На все времена. Проект имени Анатолия Капского. Сергей Котенко. “Мерседес” и блондинка против советского консула

Он один из немногих сверхцелеустремленных атлетов, кто успешно совмещал учебу в серьезном непрофильном вузе с впечатляющими результатами на международной арене. Академические отпуска в родном меде он брал лишь во время Олимпиад, а предложение остаться на кафедре института услышал прямо во время сдачи государственных экзаменов.
Олимпийский чемпион Москвы-80, бронзовый призер Сеула-88, чемпион мира, неоднократный победитель Кубков планеты и чемпионатов Европы даже сегодня готов работать терапевтом. Но положа руку на сердце — уже вряд ли: слишком много интересных бизнес-проектов у Сергея Владимировича сейчас. И мне остается лишь благодарить тот, который занес его в Минск.

— Прежде всего выражу респект славному городу Алма-Ате, столице игровых видов спорта. Даже мой любимый Минск с легендарным гандбольным СКА нервно курит в сторонке. Подсчитал: на долю ваших динамовских флагманов по водному поло, хоккею на траве и хоккею с мячом за время участия в чемпионатах страны приходится 22 чемпионских титула и 23 комплекта серебряных и бронзовых медалей.
— Давайте не забывать, что волейбольный мужской “Буревестник” выигрывал Кубок европейских чемпионов в 1969-м, а женский АДК его же в 1985-м. Уверен, вы помните, как наши девочки славно рубились в 80-х с “Уралочкой” Карполя и минским “Коммунальником” Чернова.

— А то! Но откуда все-таки в столице Казахстана такие мощные спортивные традиции?
— Во время войны в Алма-Ату перенесли центр союзного кинопроизводства. Спортсменов сюда не посылали, но какие-то базовые тренеры заглядывали. Возможно, они и заложили основы. Однако особняком стоит человек, который руководил казахским спортом более тридцати лет. Это Аманча Акпаев.
Читал интервью Виктора Санеева “Прессболу”, когда он рассказывал о встрече с Акпаевым. Тот заприметил талант великого прыгуна еще в начале карьеры — и Санеев вполне мог переехать в нашу республику. Так что большое значение имеет селекция, проводимая профессионалами. Нельзя все списывать на какие-то природные склонности народа.

— Вот и я об этом. Откуда в степном Казахстане взялось водное поло?
— Водное поло начиналось с алма-атинского озера, оттуда вся наша динамовская команда вышла. А для меня отправной точкой стала секция в Доме пионеров — здание стояло как раз напротив КГБ, где работал мой папа.

— Ого!
— Это не призвание, так получилось. Отец родом из Киева, где окончил геолого-разведочный факультет. В Казахстан попал по распределению: республика была буквально напичкана подземным ураном, и папа все время проводил в экспедициях. Они, конечно, были засекречены, поэтому отец мало что рассказывал о работе. Вернее, совсем ничего не говорил.
Но он сделал главное — отвел меня в секцию. Отдал в хорошие руки Олега Николаевича Смолеева, будущего заслуженного тренера СССР. Ну что сказать? Повезло. Таких специалистов до сих пор можно пересчитать по пальцам одной руки. Выиграли молодежный чемпионат Союза, и в 17 лет я уже пробился в основной состав “Динамо”. Опять же удача — там проходила смена поколений. То бишь играть можно было сколько угодно, закаляясь в сражениях с лучшими клубами страны.

— Однако при этом будущий олимпийский чемпион умудрился поступить в медицинский — случай экстраординарный. Кто надоумил?
— Мама у меня санитарный врач, но выбор в пользу меда сделал самостоятельно. Хорошо учился в школе (аттестат с одной четверкой), хотелось тренировать мозги и дальше. Поэтому институт физкультуры не рассматривал. Ну а в медицинском хватало интересных занятий — анатомия, латынь… Препарировать, конечно, поначалу неприятно, но потом привыкаешь — это же не морг, там запахи другие. Формалин и все.
За время учебы брал академический отпуск дважды: на Олимпиады 1976 и 1980 годов, потому что тогда учиться в вузе было вообще нереально. Выпустился из института в 1981-м — с твердой пятеркой по специализации, терапии. Прямо на госэкзамене получил приглашение от заведующего кафедрой акушерства и гинекологии: мол, с удовольствием оставлю вас. Признаюсь, это дело нравилось — там, по сути, одни логические задачи, которые надо четко решать. Понимал, что у меня к этому есть и способности, и знания.

