Дмитрий Дудик. Кажется, пресс-конференции придуманы, чтобы тренеры на эмоциях сказали лишнее

А ее теперь уже экс-главный тренер Дмитрий ДУДИК по горячим следам не стремился к диктофонам. Но время лечит. А опыт помогает в будущем.

— Ты один из немногих собеседников в последнее время, который предпочел живое интервью телефонному, да к тому же пришел без маски.
— Просто каждый должен иметь голову на плечах и анализировать информацию, которую получает из СМИ — хоть наших, хоть зарубежных. Я вот, анализируя, прихожу к выводу, что вся эта коронавирусная история местами излишне драматизирована. Умирают люди? Ну да, умирают. А прежде разве не умирали? Создается впечатление, что все другие причины смертей сейчас исчезли и всех косит исключительно этот COVID-19. Ну глупо же. Понятно, что совсем уж шапкозакидательством заниматься тоже не нужно, адекватные меры предосторожности не помешают. Но мои дети гуляют на улице, ходят в школу. При этом в портфеле у них всегда флакончик с антисептиком — жена за этим следит.

— Дима Мелешко же входил в возглавляемый тобой штаб молодежной сборной…
— Да, все уже в курсе, что он не избежал коронавируса. Вообще у него прошлый год не задался: супруга болеет, теперь вот сам слег. Причем год с небольшим назад у него ведь уже было воспаление легких. Видимо, действительно из-за этого он оказался уязвимее для вируса и сейчас. Но вживую мы с ним давненько не общались. Последний раз — больше месяца назад, когда вместе выходили на лед в любительском чемпионате Минска в составе “Столицы”.

— А по работе, получается, последнее свидание было в декабре. Когда после не шибко удачного для “молодежки” домашнего “мира” федерация заодно решила прикрыть и проект команды U-20 в экстралиге.
— Второе не стало прямым следствием первого. Разговоры о возможном закрытии проекта ходили задолго до декабря. Наверное, он действительно изжил себя в том виде, в котором задумывался изначально. Главным образом потому, что слишком многие наши игроки подходящего возраста двинули за океан в юниорские лиги. По делу и не по делу. В итоге уже минувшим летом мы стали испытывать серьезные проблемы с комплектованием. При базовом 2000 годе рождения вынуждены были привлекать даже парней 2003-го. Хотя не могу сказать, что они тотально не справлялись: тот же Данила Климович вписался в команду довольно уверенно. И все-таки очевидно, что в изменившихся условиях ожидать былой эффективности от проекта сложно. Вряд ли появились бы новые Соловьевы, которые за один сезон могли бы и выступить в “молодежке” зимой, и весной помочь уже взрослой сборной вернуться в элиту. Да и ряд других игроков, прошедших через наши руки, довольно быстро заявляли о себе в командах экстралиги “А”.

— Вопрос о самой драматичной для тебя неделе прошлого года будет риторическим?
— Вот любит ваш брат драматизировать… На самом деле нет такой команды, у которой всегда все получается идеально. То же касается и тренеров: такова уж наша доля.

— Но декабрь, уверен, вспоминаешь частенько.
— Естественно, не стану лукавить. Много анализировал, отметил ряд проблем, которые были у нас и с которыми наверняка столкнутся преемники.

— Самое время озвучить, тем более что в качестве преемника все громче звучит фамилия Стася-старшего.
— Если Сергей Леонидович посчитает, что ему это интересно, он меня наберет, публично же не стану. Тем более тогда придется критиковать некоторых игроков пофамильно, а это точно не для прессы. А вот немного математики могу озвучить. Какой критерий работы тренерского штаба?

— Это очевидно — результат.
— Результат — само собой, а еще? Есть вполне объективные цифры, которые свидетельствуют о правильности выстроенной работы. По моим выкладкам все было сделано правильно. Но есть еще и понятие дисперсии — это когда результат отличен от просчитанного ожидания. Мы уступили в двух овертаймах. Причем в обоих случаях, когда на льду находились наши ведущие атакующие игроки. Уверен, выпади им десять овертаймов, они уступили бы максимум в трех. Но так вышло, что два пришлись именно на декабрь.
Другие же цифры даже без допущений свидетельствуют, что мы как минимум не провалились. Команда стала лучшей по реализации большинства, одной из лучших — по надежности в меньшинстве. Ну вот получилось, что на этом отрезке было и глупое поражение в овертайме.

— Точнее, два подряд.
— С латвийцами вышло удачнее. Имею в виду, понятно, основное время, когда мы боролись классическим наложением звеньев. И это при том, что у соперников было преимущество: протокольными хозяевами являлись они, то есть и менялись вторыми. При этом мы забросили четырежды — уже мало кто это помнит, равно как и две отмененные шайбы. А вот овертайм помнят все…

— В частности и по итогам матча против “бордово-белых” ваш тренерский штаб упрекнули в читаемой схематичности и запрете игрокам импровизировать.
— С этого места — подробнее. В чем это выражалось, например?

