Илья Соловьев. В Калгари уже играл

В интервью с “проспектом” “Калгари Флеймз” поговорили о судьбоносной ночи, американском опыте, белорусском патриотизме, багаже сборной и КХЛовских университетах.

— Пусть и с некоторым опозданием, но поздравляю с драфтом! Верно, что ты его проспал?
— Вроде того. В день драфта у нас же была непростая игра против “Сочи”, айстаймом в ней я обделен не был, вот и сморило. Но ничего страшного: агент не спал и оповестил о событии среди ночи. Звук в телефоне был выключен, но хватило и вибро, чтобы разбудить.

— Приятный сюрприз?
— Приятный — точно, а вот что сюрприз — нет. Верил, что драфт меня не минет. Правда, предполагал, что выберет скорее “Нью-Джерси”. Хотя и со скаутами “Калгари” несколько раз общался в ходе своего минувшего заокеанского сезона.

— Всегда занимали подробности подобных собеседований.
— Ничего необычного: интересуются сильными и слабыми сторонами игрока — на его собственный взгляд, проводят психологические тесты…

— Что они предполагают?
— Ответы на вопросы. Но с подковыркой: ты можешь ответить на какой-то — а минут через пять тебе зададут аналогичный, но сформулированный чуть иначе. Таким образом проверяется честность и искренность тестируемого. Но об этой особенности знал заранее, поэтому был внимателен.

— Интересно, что ответил на вопрос о слабых сторонах?
— Немного о физподготовке, немного о катании. Не то чтобы у меня здесь полный провал, но нет предела совершенству.

— Кстати, почему-то на недостаточный уровень катания пеняют едва ли не всем нашим молодым.
— Значит, что-то не так с нашей системой подготовки, сами же по себе навыки не появляются. И дело не всегда даже в тренерах — родители слишком часто вмешиваются. Мол, что вы конькобежцев из наших детей делаете — дайте им шайбу. И не все детские коучи могут этому противостоять. А тех, которые пытаются, или убирают из команды общими усилиями, или забирают ребенка и отдают в другую группу. Знаю, о чем говорю, наблюдал такие истории. Каждый же родитель видит в своем чаде нового Гретцки и считает, что во всех неудачах виноват тренер.

— Обычное дело — искать источник проблем в ком-то…
— То-то и оно, что для нас — обычное. А это неправильно. Канадцы здесь более ответственны. Им с детства прививают идею: чтобы добиться успеха, нужно делать вот это, это и это. И они делают. И никогда не скажут, что если что-то не получилось, виноват тренер — будут искать проблему только в себе.

— Агент, который тебя среди ночи оповестил о выборе на драфте, это Слава Киселев?
— Точно. Он выступает пожарным по эту сторону океана, Дэн Мильштейн — по ту.

— В смысле — пожарным?
— Да в прямом. Хороший агент не только стрижет комиссионные с клиента, а помогает решать любые его проблемы — от визовых до, например, вопросов недвижимости. В этом смысле мне с агентами точно повезло.

— Имя и фамилия Андрей Шефер тебе о чем-то говорят?
— Не слышал вроде… А кто это?

— Человек, который де-юре отобрал у тебя первенство в номинации “первый задрафтованный могилевчанин”. Причем еще в 1999-м.
— Так это только формально. Так понимаю, он просто родился в Могилеве еще в советское время, когда и школы-то хоккейной у нас не существовало. Так что первым задрафтованным воспитанником могилевского хоккея считаю по праву себя.

— Но фамилия-то Граборенко явно знакома?
— Это само собой. Всегда импонировала игра Романа. Понимаю, к чему клонишь: здесь первенство за ним, в НХЛ же он провел один матч. Что ж, попробую развить успех земляка.

— Недурно бы. А то на горизонте грустный пятилетний юбилей с даты последнего матча белоруса в НХЛ. Азарт скорее прервать серию присутствует?
— Само собой. И не только у меня, а у всех наших, попавших в НХЛовские “проспекты”. Но это все-таки побочная цель. Главная же — мечта. А она, уверен, у всех наших одинаковая — играть в сильнейшей лиге планеты.

— Выбор лишь в седьмом раунде не смущает?
— Нисколько. Полно примеров, когда выбранные во второй-третьей сотне выбиваются в НХЛ на заметные роли. А немало и обратных, когда выбранные высоко скоро сходят с орбиты. Все зависит от тебя и твоей работы.

