Бомбардир. Глеб Гарбуз: буквально на днях звонил Юрий Анатольевич Шевцов...

Игрок задней линии настрелял за свой “Кринс-Люцерн” 163 гола в 24 матчах и стал в лиге — не топовой, но неплохого уровня — настоящим явлением. Короче, впечатляюще перезагрузил карьеру после того, как неожиданно оказался не нужен минскому СКА в декабре 2018-го. Корреспондент “ПБ” выдержал паузу и пообщался с некогда самым перспективным представителем генерации-1994 лишь сейчас — чтобы отыскать иные ракурсы. И они нашлись: новый чемпионат Швейцарии, где Глеб пока седьмой в списке бомбардиров (68 голов в 12 матчах), сборная Беларуси, планы на будущее…

— В середине ноября твоя команда уходила на карантин из-за нескольких случаев COVID-19. Ты переболел?
— Нет, мне повезло. Ни в первую, ни во вторую волну не болел. У нас заразились тренер и три игрока. А в Швейцарии, если три-четыре человека заболевают, команда отправляется на десятидневный карантин. Сидели дома, занимались по видеосвязи — было весело.
Сейчас накануне матчей все команды сдают экспресс-тесты. Ситуация длится уже долго. Правила меняются. Чемпионат пока не останавливают, но, возможно, это случится. Все к этому идет. То мы, то другие команды на карантине. Много людей сейчас болеет.

— Чем вызвано ухудшение позиций в списке бомбардиров в сравнении с прошлым сезоном? Конкуренты добавили, или ты еще не нашел прежнюю игру?
— Проблема в другом. В начале сезона была небольшая травма. Сорвал плечо и полтора месяца не мог нормально бросать. По ходу чемпионата оно беспокоило. Было тяжеловато.
Плюс немножко поменяли стиль игры. Если в прошлом сезоне приходилось забрасывать много, комбинации были заточены под левую сторону, под меня, то сейчас распределили обязанности среди трех задних гандболистов. Играть стало легче.
Но основная причина — конечно, плечо. Полтора месяца мог бросать только на сорок процентов. А бывали дни, когда вообще плечо блокировалось, не мог пошевелить. Все это происходило на стадии подготовки к сезону. А если учесть, что до этого был четырехмесячный перерыв, то все случилось не вовремя.
Ходил к врачу — разрыва не было. Но даже он не смог в полной мере объяснить, что случилось. Говорил, что зажимает нерв. Где-то не так руку повернешь — защемляет. Одно плечо становится выше другого. Не бросал, не работал с мячом. Занимался общефизической подготовкой. Возможно, это тоже сказалось на моих результатах.
Хотя в принципе я все равно доволен. Свои мячи, так скажем, забрасываю. Не в том количестве, как в прошлом сезоне, но в топ-10 удерживаюсь.
В последней игре с “Амицитией” вот тоже дернул плечо. Будем смотреть, что с ним. Мне это очень не нравится. Главное, чтобы не повлияло на сборную. Потому что звонил Юрий Анатольевич. Не хотелось бы из-за такой ситуации после долгого непопадания в команду пропустить сбор.

— О чем говорили с Шевцовым?
— Он звонил буквально пару дней назад. Спрашивал, когда у нас последняя игра. Рассказал о планах сборной, сообщил, что будет держать связь и отталкиваться от ситуации с “короной”.
Потому что из-за пандемии все может отмениться. К тому же по приезде в Беларусь ведь нужно проходить десятидневный карантин. Этот вопрос тоже будет как-то решаться. Последний матч у меня 22 декабря. 23-го — последняя тренировка. После обеда мы свободны. 24-го я в Минске. Если добавить десять дней, то весь сбор и пройдет.

— Если бы ноябрьские матчи евроотбора с итальянцами и латвийцами состоялись, ты получил бы вызов на сбор?
— Да. Начальник команды Сергей Сергеевич Кострома уже прислал билеты. Но незадолго до вылета отменили сначала одну игру, потом другую. В любом случае в Минск мы не смогли бы приехать опять же из-за пандемии. Отправились бы сразу в Ригу.

— Вызова в сборную ждал?
— Честно говоря, нет. Я уже давно туда не попадал. Играл, как умею, концентрировался на работе в клубе. Но, естественно, был рад вызову.

— Тебя добавили в чат команды в одном из мессенджеров?
— А я оставался там после чемпионата Европы-2018. Если бы сказали: никто тебя вызывать не будет, выходи из чата — конечно, вышел бы. А так были разговоры: может, вызовут, может, нет.

— В Швейцарии за бомбардирские достижения спонсоры платят игрокам деньги, которые идут на развитие молодежи клуба. Сколько ты принес “Кринс-Люцерну”?
— Точно не помню. В районе шести тысяч франков (около 6700 долларов. — “ПБ”.) пошло на развитие детского гандбола — на закупку мячей, формы… Мы от всего этого получаем лишь маленький процент. Такие премии дают десяти лучшим бомбардирам чемпионата. Забросил сто мячей — клуб получил, условно говоря, тысячу франков. Чем больше голов, тем больше и денег.

