ЮБИЛЯР. Юрий Курбыко: безмедальный чемпион

— Правда, что в 80-е вы носили прозвище Том Джонс?
— Не скажу, что носил, но приклеить мне его Пудышев пытался.

— Якобы за страсть к пению под настроение…
— Это так представил в одной статье ваш коллега Василий Сарычев. Петь я не люблю и никогда не любил. И не умею — боюсь, если попробую, у слушателей уши завянут. Но в молодости я носил большие бакенбарды — такие, как у этого известного британского музыканта… Прозвище не прижилось. Кличка у меня была другая — Длинный. Ее дали в детстве, за высокий рост.

— Как всякая любимая в народе команда, минское “Динамо” 80-х и поныне несет крест популярности. Сегодня это уже не столько спортивный, сколько фольклорный образ — к турнирным показателям приложились байки, легенды, бородатые анекдоты. В них много вымысла?
— Как здесь правильно ответить? Конечно, многое из того, что рассказывают журналистам Юра Пудышев, Валера Мельников, имело место. Однако впечатление, производимое такими веселыми интервью — будто бы футболисты только и делали, что отдыхали, и благодаря этому побеждали, — оно в корне неверное. Мы ведь здорово пахали — тренировались, играли… У нас был хороший коллектив, мы со всей серьезностью относились к делу. А случалась возможность повеселиться — веселились. Но, как говорится, в меру, не напропалую.

— Вы пришли в “Динамо” в 1974-м…
— Первые сборы прошел 16-летним школьником, в 73-м. Тогда в воротах играли Михаил Вергеенко и Вячеслав Хрусталев. Меня, молодого, взяли на просмотр. В то время занимался в СДЮШОР-5, где с вратарями работал Юрий Федорович Мохов. Я из “лапунят” — воспитанников Леонида Андреевича Лапунова. Из той нашей группы в динамовский дубль попали сразу восемь или девять ребят: Сергей Боровский, Петя Василевский, Валера Шавейко, я…

— По вашему мнению, “бронзовое” “Динамо” 1983 года было сильнее, чем “золотое” 1982-го…
— Да, потому что команда стала более зрелой, опытной. Хотя в ней играли те же самые футболисты. Но играли уже не только на колоссальном эмоциональном подъеме, как раньше, а осознавая свою силу, превосходство над соперниками. Это была команда-лидер.

— О каком именно “Динамо” речь? Ведь в середине сезона Эдуард Малофеев сдал пост Вениамину Арзамасцеву.
— Это не важно. Если в 82-м нашей задачей было бороться за высокие места, попасть в призеры, то через год уже нацеливались на первое место. Мы знали себе цену. Но повторить чемпионский успех не вышло, в чем мы, видимо, сами виноваты.

— В то время на получение медали существовал жесткий ценз — нужно было сыграть не менее половины матчей в чемпионате. В 82-м игровой практики вы как раз малость и не добрали…
— Наша с Михаилом Вергеенко конкуренция за место в воротах сложилась так, что за “Динамо” в период совместных выступлений мы сыграли примерно поровну. В 81-м я чаще выходил, в 82-м — он… Хотя в начале чемпионского сезона играли по очереди. Но потом поехали в Киев…

— Известный матч. Старожилы рассказывают, как вы швырялись перчатками…
— Неудачи всегда застревают в памяти крепче, чем успехи… Главное — тот поединок был не “мой”. Очередь играть была Вергеенко. Но Малофеев поставил меня, потому что год назад я в Киеве вроде нормально справился… Первый тайм неплохо отыграл, повели 1:0. А после перерыва… Пустил две “пены” — и до свидания. С досады запустил перчатки в ворота и пошел меняться. И ведь спасли игру — победили 3:2. А я место в составе потерял. Команда как раз набрала ход, Михаил в воротах действовал надежно, и что-либо искусственно менять не имело смысла.
А по поводу отсутствия у меня золотой медали я уже давно не испытываю разочарования. В те годы, конечно, переживал. Провел семь матчей. Все, кроме того злополучного в Киеве, — от звонка до звонка. Хотя за полноценный матч считался и выход на замену на последних минутах. Таким образом порой и набиралось нужное количество игр. Сейчас такого ценза нет. И правильно. Как вообще можно оценить вклад футболиста в достижение команды? Виктор Сокол сыграл всего несколько раз, но в конце сезона забивал важные мячи. Игорю Белову, кстати, не хватило одного матча — из-за дисквалификации. В Баку попросили помочь дублерам. Он вышел, получил “горчичник” — и уже как бы не чемпион… А для меня и бронза сродни золоту — в том сезоне я был основным вратарем и выглядел, считаю, очень достойно.

— И, несмотря на это, в следующем году вновь были отправлены в запас: из Одессы приехал Иван Жекю.
— Это отдельная история. Вениамин Владимирович Арзамасцев, вероятно, не видел меня в роли первого номера. Потому в “Динамо” и пригласили опытного Жекю. Чтобы меня из состава вывести, нужен был лишь предлог. А это всегда — дело времени. Ваня, кстати, хорошо играл за “Динамо”. У нас с ним по сей день хорошие отношения.

