Евгений Савин. Из Беларуси с любовью. В деревне под Слуцком нагрузили салом и яйцами

За несколько лет он успел стать одним из лиц телеканала “Матч ТВ”, вместе с Юрием Дудем делая программу “Культ тура”, а также иногда комментировал матчи, в том числе чемпионата мира в России. Но с августа 2018-го весь русскоязычный футбольный мир знает его как “КраСаву” — автора самого успешного спортивного видеоблога в русскоязычном сегменте YouTube. За два года количество его подписчиков приблизилось к миллиону — на сегодня их 985 тысяч, а выпуски блога почти всегда собирают больше миллиона просмотров.
Каждая его история вызывает огромный резонанс, а зачастую — и напрямую влияет на футбол. Заслуга “КраСавы” — возрождение “Алании”, отмена планировавшейся реформы российской второй лиги и компенсаций за молодых игроков в тамошнем “миноре”. Савин снимал Зинченко в Манчестере, Головина в Монако, Джеррарда в Ливерпуле, Хави в Испании, Мхитаряна в Риме… А еще — Милевского в Бресте и Глеба в Минске. С Беларусью “КраСава” теперь связан еще сильнее. Его жена Дарья — уроженка Минска. А в непростое коронавирусное время Евгений самоизолировался с семьей в деревне Брановичи под Слуцком, где провел два месяца.
Сейчас его карантин продолжается уже дома в Москве — наконец появилось время и для эксклюзивного интервью “ПБ”. О белорусской деревне, установке Слуцкого, о канале Милевского и конфликте со Шпилевским, о “ручной” спортивной журналистике и своей роли в ней, об угрозах со стороны больших людей и других “прелестях” российского (и не только) футбола…

— Как получилось, что свой карантин ты провел в Беларуси?
— Очень спонтанно. 29 марта. Мы с женой сидим, понимаем, что в России будет жесткий карантин. Что в Москве людей не будут выпускать из домов. И у меня сразу же вопрос: как таким табором будем сидеть? И как я буду работать? И Дашин отец предложил: у нас есть дача, давайте, может, в Беларусь? Обсудил с менеджером, он сказал: да, в России, скорее всего, делать нечего, можете ехать. И тут узнаем, что буквально завтра закрывается граница. Так что рано утром сели в машину — и по прямой 800 километров до Слуцка.
Честно: мне очень понравилось! Раньше толком не был в Беларуси. Один раз с “молодежкой” приезжал. И к Даше в Минск на полтора дня в гости. Зыбицкую помню, после нее вообще ничего не помню. А здесь полностью погрузился в белорусскую жизнь. Теперь прямо очень хочу каждый год выбираться сюда в деревню хотя бы на пару недель. Это очень здорово.

— То, что происходило в России с карантином, это же просто жесть. Штрафы, задержания…
— Я вот вернулся в Москву, заехал на две недели на самоизоляцию. Уже четвертый день смотрю в окно: движения практически нет. А штрафы есть, да. Не знаю, Москву сложно сравнивать с любым другим городом — очень много людей, слишком высок риск заражения. Поэтому жесткие меры, наверное, нужны. Но в разумных пределах. Маски должны выдавать. А их так просто не купить либо они дорогие. Даже у меня уйма знакомых, которые сейчас еле-еле выживают и двигаются по городу только потому, что нужно кормить семьи. Поэтому если государство сажает людей на карантин, то должно обеспечивать их каким-то минимумом. Как это происходит в других странах. В моем последнем выпуске на канале футболисты как раз об этом рассказывают: там и помощь, и маски.
Мне, кстати, было очень интересно, прокатит ли у Лукашенко вся эта история. К Беларуси было приковано огромное внимание, в том числе к футболу. Не знаю, что еще должно произойти в мире, чтобы везде смотрели вашу высшую лигу, в том числе в России. Единственное мое сожаление: вряд ли клубы смогут что-то из этого выжать. Маловероятно, что придут, допустим, новые инвесторы. Думаю, все останется как есть: брестское “Динамо”, БАТЭ и “Шахтер”. Хотя мне, например, на днях писали из Новой Зеландии, просили контакт генерального директора “Слуцка”. Не знаю, что хотят, но вдруг что-то интересное. А сам факт, что у команд, в том числе у “Слуцка”, появились фан-клубы за границей, — это забавно. Надеюсь, пойдет только в плюс. Хотя, повторюсь, монетизировать это будет сложно. Все понимают, что Беларусь — это театр одного актера.