— Больная для вас тема — Евролига. Справедлив ли, на твой взгляд, фол “на игрока”, который арбитры выписали тебе в последней атаке ответного матча с “Металургом”? Для попадания в групповой этап команде не хватило всего гола…
— Мы смотрели, обсуждали этот эпизод. Потом и местные эксперты проанализировали — так называемая делегация. Они просматривают матчи чемпионата, записывают ошибки арбитров. Нашу игру в еврокубках тоже глянули. Сугубо их мнение: отчетливо видно, что соперник двигался на меня и просто упал. И это не может быть “на игрока”.
Жаль, что не смогли пройти. Но мы сами виноваты. Если рассматривать игру целиком, то у нас было очень много неиспользованных контратак. Из двенадцати бросков угловые не реализовали, по-моему, восемь. Забрось хотя бы половину, спокойно прошли бы в группу. Но, с другой стороны, как бы мы выступали, если основная часть матчей переносится?
Ничего, в следующем сезоне планируем пройти дальше. Надеюсь, к этому времени закончится пандемия. И не нужны будут ни маски, ни тесты. Потому что, когда раз, а то и два в неделю засовывают эту палочку в нос — уфф, очень неприятные ощущения. Главное, что сейчас в чемпионате показываем хорошие игру и результат. По потерянным очкам на втором месте.

— Получается, на следующий сезон ты точно остаешься в “Кринс-Люцерне”?
— У меня контракт на этот и следующий сезоны. Все здесь устраивает. Много практики. Хорошие условия — и для жизни, и что касается тренировок. Пока менять клуб не планировал.

— Правда, что изначально ты должен был перейти в другую швейцарскую команду — из второго дивизиона?
— В “Эндинген”, все верно. Был такой вариант. Когда контракт со СКА расторгли, сразу же предложили перейти в этот клуб, который тогда играл во второй лиге, а сейчас — в первой. Это был стопроцентный вариант. Но сказал агенту: не хочется во второй дивизион. Потом поехал на просмотр в “Еурофарм”, о чем уже рассказывал. А затем еще раз позвонил агент и сообщил, что есть вариант с “Кринс-Люцерном”. Ответил: давай будем рисковать и пробовать. Все сложилось удачно. Очень доволен, что оказался здесь.

— Ты уже не раз рассказывал, что тобой интересовались клубы бундеслиги. Один из вариантов — “Мельзунген”, с которым не так давно работал экс-тренер “Кринс-Люцерна” Хайко Гримм?
— Я не кричал о том, что мне предлагали перейти, на каждом шагу. Но такой разговор был. Подошел наш тренер Горан Перковац и сказал: есть предложение из бундеслиги. Но я уже говорил, что это не имело никакого смысла. Зачем уходить оттуда, где хорошо, где есть практика, где отличные отношения с тренером?
Ответил ему: покидать команду не хочу. Он не называл клуб. Но — скорее всего, возможно. Кстати, мы часто играли именно с этой командой в предсезонке. Но точно сказать не могу.

— Опасаешься делать резкие карьерные движения, помня прошлые неудачные опыты?
— Ну… Да. Понимаю, что в один момент практика может прекратиться. Потому что в новом клубе надо будет доказать и руководству, и тренерам, и команде, что ты достоин игрового времени. На эти грабли уже наступал. Не хотелось бы повторять те же ошибки. Когда сам буду понимать, что готов перейти в бундеслигу и занимать там лидирующие позиции, — тогда да. А переезжать, чтобы поставить в карьере галочку — “играл в бундеслиге”, не вижу смысла.

— Глядя на тебя, “Кринс-Люцерн” не заинтересовался другими белорусами?
— Тренер пару раз спрашивал про некоторых игроков. Но стопроцентного желания подписать кого-то не было. Назвать этих гандболистов не могу.

— Кто-то из соотечественников может стать твоим партнером?
— Все может быть. Пока ничего не могу сказать. Скоро будет вестись беседа.

— Тема твоего ухода из СКА раскрыта не до конца. Можешь подробно рассказать, что там все-таки случилось?
— Ничего страшного не произошло. Никаких ссор, скандалов не было. Отсутствие практики — вот и вся причина. Первые полгода в СКА все было окей.
А с нового сезона стал получать все меньше практики. Когда поинтересовался у Игоря Николаевича Папруги, в чем причина, он сказал: ты не подпадаешь под систему СКА. Ответил: хорошо, я вас понял, будем тренироваться дальше. А потом я раз игру пропустил, два, три, четыре… Прекрасно понимал, что меня, скажем так, “сливают”. Новое модное слово — “кикают”.
Вызвал на разговор Андрей Викторович Крайнов. Сообщил, что есть два варианта: мол, можем отпустить тебя свободным агентом или до конца сезона тренируешься, но без гарантий, что будешь где-то заявлен. Попросил время на принятие решения. И в тот же вечер позвонил агенту. Он сказал: без проблем, что-то найдем. В клубе спокойно отдали документы, рассчитали за последний месяц — и я отправился на вольные хлеба.
С одной стороны, плохо, что посреди сезона остался без клуба. С другой — приобрел новую команду, новые цели, которые пока достигаю.

