БИАТЛОН. ИТОГИ. Парамыгина, Айдаров и другие виды

XX зимняя Олимпиада стала четвертой в истории суверенной Беларуси, но, несмотря на растущие государственные капвложения, в среде простых болельщиков, не отягощенных чиновничьими комплексами, настроение падает. Всей армии поклонников белорусских стреляющих лыжников розовые очки не напялишь — слишком она велика, — и биатлонный форум ныне разделился на два негодующих лагеря. В одном откровенно слабые результаты команды восприняли как нечто само собой разумеющееся (мол, а чего еще можно было от них ожидать?), в другом собрались “обманутые вкладчики”, чьи радужные предолимпийские надежды вдребезги разбились о суровую туринскую действительность. Надежд когда-нибудь получить назад свои кровные не осталось. На фоне радужных настроений спортивного чиновничества единственным выходом в сложившейся ситуации стали обращения к журналистам. От “Прессбола” требуют похода на баррикады. Только газета, по мнению многих наших читателей, способна раскрыть глаза и расставить справедливые акценты в этом подлунном мире под названием спортивная жизнь. Понедельник для автора этих строк стал поистине днем тяжелым. Львиную долю времени, запланированного на нанесение последних штрихов на картину завершившейся Олимпиады, пришлось потратить на телефонное общение с любителями биатлона. Паровой котел болельщицких эмоций был уже не в состоянии сдерживать нарастающее давление. Скажу сразу: роль предохранительного клапана не удалась. Такого количества гневных звонков в редакцию что-то не припомню.
По выражению булгаковского Бегемота, “главная линия этого опуса ясна насквозь”. “Распни его, распни”, — так, кажется, согласно библейскому сюжету, кричали иудеи вершителю судеб Понтию Пилату. Но миссия жестокого римского прокуратора “Прессболу” подходит мало, равно как светлый образ Христа — Александру Попову, в чью сторону метались читательские громы и молнии. Впрочем, понять народ белорусский несложно: главный тренер биатлонной команды, как лицо в первую голову ответственное за результат, который ныне отсутствует, взбудоражил родной “Ершалаим” ничуть не меньше, нежели мессия из Назарета своими крамольными речами. Однако сводить решение проблемы к казни одного человека было бы слишком примитивно и достойно лишь средневековья. В то же время далека от истины и крайне либеральная позиция министра спорта Александра Григорова, который в интервью “ПБ”, опубликованном в прошлом номере, при очевидно неудовлетворительных результатах биатлонистов-мужчин умудрился “высоко оценить работу Александра Попова”. Деловая состоятельность человека, тем более чиновника, наделенного высокими полномочиями, в первую очередь проявляется в адекватной оценке происходящего. Отрыв от действительности и витание в облаках явно вступили в противоречие с тем негативным впечатлением, которое навеял белорусским болельщикам телепросмотр минувших Игр.
Давайте же, не бросаясь в крайности, обратимся не к эмоциям, а к цифрам и фактам, и спокойно оценим положение вещей. Бесстрастными свидетелями этого маленького исследования станут статистические выкладки, основанные на самой справедливой системе подсчета очков, принятой на всех этапах Кубка мира. Напомним, согласно этой системе, призовыми пунктами премируются все места с 1-го по 30-е. Градация выглядит следующим образом: 1-е место — 50 очков, 2-е — 46, 3-е — 43, 4-е — 40… (и т.д вплоть до 6-го)… 7-е — 32, 8-е — 30, 9-е — 28… (и т.д вплоть до 15-го)… 16-е — 15, 17-е — 14, 18-е — 13… (и т.д. вплоть до 30-го).
На основании этого подсчета создан ГРАФИК 1, характеризующий общее количество “кубковых” очков, завоеванных белорусскими стреляющими лыжниками на каждой зимней Олимпиаде начиная с 1994 года, то есть своеобразный ВВП нашей команды. Сразу бросается в глаза, что в этом контексте особняком стоят наши дебютные Игры в Лиллехаммере, ставшие самыми успешными за двенадцать лет. Тогда мужская составляющая сборной набрала 131 очко, женская — 189, что дало в сумме 320 “валовых” очков. Главный вклад в общекомандную копилку в то время сделала Светлана Парамыгина, ставшая серебряным призером в спринтерской гонке и финишировавшая четвертой в “индивидуалке”. Также четвертым завершил классические 20 км Александр Попов, занявший в спринте 10-е место.