— Уверен, в ватерпольной сборной страны вы были единственным студентом, который мог решать задачи столь широкого медицинского профиля.
— До сих пор таким остался — о подобных случаях больше не слышал. На меня потом спортивные врачи обижались. В состав зарубежных делегаций, где, как вы понимаете, каждый человек шел на вес золота, когда ехал Котенко, медика можно было не включать. Руководители задавали резонный вопрос: “А зачем нам еще один врач?”

— В олимпийский Монреаль вы отправились в 19 лет. О задачах сборной можно не спрашивать?
— Естественно, только золото. Ребята были чемпионами мира 1975-го, а я чемпионом Европы среди молодежи 1975 года. И мы реально выступали сильнее соперников, но у нас произошло ужасное стечение обстоятельств… Кто заболел, кто получил травму — просто какая-то эпидемия. Пострадали все, кроме нас с Нугзаром Мшвенирадзе. Но мы тогда, молодые, большей частью сидели на лавке.
В группе сыграли вничью с румынами, с которыми обычно проблем не возникало. Уступили голландцам 2:3 — те, кажется, только три раза по нашим воротам и бросили. Этого хватило, чтобы пролететь мимо финальной “пульки”, где разыгрывались места с первого по шестое.
Само собой, нас немедленно записали в предатели. Олимпиада выдалась в целом успешной — и для игровиков, и для личников. Опозорились только мы да Серега Немцанов.

— Прыгун в воду, который решил не возвращаться на родину…
— Серега тоже из Алма-Аты, мы хорошо дружили. Но когда он убегал из расположения сборной, то ничего не сказал. И правильно сделал. Он проиграл на десятиметровой вышке — занял девятое место, хотя находился в очень хорошей форме и буквально накануне выиграл в Канаде турнир, где участвовали все фавориты. Конечно, его сразу же начали прессовать: “Ах ты, гад, подвел страну”. А у сборной потом намечались старты в Штатах. Ну и понятно: “Теперь о них забудь!”
А у него девушка, сама американка. Говорит: “Оставайся”. Так и сделал, но разразился невероятный скандал, и через какое-то время Сергея вернули обратно — под гарантии советской стороны канадским властям, что парня не будут преследовать. Отдавая должное, наши слово сдержали: Немцанову даже удалось выступить на Олимпиаде в Москве. Видел те прыжки — он снова не выдержал напряжения турнира. Хотя опять же до этого рвал всех. Но вот поди ж, Олимпиада — действительно такое соревнование, которое не похоже ни на какое иное…

— Однако вернемся к Монреалю.
— Когда попали в группу за 7-12-е места, то, понятно, уже не имело никакого значения, которое место займем. Главный тренер Анатолий Блюменталь собирался сказать, что мы все чуть ли не умерли — и не хотел выпускать команду на матч с Кубой. Но МОК придавил: если не выйдем, сборную дисквалифицируют. Что, конечно же, было недопустимо. Мы вышли вчетвером на бортик бассейна — судьи глянули, осознали, что команда не в полном составе. А значит, сражаться не способна. Дали техническое 0:5.

— Позже в интервью Блюменталь рассказывал, что команде приказали лечь под чудодейственные уколы, которые, собственно, все и сломали.
— Нет, мне ничего не кололи. Хотя слышал о такой версии, но не верю в нее. Это в циклических видах допинг — штука нормальная. Укололся — и побежал или поплыл. А нам игровикам зачем?
Хотя, не скрою, один раз такое предлагали, когда в 1981-м Кубок мира начали со скрипом. Мы отказались, хотя позора, конечно, тогда было много: олимпийские чемпионы приехали в Штаты и только что не тонут в этом бассейне. Хорошо подоспел день отдыха. Мы нормально выпили и дальше все пошло как по маслу — всех раздолбили и выиграли турнир. Команда просто перетренировалась, такое случается. Нужно было расслабиться. А что расслабляет лучше всего? Она, родимая…

— Это правда, что самые жуткие тренировки у ватерполистов?
— Не думаю. Хотя многие разделяют это мнение, глядя на то, как мы возимся в бассейне, таская друг друга на спине. Но для меня часами монотонно сновать от бортика к бортику, как это делают профессиональные пловцы, куда страшнее. Для ватерполиста самое тяжелое — это плавание.
Бороться нравилось гораздо больше — наше “Динамо” регулярно ходило в зал. Благо хороших “классиков” в Казахстане всегда хватало с избытком. “Вольники” тут не нужны, ноги заплетать никому не надо. В нашем виде все самое интересное скрыто от глаз зрителя — основная борьба идет под водой. И если ты настоящий мужик, то всегда должен постоять за свои причинные места.

