Кирилл Устименко. Сушко всем растолковал, что Россия и Беларусь — разные государства

Под сводами столичной “Олимпик-Арены” на прошлой неделе работал единственный белорус, который теоретически может продолжить приостановленный за океаном чемпионат НХЛ. Заигранный за юношескую сборную России гомельчанин Кирилл УСТИМЕНКО выступает в системе “Филадельфии” и получил вызов на сбор к предстоящему отложенному из-за коронавируса старту плей-офф Кубка Стэнли-2020. В Минске голкипер усиленно готовился под руководством Андрея Кудина. Бок о бок с проспектом “летчиков” на льду “Олимпика” работали и другие клиенты Святослава Киселева, представляющего в Беларуси интересы агентства “Gold Star”: Павел Денисов, Дмитрий Дерябин, Егор Шарангович, Егор Клавдиев, Дмитрий Кузьмин и Алексей Колосов. В общем, гомельчанину предоставили все условия, чтобы подойти к ответственному кэмпу в полной боевой.

— Меня вызвали на тренировочный сбор “Филадельфии”, поскольку сезон в НХЛ решили продолжить, а “Флайерс” — в числе участников плей-офф. Необходимо было найти ледовую площадку, чтобы подготовиться к сбору, ведь долгое время не катался.

— Вызов стал неожиданностью?
— Честно говоря, ждал его. Мне говорили, что, возможно, представится шанс проявить себя на сборе, поэтому за время вынужденного простоя старался максимально держать себя в тонусе. К сожалению, продолжительное время не было тренировок на льду. А сейчас решил, что лучше поработать на площадке, ведь по прилете в США придется отсидеть карантин.

— Трудно найти летом лед?
— Очень проблематично. Тем более что первое время находился на самоизоляции. То есть вообще не было речи о том, чтобы с кем-то потренироваться или куда-то сходить. Проводил все время на даче.

— Были варианты отправиться в США чуть раньше?
— Обсуждал этот вопрос с агентом. Мог уехать неделю назад, когда клуб подтвердил вызов. Однако сказал агенту, что для начала мне нужно почувствовать лед.

— Насколько для тебя реально не ограничиться только участием в кэмпе “Филадельфии”?
— В тренировочном лагере у всех есть шанс. Всякое может случиться: не пойдет у кого-то игра или травма. Я морально готов.

— В прошлом сезоне “Филадельфия” задействовала много голкиперов — тренерский штаб перебирает варианты…
— Верно. В системе есть вратарь, который никуда не уйдет, а по остальным двум имеются вопросы. Надеюсь, следующий сезон начну как минимум в AHL.

— Получается, ты в самых трудных условиях среди голкиперов “Флайерс”: нет льда, предстоит двухнедельный карантин…
— Полностью согласен. У них одна ситуация, у меня другая… Нужно выкарабкиваться: усиленно тренироваться и не вешать нос. Просто принять и преодолеть это.

— Сезон для тебя сложился воодушевляюще?
— Да, классная обстановка, игра и зрители. За океаном все другое.

— Насколько велика разница с привычной для тебя МХЛ?
— Она несоизмерима. Люди в Америке живут хоккеем. В МХЛ на матчи приходило всего около двух тысяч зрителей, хотя болельщики и там классные. Но в США — значительно больше: в ECHL от пяти до семи тысяч, в AHL — от семи до десяти.

— Как оценишь первую часть сезона?
— Она не была замечательной, но и плохой ее назвать нельзя. Всегда кажется, что можно сделать что-то лучше. По поводу коронавируса… В заключительной части сезона меня перевели в AHL, когда оставалось примерно 20-25 игр. Так хотел выходить на лед… Мне дали шанс, ставили на матчи, но сыграл очень мало.

— Точнее, пять встреч.
— Да, всего пять. Было обидно и морально тяжело, когда сезон досрочно завершили и пришлось улетать. Хотел проявить себя и имел возможность. Вообще я рад переезду в Америку. Мне понравился сезон, коллектив шикарный, мне все помогали. В команде ECHL встретили как давнего друга или даже брата. Было легко, хотя я не знал английского языка. Все равно со мной общались, помогали, подходили со словами: “Давай немного поговорим, попрактикуешься”. Приятно, ведь парни не обязаны были это делать. В моем “Рединге” в ECHL не было русскоязычных хоккеистов. А вот в AHL в “Лихай Вэлли” — сразу трое. Причем, как известно, даже один белорус — Макс Сушко. С ними гуляем, отдыхаем, общаемся. Правда, в этом есть минусы. В ECHL, когда общался только с американцами, активнее прогрессировал в плане изучения английского. А в “Лихай Вэлли”, получается, чуток расслабился.

— Макс помог с адаптацией?
— Да все русскоязычные ребята помогали. Я жил с Германом Рубцовым, который меня постоянно поддерживал, особенно на сборах. К сожалению, он потом уехал, стало тяжелее.

— Как помогали партнеры?
— Ой, историй много. Например, мне было трудно общаться с доктором команды. Бывало, не мог объяснить проблему, и тогда ребята переводили. Потом прикалывались, что уже надоел, используя их как переводчиков. Я и правда частенько их дергал.

— За год в США хорошо овладел английским?
— Все еще не могу этим похвастать. Все-таки надо с репетитором работать. У меня был план: закончить сезон, вернуться в Беларусь и начать усиленно заниматься с профильным специалистом. Но коронавирус и здесь спутал карты: ни льда, ни живого общения и возможности подтянуть английский. Считай, полтора месяца улетело в никуда.