Из приведенных таблиц видно, что и по общему количеству попаданий в восьмерку сильнейших, дающих очки в неофициальный командный зачет, выступление белорусов в Лиллехаммере также выглядит самым благополучным.
И это при том, что в 1994 году в олимпийской биатлонной программе у мужчин и женщин разыгрывались лишь по три дисциплины — индивидуальная гонка, спринт и эстафета. В Солт-Лейк-Сити к ним добавилась гонка преследования, в Турине — массовый старт. Тем не менее по общей валовой добыче очков показатель Лиллехаммера так и остался непревзойденным.
Теперь от количества перейдем к качеству. Как уже говорилось, определенная условность ГРАФИКА 1 вытекает из разного количества видов программы, в которых спортсмены имели возможность пополнять очковую копилку. Поэтому для чистоты эксперимента приведем ГРАФИК 2, в котором путем деления ВВП на количество видов высчитывается среднее число очков, выпадающее на дисциплину. Полученные показатели, на наш взгляд, наиболее объективно отражают состоятельность спортсменов, привлеченных на Игры, а стало быть, и силу команды. Полученный расклад вновь свидетельствует о явном превосходстве Лиллехаммера-94. В последующие годы наш средний уровень результатов имел устойчивую тенденцию к снижению, достигнув нижней точки как раз на Олимпиаде в Турине. Мужская составляющая графика практически в точности соответствует этой нисходящей прогрессии, а вот в женской, напротив, очевиден существенный подъем, обусловленный прежде всего замечательным выступлением на Играх-2006 Ольги Назаровой, принесшей команде львиную долю очков. К сожалению, очевидный взлет слабого пола не исправил общей унылой картины, так некстати совпав по времени с беспрецедентно низким показателем мужчин.
Прежде чем перейти непосредственно к выступлению белорусской сборной в Чезане-Сан-Сикарио, позволю себе напомнить предолимпийский расклад в Кубке наций, как наиболее точно отражающем успехи стран в целом.

Таким образом, наглядно видно, что после шести этапов нынешнего розыгрыша Кубка наций, куда входят очки индивидуальной гонки, спринта и эстафеты, мужская и женская сборные Беларуси уверенно удерживались в пятерке лучших. Ради спортивного интереса мы составили автономную таблицу Кубка наций исключительно по результатам минувших Олимпийских игр. Дабы получить более полную картину, решили включить в зачет все гонки Игр, и это выглядит вполне оправданно, ибо успех в гонке преследования напрямую зависит от мест, занятых в спринте, а участие в масстарте — от текущего положения в Кубке мира и состоятельности биатлонистов в предшествовавших олимпийских дисциплинах. Еще одним отличием от кубковой системы начисления очков стало включение в сводный реестр всех участников гонки, а не трех лучших от страны, как на обычных этапах. Нет смысла приводить полную систему начисления очков в Кубке наций (она довольно громоздкая), известную всем биатлонным специалистам. Скажем лишь, что за 1-е место в личной дисциплине начисляется 150 баллов, за 130-е — 1. В эстафетах градация следующая: победитель получает 450 очков, обладатель 20-й позиции — 130.
Мы не призываем считать данную статистику абсолютно корректной, но в качестве пищи для размышлений она подходит как нельзя лучше. Если честно, в отношении мужчин полученный результат откровенно шокировал. Наслоение сложных подсчетов до последнего момента не давало ясного представления о конечном результате, но когда статистический чистовик был полностью готов, за наших ребят стало откровенно стыдно.

