Прыжки с шестом. Трансфер года. “Этот парень круче Дюплантиса!”

И не только потому, что Матвея сегодня называют едва ли не единственным человеком, способным бросить вызов шведскому феномену Арману Дюплантису, недавно переписавшему считавшийся вечным мировой рекорд Сергея Бубки. Вместе с сыном в Беларусь перебрался и Константин ВОЛКОВ. Человек, сражавшийся с Бубкой в секторе и ставший соавтором легендарного польско-советского противостояния на Олимпиаде-80, сегодня тренирует сына и переехал из Иркутска в Минск ради того, чтобы тот однажды отобрал мировой рекорд у шведа.
— О переезде задумывались давно. Вопрос стоял один: куда? По большому счету, решение принимали мы с женой — Матвей просто следовал за нами туда, где найдем лучшие условия. Рассматривали Грузию, Азербайджан, Турцию, Польшу. Важно ведь было найти место, где смогли бы жить, и куда могли забрать сына. К весне уже практически остановились на Турции — там предложили хорошие условия. Переговоры вели через известного спринтера Рамиля Гулиева: у нас один менеджер — Ольга Назарова. К тому же в турецкой федерации легкой атлетики работает много русскоговорящих. Получалось общаться напрямую, без переводчика.

Потом началась эпидемия коронавируса. И без того напряженная ситуация вокруг российского спорта и атлетики усугубилась карантином и отменой соревнований. Границы закрылись, переезд отложили. Волковы пытались тренироваться дома.
— Нам когда-то сделали базу в лесу за городом. Как раз недалеко от дома. Постепенно ее осваивали. Там есть дорожка — 60 метров, уложенная на шпалы. Сектор для прыжков с шестом, гимнастический городок, тренажерный зал. Рядом с Иркутским водохранилищем. Все было хорошо, никто не мешал. Но потом кто-то доложил “куда следует”, что во время массовой “самоизоляции” занятия Волкова продолжаются. Закон-то все стадионы и спортивные базы обязывал закрыть сектора. Дошло до министра спорта области…
Есть у меня друг, чемпион Европы Саня Крупский — вместе прыгали в свое время. Сейчас — директор спортивной школы в Иркутске. Вроде хорошо общаемся, но и он ничем помочь не смог. Пришлось идти дальше. Последнее время заместителем министра — бывшего баскетболиста Ильи Резника — числился третий наш товарищ, Паша Богатырев. Звоню, спрашиваю: “Что это значит? Вы сдурели: мы вдвоем на базе! Какие вирусы?” Он ни в какую: приказ и все.
Не понимаю такого подхода. Матвей — член сборной, один из самых перспективных шестовиков мира. В Германии, например, также вводили карантин, но знакомые рассказывали, что спортсменам выделяли время в манежах, чтобы они тренировались, не пересекаясь с другими. А в России “отрубили” — и все, не пущать!.. Два месяца реально по лесам тренировались, как партизаны. Потом нашли школьный стадион в городе, договорились с директором, что будем там готовиться — здание-то все равно закрыто. Со сторожами вопрос также решили. Но из соседних домов “доброжелатели” вызвали полицию. Приехали патрульные… Вопрос в итоге решили, но в намерении переехать после этих приключений мы только утвердились.
А здесь 9 мая. По телевизору смотрю — в Минске парад Победы… Беларусь-то среди вариантов переезда поначалу вообще не рассматривали, но в итоге позвонил друзьям в Минск. Они рассказали, какие меры против вируса предпринимаются у вас в стране, как все работает. Попросили разузнать. Нам позвонил главный тренер сборной Юрий Моисевич. Через пару дней — председатель БФЛА Вадим Девятовский: “Будем рады пригласить вас все посмотреть. Создадим все возможные условия”. Причем граница-то была закрыта. Пришлось лететь из Иркутска в Москву, в аэропорту брать машину на прокат и ехать в Минск. Нам прислали документы, по которым значилось, что едем в столицу проводить семинар. Оказалось, этого достаточно для прохождения границы.

— Какие впечатления произвела Беларусь?
— Посетили все базы. Были на стадионе РЦОПа, “Динамо”, в Стайках, БГУФКе, в спорткомплексе “Атлет”. Удивило, что нам сказали: “Можете тренироваться, где захотите”. Нам же только это и надо: прежде ведь сталкивались со сплошными ограничениями. В Иркутске, например, есть манеж, даже с трибунами. Большой комплекс, 12 залов. Но при этом там постоянно проводятся соревнования: то борьба, то бокс, то рукопашный бой. Буквально по неделям расписано. Я посчитал: за минувший зимний сезон набралось аж 62 дня, когда мы не могли полноценно тренироваться. Треть времени! И как бороться с этим — непонятно. В Беларуси такого нет.