— Как ты успел вернуться из США в Беларусь? Границы, помнится, закрывались стремительно.
— Можно сказать, очень повезло. Постоянно был на связи с агентом Дэном Мильштейном. Он держал в курсе последних новостей, говорил, что скоро выяснится, продолжится сезон или нет. Просидел пять дней на карантине в четырех стенах своей комнаты. Не знал, куда себя деть, чем заняться. Наконец позвонил Дэн и сказал, что могу улетать. Сразу отправился в аэропорт. На тот момент заболевших в Штатах было еще только около полутора тысяч. Взял билет ночью, собрал вещи и улетел. А буквально через день-два границы закрыли, полеты за океан отменили.

— На карантине тяжело?
— Знаешь, когда сказали сидеть пять дней дома — было трудно. Тренировался, заказывал еду — и все. Благо в Playstation играл с друзьями. Но существовала проблема с часовыми поясами: по времени Пенсильвании парни могли играть где-то до четырех вечера. А дальше — пустота.

— Нет досады, что не уехал в Новый Свет раньше?
— Стараюсь об этом не думать, потому что раньше просто не имел такой возможности. У меня был контракт с питерским “Динамо”, и никто не отпустил бы.

— Тебя за океаном воспринимают как белоруса или россиянина?
— Как белоруса! Всем об этом говорю. В клубе никто не путает. Тем более что Сушко уже всем растолковал, что Беларусь и Россия — разные государства.

— В Штатах нынче неспокойно не только из-за коронавируса…
— Особо о ситуации с Флойдом не думал, но новости по теме читаю. С111тараюсь слишком ими не заморачиваться. Моя главная цель — быстрее начать тренироваться. А не разгуливать по улицам в поисках приключений.

— Многие игроки подумывают провести будущий сезон в Европе. Речь о тех, кому проблематично сейчас пробиться в НХЛ. Что насчет тебя?
— Я сто процентов останусь в США. Готов доказывать, что заслуживаю шанса в НХЛ.

— До отъезда за океан на связь с тобой выходило минское “Динамо”. Не жалеешь, что не подписал контракт с “зубрами”?
— Не совсем так. “Динамо” со мной и агентом связывалось лишь на тему приобретения прав на меня. Я же на тот момент уже планировал уехать в Америку, поэтому серьезного разговора о контракте не шло.

— Даже если бы у “Динамо” получилось выкупить права на тебя, все равно улетел бы?
— Да. Кроме того, сделка же не состоялась: “Динамо” сделало предложение, питерский клуб его повторил, а значит, права остались за ним. Вообще я за многое благодарен Питеру и клубу, который меня воспитал и многое дал. А также юношеской сборной России, в рядах которой впервые представилась возможность выступить на турнире мирового уровня. Но, возможно, мне и моим близким было бы комфортнее, если бы перед отъездом за океан спортивные права остались в стране, где я родился и где живет моя семья. Вообще в зимнем интервью “Прессболу” уже говорил, что, когда был маленьким, постоянно мечтал об НХЛ, но для начала хотел попасть в минское “Динамо”. Все-таки НХЛ покоряется не каждому. А желание, чтобы права на меня остались за минчанами, наверное, связаны с той самой мечтой из детства.

— Кроме того, в одном из интервью ты выразился так: “Не сказал Беларуси ни да, ни нет”. Если бы права на тебя перешли к минчанам, ответ был бы положительным?
— Если речь о сборной, то могу лишь повторить: хочу играть за национальную команду Беларуси. Но для этого нужно выдержать четыре года карантина. Причем провести их в белорусском клубе. А сейчас другие планы. Хочу доказать в Америке, что чего-то стою. В общем, желание защищать честь сборной есть, но возможности пока нет.

— Следишь за “Динамо” и чемпионатом Беларуси?
— Следил за “зубрами”, но сейчас смотрю только НХЛ.

— Здесь уместно напомнить, как и зачем ты получал российский паспорт.
— Меня в Санкт-Петербург пригласил первый тренер. Он туда переехал из Гомеля — я за ним. Чтобы играть, нужен был российский паспорт. С белорусским в Питере это было нереально.

— Решение далось просто?
— Я был очень юным, хотел играть, особо ни с кем не советовался — только с родителями и тренером. Мама не хотела отпускать, даже плакала. Все-таки мне было только 12… Смотрю сейчас на 15-летнего брата и понимаю родителей. Но отец убедил маму, что меня надо отпустить ради моего развития.

— Были в Санкт-Петербурге косые взгляды? Все-таки белорус занял чье-то место.
— Нет, там был очень дружный коллектив.

— Что скажешь о времени, проведенном в Питере?
— Было классно. Мне все нравилось: школа, интернат, сборы, наша команда МХЛ. Пока это мои лучшие годы.

— Тем не менее в ВХЛ тебе позже шанса не дали, на молодежный чемпионат мира не взяли…
— Обиду не затаил. В таких ситуациях нужно разбираться, что с тобой не так, каких качеств не хватает. Это урок на будущее.

— Как думаешь, достиг бы нынешних успехов, если бы остался на родине?
— Однозначного ответа нет. Не скажу, что, останься в Беларуси, наверняка ничего не достиг бы. Может, даже отсюда рванул бы сразу в НХЛ. Возможно, забрали бы в 16 лет в “Динамо”, уже отыграл бы четыре года в КХЛ. Но это все в теории.