— В чем выражалось то, что ты не вписывался в систему?
— Ха, а это тайна, которую мне самому не удалось узнать. Я спрашивал. Но конкретного ответа не было. Просто: есть, мол, система игры, и ты под нее не подпадаешь.
У тренера свои игроки, своя система и, если он видит, что гандболист не вписывается, будет его убирать. Этим гандболистом оказался я. И все, спокойно разошлись, пожали руки, сказали спасибо и пожелали удачи. Глобальных проблем не было.

— У нынешнего тренера мешковцев Рауля Алонсо ты когда-то играл в Австрии. Пробовал подписать тебя в Брест?
— Нет, эту тему мы не обсуждали. Да и в Брест ведь не по блату попадают, а по заслугам. Периодически мы на связи. Можем спросить, как дела, поздравляем с победами. Ничего особенного.
Хорошо знаю Рауля и его ассистента Себу Сальвата. Они профессионалы своего дела. Считаю их хорошими специалистами. Дотошно относятся ко всему. Видеопросмотры бывают по часу, а то и по полтора. Разбирают соперника полностью — все комбинации, любую игровую ситуацию, которая может возникнуть. Результаты брестчан в этом году — итог плодотворной работы и тренеров, и игроков, и клуба.

— А в принципе когда-нибудь мог оказаться в Бресте?
— Да. Сначала при Сергее Бебешко. А потом, когда играл в Австрии, звонил и предлагал перейти Павел Башкин. Но это было на стадии разговоров. К официальной части не перешли. Почему — уже и не помню.

— Ты рассказывал, что начал реализовывать один негандбольный проект. С чем он связан?
— Информация личная. Пока не добьюсь полного исполнения, не буду афишировать. Чтобы потом не было: а-а, не получилось, мы же говорили…

— Это бизнес-проект?
— Да-да. Спортивная карьера — это хорошо. Но она же когда-то закончится, правильно? Не дай бог, травма или еще что-то. Надо думать, чем жить после спорта.

— Из чего сейчас состоят твои дни в Швейцарии?
— Я ведь еще детей тренирую. Три раза в неделю: понедельник, среда, пятница.

— Интересно. Расскажи.
— Два часа в день тренирую детей тринадцати-четырнадцати лет. Так, как меня тренировали, как тренируют сейчас. Работаю с парнем не из команды. Понедельник, среда — я один, пятница — мы вместе.

— Это условие контракта или твое желание?
— Предложили — почему бы не попробовать? Мало ли, когда-нибудь стану тренером. Будет уже какой-то опыт. Скажу честно: тренерская работа — это не так просто, как кажется. Можно подумать: план составил, свистнул, и все… Возможно, в профессиональном клубе немножко проще. С детьми сложнее. Где-то надо накричать, где-то — посмеяться, где-то — побаловаться. Нужно находить грань, чтобы шел тренировочный процесс, все преподносить в игровой форме. Но это очень интересно.

— Твой интерес здесь финансовый или какой-то другой?
— Профессиональный. Я от этого много не получаю. Спросили: хочешь попробовать? Время свободное есть — почему нет? Если после Нового года будут не такие жесткие условия из-за пандемии — сейчас детям нельзя тренироваться вместе, то планируем перейти на пятиразовый режим. Занятия как раз проходят между моими тренировками.
Прикольно, мне нравится. Когда пришел, некоторые, грубо говоря, не могли поймать мяч. А сейчас спокойно бросают. Интересно наблюдать за развитием. Иногда получается и на играх бывать. Но матчи часто совпадают.

— У тебя настолько хороший немецкий?
— Разговорный действительно хорошо знаю. Спокойно веду беседу. А более официальный для меня сложен. Там такие длинные слова, что их трудно выговорить, не то что понять. Когда приходят официальные бумаги, иногда даже переводчиком пользуюсь. Либо звоню сестре и говорю: спасай. Она уже около шестнадцати лет живет в Гамбурге.
Кстати, интересно, что в Швейцарии со всеми надо общаться на “вы”. С соседями, знакомыми… Это настолько вошло в привычку, что мне так уже даже проще. А в магазинах надо обязательно здороваться. Знаешь человека, не знаешь, обязан это сделать. Если не поздороваешься, могут косо посмотреть: что-то с тобой не так. Уходишь — нужно попрощаться, пожелать хорошего дня. Такой менталитет. Когда приехал в Минск и начал говорить в магазине “добрый день”, “большое спасибо”, “хорошего дня”, на меня смотрели удивленно.