Игрок года-2020. Андрей в роли Джона. Может, в “Динамо” еще сыграю. Просто точно не сейчас

Обычно на результаты опроса серьезное влияние оказывает выступление сборников на чемпионате мира, но в этом году, как известно, планетарное первенство победил коронавирус. В клубной же части у Андрея КОСТИЦЫНА было мало конкурентов. Несмотря на очередной провал “зубров” в чемпионате КХЛ, старший из новополоцких братьев блеснул лучшим среди белорусов бомбардирским показателем, а в плане количества заброшенных шайб с ним даже с учетом легионеров смог тягаться только признанный забивала Теему Пулккинен.
А еще нынешний весной АК-46 довольно сложно было раскрутить на интервью. Иногда даже казалось, что ссылки бомбардира на постоянную занятость полугодовалым сыном чуть преувеличены. Оказалось, лишь казалось: даже лауреатский разговор с теперь уже двукратным лауреатом номинации “Игрок года Беларуси” стал возможен в немалой степени потому, что Костицына-самого-младшего привезли из родного для папы Новополоцка на прививку в родной для наследника хоккейной династии Минск. На первый взгляд нехарактерная для сурового новополоцкого хлопца Андрея Костицына роль нежного папы показалась неплохой завязкой для начала часовой беседы.

— Имя-фамилия Джон Леннон тебе о чем-то говорит?
— Само собой, а с чего ты его сейчас вспомнил?

— Просто у основателя “Битлз” была очень похожая на твою история отцовства. Второй ребенок у него тоже родился аккурат на 35-летнем рубеже, и Джон на пять лет забросил шоу-бизнес, посвятив все время маленькому сыну. Прямо как ты сейчас.
— У меня, как у него, все-таки не получится. Это в шоу-бизнес можно вернуться после пятилетней паузы, когда тебе стукнет сорокет. В хоккее такой фокус не пройдет, по крайней мере — для игрока. Но когда вдруг появилось неожиданно много свободного времени, как этой весной, — почему нет? В сезоне, понятно, такой возможности не представится.

— Это выполнение отцовского долга? Утомительно или в кайф?
— Не утомительно точно. Это ж не девяносто килограммов на плечах, а твой ребенок. К тому же маленький, у него каждый день что-то новое: эмоции, улыбки. Очень приятно за этим наблюдать.

— Леннон даже хлеб домашний научился печь. Какие у тебя открылись родительские таланты? Хотя бы в части пеленания-укачивания?
— Не особый я мастер укачивания, если честно…

— Отчего же? Руки, слава богу, крепкие.
— Да, но у мамы, как это обычно бывает, получается лучше. Она и уложит, и песенку споет. А ты представляешь меня, поющего колыбельную? Хотя иногда убаюкиваем дуэтом: я качаю сына на руках, жена ему поет. Парень-то у нас немелкий, в папу пошел. Никитой назвали.

— Никита Андреевич, значит. Да и Никита Костицын звучно. В случае, дай бог, продолжения династии.
— Буду рад, если он этого захочет. Но настаивать и заставлять точно не стану. Из-под палки все равно ничего не выйдет. Нужно, чтобы сам захотел. Может, ему футбол больше глянется, например. Но если хоккей — здорово. Главное, чтобы он, как и я в детстве, просил отца сходить с ним на лед лишний раз. А то на тренировке не наигрался.

— Итак, через 12 лет ты снова “Игрок года”. Скоро в твой профиль на eliteprospects будет добавлена соответствующая информация. Кстати, твоя страничка там иллюстрирована фото в форме “Монреаля”. Часто заходишь?
— Нет особой нужды. У меня есть персональный статистик — отец. Сейчас вот за несколько месяцев пребывания в родном Новополоцке и этой темы касались. Батя может запросто спросить: “А помнишь свой хет-трик в ворота “Питтсбурга”?” Я уже могу забыть, а у него все записано.