КУБОК НАЦИЙ ОЛИМПИАДЫ

Выводы напрашиваются сами собой. Биатлонистки выступили в свою силу, а вот наша мужская сборная не только не достигла на Играх предполагаемого пика формы, но и не смогла показать в Турине те результаты, которые регулярно демонстрировала в декабре-январе. Сравнение с фаворитами (они-то собственные высокие позиции никому не передоверили) здесь выглядит неуместным, поскольку белорусы умудрились пропустить вперед даже те команды, которые обязаны были обыгрывать в любом случае.
Основной причиной подобного провала видится неудачная стрельба, не позволившая реализовать неплохую функциональную готовность отдельных биатлонистов. Это тем более удивительно, ведь в Солт-Лейк-Сити наших ребят, наоборот, подвела крайне низкая дистанционная скорость. Вспомните хотя бы мучения на спринтерской трассе не допустивших ни одного промаха Вадима Сашурина и Олега Рыженкова, которые при таком отменном стрелковом результате не попали даже в десятку сильнейших. В Турине же даже признанный белорусский снайпер Сергей Новиков на рубежах ошибался сверх всякой меры. Между тем согласно сведениям, поступавшим из тренерского штаба в последнюю неделю перед олимпийским стартом, на всех контрольных тренировках со стрельбой у подопечных было все о’кей. В своем интервью “ПБ, опубликованном опять же в прошлом номере газеты, главный тренер сборной однозначно констатировал, что ничем иным, кроме как психологическим срывом, подобную неприятную метаморфозу объяснить невозможно.
Бесспорно, Олимпиада зачастую ломала нервную систему и не таким зубрам мирового спорта. Но, вероятнее всего, дело здесь не столько в банальном “перегорании” большинства наших атлетов, сколько в общей напряженности внутри команды. В момент пика физических и эмоциональных нагрузок (а именно через это испытание прошли накануне старта в Турине белорусские биатлонисты) к моральному климату внутри коллектива требуется особое отношение. Судя по всему, здесь наши тренеры дали главную осечку. Случай с отъездом Алексея Айдарова из расположения сборной — лишь видимая часть возникших противоречий, об остальном дано знать лишь самим членам биатлонного коллектива, непосредственным участникам событий.
Однако и в такой предельно сложной и напряженной ситуации необходимо было любыми путями погасить зарождающийся накануне Игр конфликт, который не мог не повлиять на ослабление командного духа. Естественно, за здоровую моральную атмосферу главный тренер отвечает в первую очередь, и в этом плане претензии к Александру Попову вполне обоснованны. Другое дело, что вина Александра Владимировича — одновременно его беда. Позволяю себе судить об этом, поскольку в течение шести лет имел возможность выезжать вместе с командой на крупные международные соревнования. Со здоровым честолюбием у олимпийского чемпиона Калгари все в порядке, его желание добиться высоких спортивных результатов на тренерском поприще огромно. Сложилось впечатление, что оно-то как раз захлестывает его в те моменты, когда необходимо выработать решение на холодную голову. Что, в сущности, требуется от главного тренера любой сборной? Наметить тактику и стратегию, в русле которых будет двигаться команда, а также четкий план разделения ответственности за порученный участок работы между тренерами, спортсменами и обслуживающим персоналом. Но ведь при этом подразумевается жесткий спрос с подчиненных. Вот этого-то компонента Александру Владимировичу порой не хватало. Его подводили излишне мягкий характер (вот уж не подумаешь в отношении такого большого спортсмена, верно?) и явный либерализм в вопросах тренировочной дисциплины спортсменов, что для управленца и руководителя совершенно неприемлемо. Не отсюда ли такое большое количество “вольных художников” в белорусской сборной, с молчаливого согласия главного тренера отдавших предпочтение так называемой индивидуальной подготовке перед общекомандными сборами (Владимир Драчев, Олег Рыженков, Елена Зубрилова)? На этом в свое время не раз обжигалось прежнее руководство легкоатлетической сборной.
Главе биатлонной команды внутренне комфортнее десять раз сделать самому, нежели один раз спросить по всей форме. Отсюда и пошло-поехало: в “вакс”-кабине — Попов, на откатке лыж — Попов, пристрелка оружия — Попов, административные вопросы — Попов… Дошло до того, что главный тренер на день сорвался с итальянского сбора в Минск, дабы утрясти вопрос с Айдаровым, хотя в сложившейся ситуации все оргвыводы должна была взять на себя федерация и Минспорта — менеджеры сборной.