— Учитывая твой обычный ритм, сложно было столько сидеть на одном месте?
— Конечно. Вернувшись в Москву, понял, что в квартире мы вообще сошли бы с ума. Общался с друзьями, которые оставались в городе. Они говорят: смотрели твои деревенские видео и просто завидовали. Вы там двигаетесь, пашете, “челленджи” делаете, а мы тут в четырех стенах… Хотя тоже было тяжело: выпал из привычного ритма. Зато долгое время провел с семьей. С удовольствием просыпался каждый день в шесть утра, чтобы понянчиться с дочерью. Катались смотреть на уточек, гусей, коз — это очень прикольно.

— Три вещи, которые удивили тебя в белорусской деревне?
— Первое — это цены. В первом выпуске оттуда сходил в автолавку, накупил кучу всего: булки, пять пакетов молока, кефир, что-то еще. У меня пакет трещал. Отдал 25 рублей. Десять долларов. Или около 650 российских рублей. И мне сразу люди начали писать: как такое возможно?! В Беларуси очень дешево! По сравнению с Москвой — в четыре-пять раз. Даже в деревне недалеко от Слуцка пенсионеры, которые получают 400-500 рублей, реально могут нормально жить. Плюс есть свой огород — ваш известный белорусский агрофитнес. Но для меня это был реальный шок. При этом продукты хорошие, много всего сделано по ГОСТ. В России, например, нормального шоколада за такие деньги не купишь. Мороженки сыну покупал по 20 российских рублей, в Москве — как минимум сто…
Второе. Я никогда не жил в деревне. Поэтому был удивлен, как люди к тебе относятся. Это большой дружный коллектив, если что-то готовят — идут, делятся. Это очень мило. Когда уезжал, меня просто нагрузили в дорогу: три килограмма сала, домашние яйца, творог, колбасы.
Третье — тоже про людей. Удивило, что в первое время многие приезжали просто сфотографироваться. Один раз из Минска приехали всей семьей. Тесть вышел: ну, ребята, карантин же… “Да мы просто на него посмотреть хотим”. И я такой думаю: “Б…! Люди полтора часа ехали, чтобы посмотреть на какого-то недоблогера”. Для меня стало открытием, что в Беларуси есть такая своя аудитория. Очень жалею, потому что хочется давать контент, но понимаю, что, кроме Глеба, Милевского, может быть, Гончаренко, героев здесь для широкой аудитории не так уж много. Снимать почти нечего, чтобы это было интересно и в Украине, и в Казахстане.

— Знаю, что и директор “Слуцка” к тебе заезжал.
— Да. Один раз возвращаюсь из магазина — стоит мужчина. Думаю: может, сосед. Оказалось, из “Слуцка”. Начал рассказывать про клуб. Говорю: да, я знаю, чуть-чуть слежу. И сам предлагаю: я вот тут Слуцкого хочу поснимать. А давайте Леонид Викторович дистанционно потренирует вашу команду. Так у забора и родилась эта идея. Но Слуцкий — молодец! Его установка на игру — это, мать его, “Оскар”! Как он это сделал? Причем, говорит, с одного дубля. Это просто охрененно. Викторович — нестандарт- ный тренер для российского футбола. Не знаю больше никого, кто бы с таким артистизмом вложился. Это было стопроцентно гениально!

— Сколько килограммов набрал на карантине?
— Где-то три. Но у меня особенность такая — я очень быстро скидываю вес. Даже жена на меня по этому поводу злится. Так что, думаю, от этих килограммов уже избавился.

— В прошлом году ты подписал предварительный контракт с дзержинским “Арсеналом”. Еще собираешься сыграть?
— Да, хотел бы выполнить обещание. Но в этом должен быть дополнительный смысл. Сделать какой-то выпуск. Может, привязаться к прощальному матчу Глеба. Может, еще к чему-то прикольному. Просто мое возвращение в футбол никому не интересно. Даже мне самому. А привязаться к какому-то событию — другое дело. Ну и сыграть снова в официальном матче — прикольно. Воссоединится штутгартское трио: Слава Глеб, Юра Мамаев и я. Я тоже в юности ездил на просмотр в “Штутгарт”. А как получится — посмотрим. Неизвестно, что будет с эпидемией, придет ли вторая волна.

