ЛЫЖИ. Долидович прилетел

— У меня и в мыслях не было, что не пройду контроль. Я рвался на него! Еще кликнул Саню Лазуткина: “Пойдем, кровь сдадим, пока очереди нет”. Ведь все участники должны протестироваться. А когда сдал, то за голову схватился…
Сначала вышло 17,1 — при стандартном уровне 16,9. И мы в течение четырех дней делали определенные процедуры. Например, я пил по паре литров воды каждые два-три часа. Но все равно получил в понедельник 17,0. Тем не менее нас заявили на вторничную эстафету, предупредив, чтобы я сдал кровь до старта. Тотчас перестал пичкать себя водой: хотел узнать, какой же у меня реальный гемоглобин. Во вторник стало 18,0…

— Разве в белорусской команде нет прибора для определения уровня гемоглобина?
— Есть, но он дает огромную разбежку в цифрах. Четыре раза мы с врачом Жанной Васильевной делали анализ: получали 18,0 — 18,1 — 17,0 — 19,0. Чему верить? А прибор-то шведский, стоит четыре с половиной тысячи долларов…
Состояние было ужасным: в висках давит, ноги затекают, вянут. Когда же напитался жидкостью, почувствовал себя классно, но на короткое время: вода ведь с мочой и потом выходит. Я понял, что сидеть десять дней до гонки на 50 километров, на которую нацеливался на Играх, и постоянно сбивать гемоглобин, чтобы просто выйти на старт, — смысла нет. Как и гарантий того, что уровень придет в норму.
Почему? Перед Олимпиадой мы тренировались в Рамзау на глетчере на высоте 2700 метров, а отдыхать спускались в гостиницу, расположенную на 1700. От сбора в горах гемоглобин повысился. А на Играх все наоборот: живем в Олимпийской деревне Сестриер на высоте свыше двух тысяч, а бегаем на 1600. То есть организм опять попал в гипоксию. Вот цифры и скакнули! И сами собой они не спадут.
Вчера я спустился в Турин, чтобы наутро вылететь в Минск. И мы с руководителем медицинской группы Офицеровой сделали анализ ради интереса: на аналогичном аппарате высветилось уже 16,5!

— А почему бы тебе было не остаться в Турине и ездить тренироваться наверх?
— Нереально. Только в одну сторону восемьдесят километров… Я предложил шефу миссии Шевелю и министру Григорову: дескать, мне лучше вернуться. Они поддержали. Потом мы сходили к директору гонок ФИС швейцарцу Каполу, сказали, что спускаемся на равнину. Он согласился. И наши должны были сделать соответствующие бумаги для МОКа.
Не исключено, что уеду тренироваться в Мурманскую область, там будет спокойнее. В Турин возвращаюсь 25-го и сразу сдаю кровь на гемоглобин. Если все нормально, 26-го стартую на “полтиннике”.

— Твой случай (приехал в Олимпийскую деревню — уехал) необычен. Вот и Алексея Айдарова, внезапно исчезнувшего перед Играми, темным вечером ждали у подъезда офицеры ВАДА. Ты готов к такой встрече?
— Конечно. Ради бога. Я за этот год сдавал допинг-тесты четырежды. Сотрудники ВАДА приходили ко мне и на Олимпиаде, как и ко всем, попавшим в гемоглобиновый карантин. Как правило, анализ они делают в течение двух дней. Если бы что-то у меня было, то уже появилось бы сообщение.