Сто лет белорусскому баскетболу. Владимир Веремеенко. Золотой “динозавр”

В юности талантливый парень нещадно эксплуатировался: случалось, за лето играл на чемпионатах Европы за три сборные разных возрастов. История взаимоотношений с национальной сборной вышла извилистой — в какой-то период он перестал отзываться на приглашения, ссылаясь на состояние здоровья. Оно действительно не крепло, учитывая сумасшедшие нагрузки. Но в большей степени размолвка произошла по вине непрофессионалов, занимавшихся тогда организаторской работой в сборной. Но со временем все стало на свои места. Веремеенко вернулся и в сборную, и в белорусское первенство: в первой стал капитаном и лидером, во втором — MVP и чемпионом.

— Финиш сезона: золотые медали, звание MVP — все здорово или что-то придало горчинку?
— Внутри команды мы обсуждали итоги: в принципе план на сезон выполнили. Первая задача была — пробиться в группу Лиги чемпионов. Пробились. Пожалуй, могли сыграть лучше и пройти дальше, но негативно сказался отъезд игроков. Проблемы начали накапливаться. В Лиге ВТБ тоже способны были подняться выше. Связываю это с тем, что состав перекроился, подкосили травмы. Какой-то период играли вообще без больших — я и Чаварс сломались. Потом остались без Лоури и Салаша. Все сложилось в клубок серьезных проблем, и до конца с ними мы не справились. Хотя на финише выиграли золотые медали чемпионата страны — значит, выправили крен. Это был тяжелый сезон, и если учитывать все негативные обстоятельства, которые пришлось пережить, то за него нам не должно быть стыдно.

— Поражениями от “Борисфена” и “Гродно-93” вы подразнили соперников и болельщиков. Неудачи напрягли, или были уверены, что сильнее и обязательно станете чемпионами?
— Стопроцентной уверенности, пожалуй, не было. Раньше могилевчане и гродненцы как против нас играли? Если пойдет — то пойдет, нет — никто за поражение от “Цмокаў” не осудит. Но, обыграв нас, они получили заряд уверенности и в дальнейшем на каждый матч с нами выходили побеждать. Это существенная психологическая разница.

— Вы ее чувствовали?
— Естественно. Но я был убежден: если досконально выполнять тренерские требования в защите и нападении, то проблем быть не должно. По составу мы сильнее, да и по опыту. Говорил парням: обязательно надо мощно провести первую четверть, смять соперников. Если “Борисфен” выигрывал стартовый период, то на кураже мог победить. Поэтому ни в коем случае нельзя было позволять ему почувствовать уверенность с первых минут.

— По ходу сезона “Цмокi” играли в четырех турнирах: чемпионате и Кубке Беларуси, Лиге чемпионов и Единой лиге ВТБ. Какую оценку поставишь команде за выступление в каждом из них?
— За Лигу чемпионов — четверка по пятибалльной системе. Играли неплохо, показывали содержательный баскетбол. Если бы не травмы и невезение, точно могли бы пройти во второй групповой раунд. Чемпионат Беларуси — та же оценка. За поражения по ходу регулярного чемпионата. Особенно от “Гродно-93” — очень стыдно до сих пор. Последние же три финальные игры провели на твердую пятерку. Кубок выиграли, хотя испытывали некоторые сложности — пусть будет тоже четверка. Лига ВТБ — три с минусом. Каждый год, когда еще не играл в “Цмоках”, следил за результатами команды. И когда она проигрывала, реально не понимал: почему? Вроде бы все правильно делает, но в концовке или в другой короткий промежуток времени команда ломается и уступает.

— Но сейчас-то понял почему?
— Могу предполагать. Когда ведем в счете, расслабляемся и начинаем позволять себе вольности, что заканчивается плачевно. А возможно, так. В какой-то момент игры, скажем с ЦСКА, парни смотрят на табло: мы ведем в счете — не может быть! То есть не верят в то, что способны обыграть более рейтингового соперника. Происходит психологический спад, теряем преимущество, а наверстать упущенное трудно. Чтобы подобное не происходило, нужны игроки с психологией победителей. Не важно, где они побеждали — в Украине, России, Литве.

— Как ты перенес двухнедельный карантин из-за ковида?
— Очень легко.