Бесспорно, случалось, что в годы войны командиры подолгу сиживали в солдатских окопах и даже собственным примером поднимали бойцов в атаку. Как разовая акция, возможно, это неплохо, но как практика… Место командующего — на командном пункте, за картой и телефоном. И от того, насколько отлаженной будет структура управления войсками, зависит успех всей операции. В нашем случае должной организационной системы внутри команды создать так и не удалось. И это касается не только биатлона, которым руководит целый глава КГБ. Практика назначения на виды спорта крупных госчиновников в чем-то себя оправдывает, но в то же время трудно объяснить, почему в Турине, где было сконцентрировано все, к чему стремились предыдущие четыре года, не было ни одного (!) руководителя федерации из представленных там Беларусью семи видов спорта. А как же штабы, мозговые атаки, форс-мажорные решения?.. Почему Попов бросает команду и едет в Минск разбираться с Айдаровым, а не наоборот, кто-то на то уполномоченный разбирается с Айдаровым и вместе едут к Попову? А еще лучше, решают вопрос на месте, гася конфликт на корню…
И ведь кадры-то у нас вполне квалифицированные. Это утверждение в равной степени относится не только к тренерскому штабу, но и к мастеру-оружейнику Валентину Батюкову, к “вакс”-команде во главе с Андрианом Цыбульским, отработавшей в Турине выше всяких похвал, к медицинской бригаде в составе врача Андрея Семенякова, массажистов Виктора Круковского и Александра Степанова, которая в состоянии восстановить к утру даже с ночи мертвого. Их потенциал уж точно далеко не исчерпан. Противоположное высказывание Олега Рыженкова в экспресс-комментарии после неудавшейся эстафеты лично мне представляется не более чем выбросом отрицательных эмоций. В этом плане откровения Ольги Назаровой после финиша массового старта выглядят более весомыми, поскольку наша лучшая стреляющая лыжница Турина в период предсезонных сборов находилась рядом с обслуживающим персоналом гораздо чаще, нежели Олег.
Еще одним серьезным упущением главного тренера стал зевок момента, когда жизненно необходимо было кардинальным образом омолаживать состав команды, вводить свежую кровь. Мы уже в Солт-Лейк-Сити имели команду, средний возраст которой приближался к 30 годам. Фактически на тех же спортсменов была сделана и туринская ставка, в которую в начале нового олимпийского цикла влились отнюдь не юниоры Владимир Драчев и Елена Зубрилова. То есть в Чезана-Сан-Сикарио прибыла команда, средний возраст которой уже зашкаливал за 33-летнюю отметку. Безусловно, суждение о том, что в биатлоне расцвет мастерства наступает именно в этот период, имеет право на жизнь, вот только подлинными лидерами коллектива, способными повести за собой молодежь, исполнить мобилизационную функцию, наши ветераны так и не стали. Видимо, здесь также было слишком мало точек соприкосновения в отношениях между главным тренером и титулованными атлетами. Объясняющие нюансы очевидны, поскольку лежат на поверхности. Александр Попов еще в бытность действующим спортсменом состязался на трассах бок о бок с теми же Владимиром Драчевым, Олегом Рыженковым, Вадимом Сашуриным, Алексеем Айдаровым, Еленой Зубриловой, которые с точки зрения понимания биатлона вряд ли в чем уступают Александру Владимировичу.
По моему мнению, они так и не восприняли Попова в ипостаси главного тренера команды, а стало быть, и собственного наставника. Не скажу, что это было похоже на панибратство, но грань между главой тренерского штаба и некоторыми спортсменами оказалась размытой. По крайней мере такого же пиетета, какой испытывали перед Поповым во времена его руководства “олимпийской” молодежной сборной те же Сергей Новиков и Людмила Ананько, от аксакалов ждать не приходилось. Вероятно, в этом аспекте следует искать истоки “тренерских” метаний Лены Зубриловой, в последние сезоны отдавшей предпочтение подготовке под началом наставника польской сборной Романа Бондарука. Жаль только, результата не получилось.