— Как, кстати, относишься к тому, что российский чемпионат собирают возобновлять в таких условиях?
— С одной стороны, согласен со Слуцким — этот сезон можно закрывать и готовиться к следующему. Но понимаю, что возвращение футбола — это политический момент. Мол, в Германии вернулись, другие топ-чемпионаты тоже собираются, и мы не хуже. Нужно создать общую атмосферу: мол, мы все преодолели. Однако будет ли это безопасно для людей — большой вопрос. Тем более Роспотребнадзор сказал, что разрешит десять процентов зрителей на трибунах. Это, конечно, риск. Да, здорово, что болельщики придут — без них вообще кошмар. Но главное, чтобы было безопасно и никто не заболел.

— Белорусский чемпионат шел своим путем. И в общем представлении россиян — это уровень ПФЛ. Тебя что-нибудь зацепило из нашей высшей лиги?
— Я не так много игр видел. Слышал, что хватало негатива. Да, раньше белорусский футбол воспринимался иначе. О, БАТЭ! С “Ювентусом” вничью сыграли, “Баварию” победили. О, Глеб с “Барселоной” Лигу чемпионов выиграл. Сейчас такого нет. Да, есть несколько команд нормального уровня, которые могли бы играть в российской премьер-лиге. Они, безусловно, были бы внизу. Общий же уровень — думаю, можно сравнить с первой российской лигой. Не хватает прежде всего качественных атакующих футболистов. Есть движение, борьба, но многим недостает импровизации. Впрочем, все понятно: хорошие исполнители стоят денег. А по поводу чемпионата: не могу сказать, что он плохой. Нормальный, добротный.

— Ты снял в Беларуси два выпуска. Хотя, насколько знаю, хотел приехать еще раньше — когда БАТЭ играл с “Арсеналом”.
— Да. Но в Борисове тогда отказали. БАТЭ ответил: мол, зима, будет плохая картинка, не те условия. А в итоге полный стадион — и к тому же победа. Видимо, люди тогда еще просто не поняли мой формат. Но было бы дико круто: Глеб победил “Арсенал”. Ладно, говорю, давайте снимем выездной матч. Уже прилетел в Лондон. И мне сказали в БАТЭ, что Саша готов уделить только пятнадцать минут. Это очень мало. К сожалению, ничего не получилось. Я дико расстроился. Потратил столько времени. Выпил в английском пабе пятнадцать пива и полетел обратно в Россию. Ну ничего страшного, зато снял Глеба потом. К Сане никаких претензий. Жаль, что БАТЭ меня не понял. Клуб получил бы свой миллион просмотров — думаю, для Беларуси это очень много. А я получил бы классный “видос”, как Глеб отвозил “Арсенал”.
Зато вскоре сгонял в Брест. Хочу передать огромный привет тамошним болельщикам. Была просто космическая атмосфера! Эта перекличка фанатов — очень круто. Был приятно удивлен, что в Беларуси может забиваться полный стадион. Приведи любого и спроси: ты этот чемпионат считаешь неинтересным? Плюс Брест приятный город. Плюс Миля не подвел и забил.

— Давай тогда о Милевском. Вы ведь раньше не были знакомы?
— У нас очень много общих друзей, но один на один никогда не общались. Как-то снимали программу “Культ тура” с Дудем и Милевским, после этого поужинали. Но плотного общения не было. Тем не менее, конечно, знал, что Артем — человек с большой душой и огромным талантом. Да, он его мог реализовать в пятьдесят раз круче. Но это Миля — такой, какой есть. Понимал, что будет кайфовый выпуск. Больше всего порадовало, что Артем все еще действительно хочет играть. Что не доигрывает от безысходности, а по-прежнему злится, если что-то не получается. У него есть амбиции, в нем горит огонь футбола. Человек играл в Лиге чемпионов, забивал “паненкой” на чемпионате мира, имел огромные бабки — и у него все еще есть тяга к игре. Ну и здорово, что получился откровенный разговор. Я через друзей узнавал разные инсайды, в том числе про роман с Канделаки.