— То есть пока карьера идет по плану?
— Ну как по плану… Скажем так, идет нормально. Без каких-то супервсплесков, но нормально. Главное — адекватно ко всему относиться и не скисать из-за каких-то неудач. Будь то травма или что-то еще. Этому меня всегда учил отец.

— Он у тебя часом не психолог по основной профессии?
— Нет — дорожник. Это сейчас, а в прошлом — спортсмен и военный. Так что школа жизни у него была достаточная, чтобы давать правильные советы, к которым всегда прислушиваюсь. Это помогало часто, но однажды — особенно.

— С этого места — подробнее.
— Лет семь назад была история, когда я сломался. Не физически, а психологически.

— Типа “задолбало все”?
— Контекста и причины уже не припомню, но факт в том, что желания продолжать играть в хоккей не было. И слова отца по этому поводу помню до сих пор: “Если ты будешь так часто ломаться из-за пустяков, жизнь тебя в итоге окончательно сломает”. Как видишь, это тогда здорово помогло вернуть вкус к работе.

— Год в Америке прошел не зря?
— Безусловно. И для меня, и для Жени Оксентюка. Там куда проще попасть на карандаш к скаутам. Да и вообще было полезно окунуться в быт и нравы другой страны.

— Вписался?
— Не сразу, первые недели чувствовал себя не в своей тарелке. Но понемногу втянулся. Очень в этом помогли тренеры и партнеры по “Сагино”. Подбадривали постоянно, старались создать для новичка-иностранца максимальный комфорт. “Если нужно куда-то съездить — только напиши: отвезем, расскажем, покажем”, — это только один из штрихов. Позже уже стало полегче, когда сам получил американские водительские права.

— Не шибко-то разгонишься на машину со скромной ОХЛовской зарплатой.
— Да, но у опекунов она была, разрешали ездить без проблем. У вторых, к которым перебрался по ходу сезона.

— А с первыми не поладил?
— Вовсе нет, замечательная семья. Здорово меня приняли, тоже немало помогли в адаптации. Но у них ожидалось прибавление в семействе, так что, понятно, позже стало не до меня. Клуб подыскал других опекунов, и вот с ними мне вообще повезло. Это были американцы, у которых родня в Польше. Так что общение вообще было замечательным: они знали и уклад наших краев, и даже кухню. Переехав к ним после молодежного “мира”, почувствовал себя почти как дома.

— В общем, сомневающимся, стоит ли ехать в юношеские лиги Северной Америки, ты однозначно советуешь ехать?
— Не однозначно. Некоторые тренеры действительно считают, что срываться за океан в юношеском возрасте не нужно, стоит заматереть на родине. И для кого-то, возможно, это справедливо — у каждого свой путь. Но я точно не жалею о сезоне, проведенном в Хоккейной лиге Онтарио.

— Как воспринял отмену плей-офф из-за коронавируса?
— Здорово расстроился. Как раз к весне опять почувствовал уверенность и силы, мог еще улучшить статистику. Тогда, возможно, и номер драфта был бы повыше. Но уж как есть.

— Кто еще, кроме агента, не стал откладывать поздравления с драфтом до утра?
— Нынешний главный тренер “Могилева” Дмитрий Брониславович Рыльков. И его поздравления были особенно приятны: в свое время он вел нашу детскую команду не один год.

— Кто-то из твоих земляков в интервью как-то сказал: могилевчанину, чтобы добиться успеха в хоккее, нужно вовремя свалить из Могилева. Подпишешься?
— Ха, это кто ж такой смелый? Не подпишусь ни разу. Не важно, где совершенствоваться, если к этому стремиться. Можно, как я, например, отлучиться на годик в Россию. Но потом вернуться и продолжить дома.

— Кстати, почему в Россию всего на годик?
— По прошествии какого-то времени стали прозрачно намекать: нужно менять гражданство на российское. А делать это не хотел. Уверен, моя семья была бы не в восторге, узнав, что никогда не смогу надеть джерси сборной Беларуси.

— Отчего же: у Кодолы и Шостака-старшего вот-вот должно получиться.
— Так это сейчас стало возможно, когда белорусов в российских клубах разрешили заявлять как нелегионеров. Тогда же, когда выбор стоял передо мной, такой возможности не было. Потому и вернулся домой. И не пожалел ни минуты.

— Мечта родных увидеть тебя во взрослой сборной на чемпионате мира материализовалась уже полтора года назад, пусть пока и в дивизионе 1.
— Да, поэтому Нур-Султан в моей карьере всегда будет занимать особое почетное место. Как вспомню первый матч…

— Потряхивало?
— Да не то слово! Хотя и пытался себя убедить, что все умею, все требования понял, все исполню.