— Не секрет, что бутсы на гвоздь вы вешали дважды.
— Первый раз — в 85-м. Когда в пару к Жекю пригласили молодого Белошапко, я почувствовал себя в команде лишним. Подошел, справился о перспективах, все понял — и завязал. В то время уже почти получил второе образование — заканчивал учебу на юрфаке в Высшей школе МВД. По новой специальности и нашел работу. Устроился в Учебный центр пожарной охраны. Вначале был заместителем начальника курса по политчасти, потом стал начальником. Ходил в сапогах, с портупеей, капитанскими погонами на плечах. Дежурил, мотался по городу в патруле…

— Как замполит, небось, знали толк в истории КПСС?
— Так госэкзамен два раза сдавал. Впервые еще в институте физкультуры. В обоих случаях — на “отлично”.

— И как чувствовали себя на ответственной идеологической службе?
— Если бы хорошо, то, наверное, не оставил бы ее. Понял: это — не мое. И когда появилась возможность вернуться в футбол, не стал ее упускать.

— В Ташкент, знаю, позвали…
— Это чистой воды случай. Пошел как-то в диспансер подлечить старые болячки — и встретил Дмитрия Корнеева. Известный в прошлом футболист, он тогда уже занимался селекцией, работал на Среднюю Азию. Спрашивает: “Поедешь в “Пахтакор”?” Я сразу не поверил, подумал, шутка. Поддержал юмор: “Почему бы не поехать?” — “А ты в форме?” — “Конечно! Не видишь, что ли — китель, фуражка, погоны…” Шутки шутками, но вскоре дело приняло серьезный оборот. Через день звонит Берадор Абдураимов, главный тренер “Пахтакора” — уже с конкретным предложением. Вот тут у меня уже крыша поехала: что делать? Мне — тридцать с копейками, два года не у дел. Уже успокоился, поигрывал для души за ветеранов, на футбол старался не ходить. И вдруг такой шанс вернуться! Долго думал, мучился — и решился. Поехал, как говорится, в никуда. За пару месяцев восстановил былую форму и получил то главное, чего не имел в Минске, — доверие тренеров. В Ташкенте провел полтора сезона. К тому времени в “Динамо” вернулся Эдуард Васильевич Малофеев, начал делать новую команду, в которую меня и пригласил.
Будь я помоложе, в Минск бы играть не вернулся. В Ташкенте нравилось. Меня любили болельщики, уважало руководство. Но годы поджимали, послефутбольную жизнь собирался устраивать дома. В “Динамо”, как я понимал, требовался так называемый дядька, возникали мысли о тренерской работе… Играть-то особенно не рассчитывал. В “Динамо” набирал силу молодой Сацункевич, которого считал и считаю одним из самых талантливых белорусских вратарей, хотя он до конца и не раскрылся. Помня о своем нелегком становлении, мешать Андрею не хотел. Но вышло иначе. Несколько лет еще активно играл, а в 1991-м “Пресс- бол”, проведя опрос, даже признал меня, 35-летнего, лучшим футболистом Беларуси.

— По некоторым наблюдениям, на выезде вы играли лучше, чем дома.
— Сам я такой закономерности не замечал. Когда ты хорошо готов физически и психологически, разницы где играть нет никакой. Разве что на своем стадионе легче попасть под свист трибун. А в гостях кто тебя знает?

— Как, кстати, складывались ваши отношения с минской публикой?
— По-разному. Играешь — тебя любят, нет — уничтожают. В 82-м мне было стыдно в город выйти. 83-й — сплошные аплодисменты. 84-й, когда посадили в запас, — снова плохой. После Ташкента только что на улице в любви не признавались…

— На следующий год после выигрыша чемпионата “Динамо” дебютировало в Кубке европейских чемпионов. Знатный был в Минске ажиотаж перед матчем с “Грассхоппером”.
— Та игра запомнилась тем, что мы победили 1:0, а по моим воротам ударили всего один раз, да и то не попали. Что до ажиотажа, то его следствием, как ни странно, стала довольно спокойная обстановка на трибунах. Посещение матча такого ранга было делом престижным, и изрядная часть билетов распространялась мимо кассы. Многие настоящие болельщики на стадион не попали. Ответная встреча принесла больше впечатлений. Впервые играли на чисто футбольном стадионе, трибуна — сразу за воротами, в штрафную летит всякая мелочь… Закончили вничью — 2:2.