Переезд выдался эпичным. В дорогу (почти шесть тысяч километров до Минска) семья отправилась на машине, попутно зафрахтовав фуру, куда сложили большую часть вещей и шесты. Впрочем, переезжать династии не впервой. В свое время отец Константина Волкова — Юрий Николаевич — из родного Иркутска отправился выступать в Донецк. В 1964 году. И этот переезд также имел все шансы изменить ход спортивной истории. Меньше чем за год до того, как основатель одной из сильнейшей в СССР школы шестовиков перебрался в Донецк, неподалеку, в Луганске, родился Сергей Бубка. Понятное дело, времена, когда Юрий Волков брал считавшиеся фантастическими высоты и выигрывал чемпионат УССР, а после медали чемпионата Союза, будущий рекордсмен мира не застал. А когда Бубка пришел в секцию, Волков уже вернулся домой. Сейчас не угадаешь: возможно, сложись иначе, мировые титулы штамповал бы Константин Волков, а о Бубке и вовсе никто бы не узнал…
Впрочем, сегодня за лучшей жизнью за тридевять земель отправился уже самый младший Волков, и на превратности судьбы смотрит философски. Тем не менее наличие Польши в списке приоритетных направлений для переезда все равно вызывает удивление. И вот почему.
Соревнования шестовиков на Играх-80 были одним из наиболее ожидаемых пунктов программы. Волкову заочно отдавали золото, но на обложки и заодно в историю попал его главный соперник — поляк Владислав Козакевич. Причем причиной запредельного внимания к нему стал не столько олимпийский триумф, сколько известный жест, которым поляк “приветствовал” советскую публику после победного прыжка. В то время соперничество представляли как столкновение систем, не позволявшее даже помышлять о том, что когда-нибудь Константин Волков будет готов выставить сына под польским флагом. Сам он объясняет: накал борьбы в 80-х был слишком политизирован, а претензии к Козакевичу если и имелись, то совершенно по иному поводу.
— Противостояние с поляками на Олимпиаде не считал принципиальным. Пресса его раздувала, но ситуация была иной. Козакевич, конечно, был ярым антисоветчиком: выходцев из СССР рассматривал под одним углом. Но куда ж всех грести под одну гребенку?! Я, например, тоже был антикоммунистом: существовавшая тогда система абсолютно не нравилась. Будучи спортсменами, ездили за границу, смотрели мир, могли сравнивать. Все понимали, что при красивых цифрах и тиражировавшейся в газетах картинке реальность в Союзе окружала иная. Легко ведь сопоставлялось, как жили мы и как жили на Западе… Объективно говоря, людей, которые горой стояли за Советский Союз в то время, не встречал. Козакевич, бывало, шел на конфликт, но при этом с его товарищем по команде Тадеушем Слюсарским, с которым в итоге разделили в Москве серебро, мы дружили. Интересно другое. Козакевич за все годы, что соперничали, выиграл у меня лишь однажды — на Олимпиаде. Хорошо помню его в тот момент: пена изо рта идет, глаза круглые, еще и жесты эти. Интересно было бы его на допинг-контроле тогда проверить, но в Москве “осечек” не допускалось. Хотя внутри спортивной среды подозревались многие…

— И вы?
— Всегда отказывался от подобных предложений. Никто ведь не рассказывал, как эта “химия” работает. Это же не спринт или метания — здесь техника, взаимодействия и прочие тонкие материи взаимосвязаны. Кондиции организма должны идеально соответствовать конкретному шесту, конкретному разбегу и конкретному человеку. Просто “накачаться” и улететь в космос не получится.

Сергей Бубка детей отдал в теннис. По одной из версий причиной не давать парням в руки шест стало опасение, что от них будут ждать повторения рекордов отца. Хотя при этом ни существовавших у Бубки-старшего возможностей, ни мотивации переписать достижения у ребят попросту не будет. Волков на этот счет имеет другое мнение: своего Матвея с основательностью иркутской школы шестовиков он начал готовить еще с пеленок. И вот здесь избежать параллелей попросту невозможно. Отец Армана Дюплантиса — американский прыгун с шестом Грег Дюплантис — целенаправленно развивать таланты сына также начал с детства. Во дворе дома установил сектор для прыжков с шестом. Лично контролировал процесс. Утверждал, что рано или поздно сын превзойдет его личный рекорд 5,80. На днях Арман взял 6,15… Константин Волков в сына, в 16 лет преодолевшего планку на высоте 5,50 и готового замахнуться на 5,80, верит не меньше.
— Матвей — феномен? Не думаю. Просто знаю, как готовить спортсменов безо всяких “обходных путей”. Да и вообще прыжки с шестом — не очень допингозависимый вид. Можешь, конечно, себя “накачать”, но кто застрахует от обратного эффекта? На этом очень многие прокалывались… Тот же Дюплантис по сравнению с Бубкой — дрыщ. А рекорд уже побил. При этом личное достижение Армана на “сотне” — 10,57 секунды. Этого достаточно, чтобы летать на 6,20 и выше. Думаю, рано или поздно туда он и отправится. Матвей, кстати, 100 метров сейчас бежит за 11,0, но ему всего 16 лет. Результаты сопоставимые. Матвей взял 5,50. Мог бы и 5,60, но на тех соревнованиях, где мы выступали, не оказалось нужных шестов. Однако это техника. Мы в свое время пытались управлять ей, еще когда прыгали на металлических шестах. Но тогда приходилось имитировать, адаптировать. Сейчас же на фиберглассовых, которые гнутся как угодно, можно в полной мере использовать все махи, взаимодействия…
Людей, которые знают все эти детали и нюансы, очень немного. Единственный человек, с которым у нас полное понимание в этом вопросе — Саша Парнов. Известный тренер, долгое время работал в Австралии, но сейчас опять вернулся в Россию. К слову, когда-то тренировал и белоруса Дмитрия Маркова. Он приехал в Австралию, прыгая 5,40, а Саша вывел его на 6,05. Потом подготовил олимпийского чемпиона Стива Хукера. И, глядя на выступления того же Дюплантиса, мы с Парновым понимаем, почему он так прыгает. Кстати, глядя на Матвея, Саша заявил: “Этот парень покруче Дюплантиса”. Некоторые элементы он действительно выполняет лучше. Да и результаты у Матвея сейчас выше, чем у Армана в его возрасте.

