернативы считаю бесперспективными.

— То есть вопрос открыт?
— Ответа на него пока нет. Еще раз: нисколько не устраняюсь, а просто понимаю, что “Динамо” — государственный проект. Мы неоднократно обсуждали конкретику и с Минспорта, и на уровне правительства по их инициативе. И готовы всецело участвовать в этой работе, давать любые комментарии и озвучивать свое профессиональное видение, если в этом возникнет потребность и в дальнейшем.

— Но можно же повлиять на решение, убедив вышестоящие инстанции, что команда в КХЛ нужна.
— Моя позиция относительно того, в каком виде она нужна, озвучена выше. Это команда, претендующая как минимум на выход во второй круг плей-офф КХЛ, с обязательным введением в состав молодых белорусов. Как пример — “Сибирь” в завершившемся сезоне. Вот вам два очень достойных первых звена и перспективная молодежь. И не надо ни астрономических бюджетов, но и не мизерных, по меркам КХЛ. Иначе нет смысла тратить любой бюджет, даже копеечный.

— Далее о теме, которой пока касались вскользь, но которую не обойти. Признайтесь: опасались, что национальный чемпионат может быть не доигран?
— Нисколько. Уже потому, что на государственном уровне политика реагирования на пандемию была давно понятной и четкой: широкомасштабные меры могут быть не более, а иногда даже менее эффективными, чем принятые в Беларуси адресные и точечные. Сейчас выскажусь даже не как руководитель ФХБ, а как гражданин Беларуси Геннадий Савилов: коронавирус заставил нас задуматься об элементарной гигиене и правильном образе жизни, которыми прежде многие пренебрегали. При том что грипп и пневмония накрывали нас с сезонной периодичностью и до этого. Так что даже в этом плохом можно найти хорошее: в будущем приобретаемые сейчас привычки могут спасти здоровье и жизни многих. Собственно, точечное реагирование избрали в Европе не только мы, но и шведы.

— Но они-то чемпионат приостановили…
— Это уже частность. Вызванная тем, что статистика заразившихся у скандинавов все-таки на тот момент была заметно хуже нашей. Нам же ситуация позволяла нормально закончить чемпионат, что мы и сделали.
Вообще каждая страна отреагировала на угрозу по-своему, ни у кого не было универсального рецепта. Мы вот избрали такой путь. Закрыть границы? А смысл, если они и так оказались закрытыми с внешней стороны по всему периметру? Надеюсь, ближайшее будущее докажет, что наша стратегия борьбы с пандемией была верной, что поднимет вес Беларуси в глазах мирового сообщества. В сверхдержавы мы никогда не метили, но уметь отстаивать свою точку зрения под неимоверным внешним давлением и оказаться правыми — это ли не признак величия? Хоккеистам бы нашим еще взять это на вооружение…

— И все-таки кэмп сборной был завершен во вторник досрочно…
— Более того, заодно и немалая часть работников офиса федерации переведена сейчас на удаленную форму работы. Какая-то отправлена в отпуска, которые накопились неиспользованными за предшествующие периоды, — как раз удобный случай. Ничего сверхъестественного — просто прислушиваемся и следуем рекомендациям Минздрава и Мин- спорта. Особенно когда они, как в последнее время, стали настоятельными.

— Отмененный швейцарский чемпионат мира лишает возможности судить, насколько этот год оказался полезным для сборной?
— “Молодежка”, видите, успела проскочить — неудачно. Юноши U-17 выиграли чемпионат в высшей лиге — уже хоть какой-то, но критерий, позволяющий судить о том, что год как минимум прошел для них не зря на фоне отмены чемпионата мира U-18. Ну а то, что национальная сборная не сумела выступить в Швейцарии — так это беда всего мирового хоккея. Никто не смог оценить результаты своей работы в цикле.