— Колоритнейшей особенностью вашей игры было умение далеко выбивать мяч в поле…
— Помню, один раз я малость не рассчитал. В Москве играли с “Торпедо”. Дул легкий попутный ветерок. Его я и не учел. Как пульнул, так мяч и перелетел все поле — приземлился за противоположными воротами. Защищавший их Вячеслав Чанов под смех трибун взялся разыграть удар от ворот — и не добил до центральной линии…

— Пробовали вести прицельный огонь непосредственно по неприятельской цели?
— Дважды едва не забил. В 78-м играли в Ярославле в дождь. Хорошенько так приложился, мяч, перелетев поле, опустился в район 11-метровой отметки и, отскочив, слегка разминулся с “девяткой”. Много лет спустя аналогичный случай произошел в Минске, в матче с донецким “Шахтером”. В тот раз отскочивший от газона мяч летел аккурат под перекладину. Но Виктор Чанов, хороший вратарь, успел проявить реакцию…

— То, что не удалось вам, получилось у Юрия Жевнова в приснопамятном матче с тбилисским “Динамо”…
— Мячи сегодня другие — “летучие”… Впрочем, гол, забитый голкипером, всегда событие незаурядное. У нас хорошие вратари. Жевнов, Хомутовский, Гаев и Сулима, считаю, примерно равны по классу. Тренерам сборной есть из кого выбирать. Хотя своего Яшина или Дасаева в Беларуси пока нет. Не знаю, может, кто из молодежи им станет. Есть на подходе перспективные ребята.

— Почему в тренеры не пошли?
— Никогда не представлял себя в этой профессии. Впрочем, если бы Советский Союз не распался и чемпионат сохранил уровень, с вратарями можно было бы поработать. Качество же суверенного клубного футбола на первых порах, мягко говоря, оставляло желать лучшего.

— В суверенном чемпионате вы все же засветились…
— Да, решил, скажем так, проявить патриотизм. Отыграл за “Динамо” один сезон, стал чемпионом Беларуси, даже вошел в список 22-х лучших игроков.

— И каково было после Киева и Москвы, Цюриха и Бухареста колесить по белорусской глубинке — Речица, Старые Дороги…
— Трудно начинать с нуля. Это сейчас белорусский чемпионат воспринимается нормально — поменялся менталитет. А тогда нашему поколению было непросто привыкнуть. Потому я и закончил. Здоровье позволяло играть и дальше, но прежней мотивации уже не было.

— Распад Союза, получение суверенитетов по принципу “кто сколько хочет” — все это было сопряжено с естественными трудностями: чудовищная инфляция, ломка денежной системы, переход на “зайчики”… Те издержки переходного периода больно ударили по футбольному сословию?
— А какие у нас были сбережения? Квартира, машина, несколько тысяч советских рублей на книжке — и ты уже лучше других. А больших денег никто в минском “Динамо” не имел, это я вам точно говорю. Да и то, что было, быстро обесценилось. В нищих мы, ветераны, конечно, не превратились, но в силу возраста оказались на перепутье. Ребята помоложе еще успели заработать на футбольном поле, и слава богу. Нам же предстояло как-то устраиваться. Я два года отработал в “Динамо” начальником команды. Однако вынужден был уйти — не сложились отношения с Хвастовичем. Меня даже пытались лишить воинского звания — за год до военной пенсии. Но помог Дмитрий Максимович Развенков, бывший председатель БФСО “Динамо”. С его помощью, отработав год в динамовском обществе, вышел-таки в отставку в чине подполковника. А потом, по рекомендации Евгения Феликсовича Шунтова, оказался в федерации.

— Что сегодня входит в круг ваших обязанностей в БФФ?
— Как раз чемпионат Беларуси. И еще спортсооружения. Попросту говоря, стадионы. В инфраструктуре за эти полтора десятка лет наш футбол заметно добавил. Я помню, в каких условиях играли в начале 90-х…

— Однажды, в 2001-м, в период, мягко говоря, непростых отношений “Прессбола” с возглавляемой Григорием Федоровым федерацией вы, единственный из его подчиненных, форсировали “линию фронта” — пришли по приглашению редакции на 10-летний юбилей газеты. За что вроде бы даже пострадали…
— Я достаточно взрослый мальчик, чтобы не просить разрешения у руководства для встречи с друзьями. Никогда не конфликтовал с ребятами из “Прессбола”. И когда меня с супругой позвали на праздник, приглашение охотно принял.

— Когда в последний раз играли в футбол?
— Давненько. В прошлом году, когда наши сборные проводили в Литве товарищеские матчи, свой спарринг организовали и на уровне федераций. Я играл в воротах. Но это уже не футбол — скорее, отдых.

— Как и хоккей?
— Хоккей — мое давнее хобби. Играю в одной всем известной команде. Тренируюсь, поддерживаю форму. С недавних пор с женой и детьми осваиваем заодно горные лыжи.

— Чтите здоровый образ жизни?
— Когда был футболистом, спортивный режим практически не нарушал. В этом плане у меня был серьезный настрой. Так, шампанское иногда, очень редко… Как закончил, почувствовал свободу, бывало, кое-что себе позволял. Но этой детской болезнью давно переболел. Сегодняшнее отношение к спиртному сформулирую так: в хороших компаниях, в небольших количествах. Есть, правда, грешок — пиво люблю. Особенно после бани.

— Значит, вам не грозит стать пациентом собственной жены — врача Ирины Донской, известной избавительницы от пагубных зависимостей…
— Это однозначно. Кстати, врачебные методы жены мною проверены на личном опыте: восемь лет назад я с ее помощью бросил курить. Теперь уже как-то и не верится, что когда-то очень любил затянуться сигаретой после напряженного матча первенства Союза…