— Подозреваю, ты как-то повлиял на появление у Милевского его собственного ютьюб- канала?
— Мы обсуждали с его агентом Сашей Панковым, что у Артема есть харизма. Что он может открыть свой канал. Упаси бог, говорить, как и что ему снимать. Считаю, главный плюс Мили — то, что это Миля. И что он остается собой. Получается достаточно круто. Рад, что у него уже есть “серебряная кнопка”. Если кто-то хочет поймать “лайт-формат”, послушать байки — это то, что нужно.

— Вторая твоя история из Беларуси — про Глеба. Много шума наделал конфликт с Николаем Шпилевским. Он исчерпан?
— Прежде всего скажу, что я очень хорошо отношусь к Коле. У меня не было какого-то сверхрасследования, чтобы показать, какой он плохой. Он когда-то был суперагентом. Я сам хотел с ним работать, когда был в “Штутгарте”. Глеб заиграл благодаря ему. Просто во время интервью Саня рассказал, почему у него на самом деле не получилось в “Барселоне”. Это не моя история, а Глеба. Проблемы в семье, развод, плюс агент в это же время вывел деньги с его счета. Я сделал на этом акцент, попросил документы, которые Саша мне предоставил. Шпилевский потом угрожал судом. Звонил какой-то молодой юрист. Говорю: ребята, да без проблем. Вот вам телефоны, звоните, пишите. В итоге никто ничего не заявил. Коля только сказал недавно, что я делаю хорошие дела, но нужно следить за языком. О»кей, это его право.
Я делаю свой канал не для того, чтобы всем нравиться. Многие просто считали, что Глеб не выдержал конкуренцию в “Барсе”. А здесь оказывается такое. Спрашиваю: так чего ты об этом не рассказываешь? Ты обязан рассказать. Чтобы люди не обсуждали, что ты сдулся или там с Роналдиньо забухал. Я смог его убедить, и, считаю, здорово, что все узнали правду.
Потому что это гордость белорусского футбола. Но при этом человек, у которого, как и у любого из нас, могут быть проблемы. Даже если ты выигрываешь Лигу чемпионов рядом с Месси, ты все равно остаешься обычным пацаном из Беларуси, который играл на асфальте на стадионе “Динамо”.

— Помимо Шпилевского, многие хотели доставить тебе проблем после выпусков?
— Конечно, такое случается. Когда ты разговариваешь с Карпиным и прямым текстом спрашиваешь у него: “Федун в курсе, что его е…т?” И перечисляешь фамилии людей. Естественно, это им не нравится. И они пишут чуть ли не онлайн. Интересно, когда идет только семнадцатая минута выпуска, а уже на восемнадцатой тебе сыплются сообщения: “Сава, ты что, охренел?!” Отвечаю: ну, ребята, давайте разбираться по фактам. Если вы объясните мне, что я не прав, в следующем выпуске так и скажу. Как думаешь, соглашаются они? Конечно, нет. Потому что перед тем как говорить, я “пробиваю” факты. Считаю, это мой главный скилл — я там был. Я жизнь в футболе прожил, знаю, как кто работает. Естественно, хватает обид.
Но это и есть фишка канала. Если бы не было этой внутренней причастности, ничего бы не получилось. А так ты там свой, знаешь, с чем можешь столкнуться. Как те же агенты себя ведут. Если я полезу в кино или музыку, буду “космонавтом”. Потому что везде свой мир, который нужно прочувствовать. Ты с шести лет должен натирать мозоли, ломать пальцы на ногах и мотать на них пакеты, потому что жуткий мороз, — чтобы ногти не отвалились. И слушать, как пьяный тренер тебя материт, а потом бросает мяч — и ты идешь выбираться из этого г…а.

— До прямых угроз дело когда- нибудь доходило?
— Если я скажу тебе фамилию, мне придется за это ответить. У меня просто нет аудиозаписи угрозы, так что, считай, это мое субъективное мнение. Да, после одного выпуска, который вызвал большой ажиотаж, один большой футбольный человек в неформальной беседе мне угрожал. Сказал, чтобы я тысячу раз подумал, надо ли что-то выпускать. Я не буду называть фамилию. Но на самом деле понятно, кто это. И другие люди говорили, дескать все, что я хочу сделать, может быть опасно для меня.