— Например, после нескольких обрезок в стартовой игре против австрийцев был введен явный запрет на выход из зоны через центр.
— А это, по-твоему, Дудик придумал? Даже не Хэнлон, хотя на всех успешных для нашей сборной чемпионатах мира Глен требовал того же — выходить только по флангам. У каждого при этом была своя конкретная главная задача. Скабелке, Антоненко, Грабовскому — забивать. Мне, Михалеву, Угарову, Курилину, Кулакову — прежде всего сдерживать Овечкина, Ковальчука и звезд из других команд, что мы довольно неплохо и делали.
Так что ничего нового я не придумал. А все требования зиждились на том, что у ряда наших выступающих сейчас за океаном игроков конкретные проблемы при игре в обороне. Вот мы и старались минимизировать время, которое им пришлось бы проводить в сдерживании атак соперников.

— Тем не менее какой-то промах тренерский штаб за собой признает?
— Даже не смогу ответить конкретно. Что вот в этом эпизоде был какой-то косяк, которого ни в коем случае нельзя было допускать? Продолжаю считать: мы сработали вполне качественно. В том, что команда стала лучшей в большинстве, немалая заслуга Димы Мелешко, к надежности в меньшинстве очень причастен Саша Цыплаков. Мы дважды отыгрывались “шесть на пять” — это тоже не с бухты-барахты, а результат схем, наигрываемых весь сезон и на всех сборах.
Возможно, хотелось бы, чтобы перед турниром было меньше накрутки. Культивирования идеи, что у нас собралась “дрим- тим”, которая сейчас легко пройдет по головам соперников. Но делал это не наш штаб, и повлиять на это он никак не мог.

— Однако одно свое упущение ты признал и озвучил еще в декабре. Когда сказал, что, доведись переиграть “мир”, сделал бы все жестче. Не отказываешься?
— Нет, конечно. Просто понимали, что на игроков в родных стенах будет оказываться колоссальное психологическое давление и постарались его минимизировать. Создав атмосферу, которая, как нам казалось, способна их мотивировать и раскрепостить. В частности, сделали такую штуку: попросили нашего видеотренера сделать подборку шайб игроков сборной. Во всех лигах, где они выступали. И эту нарезку постоянно крутили в нашей раздевалке. Видимо, это было лишнее: вместо того чтобы вдохновить, кого-то ролик расслабил. Даже при том, что некоторые наши проблемы стали очевидными даже по итогам спаррингов со сборной U-18 перед стартом чемпионата.

— Это которые же?
— Да те самые — в обороне. Причем не только у форвардов, но и у защитников. Особенно атакующих. Хотя считаю, что последними действительно классными атакующими защитниками в нашем хоккее были Олег Хмыль и Сергей Стась.

— Жестко, однако…
— Зато честно. Для меня хороший атакующий защитник должен прежде всего грамотно располагаться и действовать с шайбой на чужой синей линии. А не ломиться к воротам соперника безоглядно. А в игре с юношеской сборной бывали моменты, когда оба наших защитника оказывались к ним ближе, чем нападающие. И побороть это за те несколько дней, что были в нашем распоряжении перед стартом чемпионата мира, мы просто не успели. Да, наверное, и объективно не смогли бы за такой короткий срок.

— Не жалеешь сейчас о каких-то словах, сказанных на послематчевых пресс-конференциях?
— Ох эти пресс-конференции… Иногда кажется, что они для того и придуманы, чтобы тренеры на эмоциях сказали что-нибудь лишнее. Но какую-то конкретную фразу, о которой сейчас жалел бы, не припомню.

— А “шансов больше нет” после игры с норвежцами? При том что на следующий день победа австрийцев над латвийцами их вроде как вернула…
— Так это же на следующий день, а говорил-то я вечером предыдущего. Два подряд поражения, пусть и в овертаймах, — какие могут быть шансы? Заниматься математикой тогда не было времени. Это во-первых. Во-вторых, мы же в итоге так и не вышли в элиту. Значит, где-то, как бы то ни было, недоработали все.

— Помнится еще одно резонансное заявление: “Сейчас не хочется ничего. И прежде всего — тренировать”.
— Обычные эмоции главного тренера. Именно главного: не представляешь, насколько труднее работать им, чем ассистентом. Может, поэтому здоровье у главных, как правило, куда хуже. И тяга к “снятию стресса” распространена. Но я непьющий, поэтому последствия были другими — какие-то пятна по телу пошли на нервной почве. Как грустно шучу, раньше о геморрое только слышал, а сейчас почувствовал, что это такое.