— В Советском Союзе многое было дефицитом, в том числе плавки.
— Да, именно в силу специфики нашего вида их рвали очень часто. Самыми крутыми и надежными считались плавки силиконовые, которые шились в Тбилиси. Цеховики чувствовали спрос, и потому производили свои изделия в разных цветовых гаммах. Отечественным спортсменам нравилось — черное однообразие как-то надоедало.
Зато если попадал в сборную, то решались проблемы не только с плавками. Олимпийская экипировка была шикарной — финские костюмы, туфли, рубашки, не говоря уже про спортивную форму.

— Тогда уже цеховики выстраивались в очередь.
— Не только они: все каталы Москвы в ней стояли. Если кто-то не попадал в сборную, то устраивал распродажу. На этом можно было очень неплохо подняться. Меньше всего стоили носки, 25 рублей. Ну а дальше все шло по восходящей.

— Самую высокую цену наверняка ставили костюму со священными буквами СССР на спине…
— Нам его каждый год выдавали, один остался на память. Но их, как правило, раздаривали и менялись — с итальянцами, например, им всегда шили красивую экипировку. Как ни странно, самые хорошие отношения у нас сложились с западными немцами. У нас всегда было мало денег, поэтому они часто угощали, что, сами понимаете, способствовало укреплению дружбы в значительной степени.

— А что с восточными?
— Ветераны рассказывали: ГДР как-то решила сформировать команду. Сказано — сделано: набрали таких здоровых “лошадей”, что на них даже страшно смотреть было. И вот однажды они попали под кого-то из серьезных соперников — со всеми вытекающими из специфики нашего вида подробностями. Немцы сразу смекнули, что судейство в этом виде не самое объективное, — это не плавание, где споришь только с секундомером. Они такого не понимают. Поэтому всю чудо-команду оперативно разогнали… К тому же, видимо, подумали: зачем упираться, если на Олимпиаде за водное поло дают только одну медаль — и ту попробуй выиграй…
С венграми у нас выстроились нормальные отношения, хотя всегда рубились кость в кость. С “югами” не дружили, они все немного снобы. Хотя язык похожий и сойтись можно было ближе. Но все же на душу легли больше немцы. У них и денег можно было занять при случае.

— Но как бы не было провокаций…
— А кто сказал, что их не случалось? Мне однажды предложили в Западном Берлине остаться. Проиграли тогда еврокубковый финал “Шпандау-04”. В Москве взяли матч с перевесом в четыре мяча, а на выезде “улетели” пять. Еще и добирались окольными путями. Берлин не принимал, летели через Варшаву, там есть совсем нечего было.
К тому же холодище, декабрь на дворе. Ну и опять же клуб есть клуб, со сборной такой фокус не прошел бы. Прилетай за день — и все бы успели. Но когда оказываешься в городе утром, а матч вечером, то народ не избежал соблазна пойти по магазинам, потому что шанс, конечно, надо использовать. Когда еще попадешь в такое шикарное место?!
Вдобавок предыдущую ночь не спали, и это тоже здорово подкосило. Хотя итальянские судьи после игры сказали “Вам бы это все равно не помогло”. Потому что надо понимать: ответный матч дома, четыре мяча — не такая уж большая разница, а немцы всегда хорошо платили…

— Полагаю, предложение вам сделали на послематчевом банкете.
— Именно. И там девочка на белом “Мерседесе”. Говорит: “Поехали, Сережа, в седую ночь. Утром можешь не возвращаться, останешься в Германии”.

— Прямо как у Немцанова.
— Ту девочку он знал, а я эту первый раз видел. Хотя девушка, надо признать, очень красивая, блондинка. Ну и “Мерседес” — это, конечно, был предел мечтаний. Тем более с белыми сиденьями. Размышлял секунд пять. Шучу. Понятно, что такого случиться не могло — ну куда там. У меня же родители. Да еще и консул рядом.
Мы потом поехали к нему домой.

