Наша история. Олимпийские страницы. Семь дней, которые потрясли Минск

Однако соотечественники-современники вряд ли вспомнят, что московская Олимпиада-80 проводилась не только в столице СССР. Отдельные соревнования вынесли в так называемые города-спутники Игр — Таллинн (парусная регата), Киев, Ленинград и Минск (все — футбол).

Подготовка к неделе Игр в Минске
Под такое дело прошла реконструкция стадиона “Динамо”, из-за чего главный белорусский футбольный клуб какое-то время играл на “Тракторе”. Прежняя вместимость (35 тысяч) основной арены БССР никуда не годилась. Поэтому комплекс обзавелся козырьком, увеличившим число зрителей до 50 тысяч.
Еще “Динамо” получил в пользование новехонькое венгерское табло, которое позже засвидетельствовало исторические победы футбольной сборной Беларуси и культовые матчи БАТЭ в Лиге чемпионов. Кроме того, благодаря Олимпиаде на арене появились мачты освещения, поскольку некоторые поединки требовалось проводить после захода солнца. Заодно облагородили стадион “Трактор”. Он планировался в качестве резервного, но так и не пригодился.
Подготовили к приезду спортсменов и Стайки — базу обновили, обустроили ограждение и создали для спортсменов комфортные условия. Например, каждый номер игрока оборудовали душем, а тренеров и вовсе поселили в “люксах”. По территории ходила охрана, которая контролировала порядок, — никто из болельщиков не должен был пробраться внутрь и нарушить покой футболистов. Доходило до казусов: однажды сына алжирского консула, обладавшего дипломатической неприкосновенностью, не пустили на базу к соотечественникам. Не положено.
С алжирцами возникла и другая любопытная история: футболистам не позволяли брать еду в номера. Матчи проводились во время Рамадана, из-за чего мусульмане не могли есть днем и делали это ночью. В Спорткомитете собрали консилиум, обсудили проблему и только потом разрешили спортсменам принимать пищу за пределами столовой.
Впрочем, за исключением этих казусов, обстановка для спортсменов была создана едва ли не райская. Жоао Авеланж, президент ФИФА, посетил Минск и остался доволен подготовкой стадиона и базы.

Что происходило в городе и стране?
Минск готовился к наплыву иностранцев и старался не ударить в грязь лицом. Строили новые гостиницы и устанавливали лифты в старых. Персонал спешно учил английские слова, чтобы общаться со спортсменами и туристами. Мало кто помнит, но даже Комаровку сдавали к олимпийским датам — все ради праздника спорта.
Еще один важнейший элемент подготовки — трасса М1 Брест — Минск — Москва, до сих пор именуемая в народе “олимпийкой”. Дорога огибала населенные пункты, благодаря чему, во-первых, можно было смело держать скорость 120 км/ч на протяжении почти всей дистанции, а во-вторых, избежать проезда зарубежных туристов через города. Над трассой курсировали вертолеты, а в начале 1980 года всюду провели техосмотр — неисправные машины на “олимпийку” не выпускали.
Интересно, что вместе с автотрассой провели реконструкцию и железной дороги — теперь поезда могли развивать скорость до 140 км/ч. По маршруту Брест — Минск курсировали два скоростных состава, а также десять специально подготовленных олим- пийских поездов.
Заодно приукрасили все что толь- ко можно между Брестом и Минском: станции облицевали керамической плиткой, деревянные павильоны на остановочных пунктах заменили на кирпичные.
Ну и, конечно, в городе наводили порядок среди населения. В Минске не стали высылать всех “неблагонадежных элементов” за 101-й километр. Вместо этого провели беседы с каждым, кто ранее был замечен в правонарушениях. КГБ установил контроль за психически неуравновешенными людьми. Спекулянты, фарцовщики, карманники и прочие на неделю олимпийских дней попросту залегли на дно, понимая, что КГБ не простит им любую, даже самую мелкую, выходку.
К прибывающим иностранным туристам тоже относились с недоверием. Чтобы белорусы меньше с ними контактировали, запустили байку о том, как минчанин нашел импортный фонарик, а тот возьми да и взорвись. Хотя из инцидентов во время Олимпиады можно припомнить разве что случай с рассеянным туристом, который забыл фотоаппарат, — сотрудник КГБ нашел растеряху и вручил ему пропажу.
На протяжении почти пяти лет Минск и БССР готовились к прибытию сотни тысяч иностранных вояжеров, но приехали всего пять тысяч иностранцев и семь тысяч советских туристов…