— ?
— Хоть отоспался. От семьи изолировался. Жили на съемной квартире с тренерами Ростиславом Вергуном и Алексеем Суховецким. Карантин прошел незаметно. А вот выходить из него было крайне затруднительно. Первая неделя тренировок — ужас! Такого состояния никогда не испытывал: чуть сознание не терял, голова сильно кружилась. Старались плавно возвращать физическую форму — недели за три подтянули.

— Травмы тебя, к сожалению, снова не обошли стороной. Тяжело переносишь простой?
— Очень! В течение сезона дважды говорил тренеру: “Все, и вас не буду мучить, и себя. Берите кого-нибудь на мое место”.

— И что Вергун?
— Переубеждал меня. Да и жена постоянно поддерживала, вселяла оптимизм: мол, потерпи, обязательно восстановишься, все будет нормально. Но было очень непросто. Сказал себе: два месяца как-нибудь потерплю. Играл на таблетках и уколах. Проблема до сих пор не решена.

— Как поступишь дальше?
— Не знаю. Если не восстановлюсь, не вижу смысла дальше себя мучить.

— В “Цмоках” много молодых игроков. Сложно с ними общаться?
— Практически со всеми отличный контакт. Парни адекватные. Бывает, проскакивает ветерок в голове, ребячество. Но это не страшно. Они и субординации придерживаются, и дистанции. Можем пошутить, повеселиться. Нет такого, чтобы ветераны гнобили молодых. На площадке — да, могу прикрикнуть, взбодрить. А вне ее общаемся на равных.

— Есть ли в команде человек-загадка?
— Для меня это Андрей Стабровский. Постоянно на своей волне, что-то себе надумывает, решает. Рассказываю, как лучше делать, но он иногда идет по своей извилистой дорожке, непонятной для меня.

— 21 июля тебе исполнится 37 лет. Дата не пугает?
— Пау Газоль в сорок играл в финале Евролиги. Значит, не страшно. Если бы залечил травму, чтобы боль исчезла, и не каждый день глотать по три-четыре таблетки, а раз в неделю, то играл бы, пока хватало сил. А сейчас: желание есть — нет здоровья.

— С возрастом приходит опыт, но пропадает прыжок. О каких ушедших качествах жалеешь?
— В первую очередь о прыжке. Когда в себя не верю и как-то пытаюсь забросить мяч, вспоминаю, что раньше даже не задумывался: просто выпрыгнул и вколотил сверху, да еще с фолом. Второе — скорость. Зато сейчас больше опыта. Если бы все это совместить, добавить здоровья и вернуться с этими качествами в молодость — была бы идеальная картинка.

— Может, тогда попробовал бы все-таки пробиться в НБА?
— Возможно, и рискнул бы. Вспоминаю, что писали обо мне в “репортах” НБА: “Веремеенко и не третий номер, и не четвертый”. Это было моей проблемой. Я не настолько был хорош ни на той, ни на другой позиции. С сегодняшним опытом как четвертый номер выглядел бы предпочтительнее — в то время был легче и не так развит физически. Ну да что об этом говорить — ничего не вернешь, не исправишь. Хотя сын часто спрашивает: “Папа, как ты мог не воспользоваться шансом, не попробовал заиграть в НБА?” Представляю, как могло быть. Бывал в Америке, видел, насколько иной там уровень. С другой стороны, если бы уехал, у меня наверняка не было бы такой замечательной семьи. Всегда придерживаюсь принципа: что ни делается — все к лучшему.

— Судьба спортсмена во многом зависит от встреч с сильными тренерами. Тебе в этом смысле повезло?
— Однозначно. Благодарен всем. Даже итальянцу Тринкьери, с которым вместе работали в УНИКСе, а затем в “Брозе”. Тяжело было с ним: считаю, он не очень хорошо ко мне относился. Тем не менее от него тоже много полезного почерпнул.

— Знаю, что с Ростиславом Вергуном вы дружите с юношеских лет. Нынешняя ситуация, когда он тренер, а ты игрок, осложняет эти отношения?
— Когда он звал в команду, говорил ему: “Мы с тобой поссоримся — тебе это надо?” Но он убеждал, что ничего подобного не случится, не переживай.