— НХЛовские воспоминания часто всплывают?
— Уже реже. Все-таки с течением времени понимаешь, что это, пусть и приятное, но прошлое. А сейчас играю здесь: в Беларуси, России…

— С учетом плей-офф Кубка Стэнли у тебя без малого 450 матчей в НХЛ. Нет ли ощущения, что могло быть и больше?
— Могло, но если судьба отвела именно столько — что поделать? У кого-то вмешивается травма, но это не мой случай. У кого-то другие обстоятельства. И способность человека их преодолеть.

— Ты, получается, не смог?
— Были осложняющие факторы. Во-первых, локаут-2012, во-вторых, предшествовавшая этому моя история с Радуловым, которую раздули из ничего.

— Совсем из ничего?
— Да рассказывали, будто мы вернулись в отель в Финиксе чуть ли не в невменяемом состоянии. А мы всего-то опоздали: приехали не к одиннадцати вечера, как по распорядку, а ближе к полуночи. После ужина в ресторане в получасе езды от отеля, на котором были и другие игроки из нашей команды. Просто они такси поймали быстрее, а нам пришлось подождать. Была то ли пятница, то ли суббота, машин не хватало — обычное дело. А предъявили в итоге бог весть что. Не помог даже разбор инцидента с коучем с глазу на глаз, где все честно рассказали.

— Но позже, точно знаю, попытки вернуться в НХЛ ты предпринимал. Почему не срослось?
— Не было конкретики. После успешного для нашей сборной чемпионата мира в Чехии в 2015-м варианты имелись. Но какие-то невнятные: мол, приезжай, попробуешь. Если подойдешь, то… Ладно бы предложили хотя бы просмотровый контракт — поехал бы, не раздумывая. А такое ни то ни се не заинтересовало — не пацан уже все-таки.

— Но по деньгам, оставшись в КХЛ, в те времена можно было не потерять.
— Возможно, но НХЛ — это все- таки НХЛ. Хотя в те годы действительно был, наверное, пик контрактных гонок. Вплоть до того, что многие начали возвращаться домой из-за океана.

— Сколько потом об этом пожалели…
— Каждый выбирает для себя. Кто-то повелся, но кто-то же и, даже потеряв в деньгах, остался. У каждого свои приоритеты. Кому-то, может, действительно просто комфортнее на родине. Другим — наоборот: по ряду причин предпочтительнее жить и играть за океаном, там лучше и их семьям. Везде есть плюсы и минусы. Вплоть до дальности перелетов.

— Ну да, в Америке они всяко короче плеча Минск — Владивосток.
— А это на самом деле для многих немаловажно. Среди игроков есть же такие аэрофобы, что даже клуб выбирают такой, которому доводится меньше летать.

— Знаешь таких?
— Конечно. Даже среди одноклубников за океаном были. Нужно видеть, что с такими происходит в самолете: сел в кресло, пристегнулся, схватился руками за сиденье и все — потерян человек. Как минимум как собеседник: ни на что не реагирует, трясется. А если самолет еще и тряханет в воздушной яме — вообще человек по его глазам прощается с жизнью.

— Кстати, о жизни. Точнее, о здоровье. Коронавирусной темой за родительскими хлопотами голову не забиваешь?
— Мы же, считай, самоизолировались в своем доме под Новополоцком. Не паникуем, хотя и разумную осторожность соблюдаем, тем более маленький ребенок. Так что выбираемся куда-то крайне редко — в магазин за покупками разве что. Тем более в том же поселке недалеко живут родители — и мои, и жены. Есть кому помочь.
Так что я сейчас впервые за много недель куда-то выбрался. Малому прививки сделать, тесты в сборной пройти. Мне-то скоро уже выбираться в Нижнекамск. Начало сборов там перенесли на неделю раньше, а еще и положенный карантин нужно пересидеть. Так что уже вот-вот нужно выбираться. Причем на авто — тоже не близкий свет.