Результат Дмитрия Маркова, подготовленного Парновым, до сих пор остается рекордом страны, а его история — показательной. Взлетают те, кто обладает знаниями. При этом делиться ими никто желанием не горит. Волковы в Беларуси также планирует работать отдельно от основной команды. Константин Юрьевич белорусских спортсменов видел пока только краем глаза и собирать вокруг себя коллектив последователей особо не стремится. Объясняет: деньги в этом вопросе далеко не главное.
— Сразу поставил условие, что буду готовить одного сына. Другие меня сейчас не интересуют. Я ведь и в России только с ним работал. Зарплата составляла порядка 700 белорусских рублей в пересчете. Самая маленькая среди тренеров нашей ШВСМ. Если у тебя один ученик, больше просто не могут предложить. Но я ведь и тренировать-то решил лишь ради Матвея. В шесть лет он узнал, что я прыгал с шестом, сказал: “Хочу тоже попробовать”. А я ведь к тому времени из спорта вообще ушел. Развивал бизнес, успел министром спорта области поработать, парусный спорт продвигал. Начал заниматься с Матвеем — все вокруг стали интересоваться. Двоюродный брат жены — глухой, 25 лет. Говорит: хочу прыгать. В итоге выиграл Дефлимпийские игры, рекорд России поставил, 5,10 взял. Потом Алена Лутковская пришла — чемпионкой мира среди юниорок стала. А больше никого не брал, потому что знаю: чемпиона нужно вести с детства, вкладывать в него знания и видение многих аспектов. Да и работать в Беларуси… Зарплаты-то у вас совсем маленькие. За 100 долларов день и ночь проводить с группой на стадионе не хочу.

Рекорд Дюплантиса на этапе “Бриллиантовой лиги” в Риме оставил двоякое впечатление. Историческая значимость и уникальность случившегося сродни секундам Усэйна Болта на стометровке (9,58). При этом праздновать падение державшегося 26 лет и считавшегося вечным рекордом Дюплантису пришлось перед пустыми трибунами, с которых ему вторило только эхо. Несправедливо. Неправильно. Грустно. Остается представлять, какой фурор, взрыв эмоций и волну интереса к королеве спорта вызвало бы достижение Армана, случись оно в финале Олимпиады. Или на чемпионате мира. Константин Волков соглашается: именно прыжки сегодня должны стать тем видом, который перехватит у спринта, осиротевшего после прощания Болта, роль локомотива легкой атлетики. И успокаивает: самое интересное здесь только начинается.
— Раньше мир вращался вокруг Усэйна. Но ямаец ушел, и теперь все будет строиться на соперничестве Волкова и Дюплантиса. Убежден, что и Матвей, и Арман будут спорить где-то на уровне 6,30. Матвей очень быстро подберется к нынешним результатам шведа. Не боюсь об этом говорить. Сэм Кендрикс для Дюплантиса — слабый соперник. Хотя и выиграл у него на чемпионате мира в Катаре. Это было год назад, а сейчас скандинав уже на голову выше. Мировой рекорд он уже в Лозанне мог бить, но не успел: стемнело. И я вижу, что Кендрикс Дюплантису мешает. Ему нужен раздражитель посерьезнее. Чтобы они постепенно поднимали планку на те высоты, которые способны брать. При этом парни сами по себе интересны и неординарны. Любят сделать шоу, не боятся показать себя… Их возможная встреча на зимнем чемпионате мира еще не будет той дуэлью, которую жду. Матвей пока объективно слабее. Но, поверьте, уже совсем скоро все будет очень увлекательно.