— Не поссорились?
— Нет. Я соблюдаю субординацию, не позволяю панибратства. Ведь если начну обозначать свое особое положение в команде, то неизбежно подставлю тренера, у которого не должно быть любимчиков. Я прошел в баскетболе долгую дорогу и знаю, как должен себя вести — в отношениях с тренером, с руководством.

— Но во время матча бывает, что тебе достается от Вергуна…
— Как и другим. Я не обижаюсь. Тем более если понимаю, что не прав и получаю порцию критики по заслугам.

— После игры ему “ответка” не прилетает? Мол, неверно сыграли в концовке, тренер не взял вовремя тайм-аут или не на тех сделал ставку…
— Все эмоции выплескиваются на площадке, после игры — только анализ ошибок. За два года было лишь пару случаев, когда поговорили в подобном ключе. Все-таки игру мы воспринимаем с разных колоколен.

— Это правда, когда Вергун учился в Америке, то едва не перетянул туда и тебя?
— Скажу больше: одной ногой я уже касался американской земли. Год собирался, наконец решился. И вдруг появляется вариант с Саратовом — и перебивает все планы.

— “Автодор” — серьезная отправная точка в твоей профессиональной карьере.
— Согласен. Считаю огромной удачей, что попал именно в эту команду, к такому руководителю, как Владимир Евстафьевич Родионов. Не думаю, что сейчас в каком-нибудь клубе предоставят молодому игроку такие возможности для роста. Родионов всегда дает шанс. Тем более тем, в ком видит потенциал и чувствует, что из него может выйти толк. И тренеру дает понять: этот баскетболист обязательно должен играть — независимо от количества ошибок, допускаемых на площадке.

— Родионов — президент клуба с крутым нравом: тренеры в “Автодоре” меняются слишком уж часто.
— Отличительная черта его характера — очень импульсивный. Загорелся, сказал то, о чем думал в тот миг, и все, обратной дороги нет. Неважно, что команда останется без тренера или игрока. Решение — закон.

— Второй продолжительный период был у тебя в Казани. Есть что вспомнить?
— Конечно. Считаю, что в игровом плане это лучшие мои сезоны. УНИКС тогда много чего выиграл, было интересно.

— Для УНИКСа нынешний сезон также сложился успешно: команда пробилась в Евролигу, сражалась за золото в Единой лиге ВТБ с ЦСКА. На кого, кстати, ставил в финале?
— УНИКС хорошо укомплектован на всех позициях, представляет собой грозную силу. Но шансов превзойти ЦСКА было мало. Провал в “финале четырех” Евролиги главнейшим образом мобилизовал москвичей. Потерпев неудачу в Евролиге, им кровь из носа необходимо было победить в Лиге ВТБ, чтобы сохранить лицо. И они это уверенно сделали.

— В августе сборной Беларуси предстоит сразиться во втором раунде предквалификации чемпионата мира-2023. Волнительно?
— Я свое отволновался. Если можно, о сборной поговорим в следующий раз — ближе к старту отбора. Просто сейчас не знаю, позволит ли здоровье помочь команде. А попусту молоть языком не хочется.

— Принято. Баскетбол объединяет множество профессий: тренер, судья, доктор, массажист, администратор, журналист и так далее. В какой из них себя точно не видишь?
— В качестве главного тренера взрослой команды. Мне хватило всех этих переживаний, ответственности, потраченных нервов, и я не готов продолжать в том же духе. Игрок отвечает только за себя, а тренер — за всех. Может, со временем мое мнение и поменяется, но сейчас уверен: главным тренером быть не смогу. Помощником — куда ни шло. Тренерский труд очень тяжелый. Я позанимался два часа и ушел, могу дома отдохнуть. А у тренеров уйма забот: с утра до вечера придумывают, анализируют, планируют, тренируют…

— Кем же тогда себя видишь в будущем?
— Пока не знаю. Понимаю, когда завязываешь со спортом, приходится преодолеть Рубикон, переходить в новую жизнь. Главное — быстро перескочить из одной ипостаси в другую, а то начнутся проблемы. Все почему-то думают: вот закончу и морально сломаюсь, буду сидеть дома и, грубо говоря, бухать. Но я в себе уверен: ничего подобного. Для меня другое дело, иные эмоции — как глоток свежего воздуха. Умею быстро переключаться. Поэтому проблем не возникнет. Важно определиться, чем заняться. Надеюсь все же, это будет баскетбол.