— Так себе замена на девушку.
— Зато там нашлось, что пить, да и под присмотром находились. Это потом сыграло на руку. Потому что другая часть делегации, коренные казахи, поехали с представителями местной диаспоры. Те казахи, естественно, говорили только по-английски или по-казахски. А наши только по-русски. Но это не помешало им хорошо провести время. И за это их потом долго таскали по кабинетам здания, что напротив Дома пионеров. Очень подозрительно советские спецслужбы смотрели на всякие там диаспоры. Тем более базирующиеся в Западном Берлине.

— А как вам жилось в интернациональном городе Алма-Ата?
— Замечательно. До старших классов вообще не знал, что есть казахи, русские и кто-то там еще. В этом вижу главную заслугу Советского Союза. У нас даже уроков не было по казахскому. Все удивлялись: вроде дети степей, но команда хорошая.
Хотя, понятно, пока не стали на голову выше, обыгрывать московские команды нам не давали. Ну что мы могли привезти судьям? Яблоки, мед… Ну, хорошо, иногда шапки ондатровые.

— А москвичи?
— Эти никогда никому ничего не привозили. Всегда приезжали налегке с застенчивой улыбкой, а уезжали — сумки в руках не помещались. Не, это вообще отдельный народ. В Москве если тебе сосиску дадут съесть, считай, вытащил счастливый билет. А казахи очень гостеприимные, обязательно домой позовут. Бишбармак, плов — короче, восточное воспитание.
У меня во всех клубах хватало хороших товарищей — и в ЦСКА ВМФ, и в “Динамо”, и в “Москвиче”. Может, потому и стал капитаном сборной Союза, что был неконфликтным.

— Звали в другие клубы?
— В годы ранней молодости приглашали в Киев. А потом уже все знали, что никуда не поеду. Ну куда дергаться, если семья, дети? Да и спортивное руководство республики относилось к нам хорошо. Мне машину выделили. Хотя, как выделили… Дали право на покупку — в Советском Союзе это было привилегией.
“Волгу” приобрел в 80-м. Занял под это дело девять тысяч — с процентами. Продал, правда, за 25. Отдал долг и купил на вырученные деньги “тройку”. Олимпийские призовые в этой схеме не участвовали — за Москву получил 3800 рублей, как раз на югославскую стенку хватило.

— Югославская стенка за советскую золотую медаль — ирония судьбы какая-то. В финале Игр именно ваш мяч в ворота балканцев стал решающим.
— Да, матч упорный получился, но домашнюю Олимпиаду проигрывать было никак нельзя. В Сеуле-88 история похуже случилась. Туда ведь тоже за золотыми медалями поехали, потому что перед этим выиграли подряд три чемпионата Европы — с 1983-го по 1987-й.
Сыграли с американцами тренировочный матч накануне турнира — да неудачно, не сделали выводов. А они приободрились и на этой волне одолели нас в полуфинале — к большому огорчению тогдашнего председателя Спорткомитета СССР Марата Грамова, по прозвищу Килограммов. Он посчитал, что мы недостаточно упирались — и поэтому вместо 3000 получили лишь 900 долларов. Большой специалист, который спрашивал: “А водное поло — это мотор или парус”?
Его хорошо Хазанов приколол. Он выступал в Олимпийской деревне — поднимал делегации настроение. Грамов прошел возле него, покровительственно похлопал по плечу: мол, давай продолжай. И не понял, почему все вдруг рухнули от хохота. А юморист просто несколько раз успел чмокнуть того в плечо: дескать, горжусь оказанным доверием. Грамов подозрительно посмотрел на Хазанова, но у того были такие чистые и наивные глаза…
Ну а в матче за третье место нашими соперниками оказались западные немцы. Они предложили мне как капитану: “Сергей, даем 150 тысяч марок”. Поговорю с командой, отвечаю. Ребята отказались. Хотя, уверен, немцы могли увеличить сумму вдвое.

— Почему не взяли? Выгодно ведь.
— Советская школа. Есть же внутренние установки. Я вот, например, не могу украсть. Могу только что-то построить, сделать. А просто взять и украсть…

— Так достаточно было проиграть красиво.
— Потом снилось бы это всю жизнь. Да и как с ребятами смотреть в глаза друг другу? А сейчас встречаемся и очень хорошо себя чувствуем, потому что ни разу не предавали ни себя, ни игру. До сих пор вместе ездим на чемпионат мира среди ветеранов. Я выступаю за сборную 50+, хотя должен за 60+. Но туда команду сложно сформировать. А вот голландцы, те самые, которым мы проиграли в Монреале, играют до сих пор. Из чего сделаны эти люди, а?