Решение судьбы рулевого команды не входит в компетенцию журналиста, и я далек от попыток влиять на этот процесс. Цифры и факты говорят сами за себя, а уж то, каковы будут оргвыводы, как показывает современная практика, зависит еще и от определенной конъюнктуры — иначе как расценить вызывающее по отношению к болельщикам удовлетворение Григорова?
Но, возможно, Александр Владимирович просто перехлестнул, желая отстоять Попова, и в этом его также можно понять — не видит министр замены, достойной действующего главного тренера. Здесь, выражаясь шахматной терминологией, не фигуру на доске, а всю систему партии менять надо…
Но вместо реформ — изменения системы подготовки, администрирования, поощрения — в министерских кулуарах уже вовсю муссируется идея урезать финансирование биатлона. Мол, ребята ни в чем не знали отказа, а в итоге подложили всем свинью. Конечно, для того чтобы перекрыть краник, большой мудрости не требуется. Но от профилирующего значения биатлона в семье зимних олимпийских дисциплин нам все равно никуда не деться, прежде всего из-за его медалеемкости, зрелищности. Как ни крути, с нами или без, а по опросам общественного мнения на зимних Играх есть хоккей, биатлон и “остальные виды спорта”.
В Турине стреляющими лыжниками было разыграно 10 комплектов наград, и дальше отчетливо видна тенденция к их увеличению. В двери олимпийской программы настойчиво стучится смешанная эстафета, не за горами введение в биатлонную семью дисциплин суперспринта. Отказ от возможных в связи с этим дивидендов ничего общего с государственным мышлением не имеет. Главным лейтмотивом будущего и последующих четырехлетних олимпийских циклов должно стать первоочередное внимание к вопросам подготовки доморощенного резерва, поскольку практика латания дыр за счет привлечения в состав легионеров отчетливо продемонстрировала свою несостоятельность. Необходимо добиться того, чтобы в каждой области были построены или модернизированы тренировочные стрельбища, ибо без надлежащей базы в столь высокотехнологичном виде ребятам из провинции сложно пробиться наверх. Наконец-то пора довести до ума реконструкцию комплекса в Раубичах вне зависимости от того, дадут ли Беларуси когда-нибудь этап Кубка мира или нет. О такой базе многие сборные мира не могут даже и мечтать, она по определению должна стать мощным центром олимпийской подготовки белорусских биатлонистов.
Костяк у сборной есть. Вокруг Ольги Назаровой, Александра Сымана, Сергея Новикова, Рустама Валиуллина, Людмилы Ананько вполне можно слепить команду будущего. Уже сейчас на подходе к ней очень способные юниорки Дарья Домрачева и Ольга Алиферовец, есть талантливые ребята среди юниоров. Мы не настолько богаты людскими ресурсами, как те же Россия или Германия, поэтому на конвейерное воспроизводство талантов рассчитывать не приходится. Брать надо не количеством, а качеством. Ни один мало-мальски способный юноша или девушка не должны быть обделены вниманием, заботой, поддержкой. Вероятно, поэтому стоит возродить формат молодежной олимпийской команды, продуктивно функционировавшей в конце девяностых. Причем с учетом возможного увеличения количества биатлонных дисциплин имеет смысл сразу ввести для молодой поросли узкую специализацию. Почему бы нет? Кто-то тяготеет к длинным дистанциям, кто-то обладает взрывной скоростью, а кто-то, несмотря на отсутствие высоких результатов в личных гонках, просто незаменим как эстафетный боец. Против прогресса не попрешь — эпоху “многостаночников” в нашем виде в скором времени обязательно сменит эра “спецов”, как это когда-то произошло в легкой атлетике.
Вспоминаю слова Максима Мирного, сказанные им в интервью “ПБ” после завершения победного матча с испанцами: “Каждое поражение рассматриваю только с точки зрения позитива, ибо именно проигрыш делает человека сильнее, дает ему возможность вырасти над собой, подняться с колен”. Подняться с колен — белорусский биатлон с его славными историческими традициями иного пути не достоин.