— Стремно?
— Страшновато бывает прежде всего за семью. Но как тебе сказать… С одной стороны, ради этого я и создавал канал. С другой… Вот знаешь, что меня бесит? В России много политического, оппозиционного контента. И обсуждают часы условного чиновника за сто тысяч долларов. И все такие: как же так, он же госслужащий? А когда показываешь, как те же бюджетные “бабки” воруют в футболе, это не выходит за рамки спортивной прессы. А то и за рамки твоего канала. Это никогда не подхватит большой оппозиционный канал. Раскроешь завтра схему, где воруются миллиарды, — тебе просто прострелят голову, и никто не заметит. Скажут: ну чего там, это спорт, пусть пинают себе там мяч, зато вот часы у депутата… А ведь всякие схемы в футболе — это и есть Россия. Ну, можно собрать на этом миллион просмотров, поэтому хочется рыть еще больше, но стоит ли оно того? Пока что, думаю, стоит. Верю, что все-таки получится развернуть прессу лицом к этим проблемам. Чтобы люди увидели, что здесь, как и в остальных сферах, ноги растут сверху. Чтобы были поправки в законах. Чтобы в спорт приходили деньги из частного бизнеса. В общем, хочется снимать больше проблемных роликов, чем “попсу”. Но я не могу стать у стены и рассказывать, кто какой плохой. Я хочу людям в глаза смотреть. Но никто же не соглашается. Зачем им это? Чтобы завтра с них спросили?

— В нынешней России можно говорить правду, чтобы не вляпаться в г…о?
— Сложно. Думаю, даже невозможно. Ты сразу априори попадаешь во внимание. Я почувствовал это во время выпуска про футбольных фанатов, где мне давал комментарий омбудсмен полиции. Когда он начал раскладывать факты по полочкам, называть фамилии, в том числе действующих генералов, рассказывать, зачем они “глушат” людей на стадионах, какая связь между фанатами и митингами… Я просто смотрел на него и охреневал. Даже спросил: в какую страну нам нужно свалить после этого видео? Говорит: не переживай, нас везде найдут. Уже на следующий день выпуск заблокировали без объяснения причин, хотя обычно YouTube присылает уведомление. А здесь просто раз — и видео нет. А этот человек сейчас находится под стражей в СИЗО — не за эти слова, он много другого также говорил. Но если делаешь такие истории, всегда есть последствия.

— Считается, что главная проблема российского футбола — неоправданно много “бабла”.
— Абсолютно верно. При этом деньги бюджетные, и их никто не контролирует. Они выделяются, чтобы их освоить. Если бы человек вкладывал свои деньги, все было бы иначе. Как у Галицкого. Он не покупает игроков за 30-40 миллионов, будь это хоть Халк, хоть Криштиану Роналду. Он не сыплет 7 миллионов евро на зарплату, как в самом богатом клубе страны. Потому что это свои деньги, а не “газпромовские” или “эржэдэшные”.
Плюс “шедевральный” лимит на легионеров, который якобы улучшает конкуренцию. Если его убрать, снизится планка зарплат, потому что все станут равны. Ой, об этом можно долго рассуждать. Это все одна система. Ну вот представь: выделяют нам с тобой каждый год два миллиарда рублей. Приходит какой-то человек и говорит: давайте вы мне налоги уберете, а я буду с завода команду спонсировать. И мы такие думаем: а нафиг он нам нужен? Нам же выделяют два миллиарда. Из них мы стабильно треть забираем. А тут приходит красавчик, который что-то будет развивать. Зачем отходить от бюджетной кормушки? При этом частному бизнесу предлагают заходить с другой стороны — тоже вкладываться, а мы эти деньги будем контролировать. Но кто на такое пойдет? Они же бизнесмены, а не альтруисты. И это не просто пример — это все реально существует! Надеюсь, скоро получится сделать выпуск про частный футбол.