— Скажете, что и в договорных матчах никогда не участвовали?
— Ну почему же? Как-то пришел к нам Львов с ящиком водки: “Мужики, не забивайте нам много, а?” Ну мы и не старались, мяча три-четыре им провели, и баста.

— Львов — знаковое место. Знаменитая история перед Олимпиадой-80, рассказанная тренером запорожского ЗИИ Семеном Полонским. Все команды высшей лиги должны были сдать по тысяче рублей “на иностранных судей”. Одиннадцать команд собрали искомую сумму. Львовский СКА рассчитался ондатровыми шапками.
— У нас то же самое было. На Олимпиаде кубинскому судье подарили цветной телевизор “Рубин”, который стоил тогда нормальных денег. Просто за то, чтобы судил нейтрально. А опытный советский арбитр мог открутить голову кому угодно. Хотя, если уже до конца разбираться, если ты сильнее противника, то никакой судья не поможет. С нашим “Динамо” после второго периода уже никто бороться не мог, даже москвичи.
“Физуха” всегда была коньком Алма-Аты. У нас в команде был Костя Баранов — 195 сантиметров роста и 110 кэгэ веса. Я его на руки и в гору. Или кроссы на Чимбулаке — то еще воспоминание… Мы бы еще несколько лет оставались чемпионами, не женись наш опорный защитник на москвичке и не перейди в стан главного конкурента, столичного “Динамо”.

— Вы ведь тоже потом уехали — на контракт в Италию.
— Да, первым из советских ватерполистов. Понятное дело, через “Совинтерспорт”, поэтому им приходилось отдавать половину контракта. Что оставалось? Подрабатывать! Мой первый коммерческий опыт — покупка икры в Польше к итальянскому Рождеству. Лихие 90-е со всеми атрибутами того времени. Хорошо что хватало друзей среди спортсменов, поэтому конфликты улаживали по дороге. Главное, чтобы успел к праздникам или тебе липу не всунули в Польше. А они это любили.
Потом переехал в другую команду. И знакомый семьи, с которой я общался, оказался хозяином одной из крупнейших в мире металлургических компаний “Duferco”. Так со временем я стал директором представительства этой компании в Казахстане.

— Круто.
— Согласен, случай. Но им требовалось с умом распорядиться. Зато теперь хорошо знаю все металлургические комбинаты Казахстана… Ну а потом образовывались различные направления в жизни — долго перечислять. Возобновляемые источники энергии, солнечные электростанции — знаю весь цикл производства. Но эту тему прикрыли угольщики страны: мол, угля у нас много, так зачем? Опять же урановые рудники, которыми занимался мой папа, — в этой теме я уже глубоко.
Сейчас логистика, в том числе и здесь. Моя задача организовать взаимосвязь между Казахстаном, Россией и Беларусью. Вообще мне доставляет удовольствие что-то созидать. Скажем, родной “Казвточермет” поднял за восемь месяцев.

— Это как?
— Все стояло и ничего не работало. Требовалось организовать дело. Проще говоря, выстроить два десятка директоров заводов по стойке “смирно” и сказать, что надо делать так, так и так.

— А они что, глупые были?
— Нет, просто воровали. Пришлось объяснить, что это нехорошо. Кто не понимал — убрали, кто понял, договорились. Но главное — организовать процесс. Бензин, машины, кислород, вагоны и еще много чего. Но это не самое сложное. Вот строительство металлургического завода — другое дело. Но здесь меня опередили. Бывает…

— Когда вам было интереснее жить: будучи спортсменом или сейчас?
— Сейчас, конечно. Сразу голова начинает кружиться, когда спрашивают, что можешь делать — то, то и то. Если вопрос не праздный, можно найти уйму соприкосновений.
А ведь я еще и тренировать могу. Сегодня заглянул на тренировку вашей сборной, поплавал вместе с ребятами, советов пару дал. Надеюсь, дельных.

И, словно вспомнив что-то, Сергей Владимирович попросил добавить пару слов про необходимость дальнейшего развития белорусского водного поло, которое когда-то давало пополнение и в сборную СССР. Зачем-то он посчитал, что это не станет лишним для спортивной газеты. Удивившись, наверное, тому, что этот вопрос я ему так и не задал…