Прибытие поезда
Олимпийский огонь доставляют в новую столицу Игр из Греции. В 1980 году это путешествие длилось ровно месяц. Около 2300 советских спортсменов, победителей различных соревнований, устроили эстафету, в ходе которой передавали священное пламя.
От московского огня зажгли четыре факела, которые отправились в города-спутники Олимпиады — Ленинград, Киев, Таллинн и Минск. От Беларуси в церемонии участвовала знаменитая гимнастка Ольга Корбут. Огонь погрузили в специальный контейнер, который был надежно защищен от внешней среды и не позволял факелу погаснуть.
Дождливым утром 19 июля в Минск прибыл поезд “Белоруссия”, который доставил пламя Игр. По такому поводу устроили митинг, во время которого факел донесли от вокзала до Октябрьской площади. В шествии принимали участие, как сейчас сказали бы, “селебрити”: доктор наук Владимир Лабунов, футболист молодежной сборной СССР и минского “Динамо” Виктор Янушевский, известная в прошлом легкоатлетка Мария Иткина и другие.
На площади огонь “переночевал” (за его сохранностью следила милиция), а уже 20 июля прославленный борец, трехкратный чемпион Игр Александр Медведь на заполненном стадионе “Динамо” доставил горящий факел к олимпийской чаше. Интересно, что после того как он зажег огонь в чаше, факел погасить не удалось — он попросту прожег специально подготовленное для тушения ведро. Но об этом узнали гораздо позже из воспоминаний самого Медведя. С этого момента в Минске началась особая жизнь, длившаяся неделю.

Быт во время Олимпиады
К этим семи дням Минск готовился несколько лет. На короткое время в магазинах города оказались невиданные доселе продукты — и не только.
В городе появились три миллиона финских пластиковых стаканчиков и прочая одноразовая посуда, в которую разливали напитки и отпускали еду в точках быстрого питания. Ничего подобного прежде минчане не видели — и это поразило воображение горожан похлеще церемонии открытия Олимпиады в Минске или футбольных матчей на “Динамо”.
Изобилие было воистину праздничным: напитки в жестяных банках (старшее поколение вспомнит пепси-колу и фанту), соки в пакетиках, нарезки разных сортов колбас и даже фруктовые джемы из Финляндии. Дети с удовольствием находили в магазинах фруктовую жвачку, которая до этого ценилась едва ли не на вес золота.
В табачных киосках возникли “Мальборо”, “Данхилл”, “Винстон”, “Кэмел” и даже сигареты с ментолом по рублю за пачку. В магазинах появилось баночное финское пиво “Синебрюхофф”. Начали производить даже советское пиво в жестяных банках — правда, оно оказалось слишком дорогим и невкусным, поэтому эксперимент после окончания Олимпиады быстро свернули. А еще незадолго до Игр в продаже “засветились” первые советские джинсы и курточки с олимпийским мишкой. Носились они бережно и из моды не выходили еще очень долго.
Многое из зарубежных товаров производилось в СССР по лицен- зии: в Кишиневе штамповались сигареты “Мальборо”, в Москве на одном заводе одновременно разливали и пепси, и фанту.
Изменения на бытовом уровне фиксировались огромные, словно в обыденный мир проникла марсианская жизнь. А ведь был еще футбол! Правда, попасть на матчи с бухты-барахты не светило. Причина предельно проста: заветные квитки не поступали в свободную продажу, а реализовывались через предприятия и профсоюзы города.
МОК рекомендовал установить высокий ценник на билеты — организаторы так и сделали. Но было одно но: для советских граждан они продавались со скидкой в 70 процентов (такой штамп ставили прямо на квиток), а уж с иностранцев сдирали по максимуму. Тем более что они платили валютой и согласно официальному курсу, который утверждал советский рубль очень высоко по отношению к доллару.
Короче говоря, на матч Алжир — Испания или Югославия — Финляндия можно было попасть всего за 90 копеек, а самый дорогой билет на групповой этап минчанам обходился в 2 рубля 20 копеек. Четвертьфинальное сражение между югославами и алжирцами стоило от 1 рубля 20 копеек до 3 рублей.