— Форму как поддерживал?
— Как раз на родине это для меня самое простое. Дом же строил, еще играя в “Монреале”. И сразу спланировал там для себя персональный тренажерный зал. Не знаю, как сейчас, а тогда в Новополоцке с этим было туговато. Залы какие-то были, но с довольно ушатанным или просто устаревшим оборудованием. А у меня под рукой все что нужно. И озеро рядом: можно и пробежаться, и искупаться.

— Строго по графику?
— Моим графиком сейчас руководит Никита Андреевич. Когда уснет, тогда есть время и потренироваться, и телевизор посмотреть. Но вообще этой весной с семьей провел как никогда много времени, да и просто на родине. Последний раз столько был в Новополоцке, наверное, лет 20 назад. А здесь и сам к природе приобщился, да и малому здесь больше нравится. Сказать он этого, понятно, пока не может, но в городе спал только раз, а здесь с удовольствием и второй засыпает.

— Таблицу с предварительными результатами опроса я тебе присылал. Льстит?
— Как минимум приятно.

— Но твой отрыв от условных конкурентов говорит и о грустном проседании нашего хоккея.
— Ну да, лет 10-15 назад победить в таком опросе было бы сложнее. Если вспомнить времена, когда я молодым начал привлекаться в сборную, то для перечисления звезд не хватит пальцев обеих рук. Причем лидер не виртуальный, а реальный каждый в своем клубе. Потому и сборная тогда чаще задумывалась о восьмерке на чемпионатах мира, а не о том, как сохранить прописку в элите. Или даже вернуть ее. Выходит, вернулись туда, откуда пришли.

— Есть версии причин такого бега по кругу?
— Понятно, что не так что-то прежде всего в школах. Но что конкретно — лучше видно тем, кто водит в них своих детей, мне еще рано. Хотя наверняка дело как минимум в престиже профессии детского тренера. Какой отдачи и творчества ожидать от человека со стодолларовой зарплатой?.. Правда, точно знаю, сейчас есть фанаты и сподвижники, которые на это не обращают внимания и отдаются делу без остатка. Но это единицы. Остальные способны максимум довести пацана до какого-то не слишком высокого уровня, выше которого он уже при всем старании не поднимется.

— Молодые обращаются к тебе за советом?
— По какому вопросу?

— Да по самому элементарному: как стать игроком НХЛ?
— Чтобы буквально с таким — не припомню. Но какие-то хоккейные нюансы уточняют. Это полезнее, чем повторять абстрактное и очевидное: больше работать и понимать, что никто тебе на блюдечке НХЛовский контракт не принесет.

— Михаил Грабовский в недавнем интервью попенял нынешней молодежи за ленцу и неумение концентрироваться.
— Ему со скамейки виднее…

— А тебе со льда разве нет? Молодежи-то в этом сезоне в “Динамо” было изрядно.
— Ну вот она и работала. И с нею работали. Что получилось — видно из таблицы. Может, на второй сезон какой-то толк и будет — посмотрим.

— Но ты — уже со стороны, из Нижнекамска. Рад?
— Наверное, Вудкрофт больше. Вздохнет спокойно. Будет заниматься любимым делом.

— А ты что же, мешал ему?
— Видимо. А раньше Бэйлен мешал. Который, не будь у него известных трений с Крэйгом, на пару лишних чемпионатов мира мог в сборную приехать. И оказаться на них совсем не лишним.

— Сложный коуч?
— Хороший психолог. Как, видимо, ему кажется.

— Хэнлон тоже был хорошим. Все говорят, умел настраивать.
— Опять же посмотри в таблицу прошлого сезона. До чего донастраивались.

— Но не сразу. Начали-то относительно неплохо.
— Сколько — десять игр? А потом понеслось. Сколько мы там “рекордов” обновили?