— В “Витебске” или “Лиде” быть главным проще?
— Мне было проще. Может, потому что был моложе. В Витебске вдобавок очень помогал ныне, увы, уже покойный директор клуба Владимир Васильевич Базеко. С его помощью создали команду, которая еще недавно играла в плей-офф и неплохо противостояла там “Гомелю”. А тройка Ильин — Агеев — Ядроец становилась лучшей по набранным очкам в чемпионате. Сейчас у клуба сменился директор — надеюсь, толк будет. Руслана Солодкина знаю давно, и черные дни для команды должны наконец закончиться.

— Должность второго тренера в Молодечно не посчитал шагом назад?
— Наоборот — это был глоток свежего воздуха. Говорю же, после постоянного прессинга хотелось перевести дух. Но при всем том и не выпасть из профессии. Плюс это было приглашение в штаб Дмитрия Кравченко. Наряду с Пушковым и Захаровым считаю Дмитрия Александровича одним из сильнейших и грамотнейших специалистов в нашем хоккее. И рад, что мне несколько раз удалось с ним плотно поработать. Кстати, он мне с ходу поручил работу со спецбригадами. И без ложной скромности замечу: по проценту реализации лишнего “Динамо” стало лучшим в плей-офф.

— Но с трудом одолело в четвертьфинале “Гомель”, а с “Юностью” в полуфинале и вовсе не сладило.
— Насчет “Гомеля” — а с чего бы четвертой команде “регулярки” обскакивать пятую на одном коньке? Плюс к гомельчанам накануне плей-офф присоединился тренер вратарей “молодежки” Алексей Щебланов, в кратчайшие сроки здорово подтянувший гомельских голкиперов. Вообще, если говорить о молодечненском плей-офф, то какие-то проблемы, понятно, были. В том числе и по следам уже всем известного ноябрьского матча против “Могилева”.

— У тебя в этой проекции выгодное положение: скандал случился, когда ты еще не был в команде, зато последствия уже можно оценивать изнутри.
— Вот и оцениваю: те события точно не способствовали нормальной работе. Игра была в ноябре, а следствие, допросы и прочие сопутствующие мероприятия длились до весны. А это — постоянное дополнительное напряжение и нервозность. И неизвестность: как накажут провинившихся, когда накажут?

— Твое отношение к “залетчикам”?
— Стараюсь никогда не оценивать что-либо или кого-либо только по шкале “черное — белое”. В каждой ситуации могут быть обстоятельства, когда человека можно если не простить, то по крайней мере понять. В любом случае они понесли наказание.

— Нет ощущения, что этот сезон подпортил твое портфолио?
— Опять тебя тянет драматизировать. У меня есть ощущение, что я получил хороший опыт. А неудачи случаются у всех, порой и покруче. И ничего: люди делают выводы и идут дальше. Причем нередко доходят до больших высот. Так что, надеюсь, не пропаду, хотя ситуация на рынке труда сейчас действительно сложная. Даже Андрей Гусов до сих пор свободен. Это с его-то опытом.

— А что подсказывает твой — в плане улучшения в Беларуси работы с молодежью после того, как проект U-20 в экстралиге себя изжил?
— Хороший и очень своевременный вопрос. Давно пришла идея, что сохраненные сборные U-17 и U-18 было бы невредно дополнить академией, в которую собирать всех перспективных с 14 лет. Это возраст, когда уже можно вести планомерную работу и по “физике”, и по тактике. Этим путем давно идут успешные школы вроде ярославской, московского “Динамо” и так далее. И обязательно на базе этой академии создать вратарскую школу. Типа той, что в свое время основал в Гомеле Александр Шумидуб, светлая ему память. И были очевидные успехи. Сейчас же даже лучшие по статистике голкиперы из “вышки” совершенно неконкурентоспособны.

— Логика понятна, но с ходу вижу как минимум пару проблем. Первая — взвоют школы. У них и так сейчас институт сборных выгребает сливки 16-летних, а теперь академия начнет делать то же уже в 14. Второе — а где этим сливкам получать игровую практику?
— Это уже детали, которые можно обсуждать, обдумывать и искать выход. Школы и их тренеров можно как-то заинтересовать, чтобы вместо воя они сами хотели поставлять в академию как можно больше талантов. Практика? Да хотя бы в московской зоне юношеского чемпионата России. Вариант уже не раз обсуждался и наверняка он не единственный. Проблем с созданием академии может быть и больше, но их нужно и можно решать.

— Ни с кем за этот сезон не поругался?
— В лицо — нет. Может, за моей спиной кто-то что-то и говорил. Но я на это никогда не обращал внимания.