— И что же, выходит, год впустую?
— Отнюдь. Появились новые имена, причем, что особенно отрадно, — целый ряд молодых. Это даже приятнее, чем возможное выступление сборной в Швейцарии. О чем мы из-за этого можем сожалеть — что остались без медалей? Так это пока вряд ли…

— Кстати, о новых именах: их больше уже и потому, что, как я это называю, “программа реэкспорта” набрала приятные обороты. Кто ее идейный вдохновитель?
— Ответил бы так: федерация старается не вмешиваться в кадровую политику сборной, определяемую Михаилом Захаровым. Только поддерживать ее.

— По-моему, возвращение “блудных сыновей” — прекрасная политика.
— Видите, “по-вашему”, а ведь и она встречает немало критических стрел. Между тем тот самый реэкспорт — продукт консолидированной политики федерации, Минспорта и штаба сборной.

— Вы не впервые подчеркиваете роль Минспорта, между тем фактически ваш подчиненный Михаил Захаров не стесняется откровенно “бомбить” министерство за недостаточное внимание к делам национальной команды. Не портит ли это отношения ведомств?
— Нет. Более того, насколько знаю, у Михаила Михайловича с министром есть и прямой контакт, чему не мешает его критика. Нужно просто понимать, что это стиль Захарова. Он и в игровой карьере для достижения цели на льду часто действовал на грани фола, так же и сейчас. Не стесняется доводить полемику до крайней точки, за которой уже, кажется, остается только послать друг друга на известное количество букв. Но раз за разом хочется верить, что делает он это не ради скандала, а чтобы та или иная проблема была решена, не спущена на тормозах. То есть если жестко критикуется качество льда на “Чижовке”, то это для того, чтобы оно улучшилось, а не для того, чтобы с кем-то вдрызг разругаться. Это же касается, как понимаю, и его выпадов в адрес министерства.

— Признайтесь, здорово волнуетесь за августовскую олимпийскую квалификацию?
— Что вы хотите услышать: что при каждой мысли о ней покрываюсь холодным потом? Так нет. Мое дело — обеспечить все возможное и от меня зависящее, чтобы команда выступила успешно. А дальше все зависит от того, как сработают все причастные на своем направлении: игроки, тренеры, федерация, Мин- спорта и прочие структуры. Ну и от хорошей атмосферы в сборной. Здесь, слава богу, как будто все в порядке. По крайней мере по уверениям Захарова и как минимум по сравнению с тем годом, когда ему доводилось работать в штабе предыдущий раз — на чемпионате мира-2018 в Копенгагене.

— В каком все-таки году Минск и Рига примут чемпионат мира?
— Видите у меня в кабинете график мероприятий по подготовке? Он не меняется: мы как готовились к проведению чемпионата- 2021, так и продолжаем.

— Но возможны же варианты сдвига?
— Кто вам об этом сказал?

— Уже не раз озвучивалось кулуарно.
— Возможно. Но едва ли вы мне дадите ссылку на хотя бы кулуарные заявления на сей счет швейцарской стороны. Рене Фазел, напомню, швейцарец только по национальности, но не член оргкомитета отмененного чемпионата мира. Более того, в тех же кулуарах звучит мнение, что никакого сдвига не будет, равно как и просьбы о нем. Сегодня на календаре у нас 15 апреля (разговор состоялся в среду. — “ПБ”.), и на ваш вопрос о переносе я, кажется, вполне исчерпывающе ответил — план подготовки неизменен. Даже несмотря на очевидный форс-мажор и то, что вся Европа сейчас, условно говоря, сидит по бункерам.

— Но когда-то же она их покинет, и вопрос почти наверняка будет поднят.
— Вы же читали “Мастера и Маргариту”? Помните, чем завершились для Берлиоза его заверения Воланда в том, что наверняка произойдет в ближайшее время? Гарантировать сейчас нельзя ничего. Здесь бы надеяться, что пандемия не затянется на год. Как бы в таком случае нам с латвийцами не пришлось крепко задуматься, что делать с “нашим” чемпионатом. Но пока работаем по прежнему графику.