— А в РФС после разговора с чиновником о новом формате второй лиги тебя еще пускают?
— Да, у нас нормальные отношения. Что касается последнего разговора, там действительно было жестко. Больше похоже на выяснение отношений, чем на интервью. Я завелся тогда. После этого, конечно, прилетело. Намекнули: мол, чувак, даже если сотрудник не прав, он часть РФС. А ты его просто “размотал” — значит, и весь Союз. Хотя там есть подвижки. Как, например, президент РФС Александр Дюков решил вопрос со Слуцким — позвонил губернатору и попросил, чтобы Леониду Викторовичу разрешили построить его стадион. Но Дюков не может прийти, щелкнуть пальцами — и все изменится. Косяков еще полно — и со второй лигой, и с мини-футболом, где ничего не меняется уже лет сорок. Мы на связи с РФС. Там есть разумные люди. И войны у нас нет.

— Ты уже упоминал, как пробивался в большой футбол из маленького сибирского городка. Что-нибудь еще из детства…
— Да обычное детство. Мне гораздо интереснее рассказывать истории других. Если видел, на канале есть выпуск с футболисткой Катей Тырышкиной, которая играет во французском “Монпелье”. При этом ее принципиально не вызывают в сборную. Про нее никто не знал. Когда погрузился в ее историю, понял: это мой герой. Человек вырос в Ангарске, Иркутской области. Отец три раза сидел, сейчас сидит сестра. Она в детстве любила футбол, но на нее смотрели, как на чокнутую. Футбол? В Сибири? В таких условиях? Когда батя между “ходками” пьяный бегает с топором за матерью. И она оттуда вырвалась! И идет со мной по Парижу и рассказывает эту историю.
А у меня — обычное детство. Где под подъездами сидят группами молодые люди, которые варят героин. Потому что пойти некуда. Потому что восемь месяцев зима. Потому что спорта нет, как и культуры. В городе три “кружка” — два прихлопа, три притопа. Потому что регион настолько оторван от центральной части России, что нет ни самолетов, ни пароходов. Что там рассказывать: рынки, подъезды и мечта оттуда вырваться. У меня нет слезной истории. Слава богу, прекрасная семья. Родителям моим надо памятник за это поставить.
Кстати, я же организую детский турнир в Тюмени — уже на протяжении десяти лет. Это столько кайфа! Стараюсь прилетать на финальный день. Комментирую, награждаю деток. Везу вагон вещей, на двести человек, чтобы каждый получил какой-то приз. У многих команд из деревень и формы ведь даже нет. Все за свои деньги. Это моя большая гордость. Проводил бы в Тобольске, где вырос, но это логистически неудобно.
Считаю, нужно об этом говорить. Хочу, чтобы футболисты рассказывали о своих добрых делах. Что молодежь видит, глядя на того же Кокорина? “Роллс-Ройс”, дорогие кроссовки… Это все понятно. Но они также должны знать, что Саша перечислил больной девочке миллион рублей. Чтобы понимали: я вырасту, у меня, конечно, будет “тачка”, куплю классную квартиру, но также при этом буду делать добрые дела. Молодежь должна знать, что за этой мишурой — “бабками”, квартирами, “тачками”, “телками” — есть еще большие значимые поступки.

— Возрождение “Алании”, решение вопроса со второй лигой — каково осознавать, что во многих изменениях в российском футболе твоя заслуга?
— Это очень круто! Это моя главная мотивация. Большая гордость по поводу того, что совместными усилиями удалось добиться отмены компенсации за молодых игроков во второй лиге. Сейчас у них больше возможностей. Я же сам так пробивался. Никому не был нужен. А если бы моим родителям сказали еще и 300 тысяч рублей занести куда-то, чтобы их ребенок играл даже во второй лиге… Да у них никогда таких денег в жизни не было. И я закончил бы с футболом: и не было бы ни карьеры, ни “КраСавы”, ни турниров.
Моя главная цель — что-то поменять. Чувствую, люди это видят. Когда пишут из условного Мурманска или Владивостока: “Жека, у нас тут закрыли весь спорт”. То есть они видят во мне человека, который может взять камеру, приехать и что-то поменять. Многие начинают сочинять: мол, мне кто-то платит. Дело совсем не в деньгах. Как только я получу за видео свой первый “кэш”, канал “КраСава” закроется — сто процентов.