— И когда убедил?
— А сразу, как усадили на лавку после первого периода игры с литовцами. Там я сработал в минус в одном из эпизодов. Ничего: успокоился, перевел дух и продолжил. Чай, не звезда, чтобы обижаться или расстраиваться.

— А какой матч особенно врезался в память из последующих?
— Наверное, против словенцев. Там и победили, и времени игрового получил немало, и Копитара однажды здорово хитанул на синей.

— Декабрьский молодежный “мир” больше прибил или, напротив, по-хорошему разозлил?
— Не то чтобы прямо прибил, но неприятный осадочек остался. Все-таки дома рассчитывали на большее. Но нужно и с этим уметь жить. Выигрывать все и всегда невозможно, будут и такие кочки в карьере.

— А что за пока недолгую карьеру приятно вспомнить, кроме уже упомянутого “мира” в Нур-Султане?
— Пожалуй, выступление с юношеской сборной в Канаде, когда мы неожиданно для многих выиграли очень представительный турнир. Нам же тогда даже довелось сыграть в Калгари на домашней арене “Флеймз”. Вот такой получается интересный замкнутый круг. Хочется верить, что та премьера была для меня не последней.

— Предполагал ли весной, что осень встретишь в форме минского “Динамо”?
— Нет, само собой. Тогда же никто еще не знал, что даже НХЛовский драфт пройдет в такие нестандартные сроки, а не традиционно летом. Но динамовскому варианту очень рад: играю на родине, в классной лиге, с большинством партнеров давно знаком.

— Так понимаю, двадцатилетие в июле широко отпраздновать не удалось?
— Отчего же, накрыл команде поляну, посидели. Без фанатизма, понятно, но вполне душевно. Хорошая команда это ведь, по сути, вторая семья. Так что нисколько не жалею, что юбилей случился на старте предсезонки. Разве что в Могилеве собрать друзей не получилось.

— Дебютные полтора месяца в КХЛ, считаешь, тебе удались?
— Есть куда расти. Но, наверное, для двадцатилетнего игрока лучшей школы роста, чем КХЛ, придумать сложно. Особенно когда тренеры доверяют — это мотивирует. Схема проста: если тебя считают достойным доверия здесь, почему бы не добиться его и в НХЛ в будущем?

— В принципе твоя статистика вполне на уровне Альмквиста. Это бодрит?
— Все равно хочется большего. Так что не смотрю, кто рядом по статистике, а стараюсь тянуться за теми, кто лучше. То есть за Менеллом, Колячонком, Еременко. Ничего не вижу зазорного в том, чтобы равняться в том числе и на ровесников, если у них сейчас что-то получается лучше. Стараюсь жить по принципу “бери ношу по себе, чтобы не падать при ходьбе”.

— Какие воспоминания оставила пара недель под руководством Кольцова?
— Наилучшие. Опять-таки уже потому, что на недостаток тренерского доверия жаловаться не приходилось ни в молодечненском “Динамо” раньше, ни в минском. Как, впрочем, и относительно Вудкрофта до моей травмы.

— Насколько драфт скорректировал твои ближайшие планы?
— Тут я не волен их корректировать самостоятельно — контракт с “Динамо” обязывает. Да, по логике мне скоро нужно будет отправиться в кэмп новичков “Калгари”. Но это будет возможным, если клубы при посредничестве агентов договорятся. Надеюсь, все получится. В конце концов, в этом заинтересованы все. Правда с этим коронавирусом все еще не ясно, когда точно за океаном откроются кэмпы, будут ли лагеря новичков вообще. Так что не особо задаюсь пока этими вопросами. Все мысли сейчас — о “Динамо”.

— Веришь в возможность попасть в состав “пламенных” с ходу?
— Пока мечтаю. А получится ли — узнаем через пару месяцев.

— Есть вероятность отправки на “дозревание” в АХЛовский “фарм”. А это “веселый” калифорнийский город Стоктон, известный криминогенностью. Рома Дюков рассказывал…
— Да, общался с ним. Но сейчас после истории с Флойдом в Штатах вообще много где неспокойно, гулять вечерами не рекомендуется. Но, в конце концов, я же не на прогулку туда поеду, если и доведется.

— Мы говорили о поздравивших с драфтом тебя, а кого с ним поздравил ты?
— Прежде всего отца, который очень многое сделал, чтобы это событие состоялось. Впрочем, думаю, те же слова может сказать практически любой драфтованный хоккеист.