— Так почему обновили-то?
— Опять же нужно у тренеров спросить. Мы делали то, что нам говорили. А потом оказывались виноватыми: мол, тренеры все делают правильно, это игроки…

— Это раздражало?
— Просто не понимаю, когда хоккеисты валят на тренера, а тот — наоборот. В конце концов, мы в одной лодке, так что виноваты как минимум все. В том, что выдавали такие серии из поражений. А это тоже психологически прибивает. Меня в силу опыта, в чуть меньшей мере, а тех, кто помоложе, намного тяжелее. И как тут можно что-то построить? Хочешь пример? Если, конечно, посчитаешь нужным это напечатать.

— Никогда не вырезаю слова собеседника, если он хочет что-то сказать.
— Тогда объясни мне, как можно запрещать молодым общаться с ветеранами? А им прямо запрещалось со мной общаться.

— Ого, и такое было?!
— И не только. Начни я рассказывать все — дня на три засидимся. Или вот еще: как можно легионерам говорить, что на них гонят белорусские ветераны, а нам — что на нас гонят “леги”? Как добиться единства команды, на недостаток которого при этом жалуешься на пресс-конференции? Не знаю, может, такое столкновение игроков одной команды лбами это и правда какой-то тонкий психологический прием. Но я его не понимаю. И результатов не вижу.

— Столкнуть лбами получилось?
— Не очень. С нашими иностранцами все равно нормально общались. И на льду, и за его пределами могли куда-нибудь вместе выбраться, не ограничивая коммуникацию только тренировками и играми. Лучше всего сошелся с Паре. Как-то сразу нашли общий язык. Но и с другими тоже.

— Франсис, кстати, вскоре после прихода назвал тебя “большим медведем на коньках”. Не обиделся?
— На что? Тем более не факт, что это была именно подколка — может, комплимент. Да и в любом случае давно на таком не зацикливаюсь.

— Сейчас ты переходишь в “Нефтехимик”. Чему больше рад: новому клубу или расставанию с прежним?
— Первому рад, а что касается второго… Я с удовольствием провел бы в “Динамо” еще один сезон или даже больше. Но не с этим главным тренером. Второго такого года мне не нужно. Однако не исключаю, что при другом тренере еще сыграю.

— Интересно, кого из коучей, напротив, вспоминаешь добрым словом?
— Если говорить об НХЛ — очень комфортно работалось с Ги Карбонно. В КХЛ после возвращения из-за океана — в “Тракторе” с Белоусовым, царствие ему небесное. Коллектив был классный, требования понятные, все сплоченные. Потому и в плей-офф выходили, и до его финала доходили. У Буцаева в “Сочи” тоже чувствовал себя вполне комфортно. Игралось спокойно, уверенно: следуй понятной установке — и все будет нормально. Так что и поэтому рад переходу в “Нефтехимик”, которым он сейчас руководит. Переход мог состояться и раньше, разговор заводился. Но тогда не срослось.

— Погоди, что-то не клеится. Говоришь, с Вудкрофтом отношения были натянутыми. При этом ты стал капитаном по ходу сезона…
— Сам удивился. Назначение тоже было своеобразным: о нем мне объявил наш гендиректор Дмитрий Юрьевич Басков. Загадочно так: мол, сейчас будет объявление насчет тебя. Начал гадать, что опять не так. Оказалось, назначили капитаном.

— Задачи на льду при этом обновляли? Кроме очевидного права вести диалог с судьями.
— Ой, с судьями отдельная история. Меня настолько часто к ним посылал за разъяснениями главный тренер, что рефери уже начинали прикалываться: “Ну что ты к нам постоянно ездишь?” А иногда доходило и до такого: “Еще раз подъедешь, дадим дисциплинарную “десятку”. А мне думай, что делать при таком раскладе, когда Вудкрофт опять посылает. Причем с какой-то мелкой фигней. Когда что-то действительно серьезное, меня и посылать не надо — сам подъезжал к арбитрам. Не первый день в хоккее все-таки.
Ну а что до других капитанских обязанностей, то их не надо объяснять, они понятны: быть лидером, подбадривать партнеров, встряхнуть команду, когда необходимо…

— Судя по всему, не очень получалось.
— Видимо. Хотя опять же, чтобы все получалось, в команде должно быть абсолютное единство. В том числе команды с тренерским штабом.

— Три хет-трика за два динамовских сезона — не маловато для самолюбия Костицына? Последний, кстати, в заключительном матче в форме “зубров”.
— Не маловато — нормально. Что до последнего, то нужно было поставить красивую точку.

— Типа “запомните меня таким”?
— Нет, моя точка персонально для главного тренера.

— Поддержку болельщиков “Динамо” чувствовал, обид не осталось?
— Да ну, какие могут быть обиды? Наоборот, нужно сказать спасибо тем, кто, несмотря на результаты команды, продолжал приходить на матчи. Хотя и тех, кто в какой-то момент плюнул, тоже вполне понимаю: не каждый столько выдержит. Самые стойкие даже подходили к нам на выездах, общались. Спрашивали, что не так.

— Что отвечал?
— Общие фразы. Понимаешь же, что говорить все, что действительно думаю, тогда не мог. Вообще в плане болельщиков получилась интересная ситуация. Не последним фактором при подписании контракта два года назад было не просто желание поиграть дома, но и окунуться в атмосферу поддержки “Минск-Арены”, которую раньше оценивал, приезжая играть против “Динамо” в составе других команд. Атмосфера была действительно шикарной, практически НХЛовской. А вышло так, что за эти пару сезонов удавалось ее ощутить считанное количество раз.

— То есть эти два сезона — сказка о потерянном времени?..
— Ну так тоже не говорил бы… Все равно были и приятные моменты. И отличные ребята, с которыми довелось играть. Хотя, понятно, хотелось бы большего. Как минимум хотя бы сыграть в плей-офф раз в два года.

— Долго еще болельщикам “Динамо” ждать этого счастья?
— Ну почему долго: сейчас вот молодежь как заиграет. Как Вудкрофт обещал.

— Улавливаю в голосе стеб…
— Да почему же стеб — ну сказал же он. Значит, наверное, что-то знает.

— Давай все-таки серьезно. Возьмем того же Ваню Дроздова. Парень, кстати, в недавнем плей-офф экстралиги побил твой же рекорд результативности молодого бомбардира. Неужели толку не будет?
— Кстати, о Ване. Заодно и об Илье Литвинове. Хочешь еще прикол? Оба в мой первый год в “Динамо” стабильно получали место в составе, имели практику в КХЛ. И вдруг обоих на старте сезона отправляют из команды покорять экстралигу. Дроздова вернули только ближе к зиме. А все почему? Не выполнили тренерское указание не общаться с Костицыным. Да еще на общекомандном мероприятии.

— Так толк-то из парня будет?
— Вполне, почему нет. На тренировках да и в играх нередко крутил всех за милую душу. Правда, иногда настолько увлекался, что приходилось подсказывать: “Вань, вообще-то ворота — там”. Пока еще часто заигрывается, чаще всего вхолостую. Но задатки неплохие. Габаритов вот маловато.

— Можно подкачать?
— Оно-то можно, но не факт, что тогда не притупятся другие навыки — дриблинг тот же, скорость. Да и совершенно необязательно каждому быть универсалом. У Литвинова того же антропометрия — слава богу. В одном звене вполне могли бы с Дроздовым дополнять друг друга. Кому на пятаке шустрить, кому эффективнее работать на вбрасываниях и больше отвечать за оборону.

— “Динамо” с тобой рассчиталось?
— Пока нет. И не только со мной. Клуб многим еще “висит”. Но Дмитрий Юрьевич обещал, что со всеми рассчитаются.

— Как отнесся к бродившим слухам, что клуб вообще может покинуть КХЛ?
— Так вроде опасность миновала. Хотя раздражение “наверху” понимаю. Там тоже не хотят наблюдать, как команда из года в год болтается внизу и пролетает мимо плей-офф.

— И что делать?
— Да хотя бы подписать всех наших сборников, выступающих в других клубах КХЛ.

— Не так их там и густо. Да и стоит ли условному Хенкелю отзываться, будучи востребованным и не в “Динамо”? Плюс цена его сейчас соответствующая.
— Так не насыпайте столько легионерам, отсыпьте своим. Тогда заодно хоть деньги в стране останутся. Возьмите не пять, а три толковых “лега”, плюс своих опытных сборников и молодежь. Которая тогда будет иметь примеры для подражания разных форматов. Все толку больше будет. И клубу, и сборной.

— Отмена “мира”, перенос квалификации воспринял без эмоций?
— Спокойно. С майским чемпионатом просто не было вариантов, да и проводить квалификацию в августе означало бы с высокой вероятностью играть при пустых трибунах. А что это за хоккей? Так что перенос — логичное решение.

— Ты же пока пролетал мимо Олимпиад? И не всегда вместе со сборной.
— Да, хотя в Ванкувере в 2010-м чуть не сыграл. Восстанавливался тогда после повреждения внутренней связки колена. Там такая специфическая травма: если прооперировать — восстановишься за месяц, нет — сама заживет максимум за два. Ради Игр лег под нож, чтобы успеть. Начал кататься, ничего уже не беспокоило. Но “Монреаль” не торопился отпускать в кэмп сборной. Потом все же отпустил, немного потренировался. Но в конце концов клуб окончательно опустил шлагбаум — нельзя и точка. Видно, побоялись рецидива.

— Остается Пекин-2022?
— Ну да, мне все-таки не 25 уже. Конечно, было бы круто сыграть под занавес карьеры на Олимпиаде. И поехать туда не туристом. Второй раз туриста Михаил Михайлович Захаров в сборную точно не возьмет.

— Нынче и порядок важных турниров сменился. И самое актуальное теперь — домашний чемпионат мира. Не накрывает волнение?
— С чего бы, с моим-то опытом?

— Именно из-за него. Лет десять назад ты был лидером, но лишь “одним из”. А сейчас, хочешь не хочешь, придется быть главной надеждой.
— Не факт. Михаил Михайлович соберет банду. И сейчас я совершенно серьезно. Хотя, понятно, с себя ответственности не снимаю. Но сначала нужно провести хороший и результативный сезон в клубе.

— Нижнекамск, будем честными, не самый привлекательный город на карте КХЛ. Это не угнетает?
— Нет. Тем более что, напоминаю, я вырос в таком же городе. Ну правда: с какой стороны ни посмотри, а Новополоцк с Нижнекамском почти близнецы. И население примерно одинаковое, и основной профиль городской промышленности, и даже архитектура похожая. Так что, наоборот, в “Нефтехимике” должен чувствовать себя как дома.

— Как младший брат после годичного простоя — не раскисает?
— Это Серега-то? Да ну, он и раскисание — с разных планет. Понятно, что после нескольких операций и вынужденной паузы, длиной в сезон, набрать кондиции, как в лучшие годы, непросто. Но он будет стараться и всегда на позитиве.

— Как думаешь, Никита Андреевич увидит папу на льду в сознательном возрасте?
— Предлагаешь мне до полтинника играть?

— Отнюдь. Но дождаться, когда наследник в три-четыре года сумеет понять, что делает папа и что ему это тоже интересно.
— А-а, это. Надеюсь — легко. Когда спрашивают “тебе уже 35 или еще 35”, отвечаю: “А мне вообще пока не 35”. Реально не ощущаю себя ветераном, которому уже положено жаловаться на накопившиеся болячки и подумывать о завершении карьеры. И здоровья, и сил, и желания играть пока в достатке.