— Часто повторяешь, что ты не спортивный журналист. Может, все наоборот на самом деле — это спортивная журналистика не такая?
— С одной стороны, ты прав. Хотя я знаю множество на самом деле крутых спортивных журналистов. Но журналистику настолько загнали, она настолько сама прогнулась, что я даже знаю, кому пойдет давать интервью Юрий Семин после увольнения из “Локомотива”. Знаю почему. Знаю, какие клубы “облизывают” те или иные порталы. Журналистика стала “ручной”, и я не хочу ассоциировать себя с ней. Я такой, какой есть. Можете называть меня как угодно — хоть х.. с бугра, мне вообще без разницы. Для меня важнее, чтобы люди видели правду.

— Давай напоследок несколько “лайтовых” вопросов. Снять Хави и Джеррарда — это же дико сложно.
— Да. В таких ситуациях нужно одновременно заходить и через клуб, и через кого-то из знакомых. В этих случаях мне здорово помог Альберт Риера, бывший игрок “Ливерпуля” и сборной Испании, который сейчас живет в России. Мы с ним делали выпуск. Хави — крутой, он уделил мне очень много времени. К тому же я снял его семью. Стиви Джеррард — понятно, легенда. Он смог уделить мне лишь пятнадцать минут. Все остальное добивал антуражем. Поговорил с его тетей, которая работала в баре и наливала мне пиво в три часа ночи после легендарного матча “Ливерпуль” — “Барселона” (4:0). Это крутые герои. А какие у них семьи… Мама Хави скромно идет по городу, где он вырос, сестра — на обычной работе. Понимаешь, как много ментальных сложностей у людей с постсоветского пространства. Хочется, чтобы футбол стал чуть проще, более открытым для обычных людей.

— Давай еще пару историй из “бэкстейджа”.
— Ну, самый топ — это, конечно, тетя Джеррарда. Она очень стеснялась, не хотела разговаривать. Но мы с ней выпили несколько бокалов — и она согласилась. Очень удивил Зинченко. Мы с ним не были знакомы, но он сразу поселил меня к себе. Просто красава! Причем я улетал рано утром в Москву и уезжал, когда он еще спал. А в этот день был матч “Манчестер Сити” — “Челси”. И когда я прилетел в Россию, встреча уже закончилась со счетом 6:0, а Зина отдал две голевые. Написал ему: мол, я с тобой в одной квартире просыпался, а тут ты уже “Челси” шесть “закинул”.
Хватало и сложностей. Кстати, Милю снимал с температурой 39 градусов. Из аэропорта потом поехал прямо в больницу, потому что никакие антибиотики не помогали. Остался в “инфекционке” на пять дней. Тяжело мне первый выезд в Беларусь давался.
О, есть самая клевая история, о которой еще вроде бы не рассказывал. Произошла она, когда шел в Государственную думу снимать Валерия Газзаева. Очень переживал. Взял с собой сильно беременную супругу, чтобы, если запретят, оставить камеру. Пропускной пункт, мне нужно успеть за тридцать минут. До этого обсуждали дресс-код, сказали, что нужен пиджак. Надел. А про джинсы ничего не сказали. У меня там была небольшая дырка — такой дизайн. Говорят, нет, не пустим. Что делать? На ускорении бегу в магазин “Zara”, который в 500 метрах от здания думы. Хватаю первые попавшиеся штаны — обычные, черные, — надеваю, оттягиваю кассиру бирку: “Быстро!” Она отвечает: все круто, конечно, только ту пластиковую штуку надо снять. И я посреди магазина, где толпа людей, стою в трусах и протягиваю ей штаны. Одеваюсь, так же быстро бегу обратно. Все это ради трех секунд, на которых Газзаев говорит: “Выключи, выключи камеру…” И это момент как раз зашел людям больше всего.

— У тебя скоро будет миллион подписчиков. Как отметишь?
— Ха! Кокорин обещал, что меня поздравит Златан Ибрагимович. А я что сделаю? Да ничего. Хочу, чтобы в моих выпусках было разнообразие, а люди смелее шли в кадр. Пожелаю себе этого. Если не будет разнообразия, канал закроется и в таком виде перестанет существовать. А как буду отмечать? Просто скажу огромное спасибо своим подписчикам.