Кто играл?
Минску отдали семь футбольных матчей: шесть игр группового этапа и четвертьфинал. Самые “вкусные” команды забрали остальные города. Сборная СССР в Минске не провела ни встречи, а жаль — единственного в команде Бескова минского динамовца Александра Прокопенко в столице Беларуси наверняка приняли бы очень тепло.
Всего в футбольном турнире участвовали 16 команд, но из них из-за бойкота Игр только 7 приехали по результатам отбора. И если потери Нигерии, Египта, Норвегии, Малайзии, Ирана, США переживались легко (их заменили сборные Замбии, Ганы, Финляндии, Ирака, Сирии и Кубы), то отсутствие Аргентины с Марадоной задевало. Замена на Венесуэлу равноценной не выглядела.
Кроме того, бойкотировали турнир и испанцы. Тем не менее талантливое пиренейское поколение, через четыре года сыгравшее в финале чемпионата Европы, все же приехало в Минск, хоть и под олимпийским флагом.
По именам сборная Испании была чудо как хороша, что и подтвердила дальнейшая карьера этих парней. Два матча сыграл голкипер Пако Буйо, легенда “Красной фурии”. После Олимпиады он отправился в “Севилью”, из которой переехал в Мадрид и стал легендой “Реала”. Приехал в Минск и Сантьяго Уркиага — один из лучших в истории баскских нападающих. Через два года после Олимпиады форвард стал чемпионом Испании в составе “Атлетика”, а еще чуть позже вывел испанцев в финал чемпионата Европы.
Наконец, сыграл на стадионе “Динамо” и Маркос Алонсо. Знакомое имя, правда? Он из футбольной династии: его отец играл за мадридский “Реал” в 1950-х, а его сын — воспитанник “сливочных”, выступающий сейчас за “Челси”. Сам же Маркос играл за “Барселону” и “Атлетико”.
Другая звездная команда — сборная Югославии. Балканцы — одни из немногих, кто имел право привозить на Олимпийские игры профессиональных футболистов. Поэтому в Минске сыграли братья-близнецы Зоран и Златко Вуйовичи, у которых больше ста матчей за сборную на двоих. Позже оба блистали во Франции, становились чемпионами в составе “Бордо” и выступали за сборную Югославии на ЧМ-1982 и ЧМ-1990.
Другая легенда югославского футбола — Томислав Ивкович. В 25 лет он покинул “Црвену Звезду” и отправился покорять западноевропейский футбол. В 1990 году голкипер хорошо запомнился болельщикам: сначала отразил пенальти от Марадоны в матче Кубка УЕФА против “Наполи”, а затем — в серии послематчевых ударов против сборной Аргентины. Правда, не помогло: “альбиселесте” все равно прошли дальше.
К сожалению, кроме них, особо звезд в Минске не было. Да и то, что они звезды, мы узнали позже, когда Буйо, Уркиага, Алонсо, Вуйовичи и Ивкович заиграли на взрослом уровне. Матчи африканских и азиатских сборных не вызвали восторга у болельщиков, а испанцы откровенно разочаровали унылой игрой и невыходом из группы.

Что потом?
Олимпийская неделя промчалась очень быстро. Игры оставили после себя не только спортивное послевкусие, новые впечатления и на какое-то время изменившееся сознание, но и вполне материальное наследие — чего стоят стадион “Динамо”, база в Стайках и пресловутая “олимпийка”!
Несмотря ни на что, Олимпийские игры остаются крупнейшим соревнованием, когда-либо проводившимся на территории Беларуси. И вряд